One, two, Freddy's coming for you.
Вляпаться в историю с судебным преследованием в качестве подсудимого неприятно и когда исход дела еще не решен, что же говорить о том, как неприятно - пресноватое слово для сих скорбных материй - ощущать себя в новом качестве уже осужденного! Это неприятно вне зависимости от того, был ли ты виновен или не был, был ли виновен полностью или частично, был ли осужден махом за все или понес ответ за сотую часть тобой совершенного. Горько сознавать, что за слово, в правоте которого ты не сомневаешься и которое выносишь на публику, почитая это лучшей заботой о правде, тебя по суду приговаривают к крупному штрафу. Эпизод с калининградским журналистом Образцовым, чья антиклерикальная тирада в издаваемой им газете стала поводом судебного разбирательства, подвиг его московского пропонента из "Мнений.ру" философа Кирилла Мартынова опубликовать статью "Критиковать церковь запрещено законом?", заканчивающуюся вопросом: "Что важнее для России - свобода слова или толерантность в отношении религии?" Вопрос вроде бы нехитрый, да, однако ж, не без идеологического замаха - так и хочется, после сообщения о суде над журналистом, рубануть: "Конечно, мы за свободу! Совсем церковники оборзели!" Одиозность "судейских" (и российского суда как практики), злоупотребления разноранговыми церковниками "дружбой" с местными властями, с одной стороны, и нелегкая доля журналиста, волей-неволей назначенного судьбой говорить людям правду, - с другой - все это, безусловно, способно сработать на склонение общественного мнения в пользу - по правде или не по правде - пострадавшего Образцова. Только ведь вопрос самой свободы (и свободы слова) не решается подсчетом голосов за или против Образцова (в данном случае его, а можно ведь и других помянуть), так же как коррупция в церковных и государственных кругах не сходит на нет после очередного изобличения попавшихся бедолаг (или гадов - кому что ближе). Идеология хороша тогда, когда некому и незачем думать. В этом смысле разница между идеологией церковной и идеологией либеральной нулевая. И та и другая как таковые чужды разуму. В идеологизированной среде разум подменен восприимчивостью к шаблону - шаблону мысли, слова, поступка. Шаблон общедоступен, расхож - и абстрактен (хорошо об этом - у Гегеля в "Кто мыслит абстрактно?"). "Попы - сволочи, прогрессивные журналисты - молодцы" vs. "безбожники - мерзавцы, нравственное - значит церковное". Одна глупость другой стоит! Чтобы абстракция цепляла, к ней пристегивают пару-тройку "конкретных" примеров, назначение которых в том, чтобы в непонятно кем придуманную абстракцию хотелось верить, более того - чтобы отказ от моральных абстракций претил публике как отказ от самой морали. С таким раскладом в головах вся жизненная картина сводится к схеме "палач-жертва": или "мы" - "их", или "они" - "нас". А это уже, простите, никакого отношения к свободе никогда и нигде не имело.