Биологическое. Огари в Москве
Дней десять назад ранним утром из окна заметил на верхушке трубы соседнего четырёхэтажного дома пару огарей (они же красные утки). Очевидно, они устроили там гнездо и выводили птенцов (представляю, каково будет птенцам парашютировать с такой высоты, чтобы добраться до водоёма, а потом выводку ещё придётся шагать по столичным улицам). Не самая обычная картинка для Москвы! После этого решил сходить в ближайший парк, где имеется пруд, и посмотреть, как там живётся красным уткам. Вот что я увидел:
Первое, что бросается в глаза при взгляде на огарей - это, конечно, их пламенная, огненно-рыжая расцветка, и надо сказать, что она довольно точно отражает их характер. Огари, как правило, не терпят на одном водоёме соседства других уток. Вообще, по моему скромному наблюдению, чем ярче и красивее брачная окраска любых животных, тем острее у данного вида идёт внутривидовая борьба. (То же самое, кстати, касается и людей: чем ярче и наряднее люди одеваются, чем больше используют косметики и украшений - тем острее конкуренция в обществе. Это, так сказать, её наглядное проявление). У огарей внутривидовая борьба (и борьба с другими видами уток) идёт очень остро, так что даже людям не по себе от такого накала становится (но об этом - чуть ниже).
Огарей я в этом парке впервые заметил в конце 80-х или в начале 90-х. Тогда они совершенно терялись на фоне огромного количества обыкновенных уток, крякв, наводнявших собой пруд. Крякв были десятки, а возможно, и сотни. Огари держались в сторонке и всех дичились, оставались от людей на приличном расстоянии. Кряквы были в этом смысле их полной противоположностью, и прохожих совершенно не боялись. Рядом с парком тогда была булочная, и кряквы на выходе из неё образовали птичью толпу из полусотни или даже сотни жадных клювов. Конечно, люди, выходившие из булочной со свежим хлебом, не могли не поделиться им с птицами, выпрашивавшими куски, жадно вытягивая шеи, и охотно хватавшими кормёжку прямо из рук. Они даже перестали улетать на юг зимой, и терпеливо топтались в 20-градусный мороз рядом со своей любимой булочной - зачем лететь куда-то далеко, если их и здесь неплохо кормят?
А потом, году в 1992-м, вся эта идиллия кончилась. Наступило голодное для многих людей время гайдаровской "шоковой терапии", и бедные кряквы - куски прекрасного диетического мяса, гулявшего на расстоянии вытянутой руки, и притом совершенно дарового, расплатились за свою наивную доверчивость к двуногим без перьев... И - за своё равнодушие к политике, естественно. Все они - стая из полусотни, а то и сотни голов - исчезли бесследно.
Потом, спустя год или два, кряквы появились снова, в небольшом количестве, но вели себя совершенно не так, как раньше, а держались сторожко, никого близко к себе не подпускали. Я заметил тогда всего пару крякв, сидевшую, затаившись, в кустах, и стоило мне приблизиться к ним на расстояние метров в 15, как птицы моментально всполошились и улетели.
А вот огари - уцелели и выжили. Видимо, их спасла как раз большая настороженность к людям и привычка воевать со всем миром. Мясо у огарей, говорят, невкусное, пахнет рыбой, но они и не позволили его никому оценить на вкус. Так что летом 1992 года в парковом пруду царственно плавала всего одна пара уток, и это были именно огари. Они стали хозяевами опустевшего пруда. Где-то я уже упоминал, что тем летом встретил в этом парке одного из тогдашних лидеров "ДемРоссии", которая на тот момент ещё считалась правящей партией. Я был немного знаком с ним как с журналистом. Г-н деморосс увлечённо рассуждал об историческом значении реформ, затеянных его соратниками по партии.
- Вот поглядите, - сказал я, чтобы немного вернуть его с небес на грешную землю, - от ваших реформ не только люди, но даже птицы пострадали. В прошлом году в этом пруду добрая сотня уток плавала, и все они брали хлеб у людей прямо из рук. А теперь всего-навсего одна эта пара огарей осталась, и те от людей шарахаются. Всех остальных переловили и съели.
Мой собеседник мельком взглянул на пруд невидящими глазами. Мысли его витали где-то далеко. Очевидно, к судьбе уток он был столь же равнодушен, как и к судьбе других двуногих.
- Н-да, утки, - рассеянно пробормотал он.
И - продолжал читать свои бесконечные мантры о благодетельности затеянных реформ...
Но вернёмся, впрочем, к огарям. Говорят, "кому война, а кому - мать родна". Среди обитателей столичных прудов огари оказались истинными рейдерами детьми буржуазных реформ. По крайней мере, в описываемом парке они уже больше не позволили кряквам себя потеснить. Когда те пытались это сделать, реакция огарей бывала жёсткой. В середине 90-х годов в том же парке я стал свидетелем странной и непонятной на первый взгляд сценки: целая толпа - мужчины, дети, старушки - собралась на берегу пруда и целенаправленно швыряла камни, правда, мелкие, в пару огарей. Те уплыли в дальнюю часть пруда, но люди их и там всё равно в покое не оставляли. Я не выдержал, вступился за птиц, хотя и ожидал, что дело может кончиться дракой, или, вернее, на меня вся эта толпа набросится. :) Но всё разъяснилось неожиданно. Оказывается, как хмуро объяснил мне метавший камни мужчина, они ополчились на этих огарей потому, что те насмерть заклевали птенца другой утки, кряквы, на том же пруду. "Вон, поглядите, он под мостом валяется. И второго птенца, который остался, тоже заклевать норовят!". И вот они таким варварским образом защищали пару крякв и их оставшееся потомство. :)
Конечно, я слегка смутился оттого, что так ошибся в своих предположениях (хотя всегда приятно, когда люди оказываются лучше, чем о них думаешь), но всё-таки постарался объяснить этой толпе воинствующих гуманистов :) что так топорно лезть в природу со своими человеческими представлениями о справедливости не очень разумно. Ведь они же все в школе учили теорию эволюции Дарвина, в том числе положения о внутривидовой и межвидовой борьбе и т.д. Но эту натурфилософскую дискуссию я проиграл. :( Какая-то старушка в ответ очень уверенно и напористо выразила мне общее мнение:
- Напрасно вы так говорите! Ведь и среди людей встречаются хулиганы - так и тут!
Правда, метать камни в птиц они всё-таки перестали, и потом я видел эту пару огарей на том пруду живыми и здоровыми. Ну, и на том спасибо...
А последние наблюдения за огарями, в эти дни, меня, признаться, заставили забеспокоиться за их дальнейшую судьбу. На пруду я насчитал их более 30 особей (и это ещё без утят, которые пока не появились). Крякв, как и следовало ожидать, почти не было, я заметил всего одну пару, и выглядели они как-то пришибленно, создавалось впечатление, что в таком пламенном окружении им не особенно уютно. Вот они:
Но зато огари вели себя точь-в-точь как кряквы 25 лет назад - по-королевски расслабленно гуляли по дорожкам, людей совершенно не боялись, брали пищу из рук и вообще напрочь утратили прошлую бдительность и цепкую недоверчивость к человечеству.
Совместная кормёжка огарей, голубей, скворцов и воробьёв
Видимо, они чувствовали себя в полнейшей безопасности, хозяевами и парка, и пруда. Ах, как бы в будущем эта миролюбивая расслабленность не вышла им боком - не терпит такого ни природа, ни человеческая история, увы... :(
Иногда и голубям перепадает удача
Присели отдохнуть на травке
Скворец
Первое, что бросается в глаза при взгляде на огарей - это, конечно, их пламенная, огненно-рыжая расцветка, и надо сказать, что она довольно точно отражает их характер. Огари, как правило, не терпят на одном водоёме соседства других уток. Вообще, по моему скромному наблюдению, чем ярче и красивее брачная окраска любых животных, тем острее у данного вида идёт внутривидовая борьба. (То же самое, кстати, касается и людей: чем ярче и наряднее люди одеваются, чем больше используют косметики и украшений - тем острее конкуренция в обществе. Это, так сказать, её наглядное проявление). У огарей внутривидовая борьба (и борьба с другими видами уток) идёт очень остро, так что даже людям не по себе от такого накала становится (но об этом - чуть ниже).
Огарей я в этом парке впервые заметил в конце 80-х или в начале 90-х. Тогда они совершенно терялись на фоне огромного количества обыкновенных уток, крякв, наводнявших собой пруд. Крякв были десятки, а возможно, и сотни. Огари держались в сторонке и всех дичились, оставались от людей на приличном расстоянии. Кряквы были в этом смысле их полной противоположностью, и прохожих совершенно не боялись. Рядом с парком тогда была булочная, и кряквы на выходе из неё образовали птичью толпу из полусотни или даже сотни жадных клювов. Конечно, люди, выходившие из булочной со свежим хлебом, не могли не поделиться им с птицами, выпрашивавшими куски, жадно вытягивая шеи, и охотно хватавшими кормёжку прямо из рук. Они даже перестали улетать на юг зимой, и терпеливо топтались в 20-градусный мороз рядом со своей любимой булочной - зачем лететь куда-то далеко, если их и здесь неплохо кормят?
А потом, году в 1992-м, вся эта идиллия кончилась. Наступило голодное для многих людей время гайдаровской "шоковой терапии", и бедные кряквы - куски прекрасного диетического мяса, гулявшего на расстоянии вытянутой руки, и притом совершенно дарового, расплатились за свою наивную доверчивость к двуногим без перьев... И - за своё равнодушие к политике, естественно. Все они - стая из полусотни, а то и сотни голов - исчезли бесследно.
Потом, спустя год или два, кряквы появились снова, в небольшом количестве, но вели себя совершенно не так, как раньше, а держались сторожко, никого близко к себе не подпускали. Я заметил тогда всего пару крякв, сидевшую, затаившись, в кустах, и стоило мне приблизиться к ним на расстояние метров в 15, как птицы моментально всполошились и улетели.
А вот огари - уцелели и выжили. Видимо, их спасла как раз большая настороженность к людям и привычка воевать со всем миром. Мясо у огарей, говорят, невкусное, пахнет рыбой, но они и не позволили его никому оценить на вкус. Так что летом 1992 года в парковом пруду царственно плавала всего одна пара уток, и это были именно огари. Они стали хозяевами опустевшего пруда. Где-то я уже упоминал, что тем летом встретил в этом парке одного из тогдашних лидеров "ДемРоссии", которая на тот момент ещё считалась правящей партией. Я был немного знаком с ним как с журналистом. Г-н деморосс увлечённо рассуждал об историческом значении реформ, затеянных его соратниками по партии.
- Вот поглядите, - сказал я, чтобы немного вернуть его с небес на грешную землю, - от ваших реформ не только люди, но даже птицы пострадали. В прошлом году в этом пруду добрая сотня уток плавала, и все они брали хлеб у людей прямо из рук. А теперь всего-навсего одна эта пара огарей осталась, и те от людей шарахаются. Всех остальных переловили и съели.
Мой собеседник мельком взглянул на пруд невидящими глазами. Мысли его витали где-то далеко. Очевидно, к судьбе уток он был столь же равнодушен, как и к судьбе других двуногих.
- Н-да, утки, - рассеянно пробормотал он.
И - продолжал читать свои бесконечные мантры о благодетельности затеянных реформ...
Но вернёмся, впрочем, к огарям. Говорят, "кому война, а кому - мать родна". Среди обитателей столичных прудов огари оказались истинными рейдерами детьми буржуазных реформ. По крайней мере, в описываемом парке они уже больше не позволили кряквам себя потеснить. Когда те пытались это сделать, реакция огарей бывала жёсткой. В середине 90-х годов в том же парке я стал свидетелем странной и непонятной на первый взгляд сценки: целая толпа - мужчины, дети, старушки - собралась на берегу пруда и целенаправленно швыряла камни, правда, мелкие, в пару огарей. Те уплыли в дальнюю часть пруда, но люди их и там всё равно в покое не оставляли. Я не выдержал, вступился за птиц, хотя и ожидал, что дело может кончиться дракой, или, вернее, на меня вся эта толпа набросится. :) Но всё разъяснилось неожиданно. Оказывается, как хмуро объяснил мне метавший камни мужчина, они ополчились на этих огарей потому, что те насмерть заклевали птенца другой утки, кряквы, на том же пруду. "Вон, поглядите, он под мостом валяется. И второго птенца, который остался, тоже заклевать норовят!". И вот они таким варварским образом защищали пару крякв и их оставшееся потомство. :)
Конечно, я слегка смутился оттого, что так ошибся в своих предположениях (хотя всегда приятно, когда люди оказываются лучше, чем о них думаешь), но всё-таки постарался объяснить этой толпе воинствующих гуманистов :) что так топорно лезть в природу со своими человеческими представлениями о справедливости не очень разумно. Ведь они же все в школе учили теорию эволюции Дарвина, в том числе положения о внутривидовой и межвидовой борьбе и т.д. Но эту натурфилософскую дискуссию я проиграл. :( Какая-то старушка в ответ очень уверенно и напористо выразила мне общее мнение:
- Напрасно вы так говорите! Ведь и среди людей встречаются хулиганы - так и тут!
Правда, метать камни в птиц они всё-таки перестали, и потом я видел эту пару огарей на том пруду живыми и здоровыми. Ну, и на том спасибо...
А последние наблюдения за огарями, в эти дни, меня, признаться, заставили забеспокоиться за их дальнейшую судьбу. На пруду я насчитал их более 30 особей (и это ещё без утят, которые пока не появились). Крякв, как и следовало ожидать, почти не было, я заметил всего одну пару, и выглядели они как-то пришибленно, создавалось впечатление, что в таком пламенном окружении им не особенно уютно. Вот они:
Но зато огари вели себя точь-в-точь как кряквы 25 лет назад - по-королевски расслабленно гуляли по дорожкам, людей совершенно не боялись, брали пищу из рук и вообще напрочь утратили прошлую бдительность и цепкую недоверчивость к человечеству.
Совместная кормёжка огарей, голубей, скворцов и воробьёв
Видимо, они чувствовали себя в полнейшей безопасности, хозяевами и парка, и пруда. Ах, как бы в будущем эта миролюбивая расслабленность не вышла им боком - не терпит такого ни природа, ни человеческая история, увы... :(
Иногда и голубям перепадает удача
Присели отдохнуть на травке
Скворец