Очевидное-невероятное
Людовик XVIII и Карл X
Грустно, откровенно грустно читать такие посты, как последний пост уважаемой Синей Вороны blau-kraehe "про эту вашу матильду". Грустно потому, что автор откровенно признаётся в своём непонимании происходящего и называет его "какой-то сюр". "Но меня во всём этом потрясает сюр всей ситуации. [...] И вот тут, вот знаете, вообще даже не знаю, как рассказать! Вот как ни прикидываю - не знаю, с чего начать! И как это передать, чтобы на меня не посмотрели, как на идиотку."
Помилуйте, какой сюр? За последний десяток лет, например, автор этих строк раз сто, а может, и побольше повторил давно очевидную для меня мысль: бывший СССР переживает исторический этап Реставрации, аналогичный Реставрациям в Англии и Франции после их революций. Реставрация, как известно, в обеих этих странах делилась на два этапа: неполная (Карл II и Людовик XVIII) и полная (король Яков II и Карл X). Причём попытка полной Реставрации в обоих случаях закончилась крахом и новой революцией, хотя и уже не великой. (В Англии это событие назвали "славной революцией").
Ну так и что же странного и непонятного в том, что мы (Россия и весь бывший СССР) балансируем сейчас между полной и неполной Реставрацией? Представители неполной Реставрации: Ельцин, Путин, Кравчук, Янукович... Представители полной во всей красе предстали перед нами на "евромайдане" и в постмайданном режиме, а в России это как раз, условно говоря, "партия Поклонской".
Таким образом, конфликт между г-ном Учителем и г-жой Поклонской со присными - это ни единой минуты не "сюр" и не нечто случайное. Это и есть самая суть, если угодно, квинтэссенция происходящего в России (и всём бывшем СССР) исторического процесса: столкновение партий полной и неполной Реставрации. А то, что обе "партии" выглядят омерзительно карикатурно и по-клоунски, и ничего, кроме отвращения и гадливости не вызывают - так что ж, такой уж исторический этап мы все переживаем, не взыщите!
Тем не менее для левых и красных задача в рамках данной исторической эпохи совершенно ясна: надо всеми силами постараться, чтобы Реставрация не докатилась до своего второго этапа (что произошло на Украине), потому что если она докатится, то всем левым (и не только левым) придётся чрезвычайно скверно. Что такое противодействие возможно - показывает, например, совсем свежий пример Тутаева, где общественные активисты добились отмены переименования города в "Романов-Борисоглебск", хотя это переименование прошло и через областную, и через Государственную думу.
Если сопротивление декоммунизации (вполне удачный синоним Реставрации для бывшего СССР, для Англии и Франции он бы не подошёл) приобретёт масштабный характер, то оно само собой перерастёт в "славную революцию", после которой... нет, молочные реки и кисельные берега для левых отнюдь не настанут, всё останется по-прежнему скверно, и буржуазия пребудет у власти, но полное перекрытие кислорода всем красным и даже розовым всё-таки будет отложено... на время.
Так что же тут, помилуйте, непонятно?
Впрочем, я, кажется, догадываюсь, в чём тут дело. Сталинцы (или относящие себя к таковым) издавна с крайне большим недоверием относятся к предсказаниям дальнейших раундов контрреволюции. Это у них "традиционно". Напомню: одна из главных тем в дискуссиях 20-х годов между большинством ВКП(б) и левой оппозицией заключалась как раз в вопросе о "Термидоре". Троцкисты считали, что Термидор в СССР возможен и опасность его растёт, сталинцы и бухаринцы с ними яростно спорили. Потом сталинцы провозгласили, что социализм в СССР победил окончательно и бесповоротно, то есть реставрация буржуазного строя невозможна. Однако очевидное-невероятное заключается в том, что и Термидор (скрытая контрреволюция) в СССР произошёл, и Реставрация (открытая контрреволюция), увы, тоже налицо. Можно поспорить о датировке, но сами факты оспаривать было бы смешно. А теперь сталинцы, кажется, не хотят верить прогнозу о возможности второго этапа Реставрации, хотя кое-где он уже случился (Украина), а кое-где, так сказать, стоит на пороге и настойчиво трезвонит в дверь (последние звоночки были от г-жи Няш-мяш и "Христианского государства"). Неужели и в тюремных камерах они будут упрямо повторять, что вся эта историческая теория и прогностика - полная дребедень, а то, что происходит - "ну, это просто сюр какой-то", нечто необъяснимое, абсурдное, очевидное-невероятное?
Грустно...
А вот пара очень актуальных цитат из академика Евгения Тарле о борьбе умеренных реставраторов и ультрароялистов во Франции в эпоху Людовика XVIII. Только представьте на месте старого короля наших Путина или Януковича, и станет ясно, что это практически о нас:
"Талейран, умнейший из всех, кто изменил Наполеону и содействовал реставрации Бурбонов в 1814 году, сказал о них с первых же их шагов: "Они ничего не забыли и ничему не научились". Ту же мысль выразил и Александр I в разговоре с Коленкуром: "Бурбоны и не исправились и неисправимы". Сам король, старый больной подагрик Людовик XVIII, был человеком осторожным, но брат его, Карл Артуа, и вся свора эмигрантов, вернувшаяся с Бурбонами, и дети этого Карла Артуа, герцог Ангулемский и герцог Беррийский, вели себя так, как если бы никакой революции и никакого Наполеона никогда не существовало. [...] Образованная масса, воспитанная на просветительной литературе и свободомыслии XVIII века, очень скоро стала раздражаться засилием, проявленным духовенством и при дворе Бурбонов, и в администрации, и в общественной жизни. Гонение на всё, напоминающее вольтерьянский дух, было поднято со всех сторон. Фанатики юродствовали особенно в провинции, где новые чиновники назначались кое-где по выбору и рекомендации церкви. С каждым месяцем Бурбоны и их приближенные всё более и более расшатывали своё положение. Бессильные восстановить старый строй, уничтожить гражданские законы, данные революцией и Наполеоном, бессильные даже только прикоснуться к зданию, сооружённому Наполеоном, они провоцировали своими словами, своими статьями, своей ярой агитацией, своим дерзким поведением как крестьянство, так и буржуазию. Их угрозы и провокации лишали устойчивости все политическое положение."
"Людовик XVIII, старый, больной, неподвижный подагрик, хотел только одного: не отправляться в третий раз в изгнание, умереть спокойно королём и в королевском дворце. Он был настолько умен, что понимал правильность воззрений Талейрана и опасность для династии белого террора и безумных криков и актов ультрареакционной партии. Но он должен был считаться с этою партией..."