Светлой памяти фельдмаршала Румянцева
19 декабря (8 декабря старого стиля) 1796 года, 225 лет тому назад, в селе Ташань Полтавской губернии скончался Пётр Александрович РУМЯНЦЕВ (Румянцев-Задунайский) - великий русский полководец, герой Семилетней войны и Русско-Турецкой войны 1768 - 1774 гг., успешно взявший у пруссаков крепость Кольберг, одержавший громкие победы над турецкой армией при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле, один из родоначальников прогрессивной для XVIII столетия тактики колонн и рассыпного строя и первый стратег нового поколения, действовавший по принципам, во многом близким к стратегии Мировых войн ХХ века. Поскольку Румянцев отрицательно отнёсся к государственному перевороту 1762 года и пытался сохранить верность низложенному императору Петру III, император Павел I распорядился не только оказать давным-давно отставному полководцу все подобающие фельдмаршалу почести, но и объявил в память о нём трехдневный траур. Вспомним и мы об этом замечательном человеке, одном из тех, кто определил "лицо" русского восемнадцатого столетия и принёс эпохе правления Екатерины II славу "золотого века" России.
Пётр Александрович Румянцев.
Граф Пётр Александрович Румянцев появился на свет под занавес Петровской эпохи, 4 (15) января 1725 года, в родовитой дворянской семье. Отец его, Александр Иванович Румянцев, был знаменитым дипломатом петровской эпохи, прославился в первую очередь своей ролью в спецоперации по выводу на территорию России беглого царевича Алексея Петровича. Мать полководца Мария Андреевна приходилась внучкой самого Артамона Матвеева - выдающегося политика эпохи Алексея Тишайшего. Точное место рождения будущего военного гения не установлено: большинство биографов полагают его малой родиной село Строенцы в Приднестровье, где Мария Румянцева ожидала мужа из очередной служебной командировки - в Турцию, куда Румянцев-старший отправился по поручению императора Петра. Однако некоторые исследователи считают это указание легендарным и полагают, что Пётр Румянцев родился в Москве. Злые языки утверждали, будто настоящим отцом Петруши был сам император, якобы, состоявший в любовной связи с Марией Андреевной, а Александр Румянцев просто "прикрыл" царский грех. Прямых доказательств этим измышлениям нет. Достоверно известно одно: своё имя Пётр Александрович получил именно в честь императора Петра Великого, а крёстной его стала императрица Екатерина I.
10-ти лет от роду Петра Румянцева, по обычаям XVIII века, записали рядовым в Лейб-Гвардии Преображенский полк, в котором когда-то начинал службу и его отец. В 1739 году 14-летний Румянцев отправился в составе русской дипломатической миссии в Берлин. Родители рассчитывали, что живой и непоседливый ребёнок за границей возьмётся за ум и продолжит учение, но Румянцев, почувствовавший свободу от родительской опеки, как говорится, пустился во все тяжкие и в 1740 году его за "мотовство, леность и забиячество" отозвали назад в Россию Отец пристроил непутёвого сына в Шляхетский Кадетский корпус, но и там Румянцев проучился не более четырёх месяцев, выведя из себя всех преподавателей своей леностью и хулиганскими выходками. Наконец, в 1741 году 16-летнего шалопая произвели в офицеры - он получил чин подпоручика и немедленно отбыл в действующую армию - шла война со шведами, и там Пётр Румянцев имел все шансы дать своей кипучей энергии более продуктивное направление.
Офицер и кадеты Шляхетского Кадетского корпуса в 1730-е годы.
Вторая Северная война стала для Румянцева боевым крещением. На поле боя он отличался отчаянной храбростью и заслужил себе доверие своих солдат. К солдатам он, паче чаяния, относился с редкостной заботливостью, ел с ними из одного котла, внимательно следил, чтобы его рота получала всё необходимое. Пётр Румянцев отличился в сражении у Вильманстранда и при штурме Гельсингфорса, а в 1743 году именно ему было поручено доставить в Петербург весть о заключении Абоского мирного трактата.
Императрица Елизавета I, благоволившая семье Румянцевых, приняла молодого офицера благосклонно. Она сама в то время была ещё совсем молодой и привлекательной женщиной, и Пётр Румянцев потерял голову. Он на полном серьёзе принялся ухаживать за царицей, но вмешался отец. Александр Иванович призвал сына на ковёр и без лишних предисловий снял ремень. Отцовское внушение пошло впрок: Пётр Александрович вернулся к военной службе и свои ухаживания за Елизаветой прекратил. Вскоре он был произведён в полковники и получил назначение командовать Воронежским пехотным полком. В 1748 году Румянцев женился - его избранницей стала Екатерина Михайловна Голицына, дочь знаменитого петровского полководца князя Михаила Михайловича Голицына. В том же году он принял участие в походе в Западную Европу под командованием генерала Василия Репнина - Россия вмешалась в Войну за Австрийское наследство, хотя активных боевых действий русская армия не вела, предпочитая висеть дамокловым мечом над головами противников России. В следующем, 1749 году скончался Румянцев-старший, оставив Петру Александровичу все свои владения. Нашему герою пришлось, помимо полковых дел, заниматься обширным хозяйством. Да и семья быстро росла (в браке с Екатериной Михайловной у Румянцева было трое сыновей), так что нашему герою стало не до озорства.
Когда в 1757 году Россия вступила в Семилетнюю войну, Пётр Александрович Румянцев был уже генералом. В составе армии С.Ф. Апраксина Румянцев командовал резервной бригадой из трёх пехотных полков. Именно он своей инициативой решил исход встречного сражения при Гросс-Егерсдорфе 30 августа 1757 года. Когда немецкие войска, практически разгромившие дивизию генерала Лопухина, загнали её остатки в Норкиттенский лес, Румянцев понял, что терять больше нечего, что армия терпит поражение и повёл свои четыре резервных полка на свой страх и риск в атаку. Эта неожиданная атака во фланг прусской пехоте резко изменила соотношение сил в пользу русских, немцев начали оттеснять к Гросс-Егерсдорфу, где они случайно попали под огонь собственной артиллерии, после чего их отступление превратилось в бегство. Апраксин, завидовавший талантам Румянцева, даже не упомянул его в реляции. Однако прусский король Фридрих Великий оценил молодого русского генерала по достоинству. До нас дошло недвусмысленное высказывание короля-стратега: "Остерегайтесь, сколько возможно, этой собаки - Румянцева, прочие для нас не опасны".
Сражение при Гросс-Егерсдорфе.
Так Румянцев впервые продемонстрировал задатки выдающегося полководца, показав себя не только инициативным командиром, умеющим точно выбрать время и место для удара, но и сторонником самой решительной наступательной тактики. Вопреки Апраксину, Румянцева заметили. После Гросс-Егерсдорфа он был произведён в генерал-поручики и получил под командование дивизию. Правда, дивизия эта представляла собой плачевное зрелище - солдаты голодны, раздеты и плохо обучены, офицеры откровенно слабовольны, лошади измждены. Румянцев сумел в кратчайшие сроки подтянуть войска и привести их в боеспособное состояние. На пути следования своих полков в Восточную Пруссию он заранее распорядился учредить магазины, чтобы войска на походе ни в продовольствии, ни в обмундировании недостатка не испытывали. Пётр Александрович принял участие во взятии Тильзита и Кенигсберга и самостоятельно овладел крепостью Эльбинг, заслужив похвалу от нового главнокомандующего В. Фермора. Тщательно следя, чтобы его бойцы были одеты, накормлены и расквартированы в человеческих условиях, Румянцев в то же время распорядился беспощадно пресекать мародёрство, пьянство и насилия над женщинами - за такие вещи он предписывал сечь батогами. Поэтому в его полках поддерживалась безукоризненная дисциплина. Довольный распорядительностью Румянцева, Фермор назначил его командовать кавалерийским корпусом в 7 тысяч сабель. И снова Петра Александровича ожидали тяжкие труды по приведению вверенных частей в порядок: в полках не было конюшен, лошади голодали, солдаты совершенно не знали строя и не умели ухаживать за лошадьми, а офицеры откровенно отлынивали от своих обязанностей. Немало сил пришлось приложить Румянцеву, чтобы добиться от своих кавалеристов боеспособности - но летом 1758 года его полки успешно действовали на Одере против прусской кавалерии Платена, производили разведку боем, далеко углубляясь на территорию Померании и Бранденбургии.
В следующем, 1759 году Румянцев имел возможность отличиться в генеральном сражении при Кунерсдорфе, где русская армия П.С. Салтыкова наголову разгромила главные немецкие силы под командованием самого короля Фридриха Великого. Именно Румянцев командовал центром русской армии, обороняя саму деревню Кунерсдорф и урочище Кухгрунд. Его войска в течение дня отразили многочисленные атаки вражеской пехоты и кавалерии, пруссаки так и не смогли прорвать оборону Румянцева. Примечательно, что сам Пётр Александрович терпеть не мог обороны, предпочитая действовать наступательно. "Нападающий все время думает выиграть, а оборонившийся оставляет в себе всегда страх, соразмерно деланному на него стремлению", - говорил он. Однако под Кунерсдорфом необходима была именно стратегическая оборона - и Румянцев доказал, что умеет действовать и в таких, непривычных для него и не соответствующих его склонностям, условиях.
Сражение при Кунерсдорфе
В 1761 году Румянцев снова действовал во главе отдельного корпуса. С этим корпусом он одержал стратегически важную победу под Кольбергом, в крайне неблагоприятных погодных условиях овладев этой приморской крепостью, что резко улучшило перспективы Русской Армии в затянувшейся войне против Пруссии. Однако смерть императрицы Елизаветы I остановила войну: пруссофильски настроенный император Пётр III поспешил заключить с Фридрихом мир, "великодушно" возвратив Пруссии все территории, занятые русскими войсками.
Взятие Кольберга войсками Румянцева.
Победа под Кольбергом доставила Румянцеву чин генерал-аншефа и орден Андрея Первозванного, а заключённый мир, пусть и вопреки русским национальным интересам - возможность немного отдохнуть, перевести дух и поправить здоровье, сильно пошатнувшееся после Кольбергской осады. Между тем, в Петербурге Пётр III, по достоинству оценивший полководческий дар Румянцева, решил именно его назначить главнокомандующим русскими войсками в Померании, предназначавшимися для похода против Дании. Являясь герцогом Голштинским, Пётр III вознамерился отвоевать у датчан для своего герцогства оккупированный ими Шлезвиг, а в качестве средства для достижения этой цели использовать ресурсы России. Трудно сказать, как относился Румянцев к этим планам нового самодержца. Так или иначе, этим планам не суждено было сбыться: в результате дворцового переворота 1762 года Пётр III был низложен и убит, а на русский престол вступила императрица Екатерина II. Новая императрица по рождению своему никаких прав на русский престол не имела, а отстранение от власти и убийство законного, пусть и не слишком патриотично настроенного, государя в глазах Румянцева выглядело гнусным злодеянием, не имеющим никаких оправданий. Пётр Александрович под благовидным предлогом болезни от присяги новой государыне уклонился, в частной же переписке не стеснялся высказывать своё отношение к событиям. Екатерина, однако, понимала, что её положение непрочно, а разбрасываться столь одарёнными и прославленными военачальниками, как Румянцев - себе дороже. Поэтому она проявила терпение и такт, подспудно начав действовать через супругу Петра Александровича и через своего возлюбленного Григория Орлова. В конце концов ей удалось склонить Румянцева на свою сторону. Пётр Александрович присягнул и вернулся в Россию.
В 1764 году Румянцева назначают генерал-губернатором Малороссии. В этой должности он многое сделал для экономического развития этой территории - его распоряжениями в Малороссии повсеместно были учреждены почты, организовывались ярмарки, были приняты меры к упорядочению сельского и лесного хозяйства. По его распоряжению была проведена генеральная опись Малороссии - перепись населения с подробным перечислением всего движимого и недвижимого имущества. Таким образом экономический потенциал Украины впервые был тщательнейшим образом изучен и запротоколирован. Румянцев упорядочил отношения между казацким и крестьянским населением Малоросии, под его тщательным надзором были проведены выборы в Уложенную комиссию от малороссийских губерний. Румянцев же выдвинул на политическую сцену выдающегося политика и дипломата Екатерининской эпохи Александра Безбородко, будущего канцлера.
Румянцев также озаботился обороной южных рубежей вверенного его попечению края. В укреплённых пунктах Украинской пограничной линии он оставил лишь небольшие гарнизоны, а основные силы разместил в тылу тремя сильными отрядами, имевшими задачу в случае прорыва крымских татар через линию пограничных укреплений взять их во фланги, отсечь от Крыма и разгромить. Отряды эти находились в пределах досягаемости друг от друга и всегда могли друг другу подать помощь.
Прижизненный портрет П.А. Румянцева
Звёздный же час Румянцева-полководца пробил в 1768 году, когда вспыхнула Русско-Турецкая война. За время своего управления Малороссией Румянцев много времени потратил на изучение истории этого края и быстро пришёл к выводу о крайней опасности, которой подвергается Россия из-за опасного соседства с могущественной Османской империей и агрессивным Крымским ханством, находящимся от неё в вассальной зависимости. Господство турок на Чёрном море ограничивает русскую торговлю украинскими товарами, а разбойничьи набеги крымских татар на южно-русские и украинские земли оборачиваются неисчислимыми бедствиями - разорением городов и сёл, массовым уводом жителей в рабство. Поэтому известие о войне Румянцев принял с энтузиазмом, тем более, что эта война давала шанс взять реванш за поражение Петра Великого в 1711 году.
Первым делом Румянцев детально продумал тактику борьбы с турецкой армией. Поскольку действовать приходилось на сильно пересечённой местности, от стандартной для XVIII столетия приходилось отказаться. Неудобным было и действие в едином армейском каре, как это делал фельдмаршал Миних. Пересечённая местность наверняка бы нарушила русский строй, а турки, основной ударной силой которых была многочисленная иррегулярная конница, наверняка этим воспользовались бы. Вместо этого Румянцев предложил действовать в полковых и дивизионных каре, находившихся друг от друга на расстоянии прямой видимости и потому всегда могущих подать помощь друг другу. Боковые фасы каждого такого каре занимались гренадерами. Несколько каре составляли боевую линию, а на флангах ставились егерские каре. Артиллерия располагалась между пехотными каре, позволяя бить по атакующим туркам картечью и не давать им вклиниваться в боевую линию русских полков. Такое построение было крайне мобильным и позволяло русской армии производить в случае необходимости быстрые перестроения.
Румянцев решил также отказаться от "рогаток" - громоздких переносных полевых укреплений для защиты от вражеской кавалерии. "Рогатки" сильно затрудняли движение русских войск на походе, что сводило на нет их преимущества. Вместо "рогаток" Румянцев предложил использовать огневой "заслон" - встречать турецко-татарскую конницу плотным ружейным огнём егерей и залпами артиллерии.
Опираясь на эту тактику и умело сочетая фронтальные удары с фланговыми обходами, а движение каре - с рассыпным строем егерей, Румянцев в 1770 году нанёс туркам одно за другим три чувствительных поражения - при Рябой Могиле, при Ларге и при Кагуле. Причём во всех трёх сражениях турки имели численное превосходство над войсками Румянцева. Примечательно также, что изначально Румянцев планировал в 1770 году ограничиться обороной. Но наступление крупных турецких сил против передовых русских корпусов заставило Румянцева с главными силами поспешить к ним на помощь. В дальнейшем, нанося противнику поражения, Румянцев умело организовывал преследование отступающего врага, чтобы довершить разгром. Это также было новым словом в искусстве стратегии: полководцы XVIII века более склонны были предоставлять отступающему противнику "золотой мост". Румянцев же понимал, что отступающий, но не разгромленный до конца противник рано или поздно остановится и приведёт себя в порядок. Поэтому, считал Пётр Александрович, и надо преследовать его до последней возможности. Благодаря победам Румянцева почти весь левый берег Дуная был очищен от неприятеля. Одна за другой под ударами Румянцева пали турецкие крепости Измаил, Килия, Аккерман, Браилов и Исакча. Русские войска вступили в Бухарест. Княжества Молдавия и Валахия с восторгом встретили русские войска, приветствуя своё освобождение от турецкого ига.
П.А. Румянцев возглавляет атаку против турок.
В следующем, 1771 году турецкая армия попыталась отвоевать обратно то, что было потеряно в предыдущий год. У Румянцева войск было не слишком много, однако он грамотно распорядился своими силами, расставив их так, чтобы контролировать все переправы через Дунай и все крепости, а в случае, если бы какая-то крепость не выдержала штурма, предписывал гарнизону не цепляться за неё до последней возможности, а отойти в горы и оттуда оперировать на флангах неприятеля. В результате вторжение турок, начавшееся с их громких успехов и создававшее угрозу самому Бухаресту, оказалось успешно отражено, а турки не только прогнаны за Дунай, но и преследуемы на его правом берегу, где и был довершён их разгром. И хотя Румянцев в 1771 году непосредственно на поле боя не появлялся, он следил за действиями корпусов, давал им указания, строго разносил подчинённых командиров за пренебрежение приказами в погоне за быстрой славой. По сути, стратегия Румянцева в 1771 году была стратегией первой половины ХХ века, когда главнокомандующий держит в руках все нити управления войсками на обширном театре военных действий, а конкретные сражения выигрывает не он, а подчинённые ему командиры. Для командиров дивизий и корпусов в этом случае важно было видеть неприятеля перед собой, знать его планы и чётко следовать приказам от главнокомандующего, главнокомандующий же держит в своих руках все нити управления корпусами и следит за общей обстановкой на всех фронтах. Видимо, Румянцев чувствовал, что сделанное им в области стратегии опережает своё время - потому и ценил, вопреки общественному мнению, свою победу поздней осенью 1771 года выше своих же громких побед, одержанных при Ларге и Кагуле.
Следующий год прошёл в бесплодных переговорах о мире. Турки, приславшие в Бухарест делегацию, вроде бы, соглашались, что война русскими выиграна и дальнейшее сопротивление бессмысленно. Но, подзуживаемые западными державами, категорически отказывались признавать условия, выдвигаемые Румянцевым - независимость Крыма, передача России крепостей Керчь и Еникале, свобода плавания русского флота по Чёрному морю. Переговоры так и не увенчались ничем. Параллельно петербургские стратеги строили планы экспедиции против Константинополя. Напрасно Румянцев доказывал, что экспедиция обречена, что силы противника изучены недостаточно, а собственные силу русской армии оставляют желать много лучшего, что будущий театр военных действий совершенно не изучен. Полководца не слушали: Екатерина и Орлов были увлечены идеей водрузить Крест на Собор Святой Софии.
В 1773 году Румянцев возобновил боевые действия, перенеся их за Дунай. Ему удалось одержать ряд побед местного значения на правом берегу Дуная, но ни разгромить главные турецкие силы, ни овладеть крепостью Силистрия Румянцеву в тот год не удалось - слишком слаба была его армия, слишком сковывали инициативу из Петербурга, слишком неподготовленные пополнения присылали (как правило - из новобранцев). Не всегда подчинялись приказам Румянцева и командиры отдельных корпусов, мечтавшие о собственной славе. В итоге Румянцеву удалось удержать на правом берегу Дуная лишь одну крепость, в которой он оставил самого доблестного из своих командиров - Суворова.
На следующий, 1774 год в Петербурге, наконец, поняли правоту Румянцева. Ему предоставили самые широкие полномочия в деле планирования и осуществления операций. Пополнения в армию также стали присылать подготовленные. С такими войсками можно было начинать на правом берегу Дуная серьёзные действия. Румянцев снова переправил свою армию через Дунай. В районе Козлуджи передовые корпуса А.В. Суворова и М.Ф. Каменского нанесли туркам очередное крупное поражение, что, наконец, заставило Турцию искать мира.
Сражение при Козлуджи
Румянцев с основными силами двигался следом за передовыми корпусами, которые, разгромив турок при Козлуджи, подошли к Шумле, где находился великий визирь. Тот через своих представителей поспешил связаться с Румянцевым и предложил перемирие, чтобы "обсудить основные контуры будущего мира". Однако Пётр Александрович понимал, что эти переговоры - очередная попытка потянуть время. Его ответ был категоричен: либо вы подписываете мир на наших условиях, либо Шумла будет взята на штык. Для большей убедительности он с армией обошёл расположение турецких войск и отрезал туркам путь отступления к Адрианополю. Визирь предпочёл не искушать судьбу. 10 (21) июля 1774 года в русском лагере вблизи деревни Кучук-Кайнарджи был подписан мирный договор. Турки приняли все условия, на которых настаивал Румянцев.
Екатерина II устроила Румянцеву триумфальную встречу. Ему были пожалованы почётная прибавка к фамилии "Задунайский", фельдмаршальский жезл, богато украшенный алмазами. крест и звезда к Ордену Андрея Первозванного. Сам же Пётр Александрович мечтал об отдыхе. Две войны изрядно подорвали его здоровье, после зимы 1773 / 1774 гг. он еле пришёл в себя. Румянцев рассчитывал некоторое время провести в своих украинских поместьях, однако Екатерина распорядилась иначе - Пётр Александрович в 1776 году оказался вынужден сопровождать цесаревича Павла Петровича в его поездке в Берлин, где его ждала невеста - будущая императрица Мария Фёдоровна. Румянцев был тепло принят при прусском дворе: Фридрих Великий не забыл о его блестящих победах. По возвращении в Россию Румянцев продолжил свою деятельность в качестве малороссийского губернатора. Опыт Русско-Турецкой войны был использован Румянцевым при реорганизации русской кавалерии. Во Второй Екатерининской Турецкой войне Пётр Александрович командовал 2-й армией, которая значимых побед не одержала - вся слава той войны досталась Г. Потёмкину. Во время Польского восстания 1794 г. Румянцев, официально числясь главнокомандующим, из деревни никуда не выезжал, предоставив командовать инициативному и энергичному Суворову. Дело Румянцева продолжали его ученики.
Пётр Александрович Румянцев
Скончался Пётр Александрович, когда в Петербурге уже несколько дней правил император Павел. Он тихо умер в своём имении в Полтавской губернии, где последние годы жил в полном одиночестве: долгая походная жизнь и связанные с ней искушения и случайные знакомства отдалили его от супруги, продолжавшей до конца своих дней преданно его любить. Несмотря на то, что графиня Румянцева вела дела всех имений фельдмаршала и до последнего дня состояла с ним в активной переписке, брак Румянцевых фактически распался. Тело фельдмаршала Задунайского с подобающими почестями было предано земле в Киево-Печерской лавре.
Пётр Александрович Румянцев.
Граф Пётр Александрович Румянцев появился на свет под занавес Петровской эпохи, 4 (15) января 1725 года, в родовитой дворянской семье. Отец его, Александр Иванович Румянцев, был знаменитым дипломатом петровской эпохи, прославился в первую очередь своей ролью в спецоперации по выводу на территорию России беглого царевича Алексея Петровича. Мать полководца Мария Андреевна приходилась внучкой самого Артамона Матвеева - выдающегося политика эпохи Алексея Тишайшего. Точное место рождения будущего военного гения не установлено: большинство биографов полагают его малой родиной село Строенцы в Приднестровье, где Мария Румянцева ожидала мужа из очередной служебной командировки - в Турцию, куда Румянцев-старший отправился по поручению императора Петра. Однако некоторые исследователи считают это указание легендарным и полагают, что Пётр Румянцев родился в Москве. Злые языки утверждали, будто настоящим отцом Петруши был сам император, якобы, состоявший в любовной связи с Марией Андреевной, а Александр Румянцев просто "прикрыл" царский грех. Прямых доказательств этим измышлениям нет. Достоверно известно одно: своё имя Пётр Александрович получил именно в честь императора Петра Великого, а крёстной его стала императрица Екатерина I.
10-ти лет от роду Петра Румянцева, по обычаям XVIII века, записали рядовым в Лейб-Гвардии Преображенский полк, в котором когда-то начинал службу и его отец. В 1739 году 14-летний Румянцев отправился в составе русской дипломатической миссии в Берлин. Родители рассчитывали, что живой и непоседливый ребёнок за границей возьмётся за ум и продолжит учение, но Румянцев, почувствовавший свободу от родительской опеки, как говорится, пустился во все тяжкие и в 1740 году его за "мотовство, леность и забиячество" отозвали назад в Россию Отец пристроил непутёвого сына в Шляхетский Кадетский корпус, но и там Румянцев проучился не более четырёх месяцев, выведя из себя всех преподавателей своей леностью и хулиганскими выходками. Наконец, в 1741 году 16-летнего шалопая произвели в офицеры - он получил чин подпоручика и немедленно отбыл в действующую армию - шла война со шведами, и там Пётр Румянцев имел все шансы дать своей кипучей энергии более продуктивное направление.
Офицер и кадеты Шляхетского Кадетского корпуса в 1730-е годы.
Вторая Северная война стала для Румянцева боевым крещением. На поле боя он отличался отчаянной храбростью и заслужил себе доверие своих солдат. К солдатам он, паче чаяния, относился с редкостной заботливостью, ел с ними из одного котла, внимательно следил, чтобы его рота получала всё необходимое. Пётр Румянцев отличился в сражении у Вильманстранда и при штурме Гельсингфорса, а в 1743 году именно ему было поручено доставить в Петербург весть о заключении Абоского мирного трактата.
Императрица Елизавета I, благоволившая семье Румянцевых, приняла молодого офицера благосклонно. Она сама в то время была ещё совсем молодой и привлекательной женщиной, и Пётр Румянцев потерял голову. Он на полном серьёзе принялся ухаживать за царицей, но вмешался отец. Александр Иванович призвал сына на ковёр и без лишних предисловий снял ремень. Отцовское внушение пошло впрок: Пётр Александрович вернулся к военной службе и свои ухаживания за Елизаветой прекратил. Вскоре он был произведён в полковники и получил назначение командовать Воронежским пехотным полком. В 1748 году Румянцев женился - его избранницей стала Екатерина Михайловна Голицына, дочь знаменитого петровского полководца князя Михаила Михайловича Голицына. В том же году он принял участие в походе в Западную Европу под командованием генерала Василия Репнина - Россия вмешалась в Войну за Австрийское наследство, хотя активных боевых действий русская армия не вела, предпочитая висеть дамокловым мечом над головами противников России. В следующем, 1749 году скончался Румянцев-старший, оставив Петру Александровичу все свои владения. Нашему герою пришлось, помимо полковых дел, заниматься обширным хозяйством. Да и семья быстро росла (в браке с Екатериной Михайловной у Румянцева было трое сыновей), так что нашему герою стало не до озорства.
Когда в 1757 году Россия вступила в Семилетнюю войну, Пётр Александрович Румянцев был уже генералом. В составе армии С.Ф. Апраксина Румянцев командовал резервной бригадой из трёх пехотных полков. Именно он своей инициативой решил исход встречного сражения при Гросс-Егерсдорфе 30 августа 1757 года. Когда немецкие войска, практически разгромившие дивизию генерала Лопухина, загнали её остатки в Норкиттенский лес, Румянцев понял, что терять больше нечего, что армия терпит поражение и повёл свои четыре резервных полка на свой страх и риск в атаку. Эта неожиданная атака во фланг прусской пехоте резко изменила соотношение сил в пользу русских, немцев начали оттеснять к Гросс-Егерсдорфу, где они случайно попали под огонь собственной артиллерии, после чего их отступление превратилось в бегство. Апраксин, завидовавший талантам Румянцева, даже не упомянул его в реляции. Однако прусский король Фридрих Великий оценил молодого русского генерала по достоинству. До нас дошло недвусмысленное высказывание короля-стратега: "Остерегайтесь, сколько возможно, этой собаки - Румянцева, прочие для нас не опасны".
Сражение при Гросс-Егерсдорфе.
Так Румянцев впервые продемонстрировал задатки выдающегося полководца, показав себя не только инициативным командиром, умеющим точно выбрать время и место для удара, но и сторонником самой решительной наступательной тактики. Вопреки Апраксину, Румянцева заметили. После Гросс-Егерсдорфа он был произведён в генерал-поручики и получил под командование дивизию. Правда, дивизия эта представляла собой плачевное зрелище - солдаты голодны, раздеты и плохо обучены, офицеры откровенно слабовольны, лошади измждены. Румянцев сумел в кратчайшие сроки подтянуть войска и привести их в боеспособное состояние. На пути следования своих полков в Восточную Пруссию он заранее распорядился учредить магазины, чтобы войска на походе ни в продовольствии, ни в обмундировании недостатка не испытывали. Пётр Александрович принял участие во взятии Тильзита и Кенигсберга и самостоятельно овладел крепостью Эльбинг, заслужив похвалу от нового главнокомандующего В. Фермора. Тщательно следя, чтобы его бойцы были одеты, накормлены и расквартированы в человеческих условиях, Румянцев в то же время распорядился беспощадно пресекать мародёрство, пьянство и насилия над женщинами - за такие вещи он предписывал сечь батогами. Поэтому в его полках поддерживалась безукоризненная дисциплина. Довольный распорядительностью Румянцева, Фермор назначил его командовать кавалерийским корпусом в 7 тысяч сабель. И снова Петра Александровича ожидали тяжкие труды по приведению вверенных частей в порядок: в полках не было конюшен, лошади голодали, солдаты совершенно не знали строя и не умели ухаживать за лошадьми, а офицеры откровенно отлынивали от своих обязанностей. Немало сил пришлось приложить Румянцеву, чтобы добиться от своих кавалеристов боеспособности - но летом 1758 года его полки успешно действовали на Одере против прусской кавалерии Платена, производили разведку боем, далеко углубляясь на территорию Померании и Бранденбургии.
В следующем, 1759 году Румянцев имел возможность отличиться в генеральном сражении при Кунерсдорфе, где русская армия П.С. Салтыкова наголову разгромила главные немецкие силы под командованием самого короля Фридриха Великого. Именно Румянцев командовал центром русской армии, обороняя саму деревню Кунерсдорф и урочище Кухгрунд. Его войска в течение дня отразили многочисленные атаки вражеской пехоты и кавалерии, пруссаки так и не смогли прорвать оборону Румянцева. Примечательно, что сам Пётр Александрович терпеть не мог обороны, предпочитая действовать наступательно. "Нападающий все время думает выиграть, а оборонившийся оставляет в себе всегда страх, соразмерно деланному на него стремлению", - говорил он. Однако под Кунерсдорфом необходима была именно стратегическая оборона - и Румянцев доказал, что умеет действовать и в таких, непривычных для него и не соответствующих его склонностям, условиях.
Сражение при Кунерсдорфе
В 1761 году Румянцев снова действовал во главе отдельного корпуса. С этим корпусом он одержал стратегически важную победу под Кольбергом, в крайне неблагоприятных погодных условиях овладев этой приморской крепостью, что резко улучшило перспективы Русской Армии в затянувшейся войне против Пруссии. Однако смерть императрицы Елизаветы I остановила войну: пруссофильски настроенный император Пётр III поспешил заключить с Фридрихом мир, "великодушно" возвратив Пруссии все территории, занятые русскими войсками.
Взятие Кольберга войсками Румянцева.
Победа под Кольбергом доставила Румянцеву чин генерал-аншефа и орден Андрея Первозванного, а заключённый мир, пусть и вопреки русским национальным интересам - возможность немного отдохнуть, перевести дух и поправить здоровье, сильно пошатнувшееся после Кольбергской осады. Между тем, в Петербурге Пётр III, по достоинству оценивший полководческий дар Румянцева, решил именно его назначить главнокомандующим русскими войсками в Померании, предназначавшимися для похода против Дании. Являясь герцогом Голштинским, Пётр III вознамерился отвоевать у датчан для своего герцогства оккупированный ими Шлезвиг, а в качестве средства для достижения этой цели использовать ресурсы России. Трудно сказать, как относился Румянцев к этим планам нового самодержца. Так или иначе, этим планам не суждено было сбыться: в результате дворцового переворота 1762 года Пётр III был низложен и убит, а на русский престол вступила императрица Екатерина II. Новая императрица по рождению своему никаких прав на русский престол не имела, а отстранение от власти и убийство законного, пусть и не слишком патриотично настроенного, государя в глазах Румянцева выглядело гнусным злодеянием, не имеющим никаких оправданий. Пётр Александрович под благовидным предлогом болезни от присяги новой государыне уклонился, в частной же переписке не стеснялся высказывать своё отношение к событиям. Екатерина, однако, понимала, что её положение непрочно, а разбрасываться столь одарёнными и прославленными военачальниками, как Румянцев - себе дороже. Поэтому она проявила терпение и такт, подспудно начав действовать через супругу Петра Александровича и через своего возлюбленного Григория Орлова. В конце концов ей удалось склонить Румянцева на свою сторону. Пётр Александрович присягнул и вернулся в Россию.
В 1764 году Румянцева назначают генерал-губернатором Малороссии. В этой должности он многое сделал для экономического развития этой территории - его распоряжениями в Малороссии повсеместно были учреждены почты, организовывались ярмарки, были приняты меры к упорядочению сельского и лесного хозяйства. По его распоряжению была проведена генеральная опись Малороссии - перепись населения с подробным перечислением всего движимого и недвижимого имущества. Таким образом экономический потенциал Украины впервые был тщательнейшим образом изучен и запротоколирован. Румянцев упорядочил отношения между казацким и крестьянским населением Малоросии, под его тщательным надзором были проведены выборы в Уложенную комиссию от малороссийских губерний. Румянцев же выдвинул на политическую сцену выдающегося политика и дипломата Екатерининской эпохи Александра Безбородко, будущего канцлера.
Румянцев также озаботился обороной южных рубежей вверенного его попечению края. В укреплённых пунктах Украинской пограничной линии он оставил лишь небольшие гарнизоны, а основные силы разместил в тылу тремя сильными отрядами, имевшими задачу в случае прорыва крымских татар через линию пограничных укреплений взять их во фланги, отсечь от Крыма и разгромить. Отряды эти находились в пределах досягаемости друг от друга и всегда могли друг другу подать помощь.
Прижизненный портрет П.А. Румянцева
Звёздный же час Румянцева-полководца пробил в 1768 году, когда вспыхнула Русско-Турецкая война. За время своего управления Малороссией Румянцев много времени потратил на изучение истории этого края и быстро пришёл к выводу о крайней опасности, которой подвергается Россия из-за опасного соседства с могущественной Османской империей и агрессивным Крымским ханством, находящимся от неё в вассальной зависимости. Господство турок на Чёрном море ограничивает русскую торговлю украинскими товарами, а разбойничьи набеги крымских татар на южно-русские и украинские земли оборачиваются неисчислимыми бедствиями - разорением городов и сёл, массовым уводом жителей в рабство. Поэтому известие о войне Румянцев принял с энтузиазмом, тем более, что эта война давала шанс взять реванш за поражение Петра Великого в 1711 году.
Первым делом Румянцев детально продумал тактику борьбы с турецкой армией. Поскольку действовать приходилось на сильно пересечённой местности, от стандартной для XVIII столетия приходилось отказаться. Неудобным было и действие в едином армейском каре, как это делал фельдмаршал Миних. Пересечённая местность наверняка бы нарушила русский строй, а турки, основной ударной силой которых была многочисленная иррегулярная конница, наверняка этим воспользовались бы. Вместо этого Румянцев предложил действовать в полковых и дивизионных каре, находившихся друг от друга на расстоянии прямой видимости и потому всегда могущих подать помощь друг другу. Боковые фасы каждого такого каре занимались гренадерами. Несколько каре составляли боевую линию, а на флангах ставились егерские каре. Артиллерия располагалась между пехотными каре, позволяя бить по атакующим туркам картечью и не давать им вклиниваться в боевую линию русских полков. Такое построение было крайне мобильным и позволяло русской армии производить в случае необходимости быстрые перестроения.
Румянцев решил также отказаться от "рогаток" - громоздких переносных полевых укреплений для защиты от вражеской кавалерии. "Рогатки" сильно затрудняли движение русских войск на походе, что сводило на нет их преимущества. Вместо "рогаток" Румянцев предложил использовать огневой "заслон" - встречать турецко-татарскую конницу плотным ружейным огнём егерей и залпами артиллерии.
Опираясь на эту тактику и умело сочетая фронтальные удары с фланговыми обходами, а движение каре - с рассыпным строем егерей, Румянцев в 1770 году нанёс туркам одно за другим три чувствительных поражения - при Рябой Могиле, при Ларге и при Кагуле. Причём во всех трёх сражениях турки имели численное превосходство над войсками Румянцева. Примечательно также, что изначально Румянцев планировал в 1770 году ограничиться обороной. Но наступление крупных турецких сил против передовых русских корпусов заставило Румянцева с главными силами поспешить к ним на помощь. В дальнейшем, нанося противнику поражения, Румянцев умело организовывал преследование отступающего врага, чтобы довершить разгром. Это также было новым словом в искусстве стратегии: полководцы XVIII века более склонны были предоставлять отступающему противнику "золотой мост". Румянцев же понимал, что отступающий, но не разгромленный до конца противник рано или поздно остановится и приведёт себя в порядок. Поэтому, считал Пётр Александрович, и надо преследовать его до последней возможности. Благодаря победам Румянцева почти весь левый берег Дуная был очищен от неприятеля. Одна за другой под ударами Румянцева пали турецкие крепости Измаил, Килия, Аккерман, Браилов и Исакча. Русские войска вступили в Бухарест. Княжества Молдавия и Валахия с восторгом встретили русские войска, приветствуя своё освобождение от турецкого ига.
П.А. Румянцев возглавляет атаку против турок.
В следующем, 1771 году турецкая армия попыталась отвоевать обратно то, что было потеряно в предыдущий год. У Румянцева войск было не слишком много, однако он грамотно распорядился своими силами, расставив их так, чтобы контролировать все переправы через Дунай и все крепости, а в случае, если бы какая-то крепость не выдержала штурма, предписывал гарнизону не цепляться за неё до последней возможности, а отойти в горы и оттуда оперировать на флангах неприятеля. В результате вторжение турок, начавшееся с их громких успехов и создававшее угрозу самому Бухаресту, оказалось успешно отражено, а турки не только прогнаны за Дунай, но и преследуемы на его правом берегу, где и был довершён их разгром. И хотя Румянцев в 1771 году непосредственно на поле боя не появлялся, он следил за действиями корпусов, давал им указания, строго разносил подчинённых командиров за пренебрежение приказами в погоне за быстрой славой. По сути, стратегия Румянцева в 1771 году была стратегией первой половины ХХ века, когда главнокомандующий держит в руках все нити управления войсками на обширном театре военных действий, а конкретные сражения выигрывает не он, а подчинённые ему командиры. Для командиров дивизий и корпусов в этом случае важно было видеть неприятеля перед собой, знать его планы и чётко следовать приказам от главнокомандующего, главнокомандующий же держит в своих руках все нити управления корпусами и следит за общей обстановкой на всех фронтах. Видимо, Румянцев чувствовал, что сделанное им в области стратегии опережает своё время - потому и ценил, вопреки общественному мнению, свою победу поздней осенью 1771 года выше своих же громких побед, одержанных при Ларге и Кагуле.
Следующий год прошёл в бесплодных переговорах о мире. Турки, приславшие в Бухарест делегацию, вроде бы, соглашались, что война русскими выиграна и дальнейшее сопротивление бессмысленно. Но, подзуживаемые западными державами, категорически отказывались признавать условия, выдвигаемые Румянцевым - независимость Крыма, передача России крепостей Керчь и Еникале, свобода плавания русского флота по Чёрному морю. Переговоры так и не увенчались ничем. Параллельно петербургские стратеги строили планы экспедиции против Константинополя. Напрасно Румянцев доказывал, что экспедиция обречена, что силы противника изучены недостаточно, а собственные силу русской армии оставляют желать много лучшего, что будущий театр военных действий совершенно не изучен. Полководца не слушали: Екатерина и Орлов были увлечены идеей водрузить Крест на Собор Святой Софии.
В 1773 году Румянцев возобновил боевые действия, перенеся их за Дунай. Ему удалось одержать ряд побед местного значения на правом берегу Дуная, но ни разгромить главные турецкие силы, ни овладеть крепостью Силистрия Румянцеву в тот год не удалось - слишком слаба была его армия, слишком сковывали инициативу из Петербурга, слишком неподготовленные пополнения присылали (как правило - из новобранцев). Не всегда подчинялись приказам Румянцева и командиры отдельных корпусов, мечтавшие о собственной славе. В итоге Румянцеву удалось удержать на правом берегу Дуная лишь одну крепость, в которой он оставил самого доблестного из своих командиров - Суворова.
На следующий, 1774 год в Петербурге, наконец, поняли правоту Румянцева. Ему предоставили самые широкие полномочия в деле планирования и осуществления операций. Пополнения в армию также стали присылать подготовленные. С такими войсками можно было начинать на правом берегу Дуная серьёзные действия. Румянцев снова переправил свою армию через Дунай. В районе Козлуджи передовые корпуса А.В. Суворова и М.Ф. Каменского нанесли туркам очередное крупное поражение, что, наконец, заставило Турцию искать мира.
Сражение при Козлуджи
Румянцев с основными силами двигался следом за передовыми корпусами, которые, разгромив турок при Козлуджи, подошли к Шумле, где находился великий визирь. Тот через своих представителей поспешил связаться с Румянцевым и предложил перемирие, чтобы "обсудить основные контуры будущего мира". Однако Пётр Александрович понимал, что эти переговоры - очередная попытка потянуть время. Его ответ был категоричен: либо вы подписываете мир на наших условиях, либо Шумла будет взята на штык. Для большей убедительности он с армией обошёл расположение турецких войск и отрезал туркам путь отступления к Адрианополю. Визирь предпочёл не искушать судьбу. 10 (21) июля 1774 года в русском лагере вблизи деревни Кучук-Кайнарджи был подписан мирный договор. Турки приняли все условия, на которых настаивал Румянцев.
Екатерина II устроила Румянцеву триумфальную встречу. Ему были пожалованы почётная прибавка к фамилии "Задунайский", фельдмаршальский жезл, богато украшенный алмазами. крест и звезда к Ордену Андрея Первозванного. Сам же Пётр Александрович мечтал об отдыхе. Две войны изрядно подорвали его здоровье, после зимы 1773 / 1774 гг. он еле пришёл в себя. Румянцев рассчитывал некоторое время провести в своих украинских поместьях, однако Екатерина распорядилась иначе - Пётр Александрович в 1776 году оказался вынужден сопровождать цесаревича Павла Петровича в его поездке в Берлин, где его ждала невеста - будущая императрица Мария Фёдоровна. Румянцев был тепло принят при прусском дворе: Фридрих Великий не забыл о его блестящих победах. По возвращении в Россию Румянцев продолжил свою деятельность в качестве малороссийского губернатора. Опыт Русско-Турецкой войны был использован Румянцевым при реорганизации русской кавалерии. Во Второй Екатерининской Турецкой войне Пётр Александрович командовал 2-й армией, которая значимых побед не одержала - вся слава той войны досталась Г. Потёмкину. Во время Польского восстания 1794 г. Румянцев, официально числясь главнокомандующим, из деревни никуда не выезжал, предоставив командовать инициативному и энергичному Суворову. Дело Румянцева продолжали его ученики.
Пётр Александрович Румянцев
Скончался Пётр Александрович, когда в Петербурге уже несколько дней правил император Павел. Он тихо умер в своём имении в Полтавской губернии, где последние годы жил в полном одиночестве: долгая походная жизнь и связанные с ней искушения и случайные знакомства отдалили его от супруги, продолжавшей до конца своих дней преданно его любить. Несмотря на то, что графиня Румянцева вела дела всех имений фельдмаршала и до последнего дня состояла с ним в активной переписке, брак Румянцевых фактически распался. Тело фельдмаршала Задунайского с подобающими почестями было предано земле в Киево-Печерской лавре.