Ополчение Донбасса - часть 3
На церковный яблочный спас толстый повар подозвал троих бойцов и наказал им:
- На дворе спас, а у нас даже яблок нет. Езжайте в город и привезите мне яблок: кашу приготовлю.
- У нас денег нема!- возмутились парни.
- Ничего не знаю. Или везите яблок, или оставлю без ужина.
Рядом очень удачно оказался я.
- Миха, шо, деньги-то есть у тебя?
- Есть немного.
- Поехали в город, машину надо заправить и яблок купить.
- Ммм… Ну, давайте.
Не переть же мне против повара.
067. Наш повар.
Найти яблоки в этом небольшом городке оказалось непросто. Большинство торговых точек на рынке были закрыты: то ли мы поздно приехали, то ли они в принципе уже давно не открываются.
068.
069.
Обходя пустые проходы на рынке, неожиданно встретили двух женщин, одна из которых, завидев парней в военной форме, окликнула их:
- Ребята, а вам ещё такие куртки, как на вас сейчас, нужны?
- Ну..,- поначалу растерявшись, переглянулись ополченцы,- Не откажемся…
- Идите, я вам дам. У меня две есть.
И вытащила из сумки две камуфлированных куртки.
- Вот, носите, я продать думала, но вам за так отдам,- и, немного помолчав, добавила,- Берегите нас, на вас одних только и надеемся. А то уже всего боимся здесь.
070.
Куртки пришлись, кажется, очень кстати, бойцы поблагодарили сердобольную женщину, и отправились дальше исполнять приказ набожного повара. В какие только продуктовые магазины мы не заходили, яблок на удивление нигде не было. Прилавки, впрочем, оказались столь бедны на товар, словно на город спустились первые постсоветские годы.
071.
Подойдя к одной из продавщиц, поинтересовался:
- И давно у вас так?
- Так ведь это,..- удивлённо посмотрев на меня, ответила женщина,- с начала войны. Вот, если кое-что удаётся урвать на складах, сразу везём сюда. А так… нет ничего.
В одном из небольших магазинчиков, где так же не нашлось яблок, на нас обратили внимание две девицы лет тридцати, и уже на улице окликнули:
- Ребят, вам яблоки нужны, да?
- Ага!
- А вы сами откуда?
- Краматорские мы,- раскатистым басом ответил один из ополченцев.
- Ну.., вы кто сами-то?..,- продолжала настороженно спрашивать вторая,- Наши или эти… укроповские?
- Ваши, ваши. Мы к вам недавно приехали, нас отрядом командование сюда направило неделю назад. Краматорск защищали.
- А, ну, если так, пойдёмте с нами, мы вам с участка нашего яблок полный пакет насыпем,- обрадовались девчонки,- Только домой за мамой и мужем заехать надо, вы же на машине?
- Конечно, давайте, а то весь город уже облазили!
Пожилая мама при виде бойцов прослезилась, и рассыпалась в благодарностях:
- Дай вам бог здоровья, защитники вы наши! Скорее бы кончилось всё это, страшно-то как жить стало, миленькие вы мои. Небось, голодные вы совсем, давайте мы вам огурчиков ещё дадим с собой.
- Давайте,- заулыбались, переглядываясь меж собой, парни, но одна из девчонок уже спешила к нам с банкой варенья.
- Вот, вам варенья ещё! И огурцов свежих сейчас положим, подождите.
Муж поделился с парнями пачкой сигарет, и рассказал, что сам недавно подался дежурить на одном из блокпостов окраины города.
- Может, денег вам дать?- не унималась его жена,- У нас есть сейчас немного.
- Спасибо, не надо нам,- не удержался я, и стал разворачивать ребят на выход с участка,- Неудобно уже как-то, перестаньте! Вот, за яблоки спасибо, а то нас повар обратно в отряд не пустит.
Тепло попрощавшись, и дав себя обнять не перестающей плакать бабушке, бойцы повернули обратно на базу. Повар остался очень доволен, и скоро сообразил огромную кастрюлю рисовой каши с яблоками.
072.
На другой день в отряд прямо на базу явилась женщина лет сорока пяти, и предложила любую посильную помощь:
- Может, постирать вам нужно чего? Или готовить? Я приходить готовить на вас могу, недалеко совсем здесь живу. Вы скажите. Любую помощь готова оказать... Ну, кроме денег, денег у меня нет.
- Ну, денег нам и не надо… А от помощи не откажемся,- ответил обучающий меня вождению БТР тридцатисемилетний ополченец.
073.
Позже, когда дама покинула нашу базу, он ходил взад-вперёд по плацу, размышляя вслух:
- А ничего такая дамочка-то… Хоть и в возрасте уже, но оно даже к лучшему! И ведь сказала: любую помощь окажу, слышал?- обратился он ко мне.
- Угу,- не сдерживая улыбку, кивнул я головой бойцу.
- Она же сама сказала: любую помощь, кроме денег. Понимаешь? Любую!
- Ладно, угомонись,- смеялся я.
- Нормаааально! У неё же мужика нет, сразу видно. Чего бы она одна пришла? Надо бы разузнать у неё адресок.
Но адресок разузнал толстый пятидесятилетний наш повар. И с того дня вечерами на базе его уже не видели. А ужинать нам теперь приходилось лишь бутербродами с маслом.
074.
Такое же расположение мирного населения к ополченцам я хорошо почувствовал и в моменты, когда по той или иной надобности мы на боевых машинах выезжали в город. Многие гражданские люди (чаще старики) приветственно махали сидящим верхом на БТР парням рукой, а одна бабушка и вовсе перекрестила нас. Кажется, люди здесь верят и ждут победы ополчения над украинской армией, находя в том единственный приемлемый выход. Сколько не спрашивал ребят, на примирение с западной Украиной никто уже не соглашался.
- Удивительно для меня то, что ещё вчера Украина была вашей страной, но сегодня вы словно бы ненавидите её больше всех остальных в мире.- поражался я вслух,- Как так получилось? Пытаюсь примерить это на себя, как россиянина: если бы в нашей стране к власти пришли самые отъявленные подонки, и устроили бы внутреннюю гражданскую бойню, мы, тем не менее, вряд ли стали бы не ненавидеть саму Россию. Может, отдельную группу людей в ней, но не саму страну. Вы не рассматриваете вариант, что западная часть вчерашней вашей общей страны признает, что допустила к правлению шайку бандитов, и предложит вам установление новой, угодной обеим сторонам, власти?
- Нет!- решительно отвечали мне.- Мы не хотим их больше. Знаешь, если бы именно народ западной Украины не поддержал ту агрессию, с которой нас принуждали соглашаться с навязываемыми их властью новыми ценностями, мы, возможно, по-прежнему рассматривали бы в них братьев. Но когда под их снарядами погибали члены наших семей, когда рушили наши города и сёла… Нет, мы их больше не приемлем!
В числе прочих представилось мне так же лично познакомиться и ночевать в одном доме с отцом Сергием Мироновым, не типично для служителей церкви и очень симпатично острым на язык. Наилучшим, наверное, образом можно охарактеризовать отношение ополчения Донбасса к западной Украине, приведя несколько выдержек из его интервью программе «Герои сегодня»:
«Эта власть скомпрометировала себя настолько, что... Вот, у меня на приходе были люди, которые были против отделения Донбасса от Украины. Если честно, в самом начале я тоже был против... Я, наверное, был согласен на автономию в составе Украины. Вот как Крым был в своё время. Но. После того как я повывозил убитых, раненых, после того, как я поотпевал обычных мирных жителей, я не хочу такой Украины. Это не мать - та, что убивает своих детей. Поэтому сказать, что это родина-мать, у меня язык больше не повернётся. ... Теперь у меня благодаря этой временной власти, которая просто должна была до следующих выборов президента сохранять мир и порядочек... Она теперь уничтожила всё, что было внутри в душе человека... Мне, конечно, нравились и хатки побеленные, и украинские песни, и девчата, и вышиванки, и соловьи, и всё нравилось. Теперь я не хочу всего этого видеть даже близко.
Здесь не идёт война за землю - здесь идёт, наверное, больше война за свободомыслие. За то, что мы не хотим, чтобы нам навязывали идеологию другие люди. Мы сами можем выработать то, что мы приемлем. Вот так, как, знаете, приходили и говорили: ”Вот памятник Ленина, его надо снести”. Зачем? Он денег стоит, это целая эпоха, люди строили этот памятник, делали этот памятник. Давайте его аккуратно снимем, перенесём в парк Ленина, поставим там, и пускай те, кто помнит ту эпоху, приводят туда своих внуков, и показывают, что была такая страна, были такие люди, вот так вот жили, такие были ценности. А зачем ломать? Вот из-за этого восстаёт Донбасс, то есть нам навязывают то, чего мы никогда не будем делать. Мы не хотим ценностей европейских. У нас тут, здесь, на Донбассе свои ценности. И они в корне отличаются от европейских ценностей. Мы ценим дружбу, чего в Европе никто никогда не ценил и ценить не будет. Мы ценим связи родственные - там эти связи давно потеряны. Мы ценим чистоту отношений, то есть если это дружба, то она должна быть настоящей, если это любовь, то она должна быть настоящей. Там всё это ненастоящее, а нам всё это пытаются навязать. Поэтому Донбасс восстал» (полное интервью можно посмотреть здесь).
075.
076.
077.
На следующий день ездил с командиром в другой его отряд, разместившийся в степи под открытым небом. Мужчины здесь были взрослее как возрастом, так и духом, мышлением. Так же много говорили здесь у костра обо всём происходящем в Украине. Сколько не спрашивал я людей, абсолютное их большинство желало именно автономию Донбасса, каковой сегодня обладает, например, Абхазия. Совсем немногие желали присоединения к России, но ни один не хотел уже никакого возвращения к Украине.
078.
079.
080.
081.
082.
Именно отсюда, из этой степи, я хоть капельку посмотрел на эту войну в её действии: в трёх километрах от нас слышны были регулярные удары градов ополченцев по украинской армии, а на горизонте серийно поднимались столбы дыма.
083.
В этом лагере я остался на ночь, спать пришлось на постеленном прямо на землю куске брезента, однако ничего у меня из этой затеи не вышло: уже через полтора часа я здорово замёрз, и, опасаясь за свои почки, побрёл к костру, где остался греться до самого утра. Всю эту ночь вдалеке не переставали шуметь грады, вспышки снарядов которых часто можно было наблюдать на фоне невероятно звёздного южного неба.
084.
085.
Некоторые бойцы забрались спать в легкобронированный тягач, другие уснули прямо под ним, постелив на землю телогрейки. Жизнь этих мужиков была гораздо более спартанской, нежели на базе, из еды мне за сутки достались лишь две варёные картошки и треть консервированной банки рыбы. Бойцы этого отряда так же ждали приказа идти в бой, сетовали, что приходится бездействовать тогда, как в других частях Донбасса идут кровопролитные сражения.
086.
087.
088.
Рано утром приехала машина и забрала меня обратно на базу. Опросить вояк на предмет, чьи их лица мне будет позволено опубликовать в репортаже на своих фотокарточках, я к великому своему сожалению позабыл, и оттого все их теперь вынужден буду скрыть. Некоторые так и говорили мне:
- Отобьём Краматорск обратно - публикуй открыто и смело! А пока не нужно. У нас семьи там остались.
089.
090. Зенитную установку ополченцы приварили прямо на крышу тягача, чтобы таскать за собой и разворачивать каждый раз не приходилось.
091.
092. Все бойцы, разумеется, скучали по женщинам.
093.
094.
Позже меня, как и обещал командир, отвезли пострелять на полигон, расположенный при местном военном штабе. Там же зачем-то представили в большом кабинете атаману. Кто это был, ума не приложу, но, по всей видимости, фигура большая и важная. Всё время, пока я, хлопая глазами, сидел у него за столом и слушал переговоры с командиром нашего отряда, в кабинет без конца приходили и уходили с разными вопросами множество людей.
095.
096.
097.
098. Здесь мне впервые представилось пострелять очередью.
Все дни моего пребывания в этой части ЛНР телефон отказывался принимать сеть. И ни у одного меня: остальные бойцы так же сетовали на отсутствие связи, и не могли позвонить родственникам. Лишь в степи мне удалось вдруг отправить пару смс приятелям из Москвы, что сходили там с ума за меня. Через несколько дней мне предстояло вернуться домой.
◄◄ Назад | Вперёд ►►