Штурм Риги Бермондтом-Аваловым: что это было? Окончание
Начало здесь. Вторая часть здесь.
Если абстрагироваться от событий на остальных фронтах Белой Борьбы и принимать во внимание только события на Северо-Западном фронте, то правой стороной однозначно следует считать Бермондта. Коль скоро прибалтийские новообразования вели переговоры о мире с большевиками, это автоматически делало их крайне ненадёжным союзником для Белого Движения. Юденич сам в ходе своего наступления на Петроград сполна в этом убедился: его армия по нескольку дней не получала продовольствия, поставки в войска оружия и боеприпасов также прекратились - Эстония задерживала все военные грузы, направляемые для Северо-Западной Армии британскими союзниками, у себя. А раз лимитровы надёжными союзниками не являлись, неумолимая логика побуждала сначала зачистить прибалтийских национал-сепаратистов, восстановить русский контроль в Латвии и Эстонии, а уже потом, с опорой на эти замирённые и очищенные от большевиков территории, развивать наступление на Петроград. Тем более, что верховный правитель адмирал Колчак не признавал независимости прибалтийских республик.
Вся проблема, однако, была в том, что воспринимать белые фронты в отрыве друг от друга невозможно. Все белые армии, как бы ни различалась их идеологическая платформа и с какого бы направления ни вели они своё наступление на большевиков, имели общие цели и общее верховное командование (в лице адмирала Колчака). Соответственно, и стратегия всех белых сил должна была строиться исходя именно из общей цели. А теперь посмотрим на хронологию Гражданской войны. Юденич начал своё наступление 9 октября. В это время ВСЮР под командованием Деникина успешно развивали наступление на Москву. 10 октября Бермондт осадил Ригу. А 13 октября Корниловская ударная дивизия взяла Орёл. Бои на подступах к Петрограду армия Юденича завязала в тот самый день, когда под угрозой окружения корниловцы оставили Орёл. Юденич уже опоздал со своим наступлением! Подойди он к Петрограду хотя бы 13 октября, и итог Гражданской войны мог бы вполне оказаться совсем иным, учитывая изрядную нервозность Ленина. То есть, у Северо-Западной Армии просто не оставалось времени для зачистки национал-сепаратистов - ей необходимо было взять Петроград, пока Деникин продолжал успешную борьбу на Юге.
После освобождения Петрограда и зачистки Петроградской губернии (а также соседних Псковской и Новгородской) армия Юденича получала свой надёжный тыл с выходом к морю, куда союзники могли бы перебрасывать военные грузы, минуя столь недобросовестных посредников, как прибалтийские лимитрофы. То есть, Юденич полностью "отвязывался" от прибалтийских национал-сепаратисов и дальше мог действовать с оглядкой исключительно на русские национальные интересы. В частности, развернуть наступление навстречу Деникину, зажимая большевиков в клещи. При таком раскладе финал Гражданской войны мог бы оказаться совершенно иным. А дальше, после победы Белого Движения, можно было бы и с лимитрофами разобраться: великая и независимая Россия могла бы не оглядываться больше на ненадёжных "союзников" по Антанте, тем более, что Первая Мировая война благополучно завершилась. Но для того, чтобы этот оптимистический сценарий реализовался, нужно было как можно быстрее взять Петроград.
Деникин и Юденич - два стратега Белого Движения. Фото, вероятно,
сделано либо во время Первой Мировой войны, либо даже до неё.
На этой фотографии два белых военачальника дружески беседуют.
Увы, столь же дружеская встреча возглавляемых ими армий на фронтах
Гражданской войны так и не состоялась.
Вот этого и не понимал своим ограниченным умом Бермондт. Стремясь обеспечить надёжный тыл Северо-Западной Армии путём зачистки национал-сепаратистов, он действовал так, как будто располагал неограниченным лимитом времени. А время работало против белогвардейцев. Согласись Юденич действовать по плану Бермондта, красные не спеша додавили бы Деникина, а затем навалились бы на Северо-Западный фронт (силы которого даже с учётом Западной Добровольческой Армии оставались весьма ограниченными) всеми своими силами. Боюсь, что в этом случае наступление на Петроград могло бы не состояться вовсе. Именно поэтому Юденич спешил, именно поэтому бросил свои войска на Петроград по кратчайшему направлению, не обращая внимания на обиды генерала Родзянко. Именно поэтому Юденич согласился на признание независимости прибалтийских новообразований и рассматривал Эстонию как союзника, закрывая глаза на переговоры эстонского правительства с большевиками - темп наступления превыше всего, выиграть время, взять Петроград до того, как на Юге разгромят Деникина, вынудить красных снимать войска с деникинского фронта. И именно поэтому демарш Бермондта в Латвии вызвал у Николая Николаевича такое раздражение.
Однако не будем слишком строги к Бермондту. Конечно, по своим способностям до уровня командарма он явно не дотягивал. Но, признавая как несомненный факт его стратегическую ограниченность, не будем забывать о том, что Бермондт-то как раз тоже был готов на компромисс с лимитрофами. Вспомним: подойдя к Риге и заняв её предместья, он не бросил свою армию сразу же через Западную Двину, а направил латвийскому правительству телеграмму с предложением о перемирии. Он надеялся, что эффектная демонстрация силы на подступах к столице сделает латышей сговорчивее и вынудит их таки пропустить его армию к Нарве. То есть, Бермондт в интересах фронта готов был наступить на горло собственным убеждениям и искать компромисса. Но латвийское правительство закусило удила и не хотело слышать ни о каком перемирии. Белых с их "Единой Неделимой Россией" они боялись и ненавидели. И если подворачивался повод их разгромить при помощи англичан, почему бы было этим поводом не воспользоваться? Тем более, что под предлогом защиты столицы и независимости можно было наращивать численность армии до бесконечности за счёт притока добровольцев.
"Генерал" Давид Симонсон, главнокомандующий "армией" "независимой" Латвии
в 1919 году. Тот самый, который первым (!!!) драпанул от Бермондта, а потом,
когда местные студенты, сформировав ополчение, остановили наступление белых,
вернулся "организовывать оборону".
В результате белые на Северо-Западном направлении оказались в положении стратегического цугцванга. Боевые действия против национал-сепаратистов оголяли фланги и обваливали тыл армии Юденича, рвущейся к Петрограду. А отказ от этих действий запирал 35 тысяч боеспособных солдат Бермондта (и ещё 16 тысяч фактического резерва) в Латвии, обрекая на бездействие. Выйти из этого цугцванга могла бы позволить только быстрая победа Бермондта под Ригой, но после вмешательства английского флота эта победа становилась недостижимой: крупнокалиберные пушки британских крейсеров легко пресекали любые попытки Бермондта форсировать Западную Двину, с железнодорожного вокзала его войска обстреливали эстонские бронепоезда (которые, вообще-то, по договорённости с Юденичем должны были обеспечивать фланги его армии). В ответ артиллерия Бермондта обстреливала рижские кварталы, нанося ущерб Старому Городу.
И даже при таком катастрофическом для Бермондта раскладе бои за Ригу продолжались целый месяц. Месяц Западная Добровольческая Армия, высоко держа честь русского знамени, освистанная всеми, преданная анафеме собственным высшим командованием, лишённая снабжения, под огнём английских пушек пыталась взять Ригу, чтобы потом пробиться к Нарве, где её, собственно, уже никто не ждал. Несколько раз предпринимались попытки форсировать Двину, неизменно кончавшиеся провалом.
В ночь с 9 на 10 ноября латышские и эстонские части (заметно пополнившиеся, напомню, за счёт непрерывного притока добровольцев) сами форсировали Западную Двину и перешли в наступление. Ослабленная долгими боями, а паче - английскими обстрелами, армия Бермондта уже не могла оказать им должного сопротивления. Тем не менее, бои были ожесточёнными. Особенно жестоко прибалты расправлялись с немецкими добровольцами, надеявшимися получить землю (вообще-то официально обещанную им латышскими властями) - рижские ополченцы считали их захватчиками. Русских белогвардейцев, которых удалось взять в плен, переправили к Юденичу. Это не было проявлением союзнического долга - просто латыши не желали их кормить. 10 ноября армия Юденича стремительно откатывалась назад, 14 ноября пал Ямбург, и армия оказалась зажата на узком пятачке территории, примыкавшем к эстонской границе, через которую белых с хамской формулировкой не пропустили. Под открытым небом, на морозе, Северо-Западная Армия медленно умирала. Попасть в неё из благоустроенной Риги - сомнительная радость.
Пленные бермондтовцы под охраной латышей.
Так трагически и бесславно завершилась история Западной Добровольческой Армии. Эта армия могла бы сыграть решающую роль в победе белых под Петроградом. Могла бы - но не сыграла, и в этом нет ни вины её командующего Бермондта-Авалова, который, при всём своём авантюризме и при всей своей умственной ограниченности сделал всё, что мог в сложившихся обстоятельствах, ни, тем более, вины её бойцов и рядовых командиров, целый месяц сражавшихся в самых отчаянных условиях. Основная вина за рижскую катастрофу ложится на британских "союзников" Юденича, бросивших его армию на произвол судьбы, вместо того, чтобы силой своего влияния склонить заносчивых латышей к компромиссу.