Эффект санкций
События вокруг Украины дали возможность экономистам поиграть со своими модельками, провести исследования и написать статьи. Матье Крозе и Джулиан Хинц попытались оценить влияние торговых и финансовых санкций, запретов в связи с событиями вокруг Украины на экспорт. Далее идет перевод их статьи.
Торговые и финансовые санкции, замораживание активов и ограничения на въезд являются одними из любимых современных инструментов внешней политики. Они предназначены для нанесения ущерба экономике страны путем искусственных ограничений движения товаров, капиталов и людей. Они предполагают конкретный ответ с возможностью точной регулировки и быстрым возвращением к нормальной жизни. Однако, санкции имеют цену - зачастую это упускается из виду или преуменьшается - для частных субъектов в экономиках стран, применяющих санкции. В этой статье мы сообщаем о результатах последних исследований о влиянии санкций и контрсанкций между 37 странами и Россией в ответ на тлеющий конфликт на Украине, начавшийся в 2014 году. После поддержки России сепаратистских движений на востоке Украины и присоединения Крыма эти 37 стран ввели санкции против России начиная с марта 2014 года. Меры были усилены в июле 2014 года. Затем Россия ответила введением эмбарго на некоторые продукты питания и сельскохозяйственную продукцию. Сила экономический связей перед санкциями и число стран, применивших их ( примерно 55% мирового ВВП в 2014 году), делают этот эпизод беспрецедентным и очень полезным.
Мы сначала оценили общее влияние глобального конфликта и санкций, которые начались в конце 2013 года и продолжаются в июне 2016 года. В целом, эти события можно разбить на три периода:
- Период конфликта, в котором напряженность начала расти в период с декабря 2013 по февраль 2014 года;
- Период "умных санкций", начавшийся с марта 2014 года;
- Третий период, начавшийся с августа 2014 года с введением экономических санкций в форме ограничения на торговлю и финансовые санкции, и российские противодействие в виде эмбарго на поставки некоторых продовольственных и сельскохозяйственных товаров.
Мы оценили влияние трех различных периодов на экспортные товары, попавших и не попавших под эмбарго, в структурной гравитационной модели. Используя ежемесячные данные ООН Comtrade мы оценили общие равновесные эффекты от конфликта, "умных санкций", а также торговых и финансовых санкций. Наша модель предсказывает все двусторонние потоки в отсутствии соответствующих санкции и захватывает аккуратно резкое изменение возможностей российского импорта из-за упавших цен на нефть и девальвации рубля. Разница между прогнозируемыми и наблюдаемыми потоками определяет потерянную торговлю.
В период с декабря 2013 по июнь 2015 года глобальные потери составили 60,2 млрд$, в среднем 3,2 миллиарда долларов в месяц. Как показано на рисунке 1, структура этих потерь весьма неоднородна. Государства-члены ЕС несут 76.7% всей потерянной торговли и 78,1% от незапрещенной. Даже среди геополитических тяжеловесов бремя резко отличается. Германия понесла 27% от глобального спада в торговле, а на Францию приходится 5.6%, Великобритания 4,1% и США всего 0,4%. Следует особо отметить, что 83% этого спада торговли можно рассматривать, как сопутствующий ущерб, это спад экспорта незапрещенных товаров и подпавших под эмбарго продуктов до фактического применения российских контрсанкций.
Рисунок 1. Потери торговли ежемесячно (млн. долларов)
Embargoed - для запрещенных товаров; No-embargoed - для незапрещенных товаров
Чтобы понять механизмы, которые играют на уровне компаний, мы оценили влияние режима санкций на французские фирмы с помощью подробных ежемесячных таможенных данных. За общим воздействием мы исследовали механизмы, связанные с большим падением экспорта незапрещенных товаров.
Неудивительно, что обе экстенсивная и интенсивная маржа (прим.-изменение числа экспортеров и изменения объема экспорта существующих экспортеров соответственно) играли главную роль в ответ на санкции. Вероятность экспорта некоторой фирмой своей продукции в Россию снизился на 8,2% в период с декабря 2013 года по февраль 2014 года, до фактического применения санкций. Это еще больше ухудшилось к июлю 2014 года до 9% в условиях растущей тревоги и начала "умных санкций", т. е. замораживания активов и запретов на въезд в отношении российских чиновников. В августе 2014 года с введением экономических санкций с обеих сторон вероятность экспорта снизился на 14.1%. В то время как доля фирм, экспортирующих запрещенные товары, сократился на 77%, даже доля тех, кто экспортирует незапрещенную продукцию, снизилась на 12%. В отношении интенсивной маржи (прим.-изменения объема экспорта существующих экспортеров) эффекты, как и ожидалось, были самые тяжелые для попавших под эмбарго товаров, с падением на 49% с введения экономических санкций. Однако, опять-таки мы видим существенное сокращение экспорта товаров, которые не подпадают под эмбарго, на 7%.
Рисунок 2. Количество экспортных потоков уровня французских фирм в Россию и контрольную группу (Control group)
В то время как снижение экспорта санкционных товаров не является большим сюрпризом, мы исследовали, почему те товары, на которые не была направлена политика непосредственно, также оказались под ударом. Мы рассмотрели три разных механизма, посредством которых эти незапрещенные продукты могут быть затронуты примененными мерами. Вопреки недавнему исследованию бойкотов (Хейлманн 2016) снижение экспорта французской продукции в Российскую Федерацию не может быть объяснено возможным сдвигом в потребительских предпочтениях. Продукты, которые легко идентифицировать, как французские бренды, были затронуты также как и другие. Аналогичным образом, риск фирм-экспортеров, воспринимаемый страной, не вносил вклад в спад. Литература по динамике фирм выделяет размер фирм и опыт работы в качестве детерминантов стойкости в непростое время. Напротив, мы нашли, что более крупные фирмы и те, кто имел наибольшие продажи перед конфликтом в России, больше страдают от санкций. Мы видим, что результаты согласуются с финансовым механизмом торговли. Поскольку финансовые санкции частично нарушили финансовые отношения между Россией и странами, применяющими санкции, очень вероятно, что пострадавшие финансовые учреждения уже не могут обеспечить привлекательные финансовые услуги для торговли. Существующая литература по финансированию в торговле подчеркивает особенности экспортируемых товаров использующих эти услуги. Только определенные направления используют преимущества инструментов торгового финансирования, в свою очередь, в среднем являясь очень крупными поставками. При взаимодействии показателя по аккредитиву с охватом санкций, мы находим значительно сильнее эффект от санкций для тех экспортных потоков, которые интенсивно используют услуги торгового финансирования. Этот результат указывает на то, что финансовые санкции внесли значительный вклад в падение экспорта тех товаров, которые не были непосредственно целью торговых ограничений.
Наконец, мы обнаружили, что французские фирмы, которые пострадали от санкций были по большому счету не в состоянии восстановить свои потери, перенаправив их экспорт в другие места. Вопреки исследованиям, которые показывают, что фирмы в странах, попавших под санкции, массово уводят их продажи на другие рынки, мы находим, что восстановилась только часть потерь. Фирмы, которые непосредственно подвергаются эмбарго, экспортировали в среднем на 24% меньше, чем аналогичные фирмы. Фирмы, которым был открыт российский рынок раньше, но которые не экспортировали запрещенные товары столкнулись с сокращением на 12% в общем объеме экспорта. Их суммарный объем экспорта снизился меньше, за счет предложения более низких цены в направлениях торговли, которые действительно был перенаправлены на другие рынки.
Источник: Matthieu Crozet, Julian Hinz "Collateral damage: The impact of the Russia sanctions on sanctioning countries' exports" VOXEU
Добавить в друзья
