Трагедия белого антифашиста
Об этом человеке я узнал из статьи Чичерюкина-Мейнгардта "Дроздовцы после Галлиполи". Правда, хоть галлиполийцем герой моего сегодняшнего рассказа был самым настоящим, но дроздовцем он не был. Его белогвардейская судьба связана с другой, не менее известной белой дивизией - Корниловской Ударной.
Платон Васильевич Копецкий (справа) вместе со своим отцом-священником.
Платон Васильевич Копецкий был сыном полкового священника Русской Императорской Армии. Родился он в 1892 году в городе Новоминске Варшавской губернии Царства Польского, входившего тогда в состав Российской Империи. Впрочем, судьба военного такова, что нынче здесь - завтра там. И полковые священники не были исключением из этого правила. В 1900 году отец Василий Копецкий с семьёй был переведён на службу в Харьковскую губернию. В Харькове же Платон Васильевич закончил местную духовную семинарию, однако, сан принимать не торопился. Вместо этого он решил углубить своё образование на историко-филологическом факультете Варшавского университета. Потом грянула Первая Мировая война, и вчерашний студент, едва успев защитить выпускную работу, подал заявление о принятии его добровольцем в армию.
Русской Армии тех лет, вопреки расхожим представлениям, нужно было не "пушечное мясо", а грамотные, подготовленные к условиям современной войны люди. Поэтому, как ни рвался юноша на фронт, но направили его не туда, а в училище - Елисаветградское кавалерийское. Окончив ускоренный курс, Платон в 1915 году был направлен в Ингерманландский гусарский полк, где служил священником его отец. В рядах этого полка будущий офицер-корниловец прошёл Первую Мировую войну, был ранен, но молитвами отца поправился и вернулся в строй. А потом разразилась революция.
Фронт развалился. В Украине установилась гетманская власть. Павел Скоропадский, бывший офицер императорской гвардии, а ныне - милостью германских оккупационных войск гетман "незалежной" Украины, попытался было возродить Ингерманландский гусарский полк под новым, "истинно-украинским" названием, но не преуспел. Большинство офицеров присягали России, и менять Родину не хотели, как и терпеть на её земле вчерашних врагов. Такие офицеры по одиночке или группами пробирались на Дон, где собирала силы Добровольческая Армия во главе с популярными военачальниками - Лавром Корниловым и Михаилом Алексеевым. За спиной первого из них был ореол славы пусть и неудачного, но всё же решительного выступления против разрушительных реформ "временного правительства". За спиной второго стоял опыт начальника штаба Ставки Верховного Главнокомандующего при самом императоре Николае Втором*.
Лавр Корнилов
Михаил Алексеев
В начале 1919 года пробрался в Добровольческую Армию и Платон Копецкий. К этому времени там уже служил его младший брат Леонтий, ухитившийся попасть в один из самых прославленных белых полков - Корниловский. В этот же полк был зачислен и Платон Васильевич. "Многие добровольцы мечтали надеть корниловскую форму - черные гимнастерки с «адамовой головой» на шевроне и красно-черных погонах, фуражки с красной тульей и черным околышем. Такая форма демаскировала в бою, особенно фуражки, представлявшие собой отличную мишень. Но корниловцы не гнулись под пулями" - так характеризует Корниловский полк и царившую в нём атмосферу украинский журналист А. Левченко в своей статье "Отцовская молитва". И он не грешит против истины. Среди корниловцев пренебрежение к смерти считалось фирменным полковым шиком: с гибелью почётного шефа полка под Екатеринодаром во время Ледяного похода для них умерло всё личное. Осталась только борьба за Россию - Великую, Единую и Неделимую. До конца.
Со временем полк был развёрнут в дивизию. За плечами корниловцев остались бои в Донбассе (плечом к плечу с другой прославленной дивизией - Дроздовской), поход на Москву, отступление к Новороссийску, бои 1920 года в Таврии (опять вместе с дроздовцами), оборона Перекопа. После боёв на Перекопе то, что осталось от дивизии, пришлось снова свести в полк. Во всех этих боях принимал участие Платон Копецкий. Войну он закончил в чине капитана. И в галлиполийском лагере сделался адъютантом командира сводного Корниловского полка.
Корниловцы в Галлиполи со своим полковым священником
Потом была эвакуация, расселение по Европе. Копецкий, как указывает в своей статье Чичерюкин-Мейнгардт, осел в Чехословакии и учительствовал в русской гимназии города Моравска Тшебова, недалеко от Праги. Об этом периоде его жизни остались воспоминания одной из его учениц: "Преподаватели у нас были прекрасные, они нам очень много дали в жизни, особенно для нашей „русскости“. Любимым учителем был Платон Васильевич Копецкий - преподавал русский язык блестяще и увлекательно".
22 июня 1941 года временно раскололо белую эмиграцию. Платон Васильевич Копецкий прочно стоял на позициях оборончества, сочувствуя борьбе народов СССР против немецких захватчиков. Приход советских войск в Прагу в мае 1945 года был воспринят им с воодушевлением. "Большинство эмигрантов, в том числе - бывших белогвардейцев, - пишет А. Левченко, - видели в советских солдатах прежде всего русских парней, пришедших из далекой и милой сердцу России, носящих на плечах точно такие же погоны, какие и они носили когда-то". Однако, прибывшие вместе с советскими войсками органы СМЕРШ неожиданно арестовали Платона Васильевича, не приняв во внимание его антифашистских убеждений. Ему припомнили его корниловское прошлое, чин капитана, полученный от Врангеля. И этапировали в лагерь под Норильском. Вероятно, там бы и сгинул бывший адъютант его превосходительства генерала Скоблина, но выручил младший брат.
Леонтий Васильевич Копецкий в Галлиполи служил в команде конных ординарцев Корниловского полка. После своего переезда в Чехословакию он занялся научной деятельностью, и к 1945 году сделался лингвистом с мировым именем, преподавателем сразу трёх чехословацких вузов. От репрессий со стороны гитлеровских оккупантов это его не спасло: учёный был арестован и отправлен на принудительные работы, с которых благополучно бежал 5 мая 1945 года, после начала Пражского восстания. Положение узника нацизма (а также научный статус) защищали его от преследований со стороны коммунистической власти, более того: в рядах этой власти у него имелись почитатели. В результате Л.В. Копецкий оказался в составе министерства просвещения новой, социалистической Чехословакии. И когда в Прагу прибыл знаменитый советский актёр Николай Черкасов, Леонтию Копецкому удалось заручиться его поддержкой. Не знаю, какие неофициальные каналы задействовал любимец публики и исполнитель роли Александра Невского, но в 1947 году Платон Копецкий был благополучно выпущен из лагеря и полностью реабилитирован. Некоторое время он учительствовал в Западной Украине, а в 1948 году смог получить разрешение на выезд в Чехословакию, где снова соединился со своей семьёй - до войны офицер-корниловец успел жениться и обзавестись несколькими детьми. Умер Платон Васильевич уже в глубокой старости.
Актёр Николай Черкасов, благодаря ходатайству которого П.В. Копецкий
был освобождён из лагеря.
Увы, жестокий ХХ век видел и такие вот людские судьбы. Конечно, всё хорошо, что хорошо кончается, но давайте всё же задумаемся о чувствах человека, ждавшего Красную Армию как освободительницу, преданного своей Родине и ненавидевшего нацизм, когда его по этапу отправили в ГУЛАГ, припомнив белогвардейское прошлое. И по праву гордясь Великой Победой, склоняя головы перед памятью воинов-победителей - удержимся от безудержных восхвалений по адресу советской системы и лично Сталина.
____________________________________________________
*Любители конспирологии, конечно, сейчас же вспомнят роковую телеграмму генерала Алексеева, сподвигшую Николая Второго на отречение 2 марта. Но во-первых, об этой телеграмме и её роли в Белой Армии знали лишь единицы, и то на самом верху, для большинства же белых добровольцев Алексеев был доверенным лицом свергнутого государя и его верным соратником. А во-вторых, с этой телеграммой далеко не всё так просто, как кажется конспирологам. Подробности здесь и здесь.
__________________________________________
Список использованных материалов:
1. Чичерюкин-Мейнгардт В.Г. Дроздовцы после Галлиполи // Дроздовский и дроздовцы. - М.: Белые воины, 2012. - с. 612 - 650.
2. Левченко А. Отцовская молитва. Часть первая. Часть вторая.
3. Бем И. Ирина и Дмитрий Рафальские и вечные ценности в их судьбе. См. здесь