Дважды Маршал Победы.
По случаю Дня Победы принято вспоминать героев Великой Отечественной войны. Не буду и я отступать от этого правила. И расскажу об одном из тех, чьими усилиями был раздавлен гитлеризм.
Но прежде - небольшой вопрос на засыпку. Кого мы вспоминаем в первую очередь, когда слышим "Маршал Победы"? Ответ очевиден: разумеется Георгия Константиновича Жукова. Жуков как заместитель Верховного Главнокомандующего (то есть - второе лицо в армии после самого Сталина) участвовал почти во всех крупных операциях Великой Отечественной войны - сначала в качестве представителя Ставки, координирующего действия фронтов, потом - в качестве главнокомандующего 1-м Белорусским фронтом. Именно Жукову принадлежит честь взятия Берлина, Егоров, Кантария и Берест, водрузившие над Рейхстагом Знамя Победы, были жуковцами. И совершенно заслуженно Жуков увенчан званием Четырежды Героя Советского Союза. Всё правильно, но...
Но вообще-то Берлин вполне мог бы взять и Рокоссовский. Именно он изначально командовал 1-м Белорусским фронтом, именно его стараниями фронт вышел на прямой удар по Берлину. Рокоссовский вполне мог бы стать человеком, поставившим Победную точку в войне, если бы Сталин не решил иначе - и в ноябре 1944 года Константина Константиновича назначают командовать 2-м Белорусским фронтом с задачей добить нацистские войска на севере Германии и прикрыть с севера наступление Жукова. Как крупный специалист по национальному вопросу, Сталин понимал особую роль русского народа в складывании СССР (возникшего на руинах Российской империи и практически на той же территории). И решил, что Берлин должен брать русский военачальник. Русский не только по своей служебной принадлежности, но и по национальности.
Был, однако, среди советских полководцев Второй Мировой войны человек, который безо всяких натяжек заслужил звание Маршала Победы ничуть не в меньшей степени, чем общепризнанный Г.К. Жуков. Более того, этого человека смело можно было бы назвать "Дважды Маршалом Победы". Речь идёт об Иване Степановиче Коневе.
Иван Степанович Конев в парадной форме образца 1945 года.
Конев отличался от других главнокомандующих фронтами в Великой Отечественной войне тем, что ему довелось участвовать сразу в обеих победных операциях - как в Берлинской, так и в Пражской. На совещании у Сталина 31 марта 1945 года, о котором остались воспоминания генерала Штеменко, Верховный первым поинтересовался мнением Конева. Именно Ивану Степановичу принадлежит твёрдое: "Берлин будем брать мы и возьмём его раньше союзников", решившее участь Берлинской наступательной операции. После Конева выступал Жуков, высказавший такую же решительность - а ведь его бойцам предстояло наступать на Берлин в лоб, тараня выстроенную вокруг города мощную оборону (что она из себя представляла - я уже писал со ссылкой на историка И.Б. Мощанского). Но фронт Жукова нацеливался именно на взятие Берлина, и потому его до предела насытили войсками и боевой техникой, сняв их с других участков советско-германского фронта. Но если бы вдруг так случилось, что наступление Жукова застопорилось бы - вот здесь и был необходим Конев, войска которого катились к Эльбе и имели перед собой задачу соединиться там с войсками англо-американцев. Соединиться - чтобы не пустить их дальше. Знаменитая Встреча на Эльбе 25 апреля 1945 года - это 1-й Украинский фронт Конева. Соответственно, перед Иваном Степановичем открывалась прекрасная возможность ударить по Берлину с запада, где и укрепления были слабее, и войск противник держал существенно меньше, надеясь на раскол Антигитлеровской коалиции.
Конев проявил решительность в вопросе о необходимости штурма Берлина - вероятно, это давало Сталину твёрдую гарантию, что Жукова будет кому поддержать. План Берлинской операции был утверждён. 16 апреля фронт Жукова начал действовать. На следующий день, мастерски использовав артиллерию и дымовые завесы, Конев форсировал Нейсе и прорвал оборону противника. Сам маршал проявил в этом сражении редкостное мужество. Генерал Пухов вспоминал, что в какой-то момент пуля ударила в стереотрубу, через которую Конев наблюдал за боем. Маршала в этот момент у стереотрубы не было. Однако он немедленно к ней вернулся и продолжил наблюдать. На второй день своего наступления 1-й Украинский фронт вышел к Шпрее, форсировал её в нескольких местах и захватил плацдармы. После этого немецкому командованию стало ясно, что Конев обходит Берлин с юга, и город рискует оказаться в окружении. А поняв это, немцы начали перебрасывать против коневцев свои резервы. И тем самым оставлять без резервов ту самую оборону, которую в это время штурмовал Жуков.
Конев командует боем
Конев же берёг свой главный резерв - две танковые армии под командованием генералов П.С. Рыбалко и Д.Д. Лелюшенко. С одной стороны, по всем правилам оперативного искусства танки следовало вводить в прорыв для действий на оперативном просторе. С другой - Жуков завяз на Зееловских высотах, и Конев не мог выпустить из виду возможности, что его танковые армии придётся перенацелить непосредственно на Берлин.
17 апреля 3-я танковая армия Рыбалко и 4-я танковая армия Лелюшенко форсировали Шпрее и вошли в прорыв. Конев постоянно поддерживал связь с танкистами, их наступление развивалось успешно. Настало время докладывать об успехе Сталину. В ходе этого разговора Верховный сообщил, что "у Жукова дела идут трудно" и просил повернуть наступающие танковые армии непосредственно на Берлин. Поворот двух армий в разгар наступления - манёвр не из простых, но Конев продумал его до мелочей. В приказе особенно подчёркивалось: города и крупные населённые пункты обходить и во фронтальные бои не втягиваться. Главное - взять Берлин, остальное, как тогда всем казалось, после этого рассыплется само.
24 апреля танкисты Рыбалко форсировали канал Тельтов и завязали бои в Берлине. И хотя замаскированные противотанковые орудия немцев, врытые в землю самоходки и добровольцы-фаустники наносили коневцам существенный урон, Иван Степанович решил сразу две задачи. С одной стороны, от Берлина отсекалась 9-я армия немцев, которая теперь не могла прийти на помощь атакуемому городу. С другой - Конев своими тремя армиями оттягивал на себя значительную часть вражеских сил и тем самым облегчал задачу Жукову. Благодаря своевременной помощи Конева 1-му Белорусскому фронту удалось прорвать оборону врага на Зееловских высотах и ворваться в Берлин. Таким образом, по факту "логово фашистского зверя", как писала тогда советская пресса, штурмовали войска двух фронтов. И заслуги Конева, хоть и не выглядят столь же значительными, как и аналогичные заслуги Жукова, всё же достойны того, чтобы о них помнили.
Советские танки в Берлине. Вероятно, 3-я танковая армия Рыбалко
В полдень 24 апреля 1945 года 4-я гвардейская танковая армия Лелюшенко соединилась с 8-й гвардейской армией 1-го Белорусского фронта. Сейчас много пишут о бесполезности штурма Берлина, о напрасных жертвах (которые почему-то оказались значительно меньше, чем у оборонявшихся в укреплениях немцев), о том, что город стоило бы взять в кольцо и спокойно дождаться капитуляции. Однако факты - упрямая вещь - свидетельствуют: Берлин в действительности был окружён советскими войсками. Но капитулировать засевших в городе нацистов заставили только масштабные уличные бои: враг надеялся на раскол Антигитлеровской коалиции и на помощь западных союзников, а потому сдаваться вовсе не собирался.
В Берлинской операции коневцы потеряли 34447 человек, из них 6024 - убитыми. Было потеряно также 179 танков и 85 САУ. Берлин пал 2 мая. Но уже 28 апреля Сталин позвонил Коневу, чтобы обсудить детали новой стратегической наступательной операции - Пражской. Бои за Прагу стали последним наступлением советских войск в Великой Отечественной войне. И поручалось это наступление Коневу.
5 мая в Праге вспыхнуло антифашистское восстание. Оно было совершенно не нужно чехам - они могли бы просто спокойно дождаться подхода Красной Армии. Но стоит понять психологию людей, долгие годы пребывавших под вражеской оккупацией и неожиданно получивших возможность от неё освободиться. Вряд ли можно осудить чехов за то, что они рвались принять непосредственное участие в освобождении своей Родины. Беда только в том, что восстание оказалось преждевременным и плохо подготовленным. Будь немцы менее деморализованы, а власовцы - более верны присяге, Прагу, скорее всего, ждала бы участь Хатыни. Но на дворе стояло 5 мая 1945 года, как Шёрнер, так и власовские главари прекрасно понимали, к какому финалу движется война, и главной целью их было как можно скорее уйти в американскую зону оккупации. Причём как немцам, так и власовцам хотелось это проделать побыстрее - а потому немцы, решив использовать РОА для подавления Пражского восстания (а самим под её прикрытием драпануть на запад), натолкнулись на вооружённое сопротивление своих недавних холопов. И пока Шёрнер и Буняченко выясняли между собой отношения с помощью оружия своих солдат, пражские повстанцы получили передышку. А Конев - возможность успеть вовремя и спасти город от расправы. Тем не менее, Прагу ему пришлось в полном смысле слова штурмовать, подавляя сопротивление оставлённых Шёрнером арьергардов (при активном содействии чехов).
Конев в освобождённой от немцев Праге
Таким образом, можно с уверенностью сказать: хоть столицу германского рейха, так и не ставшего, к счастью для человечества, тысячелетним, и взял Жуков, хоть падение Берлина и дезорганизовало всё дальнейшее управление немецкими войсками и стоило жизни Гитлеру, но поставить последнюю точку в войне суждено было Коневу. Да и в Битве за Берлин его бойцы поучаствовали.