(no subject)
Всё-таки обидно, что проснувшись в 7 утра, глянув на отражение сада в распахнутой стеклянной двери, проваливаясь опять в сон - Таня взгромоздилась на кровать с одного боку, Гриша с другого, песок скрипит на простыне - говоришь себе - сон запомнить - потом просыпаешься в девять - и никакого сна - улетел - в надутое синим воздушным шариком небо - хорошо хоть сосны не улетают - только надувают зелёные паруса.
Из таких вот утерянных снов - скрипит песок под колёсами у самого синего моря - никак не машина - неужто карета на резиновом ходу? - этого в яви точно не было - вечером мелкие волны плещут лодке в бок - на озере, сладкий запах озёрной воды, и лёгкий скпип уключин - это в яви было.
Отращиваю плавники. По Лысенко, наверно, вполне можно отрастить. И жабры заодно. Если по четыре часа в день проводить в воде, авось вырастут. Во все дырки между камнями залезаю, иногда почти процарапываясь животом - и вдруг выплываю из-за камня и ухаю от бездонной синевы.
Если не торопиться - особый кайф - маленький кальмарчик выскочил из-под плоского камня, заметил меня и назад, осьминожек сидит в подкаменной норе, от меня защищается двумя розовыми камушками - я подныриваю, он камушки щитами выставляет. Одна небольшая рыбка ткнула другую носом в бок, рыбка, невежливо тыкнутая, обиделась, хвостом взмахнула и уплыла. Большая травоядная рыбина с расстановкой обедает зелёными водорослыми. В ракушке, за которой я нырнула, живёт краб-отшельник, усами шевелит.
Покачаться в тёплой волне, глядя на зелёные заросшие холмы, - мимо чужого дома - между ним и морем что-то вроде тропинки с перепрыгиваньем между камней - распахнута дверь в глубину пространства, и зеркало на стене блеснуло - вот ведь - открываешь дверь, и в зеркале море.
Домой через рощу. Подхожу - не удивилась бы совсем Ваське за столом в своей любимой жёлто-пёстрой гавайской рубахе. Умер-шмумер... Цикады в роще крещендо.
Не сон у меня утром в голове вертелся - другое - каждый из нас в центре своей собственной вселенной, давно превратившейся в решето, - с этим я проснулась. Трепещут наложения вселенных, пересечения...
После заката, перед тем, как потемнеть, небо выцветает. Море затаивается. Цикады исступлённо в унисон пиликают, и вдруг замолкают.
И - всё - кончился день - ещё один скатился бочкой, плюхнулся в море.
Большая медведица по ночам заваливается за крышу, а Кассиопея над крышей зависает. И спать очень обидно - на продавленной раскладушке на плоской крыше лежать, да падающие звёзды считать - куда как правильней, спать и зимой можно. Но разум побеждает, заставляет спуститься в собственную кровать.
Из таких вот утерянных снов - скрипит песок под колёсами у самого синего моря - никак не машина - неужто карета на резиновом ходу? - этого в яви точно не было - вечером мелкие волны плещут лодке в бок - на озере, сладкий запах озёрной воды, и лёгкий скпип уключин - это в яви было.
Отращиваю плавники. По Лысенко, наверно, вполне можно отрастить. И жабры заодно. Если по четыре часа в день проводить в воде, авось вырастут. Во все дырки между камнями залезаю, иногда почти процарапываясь животом - и вдруг выплываю из-за камня и ухаю от бездонной синевы.
Если не торопиться - особый кайф - маленький кальмарчик выскочил из-под плоского камня, заметил меня и назад, осьминожек сидит в подкаменной норе, от меня защищается двумя розовыми камушками - я подныриваю, он камушки щитами выставляет. Одна небольшая рыбка ткнула другую носом в бок, рыбка, невежливо тыкнутая, обиделась, хвостом взмахнула и уплыла. Большая травоядная рыбина с расстановкой обедает зелёными водорослыми. В ракушке, за которой я нырнула, живёт краб-отшельник, усами шевелит.
Покачаться в тёплой волне, глядя на зелёные заросшие холмы, - мимо чужого дома - между ним и морем что-то вроде тропинки с перепрыгиваньем между камней - распахнута дверь в глубину пространства, и зеркало на стене блеснуло - вот ведь - открываешь дверь, и в зеркале море.
Домой через рощу. Подхожу - не удивилась бы совсем Ваське за столом в своей любимой жёлто-пёстрой гавайской рубахе. Умер-шмумер... Цикады в роще крещендо.
Не сон у меня утром в голове вертелся - другое - каждый из нас в центре своей собственной вселенной, давно превратившейся в решето, - с этим я проснулась. Трепещут наложения вселенных, пересечения...
После заката, перед тем, как потемнеть, небо выцветает. Море затаивается. Цикады исступлённо в унисон пиликают, и вдруг замолкают.
И - всё - кончился день - ещё один скатился бочкой, плюхнулся в море.
Большая медведица по ночам заваливается за крышу, а Кассиопея над крышей зависает. И спать очень обидно - на продавленной раскладушке на плоской крыше лежать, да падающие звёзды считать - куда как правильней, спать и зимой можно. Но разум побеждает, заставляет спуститься в собственную кровать.