Отвага и осторожность
Весной 1714 года русский военно-морской флот был сосредоточен в Ревеле. В этом году Пётр Великий планировал операции по окончательному захвату принадлежавшей шведам Финляндии [1], а заодно рассчитывал, наконец, дать бой шведскому флоту. Ему было известно, что противник снарядил в плавание 17 линейных кораблей (не считая фрегатов) и что командовать этими внушительными силами поручено деятельному и амбициозному адмиралу Густаву Ватрангу. Назначение Ватранга свидетельствовало о том, что шведы не собираются отсиживаться в шхерах, а будут искать возможности атаковать молодой русский флот и уничтожить его.
Пётр Великий на фоне русского флота
17 июня к Ревелю подошла эскадра младшего шведского флагмана контр-адмирала Лиллье. У Лиллье было 6 линкоров. Он, очевидно, имел задачу разведать силы русского флота, а если будет возможность - нанести удар по военно-морской базе в Ревеле: неудачно окончившаяся попытка 1701 года [2] всё не давала шведам покоя. Лиллье не был самоубийцей: увидев, что в гавани Ревеля стоит весь русский флот, он предпочёл не испытывать судьбу и ограничиться разведкой.
Свобода действий Петра и его капитанов существенно ограничивалась двумя соображениями. Во-первых, на море стоял практически полный штиль. Во-вторых, на кораблях появились признаки моровой язвы, по каковой причине команды свезли на берег и держали в карантине. На самих кораблях оставался минимум матросов, с которыми капитаны время от времени отрабатывали парусные и артиллерийские учения. Тем не менее, Пётр решил атаковать, справедливо рассудив, что штиль - помеха не только его мореходам, но и Лиллье, а про ослабление команд шведский флагман не знает. Контр-адмирал В. Шельтинг, державший флаг на корабле "Святая Екатерина", получил личный приказ царя - немедленно атаковать неприятеля. Сам Пётр тоже вышел в море на шняве "Принцесса" - не для того, разумеется, чтобы вмешиваться в действия Шельтинга, а для того, чтобы лично полюбоваться на первую победу своего флота. Победа казалась несомненной, ибо против 6 линкоров у шведов Шельтинг имел 11 линкоров и 5 фрегатов [3].
СПРАВКА. Шельтинг Вейбрант (1677 - 1718) родоначальник целой династии русских военных моряков, голландец по национальности. Нанят на русскую службу знаменитым флотоводцем Петровской эпохи Корнелием Крюйсом в 1704-м (по другим сведениям - ещё в 1703-м) году. В 1706 году участвовал в обороне Котлина. Затем командовал отрядами галерного флота. В 1710 году конвоировал транспортные суда к Выборгу, где в это время шли бои. В 1711 году переведён на Азовское море, после заключения мира с Турцией возвращён на Балтику. В 1713 году, преследуя шведов на корабле "Выборг", выскочил на камни. По приказу Крюйса Шельтинг распорядился снять с "Выборга" команду, пушки и такелаж, а затем сжёг корабль. Потеря линкора в XVIII столетии была серьёзным проступком. Шельтинга понизили в чине, однако, нехватка опытных моряков заставила Петра помиловать голландца. К 1714 году Шельтинг успел стать контр-адмиралом, сравшявшись в чине с самим царём [4].
Галеры отбуксировали русский линейный флот на внешний рейд. Здесь противники принялись усиленно лавировать, пытаясь поймать в свои паруса слабый ветер. Однако, Шельтинг предусмотрительно распорядился взять с собой семь галер, которые попеременно буксировали русские корабли. За счёт этого расстояние между флотами начало сокращаться.
У острова Нарген 7 русских линкоров стали, наконец, догонять шведский флот, и непременно должны были завязать с ним бой. Контр-адмирал Лиллье, как пишет Шигин, уже "нервно прохаживался" на шканцах флагманского "Вестманланда", готовясь как можно дороже продать свою жизнь и свои корабли. Как опытный моряк, он понимал неизбежность схватки в таких условиях и все преимущества русских (7 кораблям которых вот-вот должны были подоспеть на помощь ещё 9).
Остров Нарген. Современное фото.
Русские корабли уже смыкали линию баталии. На них царило оживление в предвкушении скорой и несомненной победы. Благодаря мастерству Шельтинга и наличию галер русская эскадра выиграла у шведов ветер и теперь спускалась на линкоры Лиллье с неотвратимостью рока. И вдруг на шняве "Принцесса" заметили сигнал, категорически приказывающий флоту прекратить погоню и вернуться в Ревель.
Слово царя, как говорится, твёрже сухаря. Ослушаешься - будешь "воевать" где-нибудь в снегах Сибири, а то и вовсе - повесят сушиться на солнышке, другим на острастку. Но, думаю, не один русский моряк в тот миг спустил по адресу своего августейшего флотоводца матерное ругательство. На эскадре, прибывшей в Ревель, царило уныние. Победа, казавшаяся несомненной, была упущена по необъяснимой прихоти царя. И лишь в Ревеле, когда Пётр собрал капитанов, стала ясна причина, побудившая его отдать столь странный приказ. Дело в том, что капитан шнявы, державшейся несколько в стороне от линкоров, дабы не мешать им сражаться, заметил на острове сигнальные дымы. Остров принадлежал шведам. Стало быть, с него сигнализировали о прибытии русской эскадры. Кому? Логично было бы предположить, что не Лиллье: он и сам видел надвигающуюся на него опасность. Стало быть, вполне можно было предполагать, что за островом стоит сам Ватранг с основными силами своего флота. У Ватранга числилось под парусами 17 линкоров, шесть находилось в подчинении Лиллье. Стало быть, на атакующие 7 русских кораблей в самый неподходящий момент могли обрушиться 11 вражеских. Добавим сюда неопытность русских команд на фоне закалённого в боях и плаваниях шведского флота, насчитывавшего несколько веков героической истории. В результате Шельтинг, вместо неминуемой победы, подвергался гарантированному уничтожению вместе с половиной русских линейных кораблей. А это кардинальным образом меняло всю стратегическую расстановку сил на Балтике. И Пётр принял тяжёлое, но неизбежное решение: сохранить флот было важнее, чем одержать тактическую победу над заведомо более слабым противником [5].
Как мы знаем, осторожность Петра принесла свои плоды. Через месяц с небольшим он дал Гангутское сражение, в ходе которого малыми силами достиг очень больших стратегических результатов. Добавим, что лично Пётр всегда отличался безукоризненной храбростью. В 1709 году под Полтавой царь лично возглавил один из отступавших русских батальонов, повёл его в атаку и лишь чудом не был ранен. В 1713 году он проделал опасный морской переход из Котлина в Ревель под самым носом шведской эскадры несмотря на усиленные уговоры Крюйса не рисковать. При Гангуте Пётр лично участвовал в абордажной схватке на борту шведского прама "Элефант", когда иных солдат разрывало даже не ядрами, а "духом от той пальбы пороховой". Но как полководец и флотоводец Пётр славился осторожностью и умением действовать только наверняка. Что ж - эта черта его полководческого почерка принесла свои плоды в Великой Северной войне.
***
Пётр умер 28 января (8 февраля по новому стилю) 1725 года. А стало быть, в этом году - 290 лет со дня его кончины. Но несмотря на столь большой временной интервал, отделяющий нас от Петровской эпохи, несмотря на все произошедшие с тех пор изменения, несмотря на вынужденную радикальную переориентацию политического курса сегодня, личность и опыт царя-флотоводца не теряют своей актуальности. И прежде чем бросаться обвинять действующую власть в трусости или предательстве, прежде, чем кричать: "Всё пропало!" - вспомните несостоявшуюся баталию у острова Нарген. И последующий победный Гангут. Помоги нам всем Бог! И помолитесь за упокой раба Божия царя Петра - при всех своих недостатках он заслуживает наших молитв.
___________________________________________________________
Примечания.
[1] Напомню: Финляндия была нужна Петру как предмет для торга, как средство принудить шведов к миру. Он рассчитывал, что, уступив Финляндию, сможет без особых трудов закрепить за собой юго-восточное побережье Балтийского моря и право на свободное плавание на Балтике русских кораблей.
[2] Речь идёт о шведской экспедиции против Архангельска, завершившейся полной победой русских. Подробнее об этих событиях я писал здесь: http://mikhael-mark.livejournal.com/131267.html
[3] Шигин В.В. Гангут: первая победа российского флота. - М.: Вече, 2014. - с. 145.
[4] Шигин В.В. Указ. соч. + "Википедия".
[5] Шигин В.В. Указ. соч., с.148.
Пётр Великий на фоне русского флота
17 июня к Ревелю подошла эскадра младшего шведского флагмана контр-адмирала Лиллье. У Лиллье было 6 линкоров. Он, очевидно, имел задачу разведать силы русского флота, а если будет возможность - нанести удар по военно-морской базе в Ревеле: неудачно окончившаяся попытка 1701 года [2] всё не давала шведам покоя. Лиллье не был самоубийцей: увидев, что в гавани Ревеля стоит весь русский флот, он предпочёл не испытывать судьбу и ограничиться разведкой.
Свобода действий Петра и его капитанов существенно ограничивалась двумя соображениями. Во-первых, на море стоял практически полный штиль. Во-вторых, на кораблях появились признаки моровой язвы, по каковой причине команды свезли на берег и держали в карантине. На самих кораблях оставался минимум матросов, с которыми капитаны время от времени отрабатывали парусные и артиллерийские учения. Тем не менее, Пётр решил атаковать, справедливо рассудив, что штиль - помеха не только его мореходам, но и Лиллье, а про ослабление команд шведский флагман не знает. Контр-адмирал В. Шельтинг, державший флаг на корабле "Святая Екатерина", получил личный приказ царя - немедленно атаковать неприятеля. Сам Пётр тоже вышел в море на шняве "Принцесса" - не для того, разумеется, чтобы вмешиваться в действия Шельтинга, а для того, чтобы лично полюбоваться на первую победу своего флота. Победа казалась несомненной, ибо против 6 линкоров у шведов Шельтинг имел 11 линкоров и 5 фрегатов [3].
СПРАВКА. Шельтинг Вейбрант (1677 - 1718) родоначальник целой династии русских военных моряков, голландец по национальности. Нанят на русскую службу знаменитым флотоводцем Петровской эпохи Корнелием Крюйсом в 1704-м (по другим сведениям - ещё в 1703-м) году. В 1706 году участвовал в обороне Котлина. Затем командовал отрядами галерного флота. В 1710 году конвоировал транспортные суда к Выборгу, где в это время шли бои. В 1711 году переведён на Азовское море, после заключения мира с Турцией возвращён на Балтику. В 1713 году, преследуя шведов на корабле "Выборг", выскочил на камни. По приказу Крюйса Шельтинг распорядился снять с "Выборга" команду, пушки и такелаж, а затем сжёг корабль. Потеря линкора в XVIII столетии была серьёзным проступком. Шельтинга понизили в чине, однако, нехватка опытных моряков заставила Петра помиловать голландца. К 1714 году Шельтинг успел стать контр-адмиралом, сравшявшись в чине с самим царём [4].
Галеры отбуксировали русский линейный флот на внешний рейд. Здесь противники принялись усиленно лавировать, пытаясь поймать в свои паруса слабый ветер. Однако, Шельтинг предусмотрительно распорядился взять с собой семь галер, которые попеременно буксировали русские корабли. За счёт этого расстояние между флотами начало сокращаться.
У острова Нарген 7 русских линкоров стали, наконец, догонять шведский флот, и непременно должны были завязать с ним бой. Контр-адмирал Лиллье, как пишет Шигин, уже "нервно прохаживался" на шканцах флагманского "Вестманланда", готовясь как можно дороже продать свою жизнь и свои корабли. Как опытный моряк, он понимал неизбежность схватки в таких условиях и все преимущества русских (7 кораблям которых вот-вот должны были подоспеть на помощь ещё 9).
Остров Нарген. Современное фото.
Русские корабли уже смыкали линию баталии. На них царило оживление в предвкушении скорой и несомненной победы. Благодаря мастерству Шельтинга и наличию галер русская эскадра выиграла у шведов ветер и теперь спускалась на линкоры Лиллье с неотвратимостью рока. И вдруг на шняве "Принцесса" заметили сигнал, категорически приказывающий флоту прекратить погоню и вернуться в Ревель.
Слово царя, как говорится, твёрже сухаря. Ослушаешься - будешь "воевать" где-нибудь в снегах Сибири, а то и вовсе - повесят сушиться на солнышке, другим на острастку. Но, думаю, не один русский моряк в тот миг спустил по адресу своего августейшего флотоводца матерное ругательство. На эскадре, прибывшей в Ревель, царило уныние. Победа, казавшаяся несомненной, была упущена по необъяснимой прихоти царя. И лишь в Ревеле, когда Пётр собрал капитанов, стала ясна причина, побудившая его отдать столь странный приказ. Дело в том, что капитан шнявы, державшейся несколько в стороне от линкоров, дабы не мешать им сражаться, заметил на острове сигнальные дымы. Остров принадлежал шведам. Стало быть, с него сигнализировали о прибытии русской эскадры. Кому? Логично было бы предположить, что не Лиллье: он и сам видел надвигающуюся на него опасность. Стало быть, вполне можно было предполагать, что за островом стоит сам Ватранг с основными силами своего флота. У Ватранга числилось под парусами 17 линкоров, шесть находилось в подчинении Лиллье. Стало быть, на атакующие 7 русских кораблей в самый неподходящий момент могли обрушиться 11 вражеских. Добавим сюда неопытность русских команд на фоне закалённого в боях и плаваниях шведского флота, насчитывавшего несколько веков героической истории. В результате Шельтинг, вместо неминуемой победы, подвергался гарантированному уничтожению вместе с половиной русских линейных кораблей. А это кардинальным образом меняло всю стратегическую расстановку сил на Балтике. И Пётр принял тяжёлое, но неизбежное решение: сохранить флот было важнее, чем одержать тактическую победу над заведомо более слабым противником [5].
Как мы знаем, осторожность Петра принесла свои плоды. Через месяц с небольшим он дал Гангутское сражение, в ходе которого малыми силами достиг очень больших стратегических результатов. Добавим, что лично Пётр всегда отличался безукоризненной храбростью. В 1709 году под Полтавой царь лично возглавил один из отступавших русских батальонов, повёл его в атаку и лишь чудом не был ранен. В 1713 году он проделал опасный морской переход из Котлина в Ревель под самым носом шведской эскадры несмотря на усиленные уговоры Крюйса не рисковать. При Гангуте Пётр лично участвовал в абордажной схватке на борту шведского прама "Элефант", когда иных солдат разрывало даже не ядрами, а "духом от той пальбы пороховой". Но как полководец и флотоводец Пётр славился осторожностью и умением действовать только наверняка. Что ж - эта черта его полководческого почерка принесла свои плоды в Великой Северной войне.
***
Пётр умер 28 января (8 февраля по новому стилю) 1725 года. А стало быть, в этом году - 290 лет со дня его кончины. Но несмотря на столь большой временной интервал, отделяющий нас от Петровской эпохи, несмотря на все произошедшие с тех пор изменения, несмотря на вынужденную радикальную переориентацию политического курса сегодня, личность и опыт царя-флотоводца не теряют своей актуальности. И прежде чем бросаться обвинять действующую власть в трусости или предательстве, прежде, чем кричать: "Всё пропало!" - вспомните несостоявшуюся баталию у острова Нарген. И последующий победный Гангут. Помоги нам всем Бог! И помолитесь за упокой раба Божия царя Петра - при всех своих недостатках он заслуживает наших молитв.
___________________________________________________________
Примечания.
[1] Напомню: Финляндия была нужна Петру как предмет для торга, как средство принудить шведов к миру. Он рассчитывал, что, уступив Финляндию, сможет без особых трудов закрепить за собой юго-восточное побережье Балтийского моря и право на свободное плавание на Балтике русских кораблей.
[2] Речь идёт о шведской экспедиции против Архангельска, завершившейся полной победой русских. Подробнее об этих событиях я писал здесь: http://mikhael-mark.livejournal.com/131267.html
[3] Шигин В.В. Гангут: первая победа российского флота. - М.: Вече, 2014. - с. 145.
[4] Шигин В.В. Указ. соч. + "Википедия".
[5] Шигин В.В. Указ. соч., с.148.