|Одиссея-для-Одиссея| Волной прибило...
УЛИСС
Вечер сгущается - скрежет, гудки, свистки.
Тукает - шлеп-шлеп - о крышу спелая слива.
Слышно, как разъезжаются материки,
сонно клекочет черное горло пролива.
Полночь вибрирует, рушатся со стола
чуткие чашки, хлещут кофейные реки.
За ночь Европа так далеко отползла -
не узнаешь себя в утреннем человеке.
Ветер проснулся и треплет свежую весть,
полнится круг земной абсолютным слухом.
Если ты есть, если ты где-нибудь есть -
ты к утру проявишься, замкнутый этим кругом.
Ты вернешься - в невозможном своем пальто,
накрывая длинную тьму частями света.
Драгоценный мой, потасканный мой Никто,
я пишу тебе на сухих обрывках ветра:
Роза ветров ощипана, все острова
и варианты пройдены, мой счастливый.
Кофе вскипает. К завтраку - хлеб и сливы.
Ночь на седьмое. Август. Итака - Москва.
(c) Ирина Ермакова
"Колыбельная для Одиссея"
Одиссейское и не только. Вкусно. Пожалуй, советую.
Вечер сгущается - скрежет, гудки, свистки.
Тукает - шлеп-шлеп - о крышу спелая слива.
Слышно, как разъезжаются материки,
сонно клекочет черное горло пролива.
Полночь вибрирует, рушатся со стола
чуткие чашки, хлещут кофейные реки.
За ночь Европа так далеко отползла -
не узнаешь себя в утреннем человеке.
Ветер проснулся и треплет свежую весть,
полнится круг земной абсолютным слухом.
Если ты есть, если ты где-нибудь есть -
ты к утру проявишься, замкнутый этим кругом.
Ты вернешься - в невозможном своем пальто,
накрывая длинную тьму частями света.
Драгоценный мой, потасканный мой Никто,
я пишу тебе на сухих обрывках ветра:
Роза ветров ощипана, все острова
и варианты пройдены, мой счастливый.
Кофе вскипает. К завтраку - хлеб и сливы.
Ночь на седьмое. Август. Итака - Москва.
(c) Ирина Ермакова
"Колыбельная для Одиссея"
Одиссейское и не только. Вкусно. Пожалуй, советую.