Чего же они хотят?
Думая об Украине, многие в России пытаются найти ответы на несколько вопросов:
Почему украинцы восстали против вполне "вегетарианского" режима Януковича, не пожелав терпеть до назначенных на 2015 год президентских выборов?
Что заставило киевлян массово рисковать своими жизнями?
Чего добиваются украинцы и соотносят ли они предполагаемые выгоды от своей победы и удовлетворения своих требований (типа передачи части полномочий президента Верховной раде) с вполне реальными рисками гражданской войны?
Почему украинцы так сильно невзлюбили Россию в эти последние месяцы?
Почему в украинских протестах так заметны националисты, а по всей стране сносят памятники Ленину?
Большинство россиян, кажется, сняло для себя все эти вопросы, решив, что за Майданом стоит Госдеп, опирающийся на украинских фашистов. Тем же, кто еще продолжает размышлять, я предлагаю свои рассуждения о причинах происходящего на Украине.
Складывается впечатление, что украинцы не столько хотят, чтоб у них было "как в Европе", сколько, чтоб не было как в России. Умом понимая, что в режиме Януковича нет ничего такого чего нельзя было бы потерпеть до выборов, они вдруг почувствовали нестерпимую тоску от того, что им, свободным людям, приходится терпеть нелюбимого и неуважаемого человека. Все мы знаем, что такое чувство возникает нередко - как между отдельными людьми, так между народами и правительствами. Мы привыкли жить по принципу "стерпится - слюбится", а они хотят забыть этот тоже хорошо им известный принцип как дурной сон. Их право. И наши намеки, что младший брат, даже живя отдельным домом, должен следовать моральным правилам старшего, соблюдая все его свычаи и обычаи, порождают в украинцах импульсивное желание порвать отношения к гребаной матери - хотя бы и в ущерб себе. Эта готовность решить спор пусть даже в ущерб себе не специфична для украинцев, а совершенно обычна для конфликтов и прекрасно известна - как в жизни, так и в литературе: "так не доставайся же ты никому!" или даже "назло теще себе глаз выколю - пусть у нее зять будет кривой". Так вот Россия достала Украину как та теща.
Целились в Россию, а попали в коммунизм
Итак, конфликт не обязательно начинается по рациональной, разумной и внятно формулируемой причине. Но в этом и заключена его главная опасность. Конфликт, вспыхнувший на почве внезапно возникшей неприязни, плох тем, что неприязнь крайне трудно побороть какими-то конкретными уступками (ср. у Довлатова про споры с женщиной: "Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса").
В этот момент власть должна была уйти от конфликта, успокоить людей и чем-то отвлечь. Вполне вероятно, Янукович, человек хитрый и что называется тертый калач, так бы и сделал, но на него начали давить с севера, призывая не быть тряпкой и не развращать братский народ живым примером того, как граждане могут склонить правителя к компромиссу.
Риторика "куда вам хохлам со свиными рылами да в калашный ряд" полилась из России по всем каналам: от официальных представителей и записных пропагандистов типа Дм. Киселева до вполне либеральных и даже оппозиционно настроенных людей. Этот поток достиг пробивной мощности артиллерийского удара, загодя подготовив Майдан к столкновению с реальными пулями. Проще говоря, еще вчера украинцам было не из-за чего лезть под огонь, то теперь они ощутили в себе готовность идти на врага не ища причин.
В такой ситуации для украинцев становится невозможным диалог с политиками, которых можно заподозрить в пророссийской ориентации. По этой причине сейчас в Киеве не жалуют коммунистов, а по всей Украине сносят памятники Ленину. Нет, украинцы не разочаровались в идеалах социального государства и не стали вдруг поголовно либертарианцами. Ленин совершенно определенно ответил за Путина, что не вполне справедливо по отношению к вождю мировой революции, но совершенно понятно. Целились в Путина, а попали в Ленина.
В боевых акциях украинской оппозиции самыми заметными оказались, разумеется, люди, физически, технически и нравственно подготовленные к вооруженным конфликтам, то есть не киевская интеллигенция, а радикалы, как их называют в России - бандеровцы и фашисты. В этом нет ничего необычного и странным было бы ожидать противоположного расклада, но после завершения активной, боевой, фазы ситуация изменится кардинально, радикалы отойдут на задний план, соответствующий их малой численности и небольшому политическому весу. Проблема в том, чтобы активная фаза закончилась как можно быстрее.
Дилемма заключенного
Сейчас конфликт вступил в решающую стадию. Не противостояние, не "кто ты такой?", а драка, точнее, первый обмен ударами. Обе стороны уже несут ощутимый урон, понимают это, но уже не могут остановиться, поскольку нет уверенности, что противоположная сторона тоже остановится. Такая ситуация известна как "дилемма заключенного", когда очевидно выгодный взаимный компромисс оказывается невозможен из-за неизвестности планов соперника. На этой фазе остановить конфликт без применения силы может только третья сторона, которая призовет участников приовоборства к компромиссу под угрозой каких-то существенных для них санкций. Но специфика конфликта правителя с народом в том, что пойти на уступки может только правитель. Обращаться к Майдану бесполезно, поскольку тот состоит из разных людей. Времени так мало, что надо не выяснять кто прав, а кто виноват, а искать ту сторону конфликта, которая способна выполнить обращенные к ней требования.
По этой причине все западные лидеры призывают к уступкам Януковича, а не Петро со второй баррикады по Грушевского. Разумеется, у западных лидеров есть и свой интерес в том, чтобы оппозиция победила Януковича, однако с миротворческой точки зрения они действуют единственно правильным образом: обращаются к тому единственному участнику конфликта, который способен принимать значимые для завершения конфликта решения. Иначе действует Россия, которая на всех уровнях - от первых лиц до православного публициста Худиева призывает простых украинцев отступиться от своих требований, каковые призывы заведомо не имеют смысла. Более того, обращаясь к Януковичу, Кремль, деятели культуры (среди которых Лановой, Быстрицкая и Кобзон), не говоря уж о простых россиянах из блогосферы просят украинского президента не быть тряпкой и раздавить гадину.
Евромайдан и евромагадан
Действия России очень сильно способствуют эскалации украинского конфликта. Россия и россияне находят такую оскорбительную форму обращения к украинцам, мечтающим найти предлог для выхода из опасно разрастающегося конфликта, которая заведомо не позволяет протестующим пойти на компромисс "сохранив лицо". Рассуждая теоретически, Кремль можно было бы заподозрить в стремлении довести ситуацию до уже вполне вероятного раскола Украины на две-три части. Бегство Януковича в Харьков на съезд депутатов юго-востока запустило механизм дезинтеграции, которая теперь может произойти независимо от желания Януковича или Путина, по той же "дилемме заключенного". Два парламента не смогут решить, кто должен уступить первым, объявят друг друга нелегитимными и регионы в считанные дни сделают свой выбор. Не факт, что такая перспектива устраивает Кремль (риски возникновения новой Абхазии в Крыму или же рождения русского, но при этом антироссийского государства на Востоке Украины просчитать невозможно), но вне всякого сомнения варианты с пересмотром госграниц Украины представляются ему достойными внимания.
Однако эту конспирологическую теорию следует отбросить, поскольку поведение, демонстрируемое Россией и ее гражданами в отношении Украины не является каким-то новым феноменом, а полностью соответствует российской идеологической парадигме и российской ментальности. Дело даже не в стремлении большинства россиян добровольно-принудительно воссоздать совместное с Украиной государство (я не употребил слово "империя", поскольку средний россиянин не видит в таком принуждении к сожительству ничего "имперского"), а в неспособности россиян представить себе возможность равного диалога граждан с правительством. Янукович, будучи продуктом той же административно-командной системы, которую мы застали еще в СССР да так и не сломали по сей день, тоже не понимал, что он ответственен перед народом, а не перед своими друзьями-олигархами. Строго говоря, это главное, что ему хотели втолковать украинцы. Эта же тема была главной и для Болотной. На Украине сейчас происходит третий этап буржуазно-демократической революции: этап, на котором общество становится участником политического процесса. Так получилось, что экономический этап, с введением частной собственности, Украина и Россия более-менее успешно прошли, политический, с введением демократических институтов, - тоже, но все это не работало, пока коллектив граждан не имел реального политического доступа к открывшимся для него возможностям. Без этого компонента ни парламент, ни многопартийность, ни свобода слова не препятствуют существованию старой командно-административной системы, а страна начинает смахивать на тюремный барак с евроремонтом. Не в смысле тюремного режима, а эстетически. Каким-то несмываемым блатным налетом на всем, какими-то вещами, которые ни скрыть, ни замазать.
Такие вещи не обязательно понимать умом: они чувствуются кожей. Так или иначе украинцы это почувствовали и рано или поздно должны были вступить в конфликт с существующей моделью. Рассуждать о том, правильно ли они поступили, с головой бросившись в этот конфликт, бесполезно, потому что рано или поздно это должно было произойти. Теперь следует надеяться только на то, чтобы клубок противоречий был как можно быстрее разрублен - распутывать его уже некогда.
Почему украинцы восстали против вполне "вегетарианского" режима Януковича, не пожелав терпеть до назначенных на 2015 год президентских выборов?
Что заставило киевлян массово рисковать своими жизнями?
Чего добиваются украинцы и соотносят ли они предполагаемые выгоды от своей победы и удовлетворения своих требований (типа передачи части полномочий президента Верховной раде) с вполне реальными рисками гражданской войны?
Почему украинцы так сильно невзлюбили Россию в эти последние месяцы?
Почему в украинских протестах так заметны националисты, а по всей стране сносят памятники Ленину?
Большинство россиян, кажется, сняло для себя все эти вопросы, решив, что за Майданом стоит Госдеп, опирающийся на украинских фашистов. Тем же, кто еще продолжает размышлять, я предлагаю свои рассуждения о причинах происходящего на Украине.
Складывается впечатление, что украинцы не столько хотят, чтоб у них было "как в Европе", сколько, чтоб не было как в России. Умом понимая, что в режиме Януковича нет ничего такого чего нельзя было бы потерпеть до выборов, они вдруг почувствовали нестерпимую тоску от того, что им, свободным людям, приходится терпеть нелюбимого и неуважаемого человека. Все мы знаем, что такое чувство возникает нередко - как между отдельными людьми, так между народами и правительствами. Мы привыкли жить по принципу "стерпится - слюбится", а они хотят забыть этот тоже хорошо им известный принцип как дурной сон. Их право. И наши намеки, что младший брат, даже живя отдельным домом, должен следовать моральным правилам старшего, соблюдая все его свычаи и обычаи, порождают в украинцах импульсивное желание порвать отношения к гребаной матери - хотя бы и в ущерб себе. Эта готовность решить спор пусть даже в ущерб себе не специфична для украинцев, а совершенно обычна для конфликтов и прекрасно известна - как в жизни, так и в литературе: "так не доставайся же ты никому!" или даже "назло теще себе глаз выколю - пусть у нее зять будет кривой". Так вот Россия достала Украину как та теща.
Целились в Россию, а попали в коммунизм
Итак, конфликт не обязательно начинается по рациональной, разумной и внятно формулируемой причине. Но в этом и заключена его главная опасность. Конфликт, вспыхнувший на почве внезапно возникшей неприязни, плох тем, что неприязнь крайне трудно побороть какими-то конкретными уступками (ср. у Довлатова про споры с женщиной: "Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса").
В этот момент власть должна была уйти от конфликта, успокоить людей и чем-то отвлечь. Вполне вероятно, Янукович, человек хитрый и что называется тертый калач, так бы и сделал, но на него начали давить с севера, призывая не быть тряпкой и не развращать братский народ живым примером того, как граждане могут склонить правителя к компромиссу.
Риторика "куда вам хохлам со свиными рылами да в калашный ряд" полилась из России по всем каналам: от официальных представителей и записных пропагандистов типа Дм. Киселева до вполне либеральных и даже оппозиционно настроенных людей. Этот поток достиг пробивной мощности артиллерийского удара, загодя подготовив Майдан к столкновению с реальными пулями. Проще говоря, еще вчера украинцам было не из-за чего лезть под огонь, то теперь они ощутили в себе готовность идти на врага не ища причин.
В такой ситуации для украинцев становится невозможным диалог с политиками, которых можно заподозрить в пророссийской ориентации. По этой причине сейчас в Киеве не жалуют коммунистов, а по всей Украине сносят памятники Ленину. Нет, украинцы не разочаровались в идеалах социального государства и не стали вдруг поголовно либертарианцами. Ленин совершенно определенно ответил за Путина, что не вполне справедливо по отношению к вождю мировой революции, но совершенно понятно. Целились в Путина, а попали в Ленина.
В боевых акциях украинской оппозиции самыми заметными оказались, разумеется, люди, физически, технически и нравственно подготовленные к вооруженным конфликтам, то есть не киевская интеллигенция, а радикалы, как их называют в России - бандеровцы и фашисты. В этом нет ничего необычного и странным было бы ожидать противоположного расклада, но после завершения активной, боевой, фазы ситуация изменится кардинально, радикалы отойдут на задний план, соответствующий их малой численности и небольшому политическому весу. Проблема в том, чтобы активная фаза закончилась как можно быстрее.
Дилемма заключенного
Сейчас конфликт вступил в решающую стадию. Не противостояние, не "кто ты такой?", а драка, точнее, первый обмен ударами. Обе стороны уже несут ощутимый урон, понимают это, но уже не могут остановиться, поскольку нет уверенности, что противоположная сторона тоже остановится. Такая ситуация известна как "дилемма заключенного", когда очевидно выгодный взаимный компромисс оказывается невозможен из-за неизвестности планов соперника. На этой фазе остановить конфликт без применения силы может только третья сторона, которая призовет участников приовоборства к компромиссу под угрозой каких-то существенных для них санкций. Но специфика конфликта правителя с народом в том, что пойти на уступки может только правитель. Обращаться к Майдану бесполезно, поскольку тот состоит из разных людей. Времени так мало, что надо не выяснять кто прав, а кто виноват, а искать ту сторону конфликта, которая способна выполнить обращенные к ней требования.
По этой причине все западные лидеры призывают к уступкам Януковича, а не Петро со второй баррикады по Грушевского. Разумеется, у западных лидеров есть и свой интерес в том, чтобы оппозиция победила Януковича, однако с миротворческой точки зрения они действуют единственно правильным образом: обращаются к тому единственному участнику конфликта, который способен принимать значимые для завершения конфликта решения. Иначе действует Россия, которая на всех уровнях - от первых лиц до православного публициста Худиева призывает простых украинцев отступиться от своих требований, каковые призывы заведомо не имеют смысла. Более того, обращаясь к Януковичу, Кремль, деятели культуры (среди которых Лановой, Быстрицкая и Кобзон), не говоря уж о простых россиянах из блогосферы просят украинского президента не быть тряпкой и раздавить гадину.
Евромайдан и евромагадан
Действия России очень сильно способствуют эскалации украинского конфликта. Россия и россияне находят такую оскорбительную форму обращения к украинцам, мечтающим найти предлог для выхода из опасно разрастающегося конфликта, которая заведомо не позволяет протестующим пойти на компромисс "сохранив лицо". Рассуждая теоретически, Кремль можно было бы заподозрить в стремлении довести ситуацию до уже вполне вероятного раскола Украины на две-три части. Бегство Януковича в Харьков на съезд депутатов юго-востока запустило механизм дезинтеграции, которая теперь может произойти независимо от желания Януковича или Путина, по той же "дилемме заключенного". Два парламента не смогут решить, кто должен уступить первым, объявят друг друга нелегитимными и регионы в считанные дни сделают свой выбор. Не факт, что такая перспектива устраивает Кремль (риски возникновения новой Абхазии в Крыму или же рождения русского, но при этом антироссийского государства на Востоке Украины просчитать невозможно), но вне всякого сомнения варианты с пересмотром госграниц Украины представляются ему достойными внимания.
Однако эту конспирологическую теорию следует отбросить, поскольку поведение, демонстрируемое Россией и ее гражданами в отношении Украины не является каким-то новым феноменом, а полностью соответствует российской идеологической парадигме и российской ментальности. Дело даже не в стремлении большинства россиян добровольно-принудительно воссоздать совместное с Украиной государство (я не употребил слово "империя", поскольку средний россиянин не видит в таком принуждении к сожительству ничего "имперского"), а в неспособности россиян представить себе возможность равного диалога граждан с правительством. Янукович, будучи продуктом той же административно-командной системы, которую мы застали еще в СССР да так и не сломали по сей день, тоже не понимал, что он ответственен перед народом, а не перед своими друзьями-олигархами. Строго говоря, это главное, что ему хотели втолковать украинцы. Эта же тема была главной и для Болотной. На Украине сейчас происходит третий этап буржуазно-демократической революции: этап, на котором общество становится участником политического процесса. Так получилось, что экономический этап, с введением частной собственности, Украина и Россия более-менее успешно прошли, политический, с введением демократических институтов, - тоже, но все это не работало, пока коллектив граждан не имел реального политического доступа к открывшимся для него возможностям. Без этого компонента ни парламент, ни многопартийность, ни свобода слова не препятствуют существованию старой командно-административной системы, а страна начинает смахивать на тюремный барак с евроремонтом. Не в смысле тюремного режима, а эстетически. Каким-то несмываемым блатным налетом на всем, какими-то вещами, которые ни скрыть, ни замазать.
Такие вещи не обязательно понимать умом: они чувствуются кожей. Так или иначе украинцы это почувствовали и рано или поздно должны были вступить в конфликт с существующей моделью. Рассуждать о том, правильно ли они поступили, с головой бросившись в этот конфликт, бесполезно, потому что рано или поздно это должно было произойти. Теперь следует надеяться только на то, чтобы клубок противоречий был как можно быстрее разрублен - распутывать его уже некогда.