"Слово о полку..."
Г.В.Сумаруков. Кто есть кто в «Слове о полку Игореве». М., Издательство Московского университета. 1983.
Георгий Владимирович пишет:
Автор «Слова…» использовал в качестве образов для художественных сравнений и метафор множество зверей и птиц, всякий раз демонстрируя прекрасное знание их биологических особенностей.
Но в «Слове…» есть еще одна группа зверей и птиц - участников не метафор, а событий непосредственно. И эти животные, в отличие от метафорических, ведут себя неадекватно: их поведение не соответствует фенологической ситуации. С чего бы вдруг автор «Слова…», наблюдательный натуралист, начал допускать биологические ошибки? Сначала Сумаруков выискивает эти, не замеченные предыдущими исследователями ошибки, а затем доказывает, что ошибок в тексте не было.
Время и место событий определено исследователями достаточно достоверно. Войско Игоря двигалось по безлюдному междуречью Оскола и Северcкого Донца и было обнаружено половцами в ночь с 9 на 10 мая, 10 мая легко разгромило половцев недалеко от р. Голая Долина. Захватив богатую добычу, русские двинулись дальше, и были разгромлены у р. Макатихи (в «Слове…» - р. Каяла) 12 мая. Игорь попал в плен.
Первая половина мая - время, когда у птиц уже появились птенцы, а у зверей детеныши. Животные в природе ведут себя особенно скрытно и осторожно. А что они делают в «Слове…»? «Уже бо беды его пасетъ птицъ; подобию вълци грозу въсрожатъ, по яругам орли клектомъ на кости звери зовутъ, лисицы брешут на червленые щиты.» И Сумаруков делает предположение: если животные ведут себя не так, как должны бы животные - то это не животные.
Это половцы с соответствующими анималистскими тотемами. Сторожевые посты половцев, принадлежащих тотемам Волка, Орла и Лисы, вступали в стычки (то самое побрехивание) с передовыми отрядами Игоря, а в это время половецкие гонцы скакали предупреждать ханов Гзака и Кончака о приближении русского войска.
Соответственно, в описании побега Игоря из плена характерная деталь «Въвержеся на бързъ комонь <…>, избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине» вовсе не является отчетом о гастрономических радостях князя, на которые у беглого пленника не было, разумеется, времени, а показывает, что по пути Игорь убивал пытавшихся задержать его половцев из тотемов Гуся и Лебедя: Гуси образовывали внутреннее дозорное кольцо, а Лебеди - внешнее.
Собственно, Лебеди были одними из первых половцев, замеченных русскими по пути туда (и потому последними, с кем столкнулся Игорь на пути обратно). Вспомним фразу из описания начала похода: «половци неготовами дорогами побегоша к Дону Великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспущени. Игорь к Дону вои ведет…». По мнению Сумарукова, эти лебединые вопли были прообразом телеграфа: сообщение о нашествии передавалось вглубь половецких территорий от поста к посту гортанными криками.
Теория интересная, и даже правдоподобная. Странно, что Георгий Владимирович не завершил свои построения логичным выводом. Ведь если то, что он пишет, верно (именно то, что он пишет полновесным образом, не то, что я редуцированно пересказываю), то это выводит нас на спорное до сих пор авторство. Последовательность столкновения войска Игоря с половцами знали практически все участники похода. А вот подробности пребывания князя в плену и детали его бегства были известны только одному человеку.
Образованному настолько, что он мог написать поэму - отчет о неудачном походе. Покаянную объяснительную.
Занятому управлением настолько, что больше он на поэтические упражнения не отвлекался.
Самому Игорю.
Георгий Владимирович пишет:
Автор «Слова…» использовал в качестве образов для художественных сравнений и метафор множество зверей и птиц, всякий раз демонстрируя прекрасное знание их биологических особенностей.
Но в «Слове…» есть еще одна группа зверей и птиц - участников не метафор, а событий непосредственно. И эти животные, в отличие от метафорических, ведут себя неадекватно: их поведение не соответствует фенологической ситуации. С чего бы вдруг автор «Слова…», наблюдательный натуралист, начал допускать биологические ошибки? Сначала Сумаруков выискивает эти, не замеченные предыдущими исследователями ошибки, а затем доказывает, что ошибок в тексте не было.
Время и место событий определено исследователями достаточно достоверно. Войско Игоря двигалось по безлюдному междуречью Оскола и Северcкого Донца и было обнаружено половцами в ночь с 9 на 10 мая, 10 мая легко разгромило половцев недалеко от р. Голая Долина. Захватив богатую добычу, русские двинулись дальше, и были разгромлены у р. Макатихи (в «Слове…» - р. Каяла) 12 мая. Игорь попал в плен.
Первая половина мая - время, когда у птиц уже появились птенцы, а у зверей детеныши. Животные в природе ведут себя особенно скрытно и осторожно. А что они делают в «Слове…»? «Уже бо беды его пасетъ птицъ; подобию вълци грозу въсрожатъ, по яругам орли клектомъ на кости звери зовутъ, лисицы брешут на червленые щиты.» И Сумаруков делает предположение: если животные ведут себя не так, как должны бы животные - то это не животные.
Это половцы с соответствующими анималистскими тотемами. Сторожевые посты половцев, принадлежащих тотемам Волка, Орла и Лисы, вступали в стычки (то самое побрехивание) с передовыми отрядами Игоря, а в это время половецкие гонцы скакали предупреждать ханов Гзака и Кончака о приближении русского войска.
Соответственно, в описании побега Игоря из плена характерная деталь «Въвержеся на бързъ комонь <…>, избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине» вовсе не является отчетом о гастрономических радостях князя, на которые у беглого пленника не было, разумеется, времени, а показывает, что по пути Игорь убивал пытавшихся задержать его половцев из тотемов Гуся и Лебедя: Гуси образовывали внутреннее дозорное кольцо, а Лебеди - внешнее.
Собственно, Лебеди были одними из первых половцев, замеченных русскими по пути туда (и потому последними, с кем столкнулся Игорь на пути обратно). Вспомним фразу из описания начала похода: «половци неготовами дорогами побегоша к Дону Великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспущени. Игорь к Дону вои ведет…». По мнению Сумарукова, эти лебединые вопли были прообразом телеграфа: сообщение о нашествии передавалось вглубь половецких территорий от поста к посту гортанными криками.
Теория интересная, и даже правдоподобная. Странно, что Георгий Владимирович не завершил свои построения логичным выводом. Ведь если то, что он пишет, верно (именно то, что он пишет полновесным образом, не то, что я редуцированно пересказываю), то это выводит нас на спорное до сих пор авторство. Последовательность столкновения войска Игоря с половцами знали практически все участники похода. А вот подробности пребывания князя в плену и детали его бегства были известны только одному человеку.
Образованному настолько, что он мог написать поэму - отчет о неудачном походе. Покаянную объяснительную.
Занятому управлением настолько, что больше он на поэтические упражнения не отвлекался.
Самому Игорю.