Про Розу и Клару.
Роза Люксембург и подружка ее феминистка-лесбиянка-революционерка Клара Цеткин, сами того не подозревая, определили мое дальнейшее благосостояние еще в детстве.
Именно в этот знаменательный для всех советских женщин день я в юном возрасте собственноручно изваяла две авторские поздравительные открытки, маме и бабушке, прокорпев над ними часа четыре с высунутым усердным языком и капая слюной в гуашь.
Впоследствии эти умения принесли ощутимые последствия - меня снимали с уроков, контрольных и изложений про Чацкого и Муму для рисования очередного плаката к праздникам, я обрисовывала всю школу, стенгазеты моего производства занимали призовые места на каких-то там городских конкурсах, что льстило тщеславию завуча.
А потом подтянулись родители одноклассников, им всем хотелось праздничный плакатик в отдел на работу.
Да чтоб не такой, как у всех, а особенный. За особенность платили вдвойне.
Я выкатывала им драконовский прайс и они соглашались и ужасались.
Но ужасались не мне, а искусству, которое выбрало их в жертву.
В общем, в Новый Год, 23 февраля, 8-е марта и майские празники у меня были самыми урожайными.
Как в том анекдоте: "В Новый год работа в Голливуде? Не, я не могу, у меня ёлки..."
В старших классах мне был выделен закуток-мастерская и он был всецело моим личным пространством, куда одноклассники прибегали курить, а на выпускном в этом тесном закутке было больше пьяных выпускников и алкоголя, чем в среднем по актовому залу и в его окрестностях.
А потом я узнала, что две революционерки были отнюдь не романтичными ромашками, а очень даже аморальными барышнями, весьма продвинутыми и разнузднанными для своего времени.
Одна жила с сыном другой, предоставив той в компенсацию своего жениха или наоборот, и еще друг с дружкой, привлекая в свой порочный круг новые молодые незамутненные умы обоего пола и все это под эгидой революции и сброса старых оков.
Восьмое марта мне разонравилось, я же за справедливость и моральные устои.
Да и к тому же дарили всегда всякую ерунду. Мои представления о прекрасном и представления дарителей об этом прекрасном сильно различались.
И пока сегодня на улицах столпотворение из мужичков с коробочками и тюльпанчиками наперевес, желающих скорее отгрузить подарки своим половинам и начать уже праздновать праздник этих половин, я сделала кусочек красивости.
Вот - собственноручно сфотографировала цветочки на пианине.
Именно в этот знаменательный для всех советских женщин день я в юном возрасте собственноручно изваяла две авторские поздравительные открытки, маме и бабушке, прокорпев над ними часа четыре с высунутым усердным языком и капая слюной в гуашь.
Впоследствии эти умения принесли ощутимые последствия - меня снимали с уроков, контрольных и изложений про Чацкого и Муму для рисования очередного плаката к праздникам, я обрисовывала всю школу, стенгазеты моего производства занимали призовые места на каких-то там городских конкурсах, что льстило тщеславию завуча.
А потом подтянулись родители одноклассников, им всем хотелось праздничный плакатик в отдел на работу.
Да чтоб не такой, как у всех, а особенный. За особенность платили вдвойне.
Я выкатывала им драконовский прайс и они соглашались и ужасались.
Но ужасались не мне, а искусству, которое выбрало их в жертву.
В общем, в Новый Год, 23 февраля, 8-е марта и майские празники у меня были самыми урожайными.
Как в том анекдоте: "В Новый год работа в Голливуде? Не, я не могу, у меня ёлки..."
В старших классах мне был выделен закуток-мастерская и он был всецело моим личным пространством, куда одноклассники прибегали курить, а на выпускном в этом тесном закутке было больше пьяных выпускников и алкоголя, чем в среднем по актовому залу и в его окрестностях.
А потом я узнала, что две революционерки были отнюдь не романтичными ромашками, а очень даже аморальными барышнями, весьма продвинутыми и разнузднанными для своего времени.
Одна жила с сыном другой, предоставив той в компенсацию своего жениха или наоборот, и еще друг с дружкой, привлекая в свой порочный круг новые молодые незамутненные умы обоего пола и все это под эгидой революции и сброса старых оков.
Восьмое марта мне разонравилось, я же за справедливость и моральные устои.
Да и к тому же дарили всегда всякую ерунду. Мои представления о прекрасном и представления дарителей об этом прекрасном сильно различались.
И пока сегодня на улицах столпотворение из мужичков с коробочками и тюльпанчиками наперевес, желающих скорее отгрузить подарки своим половинам и начать уже праздновать праздник этих половин, я сделала кусочек красивости.
Вот - собственноручно сфотографировала цветочки на пианине.