Анри и Моник
Начало
На этот раз, когда мы попивали вино в саду под орехом, мы услышали историю родителей Моник.
Жил-был в нищей деревне Гролежак в начале 20-го века мальчик, воспитывался у дяди - злого и жадного. В 16 лет мальчик пустился на поиски работы.
Ему дали добрый совет - дескать, синьор в замке по соседству ищет садовника. Нанялся. Проработал всё лето. Синьор остался доволен. Вызывает осенью к себе юного садовника и говорит ему, что уезжает в Лондон на зиму. Может взятьмальчишку с собой и что-нибудь ему в Англии подыскать, а может отпустить на все четыре стороны и летом опять нанять, если тот захочет.
Мальчик согласился тут же - терять ему было нечего. Синьор вращался в Англии во французском посольстве при дворе, и какая-то услужающая работа древенскому мальчишке перепала.
Летом опять вернулись в замок в Дордонь. Мальчик влюбился в деревенскую девочку и когда настала пора уезжать в Англию, сказал, что он теперь не один, собирается жениться. Синьор уверил его, что и жене в Англии работа найдётся.
Кончилось дело тем, что мальчик дослужился до мажордома, а девочка до высокопоставленной камеристки - у неё у самой появилась горничная.
Жили-не тужили, денежки откладывали. В конце концов, оказалось их достаточно, чтоб вернуться во Францию и безбедно жить. Приехали в родную деревню Гролежак. Дело было в начале 20-х. Вложили деньги во что-то, а это что-то возьми и лопни.
Остались у разбттого корыта, всё продали, уехали в Париж, открыли бакалейную лавку, преуспевали. Девочка (уже тридцати с лишним летняя женщина) после 14-лет брака забеременела наконец - чуть ли не 9 месяцев пролежала в постели - родилась Моник. Отец её потребовал, чтоб мать бросила работу и занималась дочкой.
Продали лавку, отец поступил в гараж продавцом автомобилей. Торговал лучше всех.
Через какое-то время ему предложили уйти в страховую компанию - он замахал руками - дескать, умеет продавать реальные вещи, а торговать воздухом - у него не получится. Его заверили, что ежели умеешь продавать, так что угодно продашь, - пошёл торговать страховками - получилось.
Началась война. Семейство уехало в родную Дордонь, отец продолжал работать в страховой компании. Объезжал деревни на велосипеде, уставал страшно, иногда приезжал домой и валился на землю у крыльца, двинуться не мог.
Обратился к врачу, тот сказал, всё - болезнь сердца - скоро умрёшь.
Отец рассказал об этом матери, она рыдает, а он ей - надо тебя с девочкой обеспечить. Купим дом в родном Гролежаке, чтоб ты могла в нём открыть бакалею, когда я умру.
Купили. Дом - лицом к дороге, с крылечка вход в большущую комнату, специально подобрали подходящий для лавки.
Война кончилась. Мать потащила отца к парижскому специалисту, тот положил его в больницу - через три недели говорит - нет болезни сердца, нервная усталость была, и всё тут.
Дожил отец до 80-ти, и мать его на полгода пережила.
А дом стал дачей - на лето.
-----------
Когда Моник вышла на пенсию и переселилась окончательно к Анри, сначала они жили в доме Анри, но когда решили один из домов сдавать, Моник постановила, что жить будут в её доме, а сдавать дом Анри.
Ну, это потому, что, как известно, мужик - он в семье главный, решает важные вопросы, кому там быть президентом США, а женщина, она что, она ерунду всякую решает - покупать ли кооперативную квартиру, например.
А от лондонской придворной жизни родителей Моник унаследовала умение макать свечкой (падать в реверансе) - мама в детстве хорошим манерам учила.
Моник рассказывала всю эту историю очень увлекательно, а Анри вздохнул и сказал, что он - единственный сын, у родителей была ферма, у него особого выбора не было.
Вообще же Франция, как Грузия, - почти у каждого интеллигента местного происхождения есть мама-мама-дедушка-бабушка-брат-сват в деревне.
И в гостях после обеда торжественное действие - поход в подвал за запылённой бутылкой без этикетки - "а это с виноградника родителей жены брата..."
На этот раз, когда мы попивали вино в саду под орехом, мы услышали историю родителей Моник.
Жил-был в нищей деревне Гролежак в начале 20-го века мальчик, воспитывался у дяди - злого и жадного. В 16 лет мальчик пустился на поиски работы.
Ему дали добрый совет - дескать, синьор в замке по соседству ищет садовника. Нанялся. Проработал всё лето. Синьор остался доволен. Вызывает осенью к себе юного садовника и говорит ему, что уезжает в Лондон на зиму. Может взятьмальчишку с собой и что-нибудь ему в Англии подыскать, а может отпустить на все четыре стороны и летом опять нанять, если тот захочет.
Мальчик согласился тут же - терять ему было нечего. Синьор вращался в Англии во французском посольстве при дворе, и какая-то услужающая работа древенскому мальчишке перепала.
Летом опять вернулись в замок в Дордонь. Мальчик влюбился в деревенскую девочку и когда настала пора уезжать в Англию, сказал, что он теперь не один, собирается жениться. Синьор уверил его, что и жене в Англии работа найдётся.
Кончилось дело тем, что мальчик дослужился до мажордома, а девочка до высокопоставленной камеристки - у неё у самой появилась горничная.
Жили-не тужили, денежки откладывали. В конце концов, оказалось их достаточно, чтоб вернуться во Францию и безбедно жить. Приехали в родную деревню Гролежак. Дело было в начале 20-х. Вложили деньги во что-то, а это что-то возьми и лопни.
Остались у разбттого корыта, всё продали, уехали в Париж, открыли бакалейную лавку, преуспевали. Девочка (уже тридцати с лишним летняя женщина) после 14-лет брака забеременела наконец - чуть ли не 9 месяцев пролежала в постели - родилась Моник. Отец её потребовал, чтоб мать бросила работу и занималась дочкой.
Продали лавку, отец поступил в гараж продавцом автомобилей. Торговал лучше всех.
Через какое-то время ему предложили уйти в страховую компанию - он замахал руками - дескать, умеет продавать реальные вещи, а торговать воздухом - у него не получится. Его заверили, что ежели умеешь продавать, так что угодно продашь, - пошёл торговать страховками - получилось.
Началась война. Семейство уехало в родную Дордонь, отец продолжал работать в страховой компании. Объезжал деревни на велосипеде, уставал страшно, иногда приезжал домой и валился на землю у крыльца, двинуться не мог.
Обратился к врачу, тот сказал, всё - болезнь сердца - скоро умрёшь.
Отец рассказал об этом матери, она рыдает, а он ей - надо тебя с девочкой обеспечить. Купим дом в родном Гролежаке, чтоб ты могла в нём открыть бакалею, когда я умру.
Купили. Дом - лицом к дороге, с крылечка вход в большущую комнату, специально подобрали подходящий для лавки.
Война кончилась. Мать потащила отца к парижскому специалисту, тот положил его в больницу - через три недели говорит - нет болезни сердца, нервная усталость была, и всё тут.
Дожил отец до 80-ти, и мать его на полгода пережила.
А дом стал дачей - на лето.
-----------
Когда Моник вышла на пенсию и переселилась окончательно к Анри, сначала они жили в доме Анри, но когда решили один из домов сдавать, Моник постановила, что жить будут в её доме, а сдавать дом Анри.
Ну, это потому, что, как известно, мужик - он в семье главный, решает важные вопросы, кому там быть президентом США, а женщина, она что, она ерунду всякую решает - покупать ли кооперативную квартиру, например.
А от лондонской придворной жизни родителей Моник унаследовала умение макать свечкой (падать в реверансе) - мама в детстве хорошим манерам учила.
Моник рассказывала всю эту историю очень увлекательно, а Анри вздохнул и сказал, что он - единственный сын, у родителей была ферма, у него особого выбора не было.
Вообще же Франция, как Грузия, - почти у каждого интеллигента местного происхождения есть мама-мама-дедушка-бабушка-брат-сват в деревне.
И в гостях после обеда торжественное действие - поход в подвал за запылённой бутылкой без этикетки - "а это с виноградника родителей жены брата..."