ЛЕТОПИСЬ KALAKAZO: "НЕ СЪЕХАТЬ С КАТУШЕК..."
ЛЕТОПИСЬ kalakazo
книга первая
"По Муромскай дорожке" (2012)
ВЫДЕРЖКИ из цикла "По Муромскай дорожке"
***
«НЕ СЪЕХАТЬ С КАТУШЕК...
Храмы и монастыри в конце 80-х и самом начале 90-х
Церкви возвращались сотнями и тысячами,
а бурсы тогда было три: Загорская, Ленинградская и Одесская,
выпускавшие все вместе за учебный год
от силы человек шестьдесят,
чудом не отчисленных за "художества" -
и это на всю громадную тогда СССэРию.
И потому священниками
в том самом, прошедшем советскую огранку, Православии,
где в храмах молящейся молодёжи и мужчин
и вовсе днём с огнём сыскать было невозможенно,
становились чуть ли не вчера ещё
покрестившиеся неофиты:
инженеры с накрывшейся медным тазом "оборонки";
физики-ядерщики из закрытых и потаённых "ящиков";
операторы котельных и сторожа,
в "скрытой эмиграции"
отсидевшие полжизни в подвалах;
"куханныя" диссиденты;
политруки с подводных лодок;
самиздатныя обэриуты;
хиппи и сайгонщики;
парторги и комсорги;
ещё недавенно "дитяти порока";
искусствоведы из Русского музею;
архивные вьюноши;
столичныя мажоры;
отставные капитаны,
прошедшия через афганскую мясорубку;
учителя сельских школ;
авангардныя художники
и только что лишившиеся "хлеба куса"
профессиональныя агитаторы афеизму.
Безо всякого образования духовнаго
и даже знания ЕвангЕлия,
с одним только "соборным сорокоустом"
после рукоположения,
каждый из них в том
"невиданном возрождении духовном"
рулил кто в лес, кто по дрова.
Каждый оглядывался на тихохонько
продолжавшее квакать церковное болотце и
сознавал себя Прометеем новым,
призванным спустить огонь небесный,
разбудить сонных и "заспавших"
и превратить саму церковность,
заплывшую тиной и забитую осокой,
в источник водицы живой.
И надобно было иметь крепкия нервы и трезвый ум,
чтоб в том всеобщем для новоиспеченного клира
харизматном напоре
самим им "не заблудить и не съехать с катушек".
..»
книга первая
"По Муромскай дорожке" (2012)
ВЫДЕРЖКИ из цикла "По Муромскай дорожке"
***
«НЕ СЪЕХАТЬ С КАТУШЕК...
Храмы и монастыри в конце 80-х и самом начале 90-х
Церкви возвращались сотнями и тысячами,
а бурсы тогда было три: Загорская, Ленинградская и Одесская,
выпускавшие все вместе за учебный год
от силы человек шестьдесят,
чудом не отчисленных за "художества" -
и это на всю громадную тогда СССэРию.
И потому священниками
в том самом, прошедшем советскую огранку, Православии,
где в храмах молящейся молодёжи и мужчин
и вовсе днём с огнём сыскать было невозможенно,
становились чуть ли не вчера ещё
покрестившиеся неофиты:
инженеры с накрывшейся медным тазом "оборонки";
физики-ядерщики из закрытых и потаённых "ящиков";
операторы котельных и сторожа,
в "скрытой эмиграции"
отсидевшие полжизни в подвалах;
"куханныя" диссиденты;
политруки с подводных лодок;
самиздатныя обэриуты;
хиппи и сайгонщики;
парторги и комсорги;
ещё недавенно "дитяти порока";
искусствоведы из Русского музею;
архивные вьюноши;
столичныя мажоры;
отставные капитаны,
прошедшия через афганскую мясорубку;
учителя сельских школ;
авангардныя художники
и только что лишившиеся "хлеба куса"
профессиональныя агитаторы афеизму.
Безо всякого образования духовнаго
и даже знания ЕвангЕлия,
с одним только "соборным сорокоустом"
после рукоположения,
каждый из них в том
"невиданном возрождении духовном"
рулил кто в лес, кто по дрова.
Каждый оглядывался на тихохонько
продолжавшее квакать церковное болотце и
сознавал себя Прометеем новым,
призванным спустить огонь небесный,
разбудить сонных и "заспавших"
и превратить саму церковность,
заплывшую тиной и забитую осокой,
в источник водицы живой.
И надобно было иметь крепкия нервы и трезвый ум,
чтоб в том всеобщем для новоиспеченного клира
харизматном напоре
самим им "не заблудить и не съехать с катушек".
..»