Кольцо из кораллов. Часть III
Содержание: Часть I | Часть II | Часть III | Часть IV | Часть V
Вернуться к реальности меня заставили трассеры, что пронеслись справа от кокпита на уровне плеча. Я инстинктивно пригнулся, ушёл влево, оглянулся назад - и никого не увидел. Но следующая очередь прошла уже по левой плоскости, я вильнул вправо и опять не видел никого за собой. Замешкавшись, - это была ошибка - я позволил F4F выровняться. И тут же трассеры 7,7-мм пуль пронеслись уже по обе стороны фонаря, и я услышал - и даже почувствовал спиной - стук от попаданий в бронеплиту за моим сиденьем. Трассеры 7,7-мм резко прекратились, и их сменили трассеры 20-мм пушек, казавшиеся размером с апельсин, в каком-то замедленном темпе пролетавшие тоже по обе стороны фонаря.
Я завалил «Уайлдкэт», резко ушёл влево и, наконец, обнаружил «Зеро», пристроившийся у меня под хвостом. Мой манёвр вывел его из равновесия, и он стремительно отвернул вправо. Я тоже резко переложил ручку вправо, надеясь поймать его в «ножницы». Но когда мой «Грумман» проходил горизонталь, ещё один огненный поток красных трассеров промелькнул над фонарём, казалось, всего в нескольких дюймах над моей головой. Это было похоже на большую струю огня - даже показалось, что я чувствую его жар. Когда я завершил поворот, «Зеро» уже исчез из поля зрения, так что я немедленно повернул истребитель обратно в направлении торпедоносцев. Последние в строю «Девастейторы» как-раз скрывались из виду под облаками.
Но справа от строя был виден ещё один торпедоносец, что был целью последней атаки японцев. Он резко снижался по широкой извилистой дуге. За «Девастейтором» распустился парашют, а сбоку на него как кинжал пикировал «Зеро». Я чувствовал себя беспомощным - ведь я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить то, что должно было произойти. Торпедоносец упал в воду, за ним последовал парашют. В опасной близости от воды «Зеро» не стреляя проскочил над ними, разворачиваясь и набирая высоту в моём направлении. Боковым зрением я увидел и другие «Зеро» выше и справа от меня. Быстро переведя взгляд на приборную панель, я выровнял истребитель по курсу и влетел в облачность.
Проход через муть облака был коротким по времени, но за эти секунды в голове пронеслось много вопросов. Где Джимми и его «прикрытие сверху»? Откуда взялись разрывы зенитных снарядов? И где, наконец, Дэн Шиди? Я не видел его с тех пор, как мы попали под обстрел. Тот сбитый «Уайлдкэт» - это был Дэн? К тому моменту, как я выскочил в чистую «долину» между двумя колоннами облаком, ответов у меня не появилось. Я был уверен, что сейчас увижу строй торпедоносцев, но его не было, зато было много кого ещё.
В тысяче футов [300 м] над моим правым плечом летели четыре - а может и больше - «Зеро». Ярдах в трёхстах [270 м] от моей левой плоскости, тем же курсом и на той же высоте, что и я - пронёсся еще один. Но я мигом забыл о них, когда до меня дошло, что пятно в центре прицела - это тоже «Зеро», идущий мне прямо в лоб. Мелькнула мысль: «подпусти поближе!», но инстинкты оказались быстрей - палец уже жал на гашетку. Из всех шести стволов по бокам от меня вырвались трассы. Я отпустил спусковую кнопку, когда увидел вспышки отлетающих кусков металла от двигателя и капота «Зеро». Ручку на себя и влево. Я опять открыл огонь ещё находясь в вираже, стоило лишь носу самолёта слева от меня появиться во внешнем кольце прицела. Трассы очередей успели пройти от двигателя по всей длине фюзеляжа, прежде чем я отпустил спуск и проскочил позади него.
Коллиматорный прицел Mark 8 в кокпите F4F-4 «Уайлдкэт» и его прицельная сетка.
Выровнявшись, я полетел прямо к большому облаку, что было слева, когда я вырвался на открытое пространство после прохода через облачную «полку». Теперь я смотрел только на приборную доску, и тусклый серый свет от окутывавшего самолёт облака действовал очень успокаивающе. Оказавшись в облаке, я некоторое время держал по приборам тот же курс, затем повернул на 90° вправо, уменьшил газ и начал медленное снижение. Этому было две причины. Во-первых, этим поворотом я хотел стряхнуть с хвоста все «Зеро», что могли последовать за мной в облако. Тот, по которому я стрелял в последний раз, очевидно, пролетел через ту облачную «полку» вместе со мной. Во-вторых, я надеялся, что, выйдя на открытое пространство, я окажусь поблизости от «моих» торпедоносцев. Но этого не случилось.
Японские авианосцы
Вырвавшись из облака я первым делом начал крутить головой в поисках строя «Девастейторов», но в поле зрения вообще не было ни одного самолёта. Внезапно в том направлении, куда я смотрел, возникли два чёрных дымных шара разрывов зенитных снарядов, я ещё раз присмотрелся, но в воздухе по-прежнему никого не было. Затем появились еще один, два, три черных шара, каждый из которых последовательно приближался ко мне. До меня, наконец, дошло, что цель - это я. Тут я, всё же, посмотрел вниз и увидел большой крейсер незнакомого мне типа. Его форштевень рассекал воду пенистыми бурунами, классической «костью в зубах». Куда бы он ни направлялся - он явно очень спешил.
Я дал ручку от себя и вправо, свалив самолёт к самой воде и выровнялся на где-то на ста футах [30 м] от неё. Немного довернув влево, я обнаружил то, что скрывали от меня облака, когда я летел выше. Передо мной была наша главная цель - Первое ударное авианосное соединение. Впереди и слева по курсу шли три больших авианосца, все с носовыми и кормовыми бурунами, что указывали на высокую скорость. Позже они были идентифицированы как «Кага», «Акаги» и «Сорю». Тот факт, что там должен был быть ещё и четвёртый авианосец - «Хирю» - в моей памяти не зацепился.
Первым шёл «Кага», «Акаги» находился не более чем в трёх милях [5,5 км] по борту от него и прямо у меня по курсу. «Сорю», который показался мне размером с «Энтерпрайз», был где-то в миле [1,8 км] за «Акаги» и справа от него, и, казалось, начинал крутой поворот на правый борт. Вспышки орудийных выстрелов озаряли палубы близлежащих кораблей эскорта, но я не видел ни разрывов их снарядов, ни целей, по которым они стреляли. Казалось, что кроме меня в воздухе никого нет.
В голове мелькнула мысль: не проштурмовать ли ближайший авианосец? Я перевёл взгляд на «Акаги», и тут буквально ад вырвался на свободу. Сначала на полётной палубе, на полпути между надстройкой-«островом» и кормой появилась оранжевая вспышка разрыва бомбы. Затем без остановки разрыв уже посредине корабля, а у кормы взметнулись фонтаны воды от близких промахов. Почти в унисон, слева от меня, полётная палуба «Кага» тоже расцвела взрывами бомб и пламенем. Но я не отрывал взгляд от «Акаги» и следующий взрыв у ватерлинии в районе миделя казалось вскрыл недра корабля зеленовато-жёлтым шаром пламени.1 Чёрное облако дыма привлекло моё внимание к «Сорю», все еще находящемуся в повороте на правый борт. Ему тоже досталось - густой чёрный дым клубился по всей длине корпуса. У всех трёх кораблей опали их пенящиеся носовые буруны - похоже, они теряли ход.
Горящие японские авианосцы на фотодиораме Нормана Бел Геддеса, 1942 г.
Потрясённый, я медленно отворачивал вправо. Разум отчаянно пытался осознать то, чему я только что был свидетелем, а представление всё ещё продолжалось. Проводившие наш инструктаж офицеры говорили, что на подобный сокрушительный эффект вряд ли стоит надеяться. А теперь я своими глазами видел это разворачивающееся инферно, причём не из мягкого кресла в кинотеатре, а сидя на парашютном ранце в истребителе «Грумман».
Возвращение
«Группе - сбор! Сбор!» Неожиданно громко прозвучавшая в наушниках команда вернула меня к реальности. Я вдруг понял, что, если не считать периодического треска помех, это было первое сообщение по радио, которое я услышал с момента нашего вылета. Я прижал микрофон и начал вызывать. Сначала Джимми, потом Дэна, наконец, всех кто меня слышит! Мне отчаянно хотелось увидеть хоть какой-нибудь наш самолёт. Но в наушниках стояла тишина.
На инструктаже точка сбора после атаки была назначена в 20 милях [37 км] к северу от цели. Но в том направлении маячили японские корабли, плюс чтобы добраться туда, нужно было топливо, которого у меня было в обрез. В памяти всплыло наставление Тача - никаких игр в «одиноких волков». Словом, пора было валить оттуда. Вытащив планшет из крепления под приборной панелью, я проверил обратный курс на «точку отсчёта» и «Йорктаун». Глядя на компас, я развернул истребитель на нужный курс и опять осмотрел небо во всех секторах. В поле зрения не было ни одного своего самолёта, но и вражеских, к счастью, тоже не было.
Бросив последний взгляд в сторону японцев, я обнаружил, что три авианосца уже почти остановились. Позиция каждого корабля была отмечена возвышающимся над ними черными столбами дыма, что клубились и как-бы кипели, указывая на то, что они поднимаются из зоны сильного жара. Поднявшись к основанию низко висящих облаков, чтобы прикрыться от возможного нападения сверху, я опять установил обороты двигателя и насыщение смеси на максимальную дальность. Новый осмотр местности на наличие самолётов сообщил мне, что я все еще один.
А через несколько минут моя правая рука внезапно онемела. Пальцы на рукоятке управления разжались, отказавшая конечность соскользнула с неё, предплечье упало на колени. В панике я схватился за ручку левой рукой, в то время как мозг пытался понять, что происходит. Я не чувствовал руки от плеча и ниже, но и боли тоже не было. Время шло, и постепенно я опять начал её ощущать, а минут через десять уже снова мог полностью пользоваться предательской конечностью. Пусть я все еще был шокирован и озадачен случившимся, но хоть мысли о том, как я с одной рукой буду выкручиваться из ожидавшего меня впереди - отпали сами собой. Теперь главной заботой стало найти какой-нибудь наш корабль - причём желательно авианосец - до того, как у меня закончится топливо.
Дэн Шиди
Ровный звук двигателя вселял некоторую уверенность, пока я летел на высоте 1500 футов [450 м], чуть ниже основания рассеянных облаков. Время шло медленно, а на горизонте впереди не было никаких признаков наших кораблей. Но мозгам было скучно без дела, и я перебирал в памяти недавние события. Больше всего озадачивала та прилетевшая сзади струя красных трассеров, что прошла у меня над головой. Эти трассеры не были похожи ни на 7,7-мм, ни на 20-мм. Я подумал, может у японцев есть «Зеро», вооружённые пулемётами нашего калибра .50 [12,7-мм]?
Ответ на этот вопрос я получил лишь несколько дней спустя, когда мы, наконец, встретились с Дэном Шиди уже в Пёрл-Харборе, в ангаре на острове Форд. Дэн рассказал, что кричал мне по радио, чтобы я отвернул вправо или влево и дал ему возможность снять «Зеро» с моего хвоста. Когда я резко ушёл в сторону, он решил, что я его услышал, и дал очередь, а я в этот момент уже поворачивал обратно. И пусть он промахнулся - как по «Зеро», так и по мне - этого оказалось достаточно, чтобы заставить японского пилота искать более безопасное место.
Несколько приукрашенный полный залп пикирующего «Зеро»
Ещё я узнал, что на Дэна затем спикировал другой «Зеро», который изрешетил его кокпит из 7,7-мм, ранив его в правую ногу и плечо. Но, несмотря на это, он упорно следовал за мной через первое облако, вынырнув как раз в тот момент, когда «Зеро», с которым мы сошлись в лобовой, взорвался, уже проходя подо мной. Уйдя вправо, чтобы увернуться обломков разваливающегося самолёта, он был немедленно атакован группой японцев сверху. Получив новые попадания в кокпит и вокруг, он всё же смог в пикировании оторваться от нападавших и выровнял истребитель над самой водой.
Охоту за ним продолжил лишь один из той группы, и через несколько секунд Дэн столкнулся с этим последним противником. Проскочивший вперёд «Зеро» развернулся и, тоже снизившись до самой воды, пошёл в лобовую атаку. Оба пилота открыли огонь, а затем отвернули в противоположные стороны, чтобы избежать столкновения. Но японец слишком хотел достать «Уайлдкэт» и положил самолёт на крыло в максимально крутом развороте. Дэн увидел, как кончик плоскости серебристо-серого истребителя коснулся вершины волны, а затем кувыркающийся, словно игрушка, «Зеро» пронёсся по поверхности и исчез в ливне брызг.
Осмотрев небо вокруг, Дэн тоже обнаружил, что остался один. Кокпит истребителя представлял собой коллекцию дырок и разбитых приборов, включая компас, а одно колесо шасси вывалилось из своей ниши в фюзеляже. Так что по компасу Дэн сориентироваться не мог, но он помнил, что по пути к цели Солнце было примерно за спиной. Надеясь на лучшее, он развернул нос своего потрёпанного «Уайлдкэта» к Солнцу. Этот курс привёл его к «Хорнету», но не к мягкой посадке на его палубу.
На левом снимке момент, когда из-за подломившейся стойки шасси ведущий огонь изо всех шести стволов самолёт Дэна Шиди разворачивает вправо. На правом - кадр из отчёта АВ «Хорнет» о повреждениях, фотограф специально выбрал точку съёмки примерно с того места, откуда начался огонь. Стрелками и буквами помечены те места на надстройке, где остались отметины или пробоины от пуль.
При посадке его гак зацепился трос аэрофинишёра как раз в тот момент, когда сложилась повреждённая правая стойка шасси. Самолёт резко затормозил, правая плоскость рухнула на палубу, а из пулемётов вырвались снопы огня. Двухсекундный шквал из шести стволов впился в надстройку корабля, убив пять и ранив двадцать человек из экипажа «Хорнета».
Судьба человека, которого я видел выпрыгнувшим с парашютом, была еще одной мыслью, о которой следовало подумать. Пройдет пятьдесят лет, прежде чем я узнаю, что 23-летний лейтенант Уэсли Ф. Осмус был подобран японским эсминцем «Араcи». Допрошенный и вынужденный выдать информацию о составе американских сил, Осмус был казнён той же ночью, а его тело выбросили в море.
«« Предыдущая часть | Следующая часть »»
1 Судя по описанию количества и расположения попаданий, автор перепутал «Кага» с «Акаги».
Вернуться к реальности меня заставили трассеры, что пронеслись справа от кокпита на уровне плеча. Я инстинктивно пригнулся, ушёл влево, оглянулся назад - и никого не увидел. Но следующая очередь прошла уже по левой плоскости, я вильнул вправо и опять не видел никого за собой. Замешкавшись, - это была ошибка - я позволил F4F выровняться. И тут же трассеры 7,7-мм пуль пронеслись уже по обе стороны фонаря, и я услышал - и даже почувствовал спиной - стук от попаданий в бронеплиту за моим сиденьем. Трассеры 7,7-мм резко прекратились, и их сменили трассеры 20-мм пушек, казавшиеся размером с апельсин, в каком-то замедленном темпе пролетавшие тоже по обе стороны фонаря.
Я завалил «Уайлдкэт», резко ушёл влево и, наконец, обнаружил «Зеро», пристроившийся у меня под хвостом. Мой манёвр вывел его из равновесия, и он стремительно отвернул вправо. Я тоже резко переложил ручку вправо, надеясь поймать его в «ножницы». Но когда мой «Грумман» проходил горизонталь, ещё один огненный поток красных трассеров промелькнул над фонарём, казалось, всего в нескольких дюймах над моей головой. Это было похоже на большую струю огня - даже показалось, что я чувствую его жар. Когда я завершил поворот, «Зеро» уже исчез из поля зрения, так что я немедленно повернул истребитель обратно в направлении торпедоносцев. Последние в строю «Девастейторы» как-раз скрывались из виду под облаками.
Но справа от строя был виден ещё один торпедоносец, что был целью последней атаки японцев. Он резко снижался по широкой извилистой дуге. За «Девастейтором» распустился парашют, а сбоку на него как кинжал пикировал «Зеро». Я чувствовал себя беспомощным - ведь я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить то, что должно было произойти. Торпедоносец упал в воду, за ним последовал парашют. В опасной близости от воды «Зеро» не стреляя проскочил над ними, разворачиваясь и набирая высоту в моём направлении. Боковым зрением я увидел и другие «Зеро» выше и справа от меня. Быстро переведя взгляд на приборную панель, я выровнял истребитель по курсу и влетел в облачность.
Проход через муть облака был коротким по времени, но за эти секунды в голове пронеслось много вопросов. Где Джимми и его «прикрытие сверху»? Откуда взялись разрывы зенитных снарядов? И где, наконец, Дэн Шиди? Я не видел его с тех пор, как мы попали под обстрел. Тот сбитый «Уайлдкэт» - это был Дэн? К тому моменту, как я выскочил в чистую «долину» между двумя колоннами облаком, ответов у меня не появилось. Я был уверен, что сейчас увижу строй торпедоносцев, но его не было, зато было много кого ещё.
В тысяче футов [300 м] над моим правым плечом летели четыре - а может и больше - «Зеро». Ярдах в трёхстах [270 м] от моей левой плоскости, тем же курсом и на той же высоте, что и я - пронёсся еще один. Но я мигом забыл о них, когда до меня дошло, что пятно в центре прицела - это тоже «Зеро», идущий мне прямо в лоб. Мелькнула мысль: «подпусти поближе!», но инстинкты оказались быстрей - палец уже жал на гашетку. Из всех шести стволов по бокам от меня вырвались трассы. Я отпустил спусковую кнопку, когда увидел вспышки отлетающих кусков металла от двигателя и капота «Зеро». Ручку на себя и влево. Я опять открыл огонь ещё находясь в вираже, стоило лишь носу самолёта слева от меня появиться во внешнем кольце прицела. Трассы очередей успели пройти от двигателя по всей длине фюзеляжа, прежде чем я отпустил спуск и проскочил позади него.
Коллиматорный прицел Mark 8 в кокпите F4F-4 «Уайлдкэт» и его прицельная сетка.
Выровнявшись, я полетел прямо к большому облаку, что было слева, когда я вырвался на открытое пространство после прохода через облачную «полку». Теперь я смотрел только на приборную доску, и тусклый серый свет от окутывавшего самолёт облака действовал очень успокаивающе. Оказавшись в облаке, я некоторое время держал по приборам тот же курс, затем повернул на 90° вправо, уменьшил газ и начал медленное снижение. Этому было две причины. Во-первых, этим поворотом я хотел стряхнуть с хвоста все «Зеро», что могли последовать за мной в облако. Тот, по которому я стрелял в последний раз, очевидно, пролетел через ту облачную «полку» вместе со мной. Во-вторых, я надеялся, что, выйдя на открытое пространство, я окажусь поблизости от «моих» торпедоносцев. Но этого не случилось.
Японские авианосцы
Вырвавшись из облака я первым делом начал крутить головой в поисках строя «Девастейторов», но в поле зрения вообще не было ни одного самолёта. Внезапно в том направлении, куда я смотрел, возникли два чёрных дымных шара разрывов зенитных снарядов, я ещё раз присмотрелся, но в воздухе по-прежнему никого не было. Затем появились еще один, два, три черных шара, каждый из которых последовательно приближался ко мне. До меня, наконец, дошло, что цель - это я. Тут я, всё же, посмотрел вниз и увидел большой крейсер незнакомого мне типа. Его форштевень рассекал воду пенистыми бурунами, классической «костью в зубах». Куда бы он ни направлялся - он явно очень спешил.
Я дал ручку от себя и вправо, свалив самолёт к самой воде и выровнялся на где-то на ста футах [30 м] от неё. Немного довернув влево, я обнаружил то, что скрывали от меня облака, когда я летел выше. Передо мной была наша главная цель - Первое ударное авианосное соединение. Впереди и слева по курсу шли три больших авианосца, все с носовыми и кормовыми бурунами, что указывали на высокую скорость. Позже они были идентифицированы как «Кага», «Акаги» и «Сорю». Тот факт, что там должен был быть ещё и четвёртый авианосец - «Хирю» - в моей памяти не зацепился.
Первым шёл «Кага», «Акаги» находился не более чем в трёх милях [5,5 км] по борту от него и прямо у меня по курсу. «Сорю», который показался мне размером с «Энтерпрайз», был где-то в миле [1,8 км] за «Акаги» и справа от него, и, казалось, начинал крутой поворот на правый борт. Вспышки орудийных выстрелов озаряли палубы близлежащих кораблей эскорта, но я не видел ни разрывов их снарядов, ни целей, по которым они стреляли. Казалось, что кроме меня в воздухе никого нет.
В голове мелькнула мысль: не проштурмовать ли ближайший авианосец? Я перевёл взгляд на «Акаги», и тут буквально ад вырвался на свободу. Сначала на полётной палубе, на полпути между надстройкой-«островом» и кормой появилась оранжевая вспышка разрыва бомбы. Затем без остановки разрыв уже посредине корабля, а у кормы взметнулись фонтаны воды от близких промахов. Почти в унисон, слева от меня, полётная палуба «Кага» тоже расцвела взрывами бомб и пламенем. Но я не отрывал взгляд от «Акаги» и следующий взрыв у ватерлинии в районе миделя казалось вскрыл недра корабля зеленовато-жёлтым шаром пламени.1 Чёрное облако дыма привлекло моё внимание к «Сорю», все еще находящемуся в повороте на правый борт. Ему тоже досталось - густой чёрный дым клубился по всей длине корпуса. У всех трёх кораблей опали их пенящиеся носовые буруны - похоже, они теряли ход.
Горящие японские авианосцы на фотодиораме Нормана Бел Геддеса, 1942 г.
Потрясённый, я медленно отворачивал вправо. Разум отчаянно пытался осознать то, чему я только что был свидетелем, а представление всё ещё продолжалось. Проводившие наш инструктаж офицеры говорили, что на подобный сокрушительный эффект вряд ли стоит надеяться. А теперь я своими глазами видел это разворачивающееся инферно, причём не из мягкого кресла в кинотеатре, а сидя на парашютном ранце в истребителе «Грумман».
Возвращение
«Группе - сбор! Сбор!» Неожиданно громко прозвучавшая в наушниках команда вернула меня к реальности. Я вдруг понял, что, если не считать периодического треска помех, это было первое сообщение по радио, которое я услышал с момента нашего вылета. Я прижал микрофон и начал вызывать. Сначала Джимми, потом Дэна, наконец, всех кто меня слышит! Мне отчаянно хотелось увидеть хоть какой-нибудь наш самолёт. Но в наушниках стояла тишина.
На инструктаже точка сбора после атаки была назначена в 20 милях [37 км] к северу от цели. Но в том направлении маячили японские корабли, плюс чтобы добраться туда, нужно было топливо, которого у меня было в обрез. В памяти всплыло наставление Тача - никаких игр в «одиноких волков». Словом, пора было валить оттуда. Вытащив планшет из крепления под приборной панелью, я проверил обратный курс на «точку отсчёта» и «Йорктаун». Глядя на компас, я развернул истребитель на нужный курс и опять осмотрел небо во всех секторах. В поле зрения не было ни одного своего самолёта, но и вражеских, к счастью, тоже не было.
Бросив последний взгляд в сторону японцев, я обнаружил, что три авианосца уже почти остановились. Позиция каждого корабля была отмечена возвышающимся над ними черными столбами дыма, что клубились и как-бы кипели, указывая на то, что они поднимаются из зоны сильного жара. Поднявшись к основанию низко висящих облаков, чтобы прикрыться от возможного нападения сверху, я опять установил обороты двигателя и насыщение смеси на максимальную дальность. Новый осмотр местности на наличие самолётов сообщил мне, что я все еще один.
А через несколько минут моя правая рука внезапно онемела. Пальцы на рукоятке управления разжались, отказавшая конечность соскользнула с неё, предплечье упало на колени. В панике я схватился за ручку левой рукой, в то время как мозг пытался понять, что происходит. Я не чувствовал руки от плеча и ниже, но и боли тоже не было. Время шло, и постепенно я опять начал её ощущать, а минут через десять уже снова мог полностью пользоваться предательской конечностью. Пусть я все еще был шокирован и озадачен случившимся, но хоть мысли о том, как я с одной рукой буду выкручиваться из ожидавшего меня впереди - отпали сами собой. Теперь главной заботой стало найти какой-нибудь наш корабль - причём желательно авианосец - до того, как у меня закончится топливо.
Дэн Шиди
Ровный звук двигателя вселял некоторую уверенность, пока я летел на высоте 1500 футов [450 м], чуть ниже основания рассеянных облаков. Время шло медленно, а на горизонте впереди не было никаких признаков наших кораблей. Но мозгам было скучно без дела, и я перебирал в памяти недавние события. Больше всего озадачивала та прилетевшая сзади струя красных трассеров, что прошла у меня над головой. Эти трассеры не были похожи ни на 7,7-мм, ни на 20-мм. Я подумал, может у японцев есть «Зеро», вооружённые пулемётами нашего калибра .50 [12,7-мм]?
Ответ на этот вопрос я получил лишь несколько дней спустя, когда мы, наконец, встретились с Дэном Шиди уже в Пёрл-Харборе, в ангаре на острове Форд. Дэн рассказал, что кричал мне по радио, чтобы я отвернул вправо или влево и дал ему возможность снять «Зеро» с моего хвоста. Когда я резко ушёл в сторону, он решил, что я его услышал, и дал очередь, а я в этот момент уже поворачивал обратно. И пусть он промахнулся - как по «Зеро», так и по мне - этого оказалось достаточно, чтобы заставить японского пилота искать более безопасное место.
Несколько приукрашенный полный залп пикирующего «Зеро»
Ещё я узнал, что на Дэна затем спикировал другой «Зеро», который изрешетил его кокпит из 7,7-мм, ранив его в правую ногу и плечо. Но, несмотря на это, он упорно следовал за мной через первое облако, вынырнув как раз в тот момент, когда «Зеро», с которым мы сошлись в лобовой, взорвался, уже проходя подо мной. Уйдя вправо, чтобы увернуться обломков разваливающегося самолёта, он был немедленно атакован группой японцев сверху. Получив новые попадания в кокпит и вокруг, он всё же смог в пикировании оторваться от нападавших и выровнял истребитель над самой водой.
Охоту за ним продолжил лишь один из той группы, и через несколько секунд Дэн столкнулся с этим последним противником. Проскочивший вперёд «Зеро» развернулся и, тоже снизившись до самой воды, пошёл в лобовую атаку. Оба пилота открыли огонь, а затем отвернули в противоположные стороны, чтобы избежать столкновения. Но японец слишком хотел достать «Уайлдкэт» и положил самолёт на крыло в максимально крутом развороте. Дэн увидел, как кончик плоскости серебристо-серого истребителя коснулся вершины волны, а затем кувыркающийся, словно игрушка, «Зеро» пронёсся по поверхности и исчез в ливне брызг.
Осмотрев небо вокруг, Дэн тоже обнаружил, что остался один. Кокпит истребителя представлял собой коллекцию дырок и разбитых приборов, включая компас, а одно колесо шасси вывалилось из своей ниши в фюзеляже. Так что по компасу Дэн сориентироваться не мог, но он помнил, что по пути к цели Солнце было примерно за спиной. Надеясь на лучшее, он развернул нос своего потрёпанного «Уайлдкэта» к Солнцу. Этот курс привёл его к «Хорнету», но не к мягкой посадке на его палубу.
На левом снимке момент, когда из-за подломившейся стойки шасси ведущий огонь изо всех шести стволов самолёт Дэна Шиди разворачивает вправо. На правом - кадр из отчёта АВ «Хорнет» о повреждениях, фотограф специально выбрал точку съёмки примерно с того места, откуда начался огонь. Стрелками и буквами помечены те места на надстройке, где остались отметины или пробоины от пуль.
При посадке его гак зацепился трос аэрофинишёра как раз в тот момент, когда сложилась повреждённая правая стойка шасси. Самолёт резко затормозил, правая плоскость рухнула на палубу, а из пулемётов вырвались снопы огня. Двухсекундный шквал из шести стволов впился в надстройку корабля, убив пять и ранив двадцать человек из экипажа «Хорнета».
Судьба человека, которого я видел выпрыгнувшим с парашютом, была еще одной мыслью, о которой следовало подумать. Пройдет пятьдесят лет, прежде чем я узнаю, что 23-летний лейтенант Уэсли Ф. Осмус был подобран японским эсминцем «Араcи». Допрошенный и вынужденный выдать информацию о составе американских сил, Осмус был казнён той же ночью, а его тело выбросили в море.
«« Предыдущая часть | Следующая часть »»
1 Судя по описанию количества и расположения попаданий, автор перепутал «Кага» с «Акаги».