"Аще бы не были борцы, не бы даны быша венцы" (2)
Гражданин Долоев сильно заблуждается, что совместное изображение Сталина и Троцкого было только в фильме Бортко "Собачье сердце". Вот они, на картинке из "Крокодила" 1925 года, мирно трудятся рядышком вместе с Бухариным
В продолжение дискуссии с гражданином Долоевым doloew1917. Начало темы.
1. Честно говоря, мне уже надоело это победоносное козыряние несуществовавшим отелем "Бристоль". В первый раз при упоминании "Бристоля" я промолчал, но сколько можно! То, что Троцкий это делал (козырял "Бристолем", а равно и неосуществимым полётом Пятакова в Осло), было логично и естественно - ему любое лыко следовало ставить Вышинскому в строку. Но то, что нынешние (псевдо)"троцкисты" продолжают это делать - вот это уже малообъяснимо.
Для тех, кто не в курсе, напомню суть дела: во время процесса Каменева-Зиновьева один из подсудимых, Гольцман, "признался", что в 1932 году тайно встречался с сыном Троцкого Львом Седовым в отеле "Бристоль" в Копенгагене. Однако датская печать выяснила, что этот отель был разрушен ещё в 1917 году. Юстиция Вышинского села в лужу, что дало повод немало порадоваться Льву Давидовичу и его друзьям. Ну что ж, порадуемся вместе с ними, но теперь, спустя 80 лет после процесса, не будем же идиотами, которые просто тупо повторяют "линию защиты" 80-летней давности! Защитники подсудимых, как и обвинители, отнюдь не всегда бывают абсолютно правдивы - неужели это ещё надо объяснять?
И потому зададим простой вопрос: так что, Гольцман и Седов в 1932 году за границей не встречались, всё это мерзкие выдумки бывшего меньшевика прокурора Вышинского и иже с ним? Нет, оказывается, встречались, а ещё в 1931 году была встреча Седова с другим будущим подсудимым по тому же процессу Каменева-Зиновьева - Иваном Никитичем Смирновым.
Вот что сообщал об этом - нет, не меньшевик Вышинский, а сам "Бюллетень оппозиции" Троцкого:
"Правда лишь то, что в июле 1931 года Седов совершенно случайно встретил в огромном берлинском универсальном магазине «Кадеве» И. Н. Смирнова. И. Н. Смирнов много лет и близко знал Седова. После секундного замешательства, И. Н. Смирнов согласился встретиться и поговорить. Встреча состоялась...
Собеседники прежде всего обменялись информацией. Во время разговора И. Н. Смирнов, не останавливаясь прямо на вопросе о своём отходе от оппозиции, указал и настоял на том, что между ним и Л. Д. Троцким имеется прежде всего то разногласие, что он, Смирнов, не разделяет точки зрения Л. Д. Троцкого о необходимости вести в СССР политическую работу. Смирнов этим хотел как бы оправдать и объяснить свой отход от оппозиции. Он, И. Н. Смирнов, считает, что нынешние условия в СССР не позволяют вести никакой оппозиционной работы, и что во всяком случае нужно ждать изменения этих условий... В политических вопросах собеседники установили известную близость взглядов, хотя И. Н. Смирнов и не высказывал этого категорически, вообще подходя к политическим вопросам скорее созерцательно-пассивно. В конце беседы было лишь условлено, что, если представится возможность, И. Н. Смирнов пришлёт информацию об экономическом и политическом положении в СССР, с тем, чтобы помочь здесь, заграницей, правильнее ориентироваться в русских вопросах... Больше года от И. Н. Смирнова не было никаких вестей. Казалось уже, что случайная встреча с ним не будет иметь последствий, даже в смысле получения от него какой нибудь весточки. И вдруг осенью 1932 года, приехавший из СССР в Берлин советский работник разыскивает Седова. Это был Гольцман. Он сообщил, что И. Н. Смирнов, с которым он был лично близок, узнав о его поездке по служебным делам за границу, просил его повидаться в Берлине с Седовым. Гольцман сам никогда не был активным оппозиционером, хотя и относился к оппозиции с симпатией. Он был довольно типичным представителем того слоя старых большевиков, которых в оппозиционной среде называли «либералами». Честные люди, они полусочувствовали оппозиции, но неспособны были на борьбу со сталинским аппаратом; они привыкли не высказывать своих мыслей открыто, приспособляться к аппарату, ворчать в узком кругу, и были не прочь оказать отдельному оппозиционеру, в частности, ссыльному, ту или иную услугу. Гольцман приехал не от имени организации левой оппозиции, - он с ней, как и И. Н. Смирнов не имел никакой связи - не от имени какой нибудь другой группы, ибо таковых не было (тем более не от имени «центра»!), а лично от И. Н. Смирнова, на которого Гольцман и сослался. Смирнов просил его рассказать Седову, что делается в Союзе и передать ему небольшое письмо, посвящённое экономическому положению СССР. Письмо это в виде статьи было напечатано в «Бюллетене» (№31, ноябрь 1932 г.) под заглавием «Хозяйственное положение Советского Союза». Статья эта содержала большой цифровой и фактический материал и имела чисто информационный характер. Это был единственный документ, привезенный Гольцманом. В остальном он ограничился устными рассказами о политическом положении в СССР, настроениях и пр. На основании его рассказов редакцией «Бюллетеня» была составлена «корреспонденция» из Москвы, которая и появилась в том же номере (№31)."
http://lizard.jinr.ru/~tina/world/history/trozky/bltn/52-53/xx0485D.html
"Совершенно случайно", ага, ага. :) Могу лишь повторить: уважая линию защиты 80-летней давности, не надо становиться правоверными идиотами. Точно так же "совершенно случайно" Седов, кстати, встретился и с другим бывшим видным деятелем "левой оппозиции" - Георгием Пятаковым. Но только встреча с Пятаковым не принесла тех плодов, которые принесла встреча со Смирновым - Пятаков просто молча прошёл мимо Седова, ничего не сказав, хотя, вне всяких сомнений, узнал его. (Может быть, он не мог говорить из-за наличия каких-то нежелательных спутников).
Тут важно другое. Одна из линий защиты Льва Давидовича от обвинений из Москвы состояла в том, что никаких контактов с "капитулянтами" у него не было и быть не могло, поскольку капитулянты (то есть троцкисты, примирившиеся с партией) становились его личными и политическими ожесточёнными врагами. Но И. Н. Смирнов был как раз представителем тех самых капитулянтов! Однако это ничуть не помешало Седову организовать "совершенно случайную" встречу с ним в Берлине в 1931 году. Не помешало устроить другую столь же "совершенно случайную" встречу с Гольцманом в 1932 году. Явно бы Седов не отказался и от столь же "совершенно случайной" встречи с капитулянтом Пятаковым, которую он и пытался устроить, и если она сорвалась, то вовсе не по его вине. Ну да, ведь Берлин в начале 30-х просто кишмя кишел видными вождями бывших троцкистов из Москвы, так что ни по улице пройти, ни в магазин зайти Лев Львович Седов не мог, чтобы на кого-нибудь из них "совершенно случайно" не напороться! :)
Сталинцы слово "капитулянты" в отношении таких примирившихся оппозиционеров не использовали, они пользовались словечком "двурушники". Известный сталинский доклад на пленуме ЦК в 1937 году так и назывался: "О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников". Впрочем, применяли слово "двурушники" и сами троцкисты, хотя и гораздо реже. Например, Виктор Серж писал:
"В партии воцарилось двурушничество. Естественное следствие удушения тиранией свободы мнений. Товарищи «капитулянты», разумеется, сохранили свои воззрения и продолжали видеться между собой; так как им не дозволялось никакое участие в политической жизни, они лишь составляли круг, который Политбюро считало подозрительным. Я встретил Смилгу, коротко и ясно изложившего мне образ мыслей этих людей (1929 г.). Шпильки, которыми Троцкий осыпал его в своей книге «Моя жизнь», выводили Смилгу из себя, прославление Сталина возмущало, но он говорил: «Оппозиция отклоняется в сторону бесплодной язвительности. Наш долг - работать вместе с партией и в партии. Подумайте, ведь ставка в этой борьбе - агония страны со сташестидесятимиллионным населением. Вы уже видите, насколько социалистическая революция ушла вперёд по сравнению со своей предшественницей - буржуазной революцией: спор между Дантоном, Эбером, Робеспьером, Баррасом завершился падением ножа гильотины. Я вернулся из Минусинска... Что значат наши пустяковые ссылки? Не будем же мы все теперь разгуливать со своими отрубленными головами в руках?»".
Ну, насчёт "ушла вперёд" Смилга немножко погорячился: просто "падение ножа гильотины" было ещё исторически впереди. Но это замечательная фраза, которая позволяет понять весь смысл "двурушнической" оппозиции 30-х годов. Нам важно понять, что она, эта оппозиция, сохранялась, а вовсе не растворилась в партии. "Товарищи «капитулянты», разумеется (!), сохранили свои воззрения и продолжали видеться между собой", как отмечает Серж. Да ведь даже и Троцкий обронил как-то фразу, что "каждый отряд капитулянтов имеет свою фракцию"...
Лидеры левой оппозиции. В центре слева направо сидят: Иван Смирнов, Лев Троцкий, Ивар Смилга
2. Итак, правая и левая оппозиция в 30-е годы продолжала существовать, пусть она формально и "примирилась" с большинством. Часть "капитулянтов", таких, как Мартемьян Рютин, перешла к подпольной борьбе. А были ещё, разумеется, и группы "непримиримых", вроде того же Виктора Сержа, которые стойко держались в ссылках или тюрьмах, не идя ни на какие "капитуляции" и компромиссы. Долоев в своём ответе мне тонет в каких-то несущественных мелочах, обходя главный вопрос: представляла ли эта оппозиция угрозу для сталинцев, или она была совершенно безвредна и безопасна, и сталинцы устроили избиение троцкистских и бухаринских младенцев "1937 год" чисто из "любви к искусству"?
Гражданин Долоев очень ошибается, думая, что я ввязался в этот спор исключительно по принципу "если Евтушенко против колхозов, то я - за". На самом деле у меня уже много-много лет вызывает стойкое неприятие либеральный миф об истории СССР, согласно которому это была история избиения то тех, то других невинных и безобидных ягнят единственным зловредным субъектом советской истории - сиречь государством. В действительности история СССР - это история нешуточной борьбы различных социальных, политических, классовых сил, и государство, как отвязавшаяся пушка, порой переходило из рук в руки этих сил и обращалось то против одних, то против других. Пока не оказалось в руках нынешней реставраторской буржуазии... Но признать такое для либералов и леволибералов - смерти подобно, ведь лопнет вся их основополагающая сказка о злокозненности "совка".
Долоев не хочет доверять свидетельству бывшего бухаринца Эмбера-Дро, оставленному в 1971 году: "Ещё Бухарин сказал мне, что они решили использовать индивидуальный террор, чтобы избавиться от Сталина". Оказывается, так Эмбер-Дро ложно оправдывал собственный переход к сталинцам в 30-е годы перед социал-демократами. Ну, хорошо, допустим, а что и перед кем оправдывал бухаринец Михаил Томский в 1928 году, когда пригрозил Сталину "пулями"? Это очень известная фраза, Сталин потом напоминал её, публично выступая в присутствии того же Томского. Сам Томский опять вспоминал о ней в последнем письме Сталину перед своим самоубийством 1936 года.
Но это тоже, конечно, было коллективным миражом, ибо никаких подобных намерений у марксистов быть не могло, потому что не могло быть никогда, уверяет Долоев. Хотя история свидетельствует, что когда она загоняет людей в угол, то они очень быстро умеют поправлять свои теоретические воззрения. :)
И как быть с марксистом и депутатом парламента Фрицем Адлером* , который стрелял в австрийского министра-президента Штюргка? Оказывается, когда Штюргк, обливаясь кровью, упал на пол после выстрела Адлера, и тело его расставалось с душой, он мог бы сильно утешиться цитатой Л. Д.: "Своим одиноким выстрелом Фридрих Адлер безуспешно пытался покончить со своим собственным скептицизмом. После этого истерического напряжения он впал в ещё большую прострацию." Значит, в Штюргка стрелял не марксист, а "истерический скептик" - какое облегчение! (И Леонид Николаев был, само собой, никаким не марксистом, а "истерическим скептиком", даром что сына своего назвал Марксом. Если бы Киров знал, что в него стреляет "истерический скептик", это бы его сильно утешило).
Вот мы имеем воспоминание адмирала Ивана Исакова: "По-моему, это было вскоре после убийства Кирова… В тот раз, о котором я хочу рассказать, ужин происходил в одной из нижних комнат. Довольно узкий зал, сравнительно небольшой, заставленный со всех сторон книжными шкафами. А к этому залу от кабинета, где мы заседали, вели довольно длинные переходы с несколькими поворотами. На всех этих переходах, на каждом повороте стояли часовые - не часовые, а дежурные офицеры НКВД. Помню, после заседания пришли мы в этот зал, и, ещё не садясь за стол, Сталин вдруг сказал: „Заметили, сколько их там стоит? Идешь каждый раз по коридору и думаешь: „Кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идешь мимо них по коридору и думаешь…“".
Исакова это признание Сталина сильно поразило... Но, конечно, в реальности Сталину следовало бы понять: если в него кто и стал бы стрелять, так ни в коем случае не марксист, а только и исключительно "истерический скептик". Это ведь так утешает и успокаивает...
3. Гражданин Долоев додумался обозвать меня "защитником дела Вышинского", хотя я просто-напросто защитник здравого смысла от той породы людей, которые, заставь их Льву Давидовичу молиться, немедленно расшибут лоб и себе, и окружающим.** Поэтому уточню: стоит ли верить на слово утверждениям Вышинского на процессах или нет? Конечно, нет, к ним стоит относиться именно как к "линии обвинения". К сожалению, мир до сих пор был устроен таким образом, что в политических процессах ни от какой из сторон, ни от защиты, ни от обвинения не приходилось ожидать "чистосердечности" и безупречной правдивости: все стороны всегда преследовали свои цели, и поэтому неизбежно... отклонялись от реальности, больше или меньше. Как известно, политика - это продолжение войны иными средствами, а про войну ещё более двух тысяч лет тому назад было сказано: "Война - это путь обмана. Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность. Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко." Примените-ка это к политике, граждане "революционеры"...
Так было, между прочим, и в процессе эсеров 1922 года, где на стороне обвинения участвовал весь цвет большевистской партии. Да, эсерка Каплан или кто-то из её друзей реально стреляли в Ленина, но никто так и не доказал, что пистолет им вручал персонально Чернов или эсеровский ЦК. То же самое можно сказать и про Николаева с Троцким.
Обвинения в процессах Дантона, Эбера и других, которых в приведённой выше цитате упоминал Смилга, тоже были, мягко говоря, небезупречны. Но это не отменяет того факта, что и Дантон, и Эбер представляли оппозицию Робеспьеру справа и слева, и отнюдь не были для него безопасными "бумажными тиграми".
Точно так же и Троцкий и троцкисты, а равно и бухаринцы отнюдь не были для сталинцев в 30-е годы безобидными "бумажными тиграми". Симпатизировать можно тем, другим или третьим (или же никому из них), но отрицать этот факт в наше время, вторя либеральным идиотам антисоветчикам - попросту глупо. Возможно, эти антисоветчики тоже по-своему следовали военно-стратегическому совету, приведённому выше, - но хороши мы будем, если станем принимать их исторический камуфляж за чистую монету!
P. S. * Кстати, в Советской России в первое время после Октября Фрица Адлера считали чем-то вроде "австрийского Либкнехта" и избирали почётным председателем советских съездов и собраний - вот, voencomuezd об этом напомнил. А как сочувственно писал о нём Ленин, хотя выстрел Адлера совсем не согласовался с марксистской теорией и практикой... И как был разочарован Владимир Ильич, когда, только выйдя из тюрьмы, Адлер первым делом стал беспокоиться не о судьбе Советской Республики, которая висела на волоске, а о судьбе российских меньшевиков, арестованных революционной властью...
** Забавно, что гражданин Долоев doloew1917 след в след повторяет то, что говорилось некогда о встрече Льва Седова и Гольцмана, и самомалейшее сомнение в этом вопросе считает переходом на сторону Вышинского. А вот такую "мелочь", на которой Л. Д. настаивал - что после реставрации буржуазного строя в СССР единственной альтернативой новому Октябрю будет иностранная колонизация (а никак не Сколенвстающая Буржуазная Россия, которая, по Троцкому, невозможна в принципе), Долоев с лёгкостью в мыслях необыкновенной выкидывает вон, потому что, мол, это положение Л. Д. устарело и отстало от современности. Можно подумать, что тезис о несуществовании отеля "Бристоль" - краеугольное, нерушимое, фундаментальное основание всего учения Л. Д., а вот его тезисы о будущем СССР после реставрации капитализма - это так, пустячок какой-то, которым без малейшего вреда для дела можно спокойно пожертвовать. :)
P. P. S. red-w1ne опубликовал по моему ранее заданному вопросу (за что я ему чрезвычайно признателен) отрывок из протокола допроса И. Н. Смирнова как раз по вопросу, который был затронут в этом посте.
Правда, по данным "Бюллетеня оппозиции", эта встреча происходила не в 1930-м году, а в июле 1931-го, а в Берлине, по данным судебного отчёта, Смирнов находился с мая того же года. Но это может быть ошибка памяти самого Смирнова (ведь к моменту допроса, если это было в 1936-м, с тех пор уже пять лет прошло).
Новое, что можно из этого документа узнать, - что Смирнов сообщил о встрече и беседе со Львом Седовым двум другим оппозиционерам-"капитулянтам" - Сафоновой и Мрачковскому. И это, скорее всего, правда, так как террористические директивы Троцкого Смирнов на момент допроса продолжал отрицать. (Кстати, Троцкий позднее написал, что и на суде Смирнов вёл себя более твёрдо, чем остальные подсудимые: "Справедливость требует отметить, что Смирнов держался несколько лучше других подсудимых").
Дружеский шарж на И. Н. Смирнова из детской книжки "Наркомы у тебя дома"