Как закончил свою жизнь прозаик Шалва Сослани?
Был десять дней на даче у старинного приятеля под Тарусой.
Помимо пеших и конных прогулок, купаний и чаепитий занимался также пристальным изучением содержания номеров журнала "Новый Мир" с 1963 по 1989-й год, хранящихся на даче.
Прочел немало интересного.
В том числе интереснейшие мемуары Бориса Рунина о писателях, участвующих в московском ополчении в 1941-м году - http://smol1941.narod.ru/runin.htm
У писателей, призванных в ополчении, судьба сложилась по-разному.
Часть из них была отозвана из ополчения и зачислена в военные корреспонденты, а некоторые даже в боевые части (Эммануил Казакевич).
Часть погибла или в ополчении, или позже.
Кто-то ,попав в окружение, как и автор мемуаров Борис Рунин сумел выбраться из него и вернуться к "своим", пережив при этом весьма экстремальные приключения.
Некоторые попали в плен.
Кто-то из них умер в лагерях военнопленных, кто-то бежал и присоединился к партизанам.
Некоторые ,чтобы выжить, стали коллаборационистами.
Например, Родион Березов, отрывки из книги которого я разместил у себя в предыдущих постах.
Кстати, обнаружил упоминание о Березове в мемуарах крестьянского писателя Федора Камынина, напечатанных в одном из номеров "Нового Мира" в начале 80-х годов.
Березов (тогда у него не было еще этого псевдонима, а звался он Родионом Акульшиным) входил как и автор мемуаров в 20-е годы в Союз Новокрестьянских Писателей.
Разумеется, о том, что Акульшин попал в плен, работал в пронемецкой газете в Смоленске, стал Березовым и в момент публикации текста мемуаров проживал в США, ничего не говорится.
Помимо Березова стали сотрудничать с немцами еще несколько писателей из "совписовской" роты.
Из известных мне - поэт и литературовед Глеб Глинка, попавший затем как и Березов в США.
У Рунина упоминается талантливый грузинский прозаик Шалва Сослани, но про его судьбу написано не очень понятно.
Вот отрывок о Сослани:
"О Шалве тут необходимо сказать хотя бы несколько слов. Он тоже был фигурой необычайно колоритной. Грузинский крестьянин по происхождению, с четырнадцати лет батрак, он впоследствии становится актером-студийцем, а затем переезжает в Москву, поступает на литфак и начинает писать русскую прозу. Когда в самом начале тридцатых годов в "Красной нови" появилась его повесть "Конь и Кэтевана", издававшаяся затем неоднократно (последнее издание относится к 1984 году), о Шалве Сослани говорили, что он с маху въехал в литературу на своем романтическом коне.
И впрямь на его появление на литературном небосклоне восторженно откликнулись писатели самых разных направлений. "Шалико! Мне чертовски понравилась твоя работа! О таком стиле, поистине живописном и романтическом - умном - ироническом стиле можно сказать, что ему... будет дана широкая дорога... Не прими это за дифирамб, но - не могу молчать!" Это из письма Фадеева Шалве. Правда, они были близкими друзьями. Но вот отзыв человека, не знавшего Сослани вовсе: "Помню, когда лет 35 назад прочел в первый раз еще гимназистом "Пана" Гамсуна, веяло на меня такой же свежестью... И не сердитесь за это сравнение с Гамсуном; оно в устах старого писателя молодому - большой комплимент. Вот уж кому хочется сказать: "Пишите, пишите",- так это Вам". Это из письма Андрея Белого Шалве Сослани.
Но тогда всего этого я не знал. То есть "Коня и Кэтевану", конечно, читал, еще лет десять назад читал, но как-то не принимал это в расчет. Дружбы в ополчении складывались менее всего на основе наших литературных репутаций. Я до сих пор мысленно горжусь тем, что, когда нам было предложено при рытье противотанковых рвов разбиться на пары, Шалва выбрал меня в напарники. Шалва с его могучими крестьянскими руками, с детства привыкший иметь дело с неподатливой грузинской землей (в отличие от большинства из нас, горожан), на строительстве оборонительных рубежей выполнял свой урок играючи. В тех условиях такого рода способности были куда актуальнее романтического стиля."
У Березова в романе Сослани упоминается среди сотрудников пронемецкой газеты "Новый Путь" в Смоленске:
"Мы стали встречаться с Кленовым. Часто вместе выступали по радио. В Смоленске остались некоторые артисты. Было организована труппа. Стали устраиваться концерты. Кленов выступал в каждом концерте. Вскоре состав сотрудников газеты увеличился за счет прибывших из лагерей писателей и журналистов.
В газете стали работать Сергей Широков, Шалва Сослани и бывшие репортеры московской "Вечерней Москвы"."
И якобы он был арестован немцами за то, что помог бежать другому писателю ,тоже попавшему в плен, из Смоленска то ли к партизанам, то ли к регулярным частям Советской Армии:
"Кое-кто из рабочих типографии уговаривал меня и Кленова остаться и ждать "своих"...
Но и я и мой друг за последние два года напечатали несколько антикоммунистических статей в газете. Нас бы арестовали сразу. Оправдаться бы мы не смогли. Профессор Гречишников остался. Сергей Широков за полгода до этого был вызван в Германию. С ним поехала и его жена. Женился он в Смоленске.
Шалва Сослани был арестован немцами за то, что поручился за одного еврейского писателя, который перебежал к своим."
Возможно, Сослани был расстрелян немцами в Смоленске.
В справочных материалах, найденных мною в поисковых системах, говорится о том, что Сослани погиб на фронте, но при каких обстоятельствах не уточняется.
По официальной версии он погиб в боях под Вязьмой - http://www.surbor.su/enicinfo.php?id=11567
СОСЛАНИ, Шалва Виссарионович [18.IV(1.V).1902, с. Диди-Джихаиши, ныне Самтредского р-на Груз. ССР, - октябрь 1941, р-н Вязьмы] - груз. сов. писатель. Род. в семье фотографа. Учился на лит. ф-те МГУ. В 1923 выступал со стихами (на груз. яз.) в футуристич. манере. В дальнейшем писал на рус. яз. В 1931 опубл. лирич. повесть «Конь и Кэтевана», во многом автобиографическую. В книгах повестей и рассказов «Речи рек» (1932), «Ача» (1933), «Новый сад» (1936) показывал борьбу нового в сов. жизни с архаичным, отживающим. Красочный язык С. - своеобразное слияние «восточного» письма со стилем «индустриальной» прозы 30-х гг. Роман «Золотое руно» не завершен. Во время Великой Отечеств. войны погиб в боях за Москву.
Соч.: Конь и Кэтевана. Повести. [Предисл. О. Резника], М., 1966; Девушка с кургана, «Мол. гвардия», 1932, № 8-9; Шамшони. Рассказ, «Новый мир», 1932, № 11; Выход из ущелья, «Мол. гвардия», 1933, № 6; Золотое обязательство. Рассказ, «Знамя», 1934, № 3; Цива и Циа, «Октябрь», 1934, № 8; Суд, «Известия», 1934, 12 сент.; [Материалы], в сб. Строка, оборванная пулей, М., 1976.
Лит.: Маринашвили С., Он уходил в армию дважды, «Веч. Тбилиси», 1975, 25 апр.
Г. М. Миронов.
Кстати, Глеб Глинка тоже считался погибшим и о нем даже была статья в одной из советских газет 50-х годов как о герое.
А он был жив и печатал стихи и статьи под своей фамилией ( он не стал брать псевдоним как другие писатели из "перемещенных лиц") в эмигрантских журналах.
Помимо пеших и конных прогулок, купаний и чаепитий занимался также пристальным изучением содержания номеров журнала "Новый Мир" с 1963 по 1989-й год, хранящихся на даче.
Прочел немало интересного.
В том числе интереснейшие мемуары Бориса Рунина о писателях, участвующих в московском ополчении в 1941-м году - http://smol1941.narod.ru/runin.htm
У писателей, призванных в ополчении, судьба сложилась по-разному.
Часть из них была отозвана из ополчения и зачислена в военные корреспонденты, а некоторые даже в боевые части (Эммануил Казакевич).
Часть погибла или в ополчении, или позже.
Кто-то ,попав в окружение, как и автор мемуаров Борис Рунин сумел выбраться из него и вернуться к "своим", пережив при этом весьма экстремальные приключения.
Некоторые попали в плен.
Кто-то из них умер в лагерях военнопленных, кто-то бежал и присоединился к партизанам.
Некоторые ,чтобы выжить, стали коллаборационистами.
Например, Родион Березов, отрывки из книги которого я разместил у себя в предыдущих постах.
Кстати, обнаружил упоминание о Березове в мемуарах крестьянского писателя Федора Камынина, напечатанных в одном из номеров "Нового Мира" в начале 80-х годов.
Березов (тогда у него не было еще этого псевдонима, а звался он Родионом Акульшиным) входил как и автор мемуаров в 20-е годы в Союз Новокрестьянских Писателей.
Разумеется, о том, что Акульшин попал в плен, работал в пронемецкой газете в Смоленске, стал Березовым и в момент публикации текста мемуаров проживал в США, ничего не говорится.
Помимо Березова стали сотрудничать с немцами еще несколько писателей из "совписовской" роты.
Из известных мне - поэт и литературовед Глеб Глинка, попавший затем как и Березов в США.
У Рунина упоминается талантливый грузинский прозаик Шалва Сослани, но про его судьбу написано не очень понятно.
Вот отрывок о Сослани:
"О Шалве тут необходимо сказать хотя бы несколько слов. Он тоже был фигурой необычайно колоритной. Грузинский крестьянин по происхождению, с четырнадцати лет батрак, он впоследствии становится актером-студийцем, а затем переезжает в Москву, поступает на литфак и начинает писать русскую прозу. Когда в самом начале тридцатых годов в "Красной нови" появилась его повесть "Конь и Кэтевана", издававшаяся затем неоднократно (последнее издание относится к 1984 году), о Шалве Сослани говорили, что он с маху въехал в литературу на своем романтическом коне.
И впрямь на его появление на литературном небосклоне восторженно откликнулись писатели самых разных направлений. "Шалико! Мне чертовски понравилась твоя работа! О таком стиле, поистине живописном и романтическом - умном - ироническом стиле можно сказать, что ему... будет дана широкая дорога... Не прими это за дифирамб, но - не могу молчать!" Это из письма Фадеева Шалве. Правда, они были близкими друзьями. Но вот отзыв человека, не знавшего Сослани вовсе: "Помню, когда лет 35 назад прочел в первый раз еще гимназистом "Пана" Гамсуна, веяло на меня такой же свежестью... И не сердитесь за это сравнение с Гамсуном; оно в устах старого писателя молодому - большой комплимент. Вот уж кому хочется сказать: "Пишите, пишите",- так это Вам". Это из письма Андрея Белого Шалве Сослани.
Но тогда всего этого я не знал. То есть "Коня и Кэтевану", конечно, читал, еще лет десять назад читал, но как-то не принимал это в расчет. Дружбы в ополчении складывались менее всего на основе наших литературных репутаций. Я до сих пор мысленно горжусь тем, что, когда нам было предложено при рытье противотанковых рвов разбиться на пары, Шалва выбрал меня в напарники. Шалва с его могучими крестьянскими руками, с детства привыкший иметь дело с неподатливой грузинской землей (в отличие от большинства из нас, горожан), на строительстве оборонительных рубежей выполнял свой урок играючи. В тех условиях такого рода способности были куда актуальнее романтического стиля."
У Березова в романе Сослани упоминается среди сотрудников пронемецкой газеты "Новый Путь" в Смоленске:
"Мы стали встречаться с Кленовым. Часто вместе выступали по радио. В Смоленске остались некоторые артисты. Было организована труппа. Стали устраиваться концерты. Кленов выступал в каждом концерте. Вскоре состав сотрудников газеты увеличился за счет прибывших из лагерей писателей и журналистов.
В газете стали работать Сергей Широков, Шалва Сослани и бывшие репортеры московской "Вечерней Москвы"."
И якобы он был арестован немцами за то, что помог бежать другому писателю ,тоже попавшему в плен, из Смоленска то ли к партизанам, то ли к регулярным частям Советской Армии:
"Кое-кто из рабочих типографии уговаривал меня и Кленова остаться и ждать "своих"...
Но и я и мой друг за последние два года напечатали несколько антикоммунистических статей в газете. Нас бы арестовали сразу. Оправдаться бы мы не смогли. Профессор Гречишников остался. Сергей Широков за полгода до этого был вызван в Германию. С ним поехала и его жена. Женился он в Смоленске.
Шалва Сослани был арестован немцами за то, что поручился за одного еврейского писателя, который перебежал к своим."
Возможно, Сослани был расстрелян немцами в Смоленске.
В справочных материалах, найденных мною в поисковых системах, говорится о том, что Сослани погиб на фронте, но при каких обстоятельствах не уточняется.
По официальной версии он погиб в боях под Вязьмой - http://www.surbor.su/enicinfo.php?id=11567
СОСЛАНИ, Шалва Виссарионович [18.IV(1.V).1902, с. Диди-Джихаиши, ныне Самтредского р-на Груз. ССР, - октябрь 1941, р-н Вязьмы] - груз. сов. писатель. Род. в семье фотографа. Учился на лит. ф-те МГУ. В 1923 выступал со стихами (на груз. яз.) в футуристич. манере. В дальнейшем писал на рус. яз. В 1931 опубл. лирич. повесть «Конь и Кэтевана», во многом автобиографическую. В книгах повестей и рассказов «Речи рек» (1932), «Ача» (1933), «Новый сад» (1936) показывал борьбу нового в сов. жизни с архаичным, отживающим. Красочный язык С. - своеобразное слияние «восточного» письма со стилем «индустриальной» прозы 30-х гг. Роман «Золотое руно» не завершен. Во время Великой Отечеств. войны погиб в боях за Москву.
Соч.: Конь и Кэтевана. Повести. [Предисл. О. Резника], М., 1966; Девушка с кургана, «Мол. гвардия», 1932, № 8-9; Шамшони. Рассказ, «Новый мир», 1932, № 11; Выход из ущелья, «Мол. гвардия», 1933, № 6; Золотое обязательство. Рассказ, «Знамя», 1934, № 3; Цива и Циа, «Октябрь», 1934, № 8; Суд, «Известия», 1934, 12 сент.; [Материалы], в сб. Строка, оборванная пулей, М., 1976.
Лит.: Маринашвили С., Он уходил в армию дважды, «Веч. Тбилиси», 1975, 25 апр.
Г. М. Миронов.
Кстати, Глеб Глинка тоже считался погибшим и о нем даже была статья в одной из советских газет 50-х годов как о герое.
А он был жив и печатал стихи и статьи под своей фамилией ( он не стал брать псевдоним как другие писатели из "перемещенных лиц") в эмигрантских журналах.