Вековой юбилей национальной измены
3 марта 1918 года, ровно 100 лет назад в Брест-Литовске большевистская делегация от имени России подписала сепаратный мир с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией. Россия выходила из Первой Мировой войны, в которой по праву должна была бы занять первое место среди держав-победительниц. Но помешала революция. Развал фронта, начавшийся указами "временного правительства" о демократизации армии, закономерно завершился самым позорным миром за всю историю Государства Российского.
Немцы встречают советскую делегацию, прибывшую на переговоры в Брест-Литовск
По итогам этого предательского мира Россия отказывалась от Польши, Финляндии, Украины, Белоруссии и прибалтийских губерний. Часть этих территорий Германия присоединяла к себе, часть - Украину и Финляндию - формально признавала независимыми, фактически же там устанавливались марионеточные режимы, всецело зависимые от Германии. Примечательно, к слову, что немцы не оговорили в договоре линию границы между советской Россией и Украиной - восточная граница Украины должна была стать предметом отдельного договора между Россией и "Украинской народной республикой". Немцы знали, что делали: власть на Украине передавалась карманным "националистам", заботливо выпестованным австро-венгерским генштабом. Мир с украинской Центральной Радой был ими подписан ещё 27 января, и одним из пунктов этого мира должно было стать официальное приглашение немецких войск - для "защиты" новообразованного "государства" от большевиков. "В обмен" на защиту Украина обязалась до 31 июля 1918 года поставить немцам миллион тонн зерна, 400 млн яиц, до 50 тыс. тонн мяса рогатого скота, сало, сахар, пеньку, марганцевую руду и пр. Соответственно, под предлогом охраны независимости Украины немцы могли беспрепятственно продвигаться на восток - так далеко, как смогут, хоть до самой Волги. Остановить их было некому, ибо русскую армию большевики обязывались распустить. В итоге под немецкой оккупацией оказались не только собственно украинские территории, на которых универсалом Центральной рады в начале 1918 года была провозглашена независимость, но и русский Донбасс, и Крым, а немного позднее - Белгород, Ростов, Новочеркасск... Дальнейшее продвижение кайзеровских орд на восток (а атаман Краснов звал их и в Царицын, и в Воронеж) остановило неожиданное возвращение из Первого Кубанского похода Добровольческой Армии Деникина. Краснову пришлось в спешном порядке менять ориентацию и маневрировать между своими новыми хозяевами-немцами и русской национальной силой, вовсе не испытывавшей никакого энтузиазма от нахождения в Ростове и Новочеркасске немецких оккупантов.
Россия теряла 780 тысяч квадратных километров территории, на которой проживала треть (!!!) её дореволюционного населения. Причём оккупантам отдавались наиболее плодородные сельскохозяйственные угодья и наиболее развитые промышленные районы. 26 % дореволюционной железнодорожной сети, 33 % текстильной промышленности, 73 % добычи и выплавки черных металлов и 89 % добычи угля дореволюционной России попадало в руки Центральных Держав. Этих ресурсов оказалось достаточно, чтобы Германия, стоявшая летом 1917-го на пороге катастрофы, смогла продержаться против западных союзников целый лишний год. Русский флот выводился из портов Финляндии и Прибалтики, оставляя Петроград совершенно незащищённым (и отнюдь не случайно весной 1918 года советское правительство приняло решение о переносе столицы в Москву). На юге Карсская и Батумская области передавались Турции, что позволило туркам с новой силой развернуть на своей территории геноцид православного населения - теперь, при отстутсвии на Кавказе российской армии, помешать им не мог никто.
Большевики принимали на себя обязательство воздерживаться от революционной пропаганды в армиях Центральных Держав. Кайзеровские представители специально оговорили этот пункт, ибо случаи большевистской пропаганды в немецких частях на северо-западе России имели место. Однако, "дорогие партнёры" не оставляли им свободы для манёвра. Германии революционные беспорядки были не нужны. Революция предназначалась только для русских "унтерменшей", чтобы вывести из войны самого сильного и самого богатого ресурсами противника, в самом же рейхе всё должно было остаться как прежде - "орднунг юбер аллес". Кроме того, большевистское правительство обязывалось возместить Германии не только материальные затраты на войну, но и ущерб, причинённый революцией (а фактически - вернуть деньги, которые кайзеровское правительство когда-то выделило большевикам на нужды пропаганды). Теперь за властолюбие лениных и троцких Россия платила своим золотым запасом - 6 миллиардов марок плюс 500 миллионов золотых рублей. В сентябре 1918 года первые два золотых эшелона были отправлены большевиками в Германию - там находилось 93,5 тонны чистого золота. Это богатство пошло в уплату репараций самой Германией - в пользу Франции. Остальное большевики отправить не успели - золотой запас был успешно захвачен войсками белого генерала Каппеля. А там и компьенское перемирие подоспело.
Мирные переговоры в Брест-Литовске.
Особо оговаривались привилегии германских и австро-венгерских промышленников на территории России. Собственность немецких корпораций изымалась из-под большевистских декретов о национализации. В этих условиях, как, собственно, и предполагали немцы, русские промышленники, чтобы не пойти по миру, начали активно продавать свою собственность немцам - и это не на оккупированной территории, а на территориях, остававшихся под контролем советского правительства. По сути, Брестский мир открывал дорогу к прямой экономической колонизации России Центральными Державами. И избавило нас от этой печальной участи только неизбежное поражение Германии в Первой Мировой войне.
После заключения в ноябре 1918 года Компьенского перемирия, одним из условий которого стал отказ Германии от Брестского мира, советское правительство денонсировало Брест-Литовский договор. Но из числа держав-победительниц Россия выпала. Более того - заключённый большевиками от имени России унизительный сепаратный мир позволял западным союзникам трактовать Россию как колонию Германии и претендовать на её раздел ровно на тех же основаниях, на которых они претендовали на раздел других германских колоний. Именно по этой причине ни Англия, ни Франция так и не признали легитимности белых правительств, сколько белогвардейцы ни заявляли о своей верности союзническим обязательствам. Дельцам в Париже и Лондоне уже не были нужны союзники в борьбе с разваливающейся Германией - они уже подсчитывали барыши, которые получат, прикарманив себе земли и ресурсы, отданные Россией по Брестскому миру. Лозунг Единой и Неделимой России, последовательно отстаиваемый белогвардейцами, становился досадной помехой на их пути, а нравственными обязательствами в отношении "северных варваров" Запад никогда не заморачивался. О том, что Россия трижды спасла Париж, теперь помнить было невыгодно. Именно поэтому западные союзники столь настойчиво возбуждали вопрос о созыве "мирной конференции" по урегулированию в России, видя основой такого урегулирования одновременное признание всех возникших на руинах Российской империи правительств. Белогвардейцы с их патриотической позицией из ценного союзника превращались в досадную помеху на пути геополитических планов Запада - и их сбросили со счетов, несмотря на бурные протесты Колчака, Деникина и Юденича.
Зная всё это, легко понять, почему русские патриоты в том 1918 году категорически не принимали власти большевиков, почему брались за оружие, уходя в практически безнадёжные с военной точки зрения экспедиции (вроде Ледяного Похода Корнилова). Признать мир, результатом которого становилось расчленение России и её последующая колонизация, белые не могли. Оставаться на фронте в условиях, когда армии было приказано мириться и брататься с противником, а в столице произошёл вооружённый переворот, приведший к власти предателей - полагали бессмысленным. И были правы, сколько бы ни пытались сегодняшние апологеты большевиков выставлять их дезертирами.
Восточный фронт зимой 1917/1918 гг. стараниями большевиков повсеместно выглядел так.
Комментарии излишни.
И сколько бы ни твердили сегодняшние апологеты большевизма о том, что России, уставшей от войны, была необходима передышка, после которой советское правительство сумело отвоевать всё потерянное и воссоздать на руинах рухнувшей Российской империи новую великую державу - факты говорят об обратном. Продержись русский фронт ещё хоть несколько месяцев - и Германия непременно бы рухнула, а Россия оказалась бы в числе держав-победительниц, после чего ни о каких территориальных уступках не могло идти и речи. Об этом говорил Ленину генерал М.Д. Бонч-Бруевич, предлагая начать стратегическое отступление и развернуть партизанскую войну. Это предложение отнюдь не было таким уж нереалистичным - на Украине партизанская война против немецких оккупантов действительно развернулась (в том числе и под советскими лозунгами), а в самой большевистской партии после Брестского мира заговорили о неизбежном скором возобновлении войны. "Массы познают на опыте, - говорил Бухарин, - в процессе самой борьбы, что такое германское нашествие, когда у крестьян будут отбирать коров и сапоги, когда рабочих будут заставлять работать по 14 часов, когда будут увозить их в Германию, когда будет железное кольцо вставлено в ноздри, тогда, поверьте, товарищи, тогда мы получим настоящую священную войну". О том, что эту же самую войну до своего прихода к власти большевики именовали "грабительской" и "империалистической", уже не вспоминали.
Россия могла бы воевать - пусть и отступая, но не капитулируя. Могла - но Ленину распропагандированные "революционные" солдаты и матросы нужны были на внутреннем фронте, для укрепления своей власти, для борьбы с теми, кто не принял ни развала армии, ни "братаний". Ради захвата власти Ленин вёл пораженческую пропаганду - ради удержания власти ему ничего не стоило подписать безоговорочную капитуляцию, отдавая Россию под немецкое иго.
Примечательно, что немцы, едва заключив Брестский мир, немедленно отказали большевикам в поддержке. Дроздовцы свидетельствуют о неоднократных предложениях с немецкой стороны о совместных действиях против большевиков (эти предложения неизменно отклонялись Дроздовским). Краснов и Скоропадский такие совместные действия реально начали. На Украине, в Донской области и в Астрахани немцы активно привечали и финансировали крайние монархические организации. Почему? Во-первых, они не могли не видеть, что грабительский Брестский мир, заключённый правительством путчистов, встречает со стороны русского народа противодействие, что против большевиков поднимается вооружённая борьба. В долговечность советской власти они не верили. А закрепить геополитические результаты, достигнутые в ходе революции, им ой, как хотелось. Отсюда, очевидно, и вызрела идея "второго издания" Гришки Отрепьева - восстановить в России монархию при немецкой помощи, посадить на престол своего послушного ставленника и от его имени подтвердить все условия Брестского мира. Надёжно прикрыть своё владычество флёром сакральности, религиозным авторитетом царской власти. Во-вторых, немцев определённо пугала стихия революционного хаоса, захлестнувшая Россию. В своё время этот искусственно вызванный к жизни хаос помог им вывести Россию из войны - но теперь он грозил перекинуться на их собственную армию. Тем более, что признание независимости Украины развязывало руки местным большевикам: оставаясь фактически в подчинении Кремля, формально они становились независимыми, и обязательства Ленина по Брестскому миру на них не распространялись. Что, в свою очередь, вынуждало немцев не только начать масштабный террор против левых партий на Украине, но и искать путей установить на неподконтрольных им территориях России более предсказуемую и адекватную власть. Теперь немцам была нужна не анархия, а стабильный тыл.
Гримасы послебрестского мироустройства: "белый" атаман Пётр Краснов,
славший кайзеру Вильгельму верноподданнические телеграммы и зазывавший
германских оккупантов в Воронеж и Царицын....
...и красный подпоручик Николай Щорс, развернувший в Черниговской губернии Украины
беспощадную партизанскую борьбу ... против тех, с кем его однопартийцы
активно братались.
Да и появление антибольшевистской Добровольческой Армии, рассматривавшей немцев как врагов, а Брестский мир - как измену, не могло не вызывать тревогу в Берлине. Восстановление Восточного фронта там определённо воспринималось как ночной кошмар. Отсюда - логичное стремление дезавуировать позиции Белого Движения, представить их "изменниками", "февралистами" и "масонами", и всё ради того только, чтобы возглавить антибольшевистское сопротивление самим и на века зафиксировать свою геополитическую победу и зависимое положение России. Примечательно при этом, что возвращение на престол законного императора Николая Второго, категорически отказавшегося признавать Брестский мир, немцами даже не рассматривалось как вариант, и никакой помощи в освобождении государя они оказывать не собирались.У дьявола всегда две руки...
Ну, а последствия предательского Брестского мира русский народ ощущает на своей шкуре до сих пор. Русская кровь, продолжающая литься в Донбассе - это наследие "миролюбивой" ленинской политики.
Немцы встречают советскую делегацию, прибывшую на переговоры в Брест-Литовск
По итогам этого предательского мира Россия отказывалась от Польши, Финляндии, Украины, Белоруссии и прибалтийских губерний. Часть этих территорий Германия присоединяла к себе, часть - Украину и Финляндию - формально признавала независимыми, фактически же там устанавливались марионеточные режимы, всецело зависимые от Германии. Примечательно, к слову, что немцы не оговорили в договоре линию границы между советской Россией и Украиной - восточная граница Украины должна была стать предметом отдельного договора между Россией и "Украинской народной республикой". Немцы знали, что делали: власть на Украине передавалась карманным "националистам", заботливо выпестованным австро-венгерским генштабом. Мир с украинской Центральной Радой был ими подписан ещё 27 января, и одним из пунктов этого мира должно было стать официальное приглашение немецких войск - для "защиты" новообразованного "государства" от большевиков. "В обмен" на защиту Украина обязалась до 31 июля 1918 года поставить немцам миллион тонн зерна, 400 млн яиц, до 50 тыс. тонн мяса рогатого скота, сало, сахар, пеньку, марганцевую руду и пр. Соответственно, под предлогом охраны независимости Украины немцы могли беспрепятственно продвигаться на восток - так далеко, как смогут, хоть до самой Волги. Остановить их было некому, ибо русскую армию большевики обязывались распустить. В итоге под немецкой оккупацией оказались не только собственно украинские территории, на которых универсалом Центральной рады в начале 1918 года была провозглашена независимость, но и русский Донбасс, и Крым, а немного позднее - Белгород, Ростов, Новочеркасск... Дальнейшее продвижение кайзеровских орд на восток (а атаман Краснов звал их и в Царицын, и в Воронеж) остановило неожиданное возвращение из Первого Кубанского похода Добровольческой Армии Деникина. Краснову пришлось в спешном порядке менять ориентацию и маневрировать между своими новыми хозяевами-немцами и русской национальной силой, вовсе не испытывавшей никакого энтузиазма от нахождения в Ростове и Новочеркасске немецких оккупантов.
Россия теряла 780 тысяч квадратных километров территории, на которой проживала треть (!!!) её дореволюционного населения. Причём оккупантам отдавались наиболее плодородные сельскохозяйственные угодья и наиболее развитые промышленные районы. 26 % дореволюционной железнодорожной сети, 33 % текстильной промышленности, 73 % добычи и выплавки черных металлов и 89 % добычи угля дореволюционной России попадало в руки Центральных Держав. Этих ресурсов оказалось достаточно, чтобы Германия, стоявшая летом 1917-го на пороге катастрофы, смогла продержаться против западных союзников целый лишний год. Русский флот выводился из портов Финляндии и Прибалтики, оставляя Петроград совершенно незащищённым (и отнюдь не случайно весной 1918 года советское правительство приняло решение о переносе столицы в Москву). На юге Карсская и Батумская области передавались Турции, что позволило туркам с новой силой развернуть на своей территории геноцид православного населения - теперь, при отстутсвии на Кавказе российской армии, помешать им не мог никто.
Большевики принимали на себя обязательство воздерживаться от революционной пропаганды в армиях Центральных Держав. Кайзеровские представители специально оговорили этот пункт, ибо случаи большевистской пропаганды в немецких частях на северо-западе России имели место. Однако, "дорогие партнёры" не оставляли им свободы для манёвра. Германии революционные беспорядки были не нужны. Революция предназначалась только для русских "унтерменшей", чтобы вывести из войны самого сильного и самого богатого ресурсами противника, в самом же рейхе всё должно было остаться как прежде - "орднунг юбер аллес". Кроме того, большевистское правительство обязывалось возместить Германии не только материальные затраты на войну, но и ущерб, причинённый революцией (а фактически - вернуть деньги, которые кайзеровское правительство когда-то выделило большевикам на нужды пропаганды). Теперь за властолюбие лениных и троцких Россия платила своим золотым запасом - 6 миллиардов марок плюс 500 миллионов золотых рублей. В сентябре 1918 года первые два золотых эшелона были отправлены большевиками в Германию - там находилось 93,5 тонны чистого золота. Это богатство пошло в уплату репараций самой Германией - в пользу Франции. Остальное большевики отправить не успели - золотой запас был успешно захвачен войсками белого генерала Каппеля. А там и компьенское перемирие подоспело.
Мирные переговоры в Брест-Литовске.
Особо оговаривались привилегии германских и австро-венгерских промышленников на территории России. Собственность немецких корпораций изымалась из-под большевистских декретов о национализации. В этих условиях, как, собственно, и предполагали немцы, русские промышленники, чтобы не пойти по миру, начали активно продавать свою собственность немцам - и это не на оккупированной территории, а на территориях, остававшихся под контролем советского правительства. По сути, Брестский мир открывал дорогу к прямой экономической колонизации России Центральными Державами. И избавило нас от этой печальной участи только неизбежное поражение Германии в Первой Мировой войне.
После заключения в ноябре 1918 года Компьенского перемирия, одним из условий которого стал отказ Германии от Брестского мира, советское правительство денонсировало Брест-Литовский договор. Но из числа держав-победительниц Россия выпала. Более того - заключённый большевиками от имени России унизительный сепаратный мир позволял западным союзникам трактовать Россию как колонию Германии и претендовать на её раздел ровно на тех же основаниях, на которых они претендовали на раздел других германских колоний. Именно по этой причине ни Англия, ни Франция так и не признали легитимности белых правительств, сколько белогвардейцы ни заявляли о своей верности союзническим обязательствам. Дельцам в Париже и Лондоне уже не были нужны союзники в борьбе с разваливающейся Германией - они уже подсчитывали барыши, которые получат, прикарманив себе земли и ресурсы, отданные Россией по Брестскому миру. Лозунг Единой и Неделимой России, последовательно отстаиваемый белогвардейцами, становился досадной помехой на их пути, а нравственными обязательствами в отношении "северных варваров" Запад никогда не заморачивался. О том, что Россия трижды спасла Париж, теперь помнить было невыгодно. Именно поэтому западные союзники столь настойчиво возбуждали вопрос о созыве "мирной конференции" по урегулированию в России, видя основой такого урегулирования одновременное признание всех возникших на руинах Российской империи правительств. Белогвардейцы с их патриотической позицией из ценного союзника превращались в досадную помеху на пути геополитических планов Запада - и их сбросили со счетов, несмотря на бурные протесты Колчака, Деникина и Юденича.
Зная всё это, легко понять, почему русские патриоты в том 1918 году категорически не принимали власти большевиков, почему брались за оружие, уходя в практически безнадёжные с военной точки зрения экспедиции (вроде Ледяного Похода Корнилова). Признать мир, результатом которого становилось расчленение России и её последующая колонизация, белые не могли. Оставаться на фронте в условиях, когда армии было приказано мириться и брататься с противником, а в столице произошёл вооружённый переворот, приведший к власти предателей - полагали бессмысленным. И были правы, сколько бы ни пытались сегодняшние апологеты большевиков выставлять их дезертирами.
Восточный фронт зимой 1917/1918 гг. стараниями большевиков повсеместно выглядел так.
Комментарии излишни.
И сколько бы ни твердили сегодняшние апологеты большевизма о том, что России, уставшей от войны, была необходима передышка, после которой советское правительство сумело отвоевать всё потерянное и воссоздать на руинах рухнувшей Российской империи новую великую державу - факты говорят об обратном. Продержись русский фронт ещё хоть несколько месяцев - и Германия непременно бы рухнула, а Россия оказалась бы в числе держав-победительниц, после чего ни о каких территориальных уступках не могло идти и речи. Об этом говорил Ленину генерал М.Д. Бонч-Бруевич, предлагая начать стратегическое отступление и развернуть партизанскую войну. Это предложение отнюдь не было таким уж нереалистичным - на Украине партизанская война против немецких оккупантов действительно развернулась (в том числе и под советскими лозунгами), а в самой большевистской партии после Брестского мира заговорили о неизбежном скором возобновлении войны. "Массы познают на опыте, - говорил Бухарин, - в процессе самой борьбы, что такое германское нашествие, когда у крестьян будут отбирать коров и сапоги, когда рабочих будут заставлять работать по 14 часов, когда будут увозить их в Германию, когда будет железное кольцо вставлено в ноздри, тогда, поверьте, товарищи, тогда мы получим настоящую священную войну". О том, что эту же самую войну до своего прихода к власти большевики именовали "грабительской" и "империалистической", уже не вспоминали.
Россия могла бы воевать - пусть и отступая, но не капитулируя. Могла - но Ленину распропагандированные "революционные" солдаты и матросы нужны были на внутреннем фронте, для укрепления своей власти, для борьбы с теми, кто не принял ни развала армии, ни "братаний". Ради захвата власти Ленин вёл пораженческую пропаганду - ради удержания власти ему ничего не стоило подписать безоговорочную капитуляцию, отдавая Россию под немецкое иго.
Примечательно, что немцы, едва заключив Брестский мир, немедленно отказали большевикам в поддержке. Дроздовцы свидетельствуют о неоднократных предложениях с немецкой стороны о совместных действиях против большевиков (эти предложения неизменно отклонялись Дроздовским). Краснов и Скоропадский такие совместные действия реально начали. На Украине, в Донской области и в Астрахани немцы активно привечали и финансировали крайние монархические организации. Почему? Во-первых, они не могли не видеть, что грабительский Брестский мир, заключённый правительством путчистов, встречает со стороны русского народа противодействие, что против большевиков поднимается вооружённая борьба. В долговечность советской власти они не верили. А закрепить геополитические результаты, достигнутые в ходе революции, им ой, как хотелось. Отсюда, очевидно, и вызрела идея "второго издания" Гришки Отрепьева - восстановить в России монархию при немецкой помощи, посадить на престол своего послушного ставленника и от его имени подтвердить все условия Брестского мира. Надёжно прикрыть своё владычество флёром сакральности, религиозным авторитетом царской власти. Во-вторых, немцев определённо пугала стихия революционного хаоса, захлестнувшая Россию. В своё время этот искусственно вызванный к жизни хаос помог им вывести Россию из войны - но теперь он грозил перекинуться на их собственную армию. Тем более, что признание независимости Украины развязывало руки местным большевикам: оставаясь фактически в подчинении Кремля, формально они становились независимыми, и обязательства Ленина по Брестскому миру на них не распространялись. Что, в свою очередь, вынуждало немцев не только начать масштабный террор против левых партий на Украине, но и искать путей установить на неподконтрольных им территориях России более предсказуемую и адекватную власть. Теперь немцам была нужна не анархия, а стабильный тыл.
Гримасы послебрестского мироустройства: "белый" атаман Пётр Краснов,
славший кайзеру Вильгельму верноподданнические телеграммы и зазывавший
германских оккупантов в Воронеж и Царицын....
...и красный подпоручик Николай Щорс, развернувший в Черниговской губернии Украины
беспощадную партизанскую борьбу ... против тех, с кем его однопартийцы
активно братались.
Да и появление антибольшевистской Добровольческой Армии, рассматривавшей немцев как врагов, а Брестский мир - как измену, не могло не вызывать тревогу в Берлине. Восстановление Восточного фронта там определённо воспринималось как ночной кошмар. Отсюда - логичное стремление дезавуировать позиции Белого Движения, представить их "изменниками", "февралистами" и "масонами", и всё ради того только, чтобы возглавить антибольшевистское сопротивление самим и на века зафиксировать свою геополитическую победу и зависимое положение России. Примечательно при этом, что возвращение на престол законного императора Николая Второго, категорически отказавшегося признавать Брестский мир, немцами даже не рассматривалось как вариант, и никакой помощи в освобождении государя они оказывать не собирались.У дьявола всегда две руки...
Ну, а последствия предательского Брестского мира русский народ ощущает на своей шкуре до сих пор. Русская кровь, продолжающая литься в Донбассе - это наследие "миролюбивой" ленинской политики.