Освобождение от условностей
Кадыров, конечно, замирил Чечню, много строит, старается... Но вот в апреле насмерть разругался с братьями Ямадаевыми и пожалуйста - старшего, Руслана расстреляли в центре Москвы. Герой России, экс-депутат Госдумы. В декабре 2006 также в Москве расстреляли перешедшего в оппозицию к Кадырову командира спецгруппы ФСБ "Горец" Мовлади Байсарова. Чуть раньше - Политковскую. Байсаров незадолго до смерти пытался жаловаться в прокуратуру Чечни, светился с интервью во "Времени новостей". Помогло?
Кремль не стал выдавать Ямадаевых в Чечню - тоже не помогло. Но точно так же и Кремлю не отдавали Литвиненко. Укрепившийся в последние годы принцип: "С Россией никто не считается, поэтому и она не должна ни с кем считаться" - он сквозной. Люди успокаивают себя тем, что такой подход применяется только центральной властью против ее врагов. Нет, это обычный культ силы. Отбросить дипломатию, прямо заявить о своих интересах и преследовать их пока не загоняешь до смерти. Конечно, "рядовому" гражданину глупо повторять: "сегодня пришли за Ходорковским, завтра придут за тобой", но право сильного у нас фактически институциализировано и воспроизводится властями любого уровня: от президента до обычного мента.
Последнее время многие ужасаются тому, что общество при виде поверженного врага режима демонстрирует какую-то неожиданно сладострастную реакцию. Идет ли речь об МБХ, Литвиненко, Политковской, разогнанных "несогласных" или убитом нацболе - мы обязательно слышим: "так им и надо, ибо нефиг". Говорящие такое будто бы пытаются убедить себя в том, что именно с их санкции государство покарало своих врагов.
Обычно таких людей обвиняют в полной моральной деградации или в продажности, но это неправильно. Не стоит недооценивать присущий каждому инстинкт самосохранения. Любой человек, независимо от политических симпатий, чувствует неприятный холодок, узнав, что пошедшие против сильных государства сего погибают хоть в Москве, хоть в Лондоне. В этой ситуации многие стремятся любыми средствами вернуть себе ощущение спокойствия, найти рациональное объяснение случившемуся. Выяснив, что Элина Эрсиноева была вдовой Басаева, облегченно вздыхают: "Ну вот все и объяснилось", прекрасно понимая, что похищение среди бела дня молодой женщины несколько противоречит их собственным представлениям о безопасной жизни.
В дворовых кампаниях или даже уже животных - в собачьих стаях, например, окружение лидера копирует его реакции, что особенно ярко проявляется при нападении на чужака. Это происходит настолько автоматически, что углядеть в такой реакции стремление выслужиться очень сложно. То, что мы называем "поведением шестерки" - это всего лишь быстрая отправка лидеру сигнала "я свой", всего лишь попытка максимально дистанцироваться от печальной участи поверженного.
Повторю: мы не ходорковские и не литвиненки, мы не рассорились вусмерть с властью, но есть еще одно важное отличие: у нас вовсе нет того финансового или политического ресурса для защиты, который был у них. Если даже сильной Европе прямо говорят: "вы для нас никто, потому что газовый вентиль у нас", то мы-то кто для них? Ну понятно, "свои", о чем постоянно напоминаем - других-то вариантов нет.
Кремль не стал выдавать Ямадаевых в Чечню - тоже не помогло. Но точно так же и Кремлю не отдавали Литвиненко. Укрепившийся в последние годы принцип: "С Россией никто не считается, поэтому и она не должна ни с кем считаться" - он сквозной. Люди успокаивают себя тем, что такой подход применяется только центральной властью против ее врагов. Нет, это обычный культ силы. Отбросить дипломатию, прямо заявить о своих интересах и преследовать их пока не загоняешь до смерти. Конечно, "рядовому" гражданину глупо повторять: "сегодня пришли за Ходорковским, завтра придут за тобой", но право сильного у нас фактически институциализировано и воспроизводится властями любого уровня: от президента до обычного мента.
Последнее время многие ужасаются тому, что общество при виде поверженного врага режима демонстрирует какую-то неожиданно сладострастную реакцию. Идет ли речь об МБХ, Литвиненко, Политковской, разогнанных "несогласных" или убитом нацболе - мы обязательно слышим: "так им и надо, ибо нефиг". Говорящие такое будто бы пытаются убедить себя в том, что именно с их санкции государство покарало своих врагов.
Обычно таких людей обвиняют в полной моральной деградации или в продажности, но это неправильно. Не стоит недооценивать присущий каждому инстинкт самосохранения. Любой человек, независимо от политических симпатий, чувствует неприятный холодок, узнав, что пошедшие против сильных государства сего погибают хоть в Москве, хоть в Лондоне. В этой ситуации многие стремятся любыми средствами вернуть себе ощущение спокойствия, найти рациональное объяснение случившемуся. Выяснив, что Элина Эрсиноева была вдовой Басаева, облегченно вздыхают: "Ну вот все и объяснилось", прекрасно понимая, что похищение среди бела дня молодой женщины несколько противоречит их собственным представлениям о безопасной жизни.
В дворовых кампаниях или даже уже животных - в собачьих стаях, например, окружение лидера копирует его реакции, что особенно ярко проявляется при нападении на чужака. Это происходит настолько автоматически, что углядеть в такой реакции стремление выслужиться очень сложно. То, что мы называем "поведением шестерки" - это всего лишь быстрая отправка лидеру сигнала "я свой", всего лишь попытка максимально дистанцироваться от печальной участи поверженного.
Повторю: мы не ходорковские и не литвиненки, мы не рассорились вусмерть с властью, но есть еще одно важное отличие: у нас вовсе нет того финансового или политического ресурса для защиты, который был у них. Если даже сильной Европе прямо говорят: "вы для нас никто, потому что газовый вентиль у нас", то мы-то кто для них? Ну понятно, "свои", о чем постоянно напоминаем - других-то вариантов нет.