Импульсы времени и внутренняя интервенция
Вспомнил мысль П.И. Мельникова о том, что если бы Наполеон перед своим войском поставил иерея с восьмиконечным крестом, то Российская империя встретила его как освободителя, и подумал - а ведь практически каждая интервенция что в 19 веке, что в 20 в определенной части русского общества воспринималась как надежда на освобождение. В этой связи регулярные апелляции в Страсбургский суд, упование на международное мнение и эффективность законотворчества западных стран, ограничивающих правящие круги если не в деятельности, то в определенном маневре воспринимаются вполне легитимно. У нас очень много людей воспринимают себя не как полноценные граждане страны, а как жители порабощенных территорий, которыми управляют чуждые и по культуре, и по сознанию оккупанты. Отсюда и мощный мотив "побега" - или внутрь, или во вне.
Русская эмиграция со времен Петра I поставляет в иные пространства десятки тысяч. если не сотни и даже миллионы людей в периоды различной внутренней накаленности. Проходит время, и потомки этих беженцев возвращаются на Родину. принося с собой как кусочки того времени, из которого они когда-то бежали, так что-то новое, воспитанное на чужбине.
Внутри страны словно находятся два временных импульса, и один из них настолько мощный, что выбрасывает людей во вне социума и во вне "другого" времени, чтобы сравнятся с которым надо пережить несколько поколений разлуки.
Русская эмиграция со времен Петра I поставляет в иные пространства десятки тысяч. если не сотни и даже миллионы людей в периоды различной внутренней накаленности. Проходит время, и потомки этих беженцев возвращаются на Родину. принося с собой как кусочки того времени, из которого они когда-то бежали, так что-то новое, воспитанное на чужбине.
Внутри страны словно находятся два временных импульса, и один из них настолько мощный, что выбрасывает людей во вне социума и во вне "другого" времени, чтобы сравнятся с которым надо пережить несколько поколений разлуки.