Судьбу Украины определяют в Берлине
Чем привлекателен для ЕС германский налогоплательщиу Кличко, становится понятным из анализа политики и интересов Берлина, которые несколько изменились в третьем тысячелетии.
Берлин бросил прямой вызов избранному украинскому президенту за то, что тот отказался крепить отношения с Европейским Союзом и жестоко обошелся с украинцами, выразившими протест против такого решения. Бросая вызов Виктору Януковичу, Берлин также выступил против России, что стало демонстрацией самоуверенной с недавнего времени внешней политики Германии.
После окончания Второй мировой войны Германия проводит довольно пассивную внешнюю политику. Но похоже, что на прошлой неделе Берлин осознал необходимость радикальных изменений. Немецкие руководители, включая канцлера, президента, министра иностранных дел и министра обороны, призывают к созданию нового механизма, противоречащего той сдержанности, которую столь долго демонстрировала Германия. Они хотят, чтобы Берлин более активно выступал на международной сцене, действуя за пределами своих границ политическими и военными методами.
Объявленное Берлином на самом высоком уровне изменение в стратегии попало в самый центр водоворота геополитических событий. Будучи фактическим лидером Евросоюза, Германия вынуждена бороться с медленным провалом европейского проекта и вносить в него исправления. Ей приходится приспосабливаться к тому, что США проводят политику отказа от своих глобальных обязательств, и она вынуждена улаживать свои сложные, необходимые и опасные отношения с Россией. Слабая и кроткая внешняя политика не очень-то подходит для той ситуации, в которой сегодня оказалась Германия. Если не Германия, то кто? А если найдется кто-то активный, то будет ли это в интересах Германии? Пожалуй, последний вопрос наиболее интересен.
Устанавливая границы
Такая «перенастройка» показывает, что у Германии есть свои собственные национальные интересы, которые могут отличаться от интересов партнеров по альянсу. Для большинства стран это самоочевидно. Но для Германии это радикальное проявление, учитывая то, что она пережила в ходе и после Второй мировой войны. Она воздерживалась от проведения сильной внешней политики и от отстаивания своих национальных интересов, дабы не возродить страхи по поводу немецкой агрессивности и немецкого национализма. Возможно, немцы решили, что такая позиция сегодня неразумна, и что в отстаивании национальных интересов уже нет тех рисков, которые существовали прежде.
Неслучайным был и момент, выбранный для такого объявления, поскольку стратегическое положение Украины между Россией и Европой по-прежнему находится в центре внимания СМИ. Момент этот выгоден Германии, но было бы неправильно придавать слишком большое значение самой Украине, особенно с точки зрения Берлина. Конечно, речь не идет о том, чтобы полностью сбросить Украину со счетов. Будучи пограничной областью между Европой и Россией, Украина и ее будущее важны для Германии - если не сейчас, то в перспективе, когда могут проявиться неожиданные региональные реалии.
Украина является для России незаменимой окраинной полосой. Но она не обладает особой ценностью для современных держав, у которых отсутствуют антироссийские замыслы. Это один из путей, ведущих в самое сердце России. Оккупировавшая Украину враждебная держава создаст угрозу российской национальной безопасности. Но сказать обратного нельзя: Украина не является основным маршрутом из России в Европу (Вторая мировая война стала примечательным исключением), потому что Карпатские горы мешают вторжению. Так что если немцы не планируют новую войну с Россией (а они не планируют), то Украина не имеет особого значения для Европы и для немцев.
То же самое можно сказать и о сфере экономики. Украина важна для России, в частности, для транзита энергоресурсов в Европу. Но если не считать роль Украины как страны, обеспечивающей транзит энергии, то она не так уж и важна для Европы. На самом деле, хотя было очень много сказано о взаимоотношениях между Украиной и Евросоюзом, никто так ни разу и не объяснил толком, почему ЕС заварил эту кашу. Европейский Союз прогибается под бременем колоссальной безработицы на юге Европы; Восточная Европа сомневается в целесообразности принадлежности к европейской банковской системе и в пользе от вступления в валютный союз; а между Францией и Германией нарастают политические разногласия. Шансы на то, что европейцы включат Украину в состав организации, которая уже может похвастаться такими искалеченными экономиками как Греция и Кипр, настолько ничтожны, что мысли об обратном кажутся проявлением слабоумия. Тот факт, что Украину не примут в Евросоюз, делает политику Германии еще более непонятной.
Конечно, некоторые европейские страны проявляют больший интерес к Украине, чем другие, особенно те, что прежде находились в советской сфере влияния. Для Польши и стран Балтии Россия остается важнейшим геополитическим противником, чего не может в полной мере осмыслить и понять Западная Европа. Эти довольно маленькие и новые члены не могут заставить старых тяжеловесов Евросоюза подписаться под планом действий, который будет слишком сильно провоцировать Россию. Но равных себе они все же могут подтолкнуть к более взвешенным действиям.
Во время «оранжевой революции» западные страны во главе с США открыто финансировали оппозиционные группировки в постсоветских государствах, угрожая стратегическим интересам России в такой степени, что ей пришлось вторгнуться в пределы Грузии, дабы продемонстрировать последствия западного вмешательства. Весь прошедший месяц Германия вела себя аналогичным образом, хотя и в меньшей степени. Она налаживала связи с протестным движением и оказывала почти ничего ей не стоящую финансовую и словесную поддержку оппозиционным силам, что может вызвать раздражение у России, однако к немедленному разрыву с Москвой не приведет.
Все прошлое десятилетие Германия не могла допустить охлаждения в отношениях с Россией, так как Берлин считал, что она способна помочь в решении некоторых германских проблем. На Россию можно было рассчитывать в вопросе поставок довольно дешевых энергоресурсов, она была потенциальным источником дешевой рабочей силы и являлась важным рынком для немецких экспортеров, искавших альтернативу застойным рынкам ЕС.
В плане дипломатии Москва могла стать близкой союзницей и стратегическим партнером, поскольку бывшие когда то союзниками Германии страны относились к ней все более враждебно. Отношения с Соединенными Штатами были напряженными с тех пор, как Берлин отказался в 2003 году участвовать в американском вторжении в Ирак, а канцлер Ангела Меркель поддержала общеевропейские меры строгой экономии и тем самым ухудшила отношения Германии с Южной Европой и Францией.
Но в действительности все было иначе. Да, существует некое согласие между Германией и Россией, но оно в лучшем случае несовершенно. Россия не стала развивать свою промышленность и модернизироваться, пожиная плоды высоких цен на энергоресурсы, хотя на это очень сильно надеялась Германия и многие другие страны. При президенте Владимире Путине Москва становилась все более самовластной и перешла в политическое и экономическое наступление в Центральной и Восточной Европе.
А это противоречит стратегическим целям Германии. Ключевой императив Берлина - это сохранение экономической мощи страны, которая во многом зависит от экспорта. Европейский экономический кризис привел к сокращению потребления в ЕС, заставив Берлин искать рынки сбыта в более отдаленных странах. Германия добилась определенного успеха для некоторых отраслей в Китае и в США, но не смогла ликвидировать свою колоссальную зависимость от европейских рынков, куда идет основная часть ее товаров. Таким образом, единственно возможный образ действий Германии состоит в сохранении, а со временем и в развитии зоны свободной торговли в Европе.
Усиление России в Центральной Европе вызвало обеспокоенность у стран-членов ЕС из этого региона. Казалось, что немцы готовы мириться с таким усилением, хотя оно угрожало единству блока. Польша, Чехия и Словакия являются незаменимыми компонентами промышленной цепочки поставок из Германии и источником довольно недорогой и квалифицированной рабочей силы. У Берлина не вызывало никаких сомнений то, что эти страны должны остаться в сфере влияния Германии.
Эти проблемы не новы, но до настоящего времени Германия испытывала затруднения в вопросе об установлении четких границ с Москвой. Берлин считал зависимость от российских энергоресурсов своей слабостью, которой Россия при желании может воспользоваться. Кроме того, его беспокоило то, что Россия может вырвать Центральную Европу из-под контроля ЕС. В худшем случае Германия могла остаться с расколотой Европой, с далекой от нее Америкой и с враждебно настроенной Россией.
То, что Германия активно поддержала оппозицию на Украине, не имея настоятельной стратегической необходимости для таких действий, является признаком неких изменений в расчетах Берлина относительно России. Похоже, правительство Германии решило, что Москва сталкивается с серьезными проблемами у себя дома, что ее позиции в Европе слабее, чем кажется, что опасность перебоев с поставками энергоресурсов минимальна, и что кроме поставок энергоресурсов никаких долгосрочных преимуществ экономическое сотрудничество с Россией не дает. Последний момент чрезвычайно важен. Россия, несомненно, останется самым важным поставщиком углеводородов в Европу, и хотя эта зависимость обоюдная (Европа - это крупнейший покупатель для России), Германия наверняка сделает так, чтобы топливо поступало в Европу беспрепятственно.
Сегодня, когда Соединенные Штаты в своей внешней политике все больше полагаются на баланс сил и все чаще рассчитывают на то, что устранять угрозы будут региональные игроки, Берлин уже не может уповать на долговременные американские гарантии безопасности, являвшиеся отличительным признаком европейской обороны с 1945 года. НАТО слабеет, вызовы со стороны все более непостоянной России принимают угрожающие размеры, и в этих условиях Германия предпринимает первые шаги по созданию новых национальных и региональных механизмов безопасности.
Новый элемент
Однако разговоры Германии о более напористой внешней политике с повышенным вниманием к своей военной мощи вызваны не только опасениями по поводу России и США. Германия согласилась, что единственный для нее вариант заключается в том, чтобы сплотить Европу. Но, как показали прошедшие шесть лет, на экономическом фронте она добилась незначительных успехов. Евросоюз является экономическим образованием, но как оказалось, экономика из связующего элемента превратилась в центростремительную силу. Либо в европейский эксперимент будет привнесено что-то новое, либо он потерпит неудачу.
Берлин полагает, что для сохранения целостности Евросоюза требуется дополнительное измерение, от которого он прежде отказывался, строя свои отношения внутри ЕС. Речь идет о военно-политических отношениях. Противодействие слабеющей России - эта идея понравится странам Центральной Европы, а повышение активности Берлина за рубежом вызовет расположение Франции. Намеки Берлина на то, что он расширит свои международные действия в военной сфере, в частности, в Африке, это явный знак согласия с Францией, которая неоднократно заявляла о своем желании углублять военное и политическое партнерство с Германией.
Что примечательно, стремление сблизить Германию с Францией в кратчайшие сроки может создать напряженность между ними в более отдаленной перспективе. Состоявшаяся на прошлой неделе встреча между британским премьер-министром Дэвидом Кэмероном и французским президентом Франсуа Олландом напомнила о том, что у Парижа и Лондона могут быть диаметрально противоположные взгляды на Евросоюз, однако они все равно считают друг друга военными партнерами, и что еще важнее, противовесом Германии.
Конечно, Германия не в том положении, чтобы предпринимать военные действия. Она способна какими-то намеками заявить о такой возможности, породив тем самым политические силы, которые временно сохранят единство. Берлину нужен запас времени, особенно в Центральной Европе, где Венгрия начала проводить самостоятельную политику, вызвав тем самым пристальное внимание других стран. Поскольку Соединенные Штаты не желают в это вмешиваться, Германия либо станет противовесом таким тенденциям, либо будет пожинать плоды своего бездействия.
Сначала действия Германии вызывали смущение и казались нехарактерными для нее. Но они выглядят более разумными и осмысленными, если задуматься над тем, что Берлин, пересматривая отношения с Россией, ищет другие инструменты для сохранения единства Евросоюза. Пока заявления Германии встречают положительную реакцию, особенно за ее пределами. Но опасения, связанные с тем, что более сильный и напористый Берлин будет создавать напряженность на европейском континенте и на мировой арене, обязательно снова выйдут на первый план. Но пока у Меркель нет другого выбора.
Оригинал публикации: A More Assertive German Foreign Policy
Извиняюсь перед камрадом, но не motor_vv, который навел...
Берлин бросил прямой вызов избранному украинскому президенту за то, что тот отказался крепить отношения с Европейским Союзом и жестоко обошелся с украинцами, выразившими протест против такого решения. Бросая вызов Виктору Януковичу, Берлин также выступил против России, что стало демонстрацией самоуверенной с недавнего времени внешней политики Германии.
После окончания Второй мировой войны Германия проводит довольно пассивную внешнюю политику. Но похоже, что на прошлой неделе Берлин осознал необходимость радикальных изменений. Немецкие руководители, включая канцлера, президента, министра иностранных дел и министра обороны, призывают к созданию нового механизма, противоречащего той сдержанности, которую столь долго демонстрировала Германия. Они хотят, чтобы Берлин более активно выступал на международной сцене, действуя за пределами своих границ политическими и военными методами.
Объявленное Берлином на самом высоком уровне изменение в стратегии попало в самый центр водоворота геополитических событий. Будучи фактическим лидером Евросоюза, Германия вынуждена бороться с медленным провалом европейского проекта и вносить в него исправления. Ей приходится приспосабливаться к тому, что США проводят политику отказа от своих глобальных обязательств, и она вынуждена улаживать свои сложные, необходимые и опасные отношения с Россией. Слабая и кроткая внешняя политика не очень-то подходит для той ситуации, в которой сегодня оказалась Германия. Если не Германия, то кто? А если найдется кто-то активный, то будет ли это в интересах Германии? Пожалуй, последний вопрос наиболее интересен.
Устанавливая границы
Такая «перенастройка» показывает, что у Германии есть свои собственные национальные интересы, которые могут отличаться от интересов партнеров по альянсу. Для большинства стран это самоочевидно. Но для Германии это радикальное проявление, учитывая то, что она пережила в ходе и после Второй мировой войны. Она воздерживалась от проведения сильной внешней политики и от отстаивания своих национальных интересов, дабы не возродить страхи по поводу немецкой агрессивности и немецкого национализма. Возможно, немцы решили, что такая позиция сегодня неразумна, и что в отстаивании национальных интересов уже нет тех рисков, которые существовали прежде.
Неслучайным был и момент, выбранный для такого объявления, поскольку стратегическое положение Украины между Россией и Европой по-прежнему находится в центре внимания СМИ. Момент этот выгоден Германии, но было бы неправильно придавать слишком большое значение самой Украине, особенно с точки зрения Берлина. Конечно, речь не идет о том, чтобы полностью сбросить Украину со счетов. Будучи пограничной областью между Европой и Россией, Украина и ее будущее важны для Германии - если не сейчас, то в перспективе, когда могут проявиться неожиданные региональные реалии.
Украина является для России незаменимой окраинной полосой. Но она не обладает особой ценностью для современных держав, у которых отсутствуют антироссийские замыслы. Это один из путей, ведущих в самое сердце России. Оккупировавшая Украину враждебная держава создаст угрозу российской национальной безопасности. Но сказать обратного нельзя: Украина не является основным маршрутом из России в Европу (Вторая мировая война стала примечательным исключением), потому что Карпатские горы мешают вторжению. Так что если немцы не планируют новую войну с Россией (а они не планируют), то Украина не имеет особого значения для Европы и для немцев.
То же самое можно сказать и о сфере экономики. Украина важна для России, в частности, для транзита энергоресурсов в Европу. Но если не считать роль Украины как страны, обеспечивающей транзит энергии, то она не так уж и важна для Европы. На самом деле, хотя было очень много сказано о взаимоотношениях между Украиной и Евросоюзом, никто так ни разу и не объяснил толком, почему ЕС заварил эту кашу. Европейский Союз прогибается под бременем колоссальной безработицы на юге Европы; Восточная Европа сомневается в целесообразности принадлежности к европейской банковской системе и в пользе от вступления в валютный союз; а между Францией и Германией нарастают политические разногласия. Шансы на то, что европейцы включат Украину в состав организации, которая уже может похвастаться такими искалеченными экономиками как Греция и Кипр, настолько ничтожны, что мысли об обратном кажутся проявлением слабоумия. Тот факт, что Украину не примут в Евросоюз, делает политику Германии еще более непонятной.
Конечно, некоторые европейские страны проявляют больший интерес к Украине, чем другие, особенно те, что прежде находились в советской сфере влияния. Для Польши и стран Балтии Россия остается важнейшим геополитическим противником, чего не может в полной мере осмыслить и понять Западная Европа. Эти довольно маленькие и новые члены не могут заставить старых тяжеловесов Евросоюза подписаться под планом действий, который будет слишком сильно провоцировать Россию. Но равных себе они все же могут подтолкнуть к более взвешенным действиям.
Во время «оранжевой революции» западные страны во главе с США открыто финансировали оппозиционные группировки в постсоветских государствах, угрожая стратегическим интересам России в такой степени, что ей пришлось вторгнуться в пределы Грузии, дабы продемонстрировать последствия западного вмешательства. Весь прошедший месяц Германия вела себя аналогичным образом, хотя и в меньшей степени. Она налаживала связи с протестным движением и оказывала почти ничего ей не стоящую финансовую и словесную поддержку оппозиционным силам, что может вызвать раздражение у России, однако к немедленному разрыву с Москвой не приведет.
Все прошлое десятилетие Германия не могла допустить охлаждения в отношениях с Россией, так как Берлин считал, что она способна помочь в решении некоторых германских проблем. На Россию можно было рассчитывать в вопросе поставок довольно дешевых энергоресурсов, она была потенциальным источником дешевой рабочей силы и являлась важным рынком для немецких экспортеров, искавших альтернативу застойным рынкам ЕС.
В плане дипломатии Москва могла стать близкой союзницей и стратегическим партнером, поскольку бывшие когда то союзниками Германии страны относились к ней все более враждебно. Отношения с Соединенными Штатами были напряженными с тех пор, как Берлин отказался в 2003 году участвовать в американском вторжении в Ирак, а канцлер Ангела Меркель поддержала общеевропейские меры строгой экономии и тем самым ухудшила отношения Германии с Южной Европой и Францией.
Но в действительности все было иначе. Да, существует некое согласие между Германией и Россией, но оно в лучшем случае несовершенно. Россия не стала развивать свою промышленность и модернизироваться, пожиная плоды высоких цен на энергоресурсы, хотя на это очень сильно надеялась Германия и многие другие страны. При президенте Владимире Путине Москва становилась все более самовластной и перешла в политическое и экономическое наступление в Центральной и Восточной Европе.
А это противоречит стратегическим целям Германии. Ключевой императив Берлина - это сохранение экономической мощи страны, которая во многом зависит от экспорта. Европейский экономический кризис привел к сокращению потребления в ЕС, заставив Берлин искать рынки сбыта в более отдаленных странах. Германия добилась определенного успеха для некоторых отраслей в Китае и в США, но не смогла ликвидировать свою колоссальную зависимость от европейских рынков, куда идет основная часть ее товаров. Таким образом, единственно возможный образ действий Германии состоит в сохранении, а со временем и в развитии зоны свободной торговли в Европе.
Усиление России в Центральной Европе вызвало обеспокоенность у стран-членов ЕС из этого региона. Казалось, что немцы готовы мириться с таким усилением, хотя оно угрожало единству блока. Польша, Чехия и Словакия являются незаменимыми компонентами промышленной цепочки поставок из Германии и источником довольно недорогой и квалифицированной рабочей силы. У Берлина не вызывало никаких сомнений то, что эти страны должны остаться в сфере влияния Германии.
Эти проблемы не новы, но до настоящего времени Германия испытывала затруднения в вопросе об установлении четких границ с Москвой. Берлин считал зависимость от российских энергоресурсов своей слабостью, которой Россия при желании может воспользоваться. Кроме того, его беспокоило то, что Россия может вырвать Центральную Европу из-под контроля ЕС. В худшем случае Германия могла остаться с расколотой Европой, с далекой от нее Америкой и с враждебно настроенной Россией.
То, что Германия активно поддержала оппозицию на Украине, не имея настоятельной стратегической необходимости для таких действий, является признаком неких изменений в расчетах Берлина относительно России. Похоже, правительство Германии решило, что Москва сталкивается с серьезными проблемами у себя дома, что ее позиции в Европе слабее, чем кажется, что опасность перебоев с поставками энергоресурсов минимальна, и что кроме поставок энергоресурсов никаких долгосрочных преимуществ экономическое сотрудничество с Россией не дает. Последний момент чрезвычайно важен. Россия, несомненно, останется самым важным поставщиком углеводородов в Европу, и хотя эта зависимость обоюдная (Европа - это крупнейший покупатель для России), Германия наверняка сделает так, чтобы топливо поступало в Европу беспрепятственно.
Сегодня, когда Соединенные Штаты в своей внешней политике все больше полагаются на баланс сил и все чаще рассчитывают на то, что устранять угрозы будут региональные игроки, Берлин уже не может уповать на долговременные американские гарантии безопасности, являвшиеся отличительным признаком европейской обороны с 1945 года. НАТО слабеет, вызовы со стороны все более непостоянной России принимают угрожающие размеры, и в этих условиях Германия предпринимает первые шаги по созданию новых национальных и региональных механизмов безопасности.
Новый элемент
Однако разговоры Германии о более напористой внешней политике с повышенным вниманием к своей военной мощи вызваны не только опасениями по поводу России и США. Германия согласилась, что единственный для нее вариант заключается в том, чтобы сплотить Европу. Но, как показали прошедшие шесть лет, на экономическом фронте она добилась незначительных успехов. Евросоюз является экономическим образованием, но как оказалось, экономика из связующего элемента превратилась в центростремительную силу. Либо в европейский эксперимент будет привнесено что-то новое, либо он потерпит неудачу.
Берлин полагает, что для сохранения целостности Евросоюза требуется дополнительное измерение, от которого он прежде отказывался, строя свои отношения внутри ЕС. Речь идет о военно-политических отношениях. Противодействие слабеющей России - эта идея понравится странам Центральной Европы, а повышение активности Берлина за рубежом вызовет расположение Франции. Намеки Берлина на то, что он расширит свои международные действия в военной сфере, в частности, в Африке, это явный знак согласия с Францией, которая неоднократно заявляла о своем желании углублять военное и политическое партнерство с Германией.
Что примечательно, стремление сблизить Германию с Францией в кратчайшие сроки может создать напряженность между ними в более отдаленной перспективе. Состоявшаяся на прошлой неделе встреча между британским премьер-министром Дэвидом Кэмероном и французским президентом Франсуа Олландом напомнила о том, что у Парижа и Лондона могут быть диаметрально противоположные взгляды на Евросоюз, однако они все равно считают друг друга военными партнерами, и что еще важнее, противовесом Германии.
Конечно, Германия не в том положении, чтобы предпринимать военные действия. Она способна какими-то намеками заявить о такой возможности, породив тем самым политические силы, которые временно сохранят единство. Берлину нужен запас времени, особенно в Центральной Европе, где Венгрия начала проводить самостоятельную политику, вызвав тем самым пристальное внимание других стран. Поскольку Соединенные Штаты не желают в это вмешиваться, Германия либо станет противовесом таким тенденциям, либо будет пожинать плоды своего бездействия.
Сначала действия Германии вызывали смущение и казались нехарактерными для нее. Но они выглядят более разумными и осмысленными, если задуматься над тем, что Берлин, пересматривая отношения с Россией, ищет другие инструменты для сохранения единства Евросоюза. Пока заявления Германии встречают положительную реакцию, особенно за ее пределами. Но опасения, связанные с тем, что более сильный и напористый Берлин будет создавать напряженность на европейском континенте и на мировой арене, обязательно снова выйдут на первый план. Но пока у Меркель нет другого выбора.
Оригинал публикации: A More Assertive German Foreign Policy
Извиняюсь перед камрадом, но не motor_vv, который навел...