Если она - то уж слишком хорошо замаскированная. Где р-р-романтическая линия, р-р-роковые кр-р-расавцы и р-р-розовые (не в плане ориентации) бар-р-рышни?
Что-то мне кажется, что ты прочитал когда-то мой один рассказ, тот самый первый с МП - и больше никогда ничего не читал, только рассказываешь всё про розовых барышень и кремовые торты. Да и там их не было.
И вынес (не в обиду только), что при всех различиях твои сюжеты объединяет одно - они у тебя правильные, как линия партии на комсомольском собрании. У тебя почти всегда гадские гады, мужественно-таинственные мужики, женственные, но решительные героини. И развитие сюжета - правильное. Четкое. Как поступь коммунизма по планете.
Это не плохо, даже совсем наоборот - сам пытаюсь так писать временами, только не выходит.
Но такое очень редко сейчас встречается. Этот стиль не в моде. И вот ни одного твоего рассказа, ни на конкурсах, ни вне, не видел, чтобы он был про корявых, но положительных людей, шастающих кривыми дорожками, ведущими однако к правде.
Друзья! Сопалатники! А вот скажите мне, я интересуюсь: есть ли у вас в творчестве запретные темы? Что-то такое, чего вы никогда-приникогда писать не станете, потому что нефиг вытаскивать это на бумагу и вообще - а вдруг подумают, что вы ЭТОМУ самую малость симпатизируете?
Мне все равно, что про меня подумают (ну, не совсем все равно, конечно), но как ни пафосно звучит, считаю, что произведения должны дарить читателю какие-то чувства, не только отрицательные. В лучшем случае - помочь жить, а не навязывать фобии и страхи. Потому и в чертовой дюжине не участвую, но это мои заморочки. Я могу писать про педерастов, но брезгливо описывать их постельные сцены. Не считаю, что надо использовать мат направо и налево - можно и нужно передавать эмоции и без этого. Не считаю, что надо описывать с сексуальной точки зрения, смакуя подробности, несовершеннолетних детей. Пан Мышиус.
Хм... Непростой вопрос. Я придерживаюсь мнения, которое Чехов высказал в письме Чуковскому:
"Литература - это область человеческой деятельности, которую можно представить чем-то вроде большого старого надежного стола. На этом столе можно делать ВСЕ: обедать, читать, строгать, пилить, делать уроки, писать жалобы, кляузы и предложения, играть в карты, пировать во время чумы, вкручивать лампочку Ильича, за этим столом могут сидеть и царь, и сапожник, и нищий - он и монархичен, и демократичен, и аполитичен, и анархичен одновременно; этот стол вытерпит все: на нем можно танцевать голыми, под ним (и на нем) можно спать - если спать негде. По нему можно стучать кулаком. На нем даже можно заниматься любовью, если сильно приспичило. Если какой-то школяр вырежет на ножке стола неприличное слово, он поймет и простит этого мальчишку - скажет: "Нехорошо, мальчик!" Он все стерпит. С ним нельзя делать только одного: на этот стол нельзя срать."
Я вот смотрю, как некоторые авторы (один) защищают свои рассказы, словно разъяренная самка детеныша, и прям испытываю священный трепет. Сразу видно, что автор вложил душу в свое творение и не собирается отдавать детище на поругание. Или надо все же уметь вовремя перегрызть пуповину, отпустить рассказ в свободное плавание, а то пока кровь застит глаза, то и не увидишь в критике ничего полезного? Или ну ее, эту критику, надо беречь свою самобытность, нести ее в ладошках людям которые так и норовят туда нассать, или да, или нет, или как?
Comments 157
(The comment has been removed)
Reply
Да и там их не было.
Reply
И вынес (не в обиду только), что при всех различиях твои сюжеты объединяет одно - они у тебя правильные, как линия партии на комсомольском собрании. У тебя почти всегда гадские гады, мужественно-таинственные мужики, женственные, но решительные героини. И развитие сюжета - правильное. Четкое. Как поступь коммунизма по планете.
Это не плохо, даже совсем наоборот - сам пытаюсь так писать временами, только не выходит.
Но такое очень редко сейчас встречается. Этот стиль не в моде. И вот ни одного твоего рассказа, ни на конкурсах, ни вне, не видел, чтобы он был про корявых, но положительных людей, шастающих кривыми дорожками, ведущими однако к правде.
Reply
*зевает*
Венгловский
Reply
Венгловский.
Reply
даже для конспирации
подстава не удалась
Reply
Reply
Дальше был мой тупняк, сорри.
Reply
А вот скажите мне, я интересуюсь: есть ли у вас в творчестве запретные темы? Что-то такое, чего вы никогда-приникогда писать не станете, потому что нефиг вытаскивать это на бумагу и вообще - а вдруг подумают, что вы ЭТОМУ самую малость симпатизируете?
Reply
Я могу писать про педерастов, но брезгливо описывать их постельные сцены. Не считаю, что надо использовать мат направо и налево - можно и нужно передавать эмоции и без этого. Не считаю, что надо описывать с сексуальной точки зрения, смакуя подробности, несовершеннолетних детей.
Пан Мышиус.
Reply
"Литература - это область человеческой деятельности, которую можно представить чем-то вроде большого старого надежного стола. На этом столе можно делать ВСЕ: обедать, читать, строгать, пилить, делать уроки, писать жалобы, кляузы и предложения, играть в карты, пировать во время
чумы, вкручивать лампочку Ильича, за этим столом могут сидеть и царь, и сапожник, и нищий - он и монархичен, и демократичен, и аполитичен, и анархичен одновременно; этот стол вытерпит все: на нем можно танцевать голыми, под ним (и на нем) можно спать - если спать негде. По нему можно стучать кулаком. На нем даже можно заниматься любовью, если сильно приспичило. Если какой-то школяр вырежет на ножке стола неприличное слово, он поймет и простит этого мальчишку - скажет: "Нехорошо, мальчик!" Он все стерпит. С ним нельзя делать только одного: на этот стол нельзя срать."
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment