ИХ ПЕРВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
В прошлый раз я пытался говорить о том, что, чем последовательнее и определённее - яснее первые обстоятельства, в которых ребенок открывает свою инициативу и формирует свой характер, тем легче ему в них осваиваться, тем легче он потом осваивает все будущие жизненные обстоятельства. Такими первыми обстоятельствами ребенка являются его родители.
Ребенок не обижается на упавший стул. Перевернувшись с горки на санках, ушибленный бьет по льду палкой только один раз, потом учится скатываться. Не обижается на собаку или кошку, с которыми ему приходится считаться. Без вмешательства сострадательных взрослых не обижается на сверстников и даже на чужих взрослых. Дергается он только с родителями, когда те дали ему повод ждать, что будут такими, как он хочет. А так как такими, как он хочет, никакие родители быть не могут, то они не дают ему к себе приспособиться, обещанием невозможного обрекают они ребенка на поминутный обман ожиданий. Издергивают, невротизируют с младенчества, превращают в истеричного капризника или в отказавшегося от общения, обиженного на весь мир лгуна, а то и аутичного буку.
Я вспомнил разговор с моими детьми.
Сын меня спрашивает: «Почему, когда я был маленьким, ты меня заставлял это мясо с жилами дожевывать и проглатывать? Я до сих пор его терпеть не могу»!
Когда другой сын не умел сыграть пассаж на пианино, я не давал ему выйти из-за инструмента, пока он не сыграл удачно…
Меня не интересовало тогда на самом деле ни мясо, ни пианистические успехи сына. Меня заботило только создать для моих детей такую ситуацию, в которой они вынуждены будут открыть и привыкнуть к тому, что со мной неминуемо надо считаться, нельзя не считаться! И тогда я становился для них первым среди людей событием,… - а я тот, кто их любит, и с кем они это под сомнение не ставят - я становился для них первым среди людей событием, с которым они согласятся, что свобода - это согласие с необходимостью, приятие ее. И что это приятие не ломает их и не унижает! А, приняв меня, дальше они будут свободно, как и меня, принимать необходимость всего, что есть.
Дети в их первых встречах с миром еще очень гибки. Они легко приспосабливаются ко всему, что явлено. Но им нужно, чтобы было к чему приспособиться. И определенность, последовательность в поведении родителей, даже искусственно ужесточенная, для них спасительнее любых посулов желанной, но несбыточной ласковости.
Ребенок не обижается на упавший стул. Перевернувшись с горки на санках, ушибленный бьет по льду палкой только один раз, потом учится скатываться. Не обижается на собаку или кошку, с которыми ему приходится считаться. Без вмешательства сострадательных взрослых не обижается на сверстников и даже на чужих взрослых. Дергается он только с родителями, когда те дали ему повод ждать, что будут такими, как он хочет. А так как такими, как он хочет, никакие родители быть не могут, то они не дают ему к себе приспособиться, обещанием невозможного обрекают они ребенка на поминутный обман ожиданий. Издергивают, невротизируют с младенчества, превращают в истеричного капризника или в отказавшегося от общения, обиженного на весь мир лгуна, а то и аутичного буку.
Я вспомнил разговор с моими детьми.
Сын меня спрашивает: «Почему, когда я был маленьким, ты меня заставлял это мясо с жилами дожевывать и проглатывать? Я до сих пор его терпеть не могу»!
Когда другой сын не умел сыграть пассаж на пианино, я не давал ему выйти из-за инструмента, пока он не сыграл удачно…
Меня не интересовало тогда на самом деле ни мясо, ни пианистические успехи сына. Меня заботило только создать для моих детей такую ситуацию, в которой они вынуждены будут открыть и привыкнуть к тому, что со мной неминуемо надо считаться, нельзя не считаться! И тогда я становился для них первым среди людей событием,… - а я тот, кто их любит, и с кем они это под сомнение не ставят - я становился для них первым среди людей событием, с которым они согласятся, что свобода - это согласие с необходимостью, приятие ее. И что это приятие не ломает их и не унижает! А, приняв меня, дальше они будут свободно, как и меня, принимать необходимость всего, что есть.
Дети в их первых встречах с миром еще очень гибки. Они легко приспосабливаются ко всему, что явлено. Но им нужно, чтобы было к чему приспособиться. И определенность, последовательность в поведении родителей, даже искусственно ужесточенная, для них спасительнее любых посулов желанной, но несбыточной ласковости.