Про самиздат
Написала две беглые заметки на фейсбуке - перепошу-ка сюда, чтоб не потерялись.
1.
Обнаружен образчик самиздата, которым я когда-то занималась весьма активно. Молодежь не поверит - это был сборник Мандельштама. Эрика брала четыре копии, Москва - десять. Но надо было еще закладку сделать, а вот это, я вам скажу, высший пилотаж. Десять страничек, как бы сейчас сказали, формата А-5. Сложить вместе, переложить копиркой так, чтобы лист копировальной бумаги вылезал сантиметра на 3 справа. То есть слева оставалось бы чистое поле - сшить же потом надо. Все это скреплялось железной скрепкой и засовывалось в машинку. Скрепку надо было вовремя снять, чтобы она не залезла в машинку.
Я печатала, папа переплел очень красиво. Мама почему-то это сохранила - впрочем, у меня еще несколько таких сборников есть.
А трудно представить, что Мандельштама надо было вот так полулегально печатать, да?
2
Думаю о "другом" самиздате. О нем мало кто знает.
Но сначала об обычном. Тот, которым занималась я, понятен всем - это были чаще всего сборники стихов, реже - прозы ("Архипелаг ГУЛАГ" я все же не успела перепечатать, хотя и начинала - а полностью он у меня на микрофильмах, лежит в каком-то ящике, еще не добрались - мы его в ванной через фильмоскоп с Гошкой читали). Так вот. Это были сборники стихов - в том числе и того, что сейчас, слава тебе, Господи, вернулось в классику. Откуда брались оригиналы? Довольно часто это был "тамиздат" - то есть то, что издавалось за бугром. Ну в моем случае - четырехтомник Гумилева, нью-йоркское издание), упомянутый вчера Мандельштам, кое-что из Цветаевой, кое-что из Кузмина. Бродский, само собой - вообще-то первое, что я напечатала в десяти экземплярах, было "Шествие". Были сборники авторской песни - у меня и по сей день лежит отпечатанный нами сборник Клячкина. В самиздате же выходил и первый сборник Щербакова - тоже есть. И Крупп. Высоцкого тоже печатала - до того, как Нерв вышел, но не сохранилось.
Самиздатовская проза выглядела в нашем случае иначе. Печатали ее в 80-е на первых ЭВМ - там были только заглавные буквы. Я этого не делала, делали другие. У меня был такой Булгаков - "Собачье сердце" и "Роковые яйца" - в папином переплете. Тоже где-то еще есть.
И вот ведь что интересно. Ничего такого особенно крамольного во всех этих вещах НЕ БЫЛО. Даже у поэтов-эмигрантов или тех, кого советская власть не любила. Ну не было. Вот сейчас читаешь - просто хорошие стихи, без булды. А вот поди ж ты. Почему-то советским людям это все не полагалось.
Но я о другом самиздате хочу сказать. О том, который делала мама. Это были песенники - сборные. То, что нравится. Там были советские песни, народные, бардовские, блатные, дворовые - вперемежку.
Делалось это так. Отрезалась полоска кальки. Калька была широкая. Полоска во всю ширину рулона, а в высоту - ну как книжка.Полоска складывалась "гармошкой" - этакая книжка-раскладушка. На каждой страничке мама писала песню. Тушью. От руки. Каллиграфическим почерком - чтобы и читалось, и красиво. На первой страничке могла быть какая-нибудь картинка - если хотелось, а мама рисовала хорошо.
Затем это отдавалось "синить" - на множительную машину, на которой обычно размножали строительные чертежи. И делалось несколько экземпляров, иногда даже много. Вообще-то вся бумага для этих синильных машин была на учете, и тем, кто это дело размножал, могло очень сильно нагореть. Но начальники - тоже люди, и в основном смотрели на такие вещи сквозь пальцы.
А там тоже ничего крамольного не было. Просто было то, что хотелось, а это, вероятно, само по себе было нехорошо - чего-то хотеть не такого, как опубликовано.
А ведь это - не тридцать-прОклятый год. Это - конец семидесятых и по большей части восьмидесятые уже. До гласности. :))))
1.
Обнаружен образчик самиздата, которым я когда-то занималась весьма активно. Молодежь не поверит - это был сборник Мандельштама. Эрика брала четыре копии, Москва - десять. Но надо было еще закладку сделать, а вот это, я вам скажу, высший пилотаж. Десять страничек, как бы сейчас сказали, формата А-5. Сложить вместе, переложить копиркой так, чтобы лист копировальной бумаги вылезал сантиметра на 3 справа. То есть слева оставалось бы чистое поле - сшить же потом надо. Все это скреплялось железной скрепкой и засовывалось в машинку. Скрепку надо было вовремя снять, чтобы она не залезла в машинку.
Я печатала, папа переплел очень красиво. Мама почему-то это сохранила - впрочем, у меня еще несколько таких сборников есть.
А трудно представить, что Мандельштама надо было вот так полулегально печатать, да?
2
Думаю о "другом" самиздате. О нем мало кто знает.
Но сначала об обычном. Тот, которым занималась я, понятен всем - это были чаще всего сборники стихов, реже - прозы ("Архипелаг ГУЛАГ" я все же не успела перепечатать, хотя и начинала - а полностью он у меня на микрофильмах, лежит в каком-то ящике, еще не добрались - мы его в ванной через фильмоскоп с Гошкой читали). Так вот. Это были сборники стихов - в том числе и того, что сейчас, слава тебе, Господи, вернулось в классику. Откуда брались оригиналы? Довольно часто это был "тамиздат" - то есть то, что издавалось за бугром. Ну в моем случае - четырехтомник Гумилева, нью-йоркское издание), упомянутый вчера Мандельштам, кое-что из Цветаевой, кое-что из Кузмина. Бродский, само собой - вообще-то первое, что я напечатала в десяти экземплярах, было "Шествие". Были сборники авторской песни - у меня и по сей день лежит отпечатанный нами сборник Клячкина. В самиздате же выходил и первый сборник Щербакова - тоже есть. И Крупп. Высоцкого тоже печатала - до того, как Нерв вышел, но не сохранилось.
Самиздатовская проза выглядела в нашем случае иначе. Печатали ее в 80-е на первых ЭВМ - там были только заглавные буквы. Я этого не делала, делали другие. У меня был такой Булгаков - "Собачье сердце" и "Роковые яйца" - в папином переплете. Тоже где-то еще есть.
И вот ведь что интересно. Ничего такого особенно крамольного во всех этих вещах НЕ БЫЛО. Даже у поэтов-эмигрантов или тех, кого советская власть не любила. Ну не было. Вот сейчас читаешь - просто хорошие стихи, без булды. А вот поди ж ты. Почему-то советским людям это все не полагалось.
Но я о другом самиздате хочу сказать. О том, который делала мама. Это были песенники - сборные. То, что нравится. Там были советские песни, народные, бардовские, блатные, дворовые - вперемежку.
Делалось это так. Отрезалась полоска кальки. Калька была широкая. Полоска во всю ширину рулона, а в высоту - ну как книжка.Полоска складывалась "гармошкой" - этакая книжка-раскладушка. На каждой страничке мама писала песню. Тушью. От руки. Каллиграфическим почерком - чтобы и читалось, и красиво. На первой страничке могла быть какая-нибудь картинка - если хотелось, а мама рисовала хорошо.
Затем это отдавалось "синить" - на множительную машину, на которой обычно размножали строительные чертежи. И делалось несколько экземпляров, иногда даже много. Вообще-то вся бумага для этих синильных машин была на учете, и тем, кто это дело размножал, могло очень сильно нагореть. Но начальники - тоже люди, и в основном смотрели на такие вещи сквозь пальцы.
А там тоже ничего крамольного не было. Просто было то, что хотелось, а это, вероятно, само по себе было нехорошо - чего-то хотеть не такого, как опубликовано.
А ведь это - не тридцать-прОклятый год. Это - конец семидесятых и по большей части восьмидесятые уже. До гласности. :))))