Розыгрыш.
В связи с 1 апрелем сильно заморочился по поводу розыгрышей. Дело в том, что я считаю этот день в году единственным, который совершенно НЕ подходит для розыгрышей. Это как когда какой-нибудь умник (или умница) вдруг невзначай попросит тебя рассказать «чего-нибудь смешное», то даже если ты ДО этого сыпал шутку за шуткой, одна веселее другой, то после все - как кол в жопу вставили как отрезало.
Поэтому хочу рассказать вам про розыгрыш, который случился 4 июня 2005 года. Это был самый последний день нашего пребывания в Чернобыльской зоне (ЧЗ). Жили мы тогда в гостинице «ЧернобыльИнтерИнформ» в самом городе Чернобыль.
Действующие лица:
1) Великий Фотограф - безусловно, велИк, но роль его в данной истории чисто номинальная;
2) Я - его ассистент и переводчик;
3) Серега Резанов - мой давний дружбан (что для данной истории не шибко важно) и директор нашей съемочной группы;
4) Сережа Франчук - (тут очень важно не перепутать двух Сереж) местный водитель, нанятый для работы с нами на время нашего пребывания в зоне.
А также: зам. Министра чрезвычайных ситуаций Украины, дежурный по Чернобыльской зоне, наземная служба вертолетного отряда МЧС Украины в Чернобыльской зоне и др.
Предыстория.
Для репортажа из зоны нам необходимо было сделать фото с воздуха, так называемые, aerials. В 10 минутах езды на машине от города Чернобыль располагалось летное поле, а на нем отряд вертолетов. Однако вертолеты эти принадлежали МЧС Украины, и на этом основании зам. нач. ЧЗ г-н Метла Виктор Викторович отказывал нам в аренде вертолета. Что, разумеется, сильно расстраивало Великого Фотографа.
- Ничего не могу поделать. Все решается на уровне министерства МЧС Украины, - отМетал Виктор Викторович все наши попытки найти компромисс.
Тогда наш директор съемочной группы был на удачу отряжен на день в Киев, дабы решить этот вопрос. Он нагло заявился в МЧС Украины с утра пораньше и был принят зам. министра МЧС г-жой Амосовой Татьяной Владимировной. Это было ее стратегической ошибкой. Сереже достаточно было только переступить порог ее кабинета, все остальное было делом техники. Итак, к вечеру Сережа триумфатором вернулся в зону с разрешением от МЧС Украины.
Собственно история.
Лететь было решено в последний день, поскольку солнце, так необходимое Великому Фотографу для съемки, никак не хотело надолго выходить из-за туч в течение нескольких дней. Накануне вечером мы устроили «отходную», и весьма неслабо погуляли (если Великий Фотограф «устал» к полуночи, то мы колобродили еще несколько часов). Вообще, эта «отходная» достойна отдельного рассказа, ибо ни до, ни после я не слышал историй о более веселой «отходной», чем наша Чернобыльская.
Несмотря на все веселье, работать начинать было решено, как обычно, рано утром. Где-то в пол-седьмого утра я был уже (относительно) готов, но, зайдя в номер Великого Фотографа, застал того в несколько разобранном состоянии. У него этот моцион называется SHit-SHave-and-SHower, а по-русски: Посрать, Побриться и Принять душ. Утро было солнечное, и я вышел на крылечко двухэтажного корпуса гостиницы покурить. И в те дни, когда я курил, и особенно сейчас, когда я бросил, я не понимал кайфа первой утренней сигареты. Этот мерзкий привкус во рту… Бе-е-е... И к тому же состояние мое после ночной гулянки было, сами понимаете, не самое боевое. Из машины вышел наш водитель Сережа Франчук и присел рядом со мной на солнышке. Мы сидели на солнышке и лениво молчали. Я разомлел, и меня слегка клонило в сон. Поэтому я совершенно не заметил подошедшего к нам бомжеватого вида мужика. Вообще, в зоне, несмотря на все ограничения, шароебится до фига всякого странного, непотребного люду.
- Ну, и где ваш иностранец? - начал мужик светскую беседу. Это не удивило меня ни в малейшей степени: в зоне событий мало, поэтому все про всех знают, а, тем более, после наших «подвигов» минувшей ночью…
- А парашют укладывает, - отозвался эхом в моей голове голос Сережи.
- Да, - я понимаю, что нужно поддержать шутку, и говорю, - это он никому не доверяет, парашют всегда складывает только сам!
- Как? Какой парашют? - офигел бомжара.
- Ну, как, - говорю, - понимаете, фотограф он не рядовой какой-нибудь, поэтому и методы работы у него соответствующие. Дело в том, что ваш МИ-2 - вертолет маленький, и его в воздухе сильно трясет, а попробуй сделай резкий снимок, когда тебя постоянно трясет! Поэтому ему надо зависнуть, и для этого ему необходим парашют. Он выбирает точку, откуда снимать, а потом прыгает. Да вы не беспокойтесь, он прыгать будет не ближе, чем 5 километров от «саркофага».*
Закончив объяснения, я с полным сознанием выполненного долга снова погрузился в полудрему. Не фиг, каждому вот надо обязательно свой нос во все засунуть!
Часам в 11 мы все вчетвером на Сережиных бежевых горбатых Жигулях второй модели приезжаем на летное поле, где нас уже ждет вертолет. Все летчики в курсе, все, что называется, на мази. Перед полетом, пока мы не вышли на поле, я, разумеется, решил, как водится перекурить - в полете ведь не удастся. А сколько летать будем, еще неизвестно, все зависит от солнца…
И вдруг ленивую, неспешную тишину насквозь пронзает яростный крик Сережи (директора нашей съемочной группы), подошедшего к будке, в которой сидят сторожа и механики:
- Да вы чего, охренели, что ли?! Чо за бред?!
Великий Фотограф вопросительно смотрит на меня… Что ж, думаю, не дали покурить. Выкидываю недокуренную сигарету («Кент 4», который я курил, в зоне купить практически невозможно; для работников зоны это дорогие сигареты, и поэтому владельцы местных магазинов их не заказывают. Эти - мне Сережа аж из Киева привез, когда ездил договариваться с МЧС). Но я переводчик, и если Великий Фотограф желает знать, в чем дело, сигареты резко отходят на второй план.
- Соедините меня с ним! Немедленно! - неистовствовал Серега (директор съемочной группы), когда мы с Великим Фотографом подошли. - Они говорят, что нам не разрешено лететь, - это уже мне.
- Почему?
- Сейчас узнаю, звоним дежурному по зоне, - на Серегу больно смотреть, он весь бледный.
А, надо вам заметить, что 4 июня 2005 года выпало на субботу, поэтому никого из больших начальников в зоне нет. Есть только дежурный по зоне. Именно ему и звонит Сережа…
- Какой, бл…, парашют? Вы с ума сошли?! Я, как директор съемочной группы, вам ответственно заявляю, что никто из моей группы с парашютом прыгать не будет! - теперь Сережа аж красный весь…
И тут я понимаю, в чем дело. Пошутили, бля! Я уж и забыл (а директор съемочной группы и Великий Фотограф вообще обо всем этом ни сном, ни духом)! А мне еще надо все переводить прямо сейчас. Объяснять (прямо здесь и сейчас), что мы немного с утра пошутили, и тем самым поставили под угрозу все, что было достигнуто такими неимоверными усилиями! Да Великий Фотограф мне яйца оторвет! И, самое обидное, будет прав, зараза! Я начал было мямлить что-то невразумительное, как Серега сзади отчетливо произнес спасительное для меня:
- Идиоты, бля! Все, летите! Все в порядке!
И я перестал жевать что-то себе под нос, и перевел лишь последние слова Сереги. Все, надо было спешить, пока солнце не ушло. Теперь было уже не до того, что случилось несколькими минутами ранее. Слава богу!
Оказалось, что мужик бомжеватого вида, который к нам подходил с утра, был никто иной, как дежурный по зоне Владимир Вербицкий. Ну, я-то откуда мог это знать?! Я было собрался навешать люлей нашему водителю Сереже, он-то местный, - обязан знать. Но пыл мой быстро испарился, когда уже ближе к вечеру в гостинице все встречали меня улыбками и радостными возгласами:
- Вот Вербицкий деби-ил! Вообще шуток не понимает! Здорово вы его!
Оказалось, что Вербицкого в зоне все, мягко говоря, недолюбливали, и после этого инцидента в тайне надеялись, что его уволят на фиг из зоны. Великому Фотографу я обо всем рассказал за ужином того же дня, он сильно смеялся. Конечно, чего ж не посмеяться, когда все уже позади…
* - по инструкции подлетать к саркофагу 4 блока Чернобыльской АЭС ближе, чем на 5 км., запрещено.
Поэтому хочу рассказать вам про розыгрыш, который случился 4 июня 2005 года. Это был самый последний день нашего пребывания в Чернобыльской зоне (ЧЗ). Жили мы тогда в гостинице «ЧернобыльИнтерИнформ» в самом городе Чернобыль.
Действующие лица:
1) Великий Фотограф - безусловно, велИк, но роль его в данной истории чисто номинальная;
2) Я - его ассистент и переводчик;
3) Серега Резанов - мой давний дружбан (что для данной истории не шибко важно) и директор нашей съемочной группы;
4) Сережа Франчук - (тут очень важно не перепутать двух Сереж) местный водитель, нанятый для работы с нами на время нашего пребывания в зоне.
А также: зам. Министра чрезвычайных ситуаций Украины, дежурный по Чернобыльской зоне, наземная служба вертолетного отряда МЧС Украины в Чернобыльской зоне и др.
Предыстория.
Для репортажа из зоны нам необходимо было сделать фото с воздуха, так называемые, aerials. В 10 минутах езды на машине от города Чернобыль располагалось летное поле, а на нем отряд вертолетов. Однако вертолеты эти принадлежали МЧС Украины, и на этом основании зам. нач. ЧЗ г-н Метла Виктор Викторович отказывал нам в аренде вертолета. Что, разумеется, сильно расстраивало Великого Фотографа.
- Ничего не могу поделать. Все решается на уровне министерства МЧС Украины, - отМетал Виктор Викторович все наши попытки найти компромисс.
Тогда наш директор съемочной группы был на удачу отряжен на день в Киев, дабы решить этот вопрос. Он нагло заявился в МЧС Украины с утра пораньше и был принят зам. министра МЧС г-жой Амосовой Татьяной Владимировной. Это было ее стратегической ошибкой. Сереже достаточно было только переступить порог ее кабинета, все остальное было делом техники. Итак, к вечеру Сережа триумфатором вернулся в зону с разрешением от МЧС Украины.
Собственно история.
Лететь было решено в последний день, поскольку солнце, так необходимое Великому Фотографу для съемки, никак не хотело надолго выходить из-за туч в течение нескольких дней. Накануне вечером мы устроили «отходную», и весьма неслабо погуляли (если Великий Фотограф «устал» к полуночи, то мы колобродили еще несколько часов). Вообще, эта «отходная» достойна отдельного рассказа, ибо ни до, ни после я не слышал историй о более веселой «отходной», чем наша Чернобыльская.
Несмотря на все веселье, работать начинать было решено, как обычно, рано утром. Где-то в пол-седьмого утра я был уже (относительно) готов, но, зайдя в номер Великого Фотографа, застал того в несколько разобранном состоянии. У него этот моцион называется SHit-SHave-and-SHower, а по-русски: Посрать, Побриться и Принять душ. Утро было солнечное, и я вышел на крылечко двухэтажного корпуса гостиницы покурить. И в те дни, когда я курил, и особенно сейчас, когда я бросил, я не понимал кайфа первой утренней сигареты. Этот мерзкий привкус во рту… Бе-е-е... И к тому же состояние мое после ночной гулянки было, сами понимаете, не самое боевое. Из машины вышел наш водитель Сережа Франчук и присел рядом со мной на солнышке. Мы сидели на солнышке и лениво молчали. Я разомлел, и меня слегка клонило в сон. Поэтому я совершенно не заметил подошедшего к нам бомжеватого вида мужика. Вообще, в зоне, несмотря на все ограничения, шароебится до фига всякого странного, непотребного люду.
- Ну, и где ваш иностранец? - начал мужик светскую беседу. Это не удивило меня ни в малейшей степени: в зоне событий мало, поэтому все про всех знают, а, тем более, после наших «подвигов» минувшей ночью…
- А парашют укладывает, - отозвался эхом в моей голове голос Сережи.
- Да, - я понимаю, что нужно поддержать шутку, и говорю, - это он никому не доверяет, парашют всегда складывает только сам!
- Как? Какой парашют? - офигел бомжара.
- Ну, как, - говорю, - понимаете, фотограф он не рядовой какой-нибудь, поэтому и методы работы у него соответствующие. Дело в том, что ваш МИ-2 - вертолет маленький, и его в воздухе сильно трясет, а попробуй сделай резкий снимок, когда тебя постоянно трясет! Поэтому ему надо зависнуть, и для этого ему необходим парашют. Он выбирает точку, откуда снимать, а потом прыгает. Да вы не беспокойтесь, он прыгать будет не ближе, чем 5 километров от «саркофага».*
Закончив объяснения, я с полным сознанием выполненного долга снова погрузился в полудрему. Не фиг, каждому вот надо обязательно свой нос во все засунуть!
Часам в 11 мы все вчетвером на Сережиных бежевых горбатых Жигулях второй модели приезжаем на летное поле, где нас уже ждет вертолет. Все летчики в курсе, все, что называется, на мази. Перед полетом, пока мы не вышли на поле, я, разумеется, решил, как водится перекурить - в полете ведь не удастся. А сколько летать будем, еще неизвестно, все зависит от солнца…
И вдруг ленивую, неспешную тишину насквозь пронзает яростный крик Сережи (директора нашей съемочной группы), подошедшего к будке, в которой сидят сторожа и механики:
- Да вы чего, охренели, что ли?! Чо за бред?!
Великий Фотограф вопросительно смотрит на меня… Что ж, думаю, не дали покурить. Выкидываю недокуренную сигарету («Кент 4», который я курил, в зоне купить практически невозможно; для работников зоны это дорогие сигареты, и поэтому владельцы местных магазинов их не заказывают. Эти - мне Сережа аж из Киева привез, когда ездил договариваться с МЧС). Но я переводчик, и если Великий Фотограф желает знать, в чем дело, сигареты резко отходят на второй план.
- Соедините меня с ним! Немедленно! - неистовствовал Серега (директор съемочной группы), когда мы с Великим Фотографом подошли. - Они говорят, что нам не разрешено лететь, - это уже мне.
- Почему?
- Сейчас узнаю, звоним дежурному по зоне, - на Серегу больно смотреть, он весь бледный.
А, надо вам заметить, что 4 июня 2005 года выпало на субботу, поэтому никого из больших начальников в зоне нет. Есть только дежурный по зоне. Именно ему и звонит Сережа…
- Какой, бл…, парашют? Вы с ума сошли?! Я, как директор съемочной группы, вам ответственно заявляю, что никто из моей группы с парашютом прыгать не будет! - теперь Сережа аж красный весь…
И тут я понимаю, в чем дело. Пошутили, бля! Я уж и забыл (а директор съемочной группы и Великий Фотограф вообще обо всем этом ни сном, ни духом)! А мне еще надо все переводить прямо сейчас. Объяснять (прямо здесь и сейчас), что мы немного с утра пошутили, и тем самым поставили под угрозу все, что было достигнуто такими неимоверными усилиями! Да Великий Фотограф мне яйца оторвет! И, самое обидное, будет прав, зараза! Я начал было мямлить что-то невразумительное, как Серега сзади отчетливо произнес спасительное для меня:
- Идиоты, бля! Все, летите! Все в порядке!
И я перестал жевать что-то себе под нос, и перевел лишь последние слова Сереги. Все, надо было спешить, пока солнце не ушло. Теперь было уже не до того, что случилось несколькими минутами ранее. Слава богу!
Оказалось, что мужик бомжеватого вида, который к нам подходил с утра, был никто иной, как дежурный по зоне Владимир Вербицкий. Ну, я-то откуда мог это знать?! Я было собрался навешать люлей нашему водителю Сереже, он-то местный, - обязан знать. Но пыл мой быстро испарился, когда уже ближе к вечеру в гостинице все встречали меня улыбками и радостными возгласами:
- Вот Вербицкий деби-ил! Вообще шуток не понимает! Здорово вы его!
Оказалось, что Вербицкого в зоне все, мягко говоря, недолюбливали, и после этого инцидента в тайне надеялись, что его уволят на фиг из зоны. Великому Фотографу я обо всем рассказал за ужином того же дня, он сильно смеялся. Конечно, чего ж не посмеяться, когда все уже позади…
* - по инструкции подлетать к саркофагу 4 блока Чернобыльской АЭС ближе, чем на 5 км., запрещено.