ПИСЬМА ОБ ЭВОЛЮЦИИ (85). Домработницы как "внутренний враг"
Раиса Зенькова. Трутни. 1949 год. Любопытно отметить, что Р.Д. Зенькова (1919 г.р.) была снайпером Великой Отечественной и имеет на своём счету 22 уничтоженных немецко-финских захватчика
В марте-апреле 1939 года «Бюллетень оппозиции» Л. Троцкого опубликовал «Политический диалог» сталинца А. и троцкиста Б. В нём, среди прочего, имелось такое довольно любопытное замечание со стороны троцкиста: «Мировой империализм требует от кремлёвской олигархии, чтобы она довела свою работу до конца и после восстановления чинов, орденов, привилегий, домашней прислуги, браков по расчёту, проституции, наказания за аборты и пр., и пр., восстановила бы и частную собственность на средства производства». Это очень широкое обобщение, затрагивающее весьма многие области жизни в СССР, причём именно с интересующей нас точки зрения (преемственности в эволюционном смысле). Но при этом и спорное. Неужели, например, в СССР к 1939 году «восстановили проституцию» (то есть, по смыслу, сделали её более легальной, чем прежде), или это сказано чисто для красного словца? Коснёмся пока только одной упомянутой области - «восстановления домашней прислуги». Действительно ли в СССР к 1939 году произошло нечто подобное?
Думается, авторы «Бюллетеня» руководствовались данными официальной переписи населения СССР, прошедшей в январе того же года. Согласно этим данным, в СССР насчитывалось 534 812 домработниц. А согласно профсоюзной статистике 1934 года, 72% их нанимателей составляли служащие, а 24% - рабочие. Однако в дореволюционное время (1917 год) в крупных российских городах численность прислуги в домах богатых граждан достигала около двух миллионов. Таким образом, революция резко сократила армию домашней прислуги. Само слово «прислуга» было выведено из оборота, как унизительное для человеческого достоинства, вместо этого стали говорить о «домашних работницах». Анастас Микоян, выступая на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года, говорил: «Мне приходилось говорить с некоторыми работниками - муж и жена заняты ответственной работой. Жена жалуется: - «Несчастье». А в чём дело? Мало зарабатываете, что ли? - Нет, зарабатываем хорошо, деньги есть в достаточном количестве, спасибо советской власти». А в чём же несчастье? - «Не можем найти прислугу, вынуждены отрывать время от ответственной работы, чтобы управляться с домашним хозяйством по приготовлению пищи и пр.». Она говорила об этом с искренним огорчением. Для неё это несчастье, но это «несчастье» есть счастье всего нашего советского народа, счастье потому, что так перестроена жизнь народных масс, так выросла зажиточность населения, что нельзя найти людей в достаточном количестве, которые бы согласились быть прислугой, домашней работницей, потому, что нет безработицы, нет нужды. (Аплодисменты.) Но я должен огорчить кое-кого и сказать, что это «несчастье» будет и впредь расти всё больше и больше, ибо счастливый народ наш дальше ещё меньше пожелает идти в прислуги, и хорошо сделает. (Смех)».
Рисунок Бориса Ефимова. 1922 год. «Белые рабыни. «Нэпманы и совбуры вновь обзавелись домашней прислугой, которую эксплуатируют хуже, чем в недоброе старое время». (Из газет). - Двадцать три совместительства, из которых ни одно не оплачивается».
Конечно, для нэпмана и «совбура» («советского буржуя») пользоваться домашней прислугой было естественно и привычно, а для коммуниста это в 20-е годы считалось зазорным.
Рисунок П. Мина. 1923 год. Журнал «Красный перец». «Исправный коммунист. - Ты будешь секретарь ячейки? - Я. Что нужно? - Тут барин членский взнос прислал».
Заметки из печати 1924-1926 годов:
Рисунок Константина Елисеева. 1927 год. «Дома... - Если будет кто спрашивать, всем говори, что ты моя родственница!
На службе. - Если будет кто спрашивать, смотри не проговорись, что ты моя родственница».
Рисунок К. Елисеева. 1928 год. «Тогда - другое дело. - Как вам не стыдно так эксплоатировать прислугу? - Что вы! Это же моя жена!»
Некоторую передвижку в отношении мы замечаем на этом рисунке 1930 года. Автор картинки высмеивает необоснованную жалобу некоей гражданки: иметь прислугу уже не зазорно.
А здесь авторы уже прямо прославляют изменившееся к лучшему положение домашних работниц в СССР:
Рисунок Л. Бродаты. 1935 год. «Жертва режима.
- Как только пленум горсовета, так я остаюсь без обеда.
- Долго заседаете?
- Да не я, моя домработница заседает, а обед готовить некому».
Рисунок Н. Лиса. 1939 год. «- Поступить к вам домработницей я согласна, но только рекомендации у вас есть?».
Отчасти продолжала эту тему заглавная картина Раисы Зеньковой «Трутни», созданная в 1949 году. Но там положение домработницы всё-таки - не в центре внимания, хотя симпатии художницы, безусловно, на её стороне и она - единственный положительный персонаж произведения. Картина показывает типичный быт «обуржуазившейся» советской семьи, на поведение которой с осуждением и укором смотрит домашняя работница.
Продолжал ту же линию критики «буржуазного перерождения» и фильм Эльдара Рязанова «Девушка без адреса» (1957), где хозяйка в таком же богатом советском семействе рассуждала: «Что такое домработница? Домработница - это своего рода внутренний враг».
Кадр из художественного фильма «Девушка без адреса» (1957)
Однако в те же 50-е годы и позднее домработницы в СССР не «восстанавливались», а наоборот, постепенно всё более становились «уходящей натурой». Их сокращению способствовало развитие сферы бытовых услуг, и в особенности изменение положения сельских жителей, для которых эта область перестала играть роль «социального лифта» при переселении в города.
Расчётная книжка домашней работницы украшена, как и полагается, призывом ко всем пролетариям соединяться. 1938 год
(Продолжение следует)
ПОЛНОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ СЕРИИ