кузница кадров
Вспомнил одинокую маму-рекламистку, которая взяла да и отдала одиннадцати- что ли летнего сына в Суворовское училище.
- А не жалко парня, - спрашивал её тогда, - там всё-таки ведь несвобода, и дисциплина и жизнь по расписанию, и казённый неуют, и недомашнее столовское питание. Наверное, и одежду нельзя домашнюю?
- Понимаешь, Ник Бор, мальчик у меня идиот. Он таким вырос, и поделать я тут ничего уже не могу. Наверное, я и сама виновата: всё время отдавала работе, а мальчиком не занималась. И он меня вообще перестал слушаться, прогуливал школу, не делал уроки, грубил, стал даже на меня замахиваться. А там за ним следят, там, как ты сам сказал, дисциплина: не погрубишь и не позамахиваешься. Сережу потихоньку отстраивают, методы у них есть. Ну а что идиот - этого, наверное, уже не исправить. Но потом станет офицером, а там что идиот будет уже незаметно: большинство офицеров такие же.
- А не жалко парня, - спрашивал её тогда, - там всё-таки ведь несвобода, и дисциплина и жизнь по расписанию, и казённый неуют, и недомашнее столовское питание. Наверное, и одежду нельзя домашнюю?
- Понимаешь, Ник Бор, мальчик у меня идиот. Он таким вырос, и поделать я тут ничего уже не могу. Наверное, я и сама виновата: всё время отдавала работе, а мальчиком не занималась. И он меня вообще перестал слушаться, прогуливал школу, не делал уроки, грубил, стал даже на меня замахиваться. А там за ним следят, там, как ты сам сказал, дисциплина: не погрубишь и не позамахиваешься. Сережу потихоньку отстраивают, методы у них есть. Ну а что идиот - этого, наверное, уже не исправить. Но потом станет офицером, а там что идиот будет уже незаметно: большинство офицеров такие же.