1037. Нэшнл Джиогрэфик.
Продолжение. Начало см. здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/267230.html
На следующий день ко мне приехал друг Ромка, которого очередной раз выгнала из дома жена. Мы пили пиво, устраивали всякие джем-сейшены на гитарах и т.д. День медленно перетек в ночь, а ночь в новый день, но нас это не останавливало, нам было хорошо. Наконец, мы своими руладами, видимо, окончательно достали мою матушку, которая переживала наш вялотекущий запой в соседней комнате, и она настойчиво попросила, чтобы мы пошли бы уже куда-нибудь погулять, что ли. Я выглянул в окно. Погода в Москве 6 сентября была, честно говоря, премерзкая. Но, делать нечего, надо и матушке все-таки дать отдохнуть... И мы поехали в какое-то кафе рядом со Столешниковым переулком. На двоих у нас было ровно 5 рублей. Этого хватило ровно на одну сосиску, которую мы по-братски разделили, сожрав ее с разных концов.
Делать было нечего, домой возвращаться рано, и мы решили поехать в парк искусств рядом с ЦДХ, куда накануне свалили памятники только что свергнутых коммунистических вождей: Дзержинского, Свердлова, Калинина и всяких там Бауманов разных. Погода стала еще мерзотнее, и поэтому ничего удивительного, что у памятников практически никого не было. Только мы да трое граждан явно подозрительно иностранного вида. Это сейчас иностранцев кругом, как говна, а в 91 году это было очень даже по-приколу. Мы сели на удобно лежачий тогда памятник Дзержинского (больше было некуда), и раскурив по старой армейской привычке одну сигарету "Родопи" на двоих, стали использовать в качестве пепельницы ноздри Дзержинского, которые как раз очень для этого подходили. Один из иностранцев стал нас фотографировать. Мы вошли во вкус и еще немного подурачились: Рома попереворачивал вверх ногами какие-то мелкие монументики, которые, кстати, спустя всего несколько дней, куда-то бесследно исчезли. Ну, и слово за слово, я говорю, пошли уже, Ром; чувак, видимо, уже сам не может остановиться, все снимает и снимает из вежливости... Только мы собрались было уходить, как чувак через переводчика попросил нас еще чего-нибудь там поделать. Пока переводчик неспешно фланировал в нашу сторону, я естественно сказал, что переводчик нам, собственно, и ни к чему, я и так отлично его понимаю. Он пофотографировал нас еще, а после ко мне подошел второй иностранец с благородной сединой, взял у меня интервью для какого-то журнала и подарил пачку настоящего американского "Кента". Интервью это, конечно, все приятно, но хрен с ним, а вот "Кент"... Да еще и целую пачку! Я бы и одной сигарете был бы тогда безумно счастлив. Это сейчас "Кент" можно купить в любой палатке, а в 91 году это было, как тогда говорили, "ваще!". Короче, счастливые и полные впечатлений мы отправились домой.
Вечером того же дня в ресторане гостиницы "Украина" ужинали два иностранца, корреспондента американского журнала National Geographic, и один жаловался другому на своего переводчика, что, дескать, тот ленивый, самодовольный и делать ничего не хочет, а ему нужен кто-нибудь молодой, пусть и не так хорошо говорящий по-английски, но энергичный и любопытный...
- Как тот парень, которого мы сегодня встретили в парке у скульптур? - спросил седовласый и матерый писатель Майк Эдвардс.
- Да, точно, - ответил тот, что был помоложе, - фотограф Герд Людвиг, - только я не взял его телефона.
- Зато я взял, - ответил Майк и неспешно выдохнул сигаретный дым.
На следующий день мне позвонила некто Люда, спросила, не хочу ли я попробовать поработать в National Geographic (National Geographic, - подумал я тогда про себя, - вот если б Time...) и пригласила на собеседование в гостиницу "Украина". В результате мне предложили поработать недельку с фотографом. "Неделька" эта в итоге сама собой как-то несколько затянулась... Вот уже всего навсего на 20 лет.
Почему я решил рассказать вам об этом сейчас? Да потому, что 8 сентября 1991 года, ровно 20 лет назад, и началась эта моя эпопея в качестве переводчика и ассистента фотографа National Geographic. Мне положили тогда зарплату в 50 долларов в день. Пересчитав свое тогдашнее дневное жалование в кино, у меня получились какие-то жалкие 20 рублей. И вообще, мне хотелось чего-то нового (время того требовало), а надо ли говорить, как это круто изменило всю мою жизнь?! И, конечно, моих тогдашних знаний языка было, мягко говоря, недостаточно для подобной работы, но я тогда об этом счастливо ничего знать не знал и ведать не ведал.
P.S. Да, кстати, и National Geographic тогда был не чета нынешнему-то: http://maxilla-k.livejournal.com/77944.html
На следующий день ко мне приехал друг Ромка, которого очередной раз выгнала из дома жена. Мы пили пиво, устраивали всякие джем-сейшены на гитарах и т.д. День медленно перетек в ночь, а ночь в новый день, но нас это не останавливало, нам было хорошо. Наконец, мы своими руладами, видимо, окончательно достали мою матушку, которая переживала наш вялотекущий запой в соседней комнате, и она настойчиво попросила, чтобы мы пошли бы уже куда-нибудь погулять, что ли. Я выглянул в окно. Погода в Москве 6 сентября была, честно говоря, премерзкая. Но, делать нечего, надо и матушке все-таки дать отдохнуть... И мы поехали в какое-то кафе рядом со Столешниковым переулком. На двоих у нас было ровно 5 рублей. Этого хватило ровно на одну сосиску, которую мы по-братски разделили, сожрав ее с разных концов.
Делать было нечего, домой возвращаться рано, и мы решили поехать в парк искусств рядом с ЦДХ, куда накануне свалили памятники только что свергнутых коммунистических вождей: Дзержинского, Свердлова, Калинина и всяких там Бауманов разных. Погода стала еще мерзотнее, и поэтому ничего удивительного, что у памятников практически никого не было. Только мы да трое граждан явно подозрительно иностранного вида. Это сейчас иностранцев кругом, как говна, а в 91 году это было очень даже по-приколу. Мы сели на удобно лежачий тогда памятник Дзержинского (больше было некуда), и раскурив по старой армейской привычке одну сигарету "Родопи" на двоих, стали использовать в качестве пепельницы ноздри Дзержинского, которые как раз очень для этого подходили. Один из иностранцев стал нас фотографировать. Мы вошли во вкус и еще немного подурачились: Рома попереворачивал вверх ногами какие-то мелкие монументики, которые, кстати, спустя всего несколько дней, куда-то бесследно исчезли. Ну, и слово за слово, я говорю, пошли уже, Ром; чувак, видимо, уже сам не может остановиться, все снимает и снимает из вежливости... Только мы собрались было уходить, как чувак через переводчика попросил нас еще чего-нибудь там поделать. Пока переводчик неспешно фланировал в нашу сторону, я естественно сказал, что переводчик нам, собственно, и ни к чему, я и так отлично его понимаю. Он пофотографировал нас еще, а после ко мне подошел второй иностранец с благородной сединой, взял у меня интервью для какого-то журнала и подарил пачку настоящего американского "Кента". Интервью это, конечно, все приятно, но хрен с ним, а вот "Кент"... Да еще и целую пачку! Я бы и одной сигарете был бы тогда безумно счастлив. Это сейчас "Кент" можно купить в любой палатке, а в 91 году это было, как тогда говорили, "ваще!". Короче, счастливые и полные впечатлений мы отправились домой.
Вечером того же дня в ресторане гостиницы "Украина" ужинали два иностранца, корреспондента американского журнала National Geographic, и один жаловался другому на своего переводчика, что, дескать, тот ленивый, самодовольный и делать ничего не хочет, а ему нужен кто-нибудь молодой, пусть и не так хорошо говорящий по-английски, но энергичный и любопытный...
- Как тот парень, которого мы сегодня встретили в парке у скульптур? - спросил седовласый и матерый писатель Майк Эдвардс.
- Да, точно, - ответил тот, что был помоложе, - фотограф Герд Людвиг, - только я не взял его телефона.
- Зато я взял, - ответил Майк и неспешно выдохнул сигаретный дым.
На следующий день мне позвонила некто Люда, спросила, не хочу ли я попробовать поработать в National Geographic (National Geographic, - подумал я тогда про себя, - вот если б Time...) и пригласила на собеседование в гостиницу "Украина". В результате мне предложили поработать недельку с фотографом. "Неделька" эта в итоге сама собой как-то несколько затянулась... Вот уже всего навсего на 20 лет.
Почему я решил рассказать вам об этом сейчас? Да потому, что 8 сентября 1991 года, ровно 20 лет назад, и началась эта моя эпопея в качестве переводчика и ассистента фотографа National Geographic. Мне положили тогда зарплату в 50 долларов в день. Пересчитав свое тогдашнее дневное жалование в кино, у меня получились какие-то жалкие 20 рублей. И вообще, мне хотелось чего-то нового (время того требовало), а надо ли говорить, как это круто изменило всю мою жизнь?! И, конечно, моих тогдашних знаний языка было, мягко говоря, недостаточно для подобной работы, но я тогда об этом счастливо ничего знать не знал и ведать не ведал.
P.S. Да, кстати, и National Geographic тогда был не чета нынешнему-то: http://maxilla-k.livejournal.com/77944.html