Чума на наши головы. ч.1
Кто же напустил «Черную смерть» на Европу? На этот вопрос сложно дать ответ, если не знать, что эпидемии, грозящей уничтожить всю христианскую Европу, предшествовали другие события, имеющие специфичную историческую подоплёку. Биологическое оружие, как «ветхозаветная ценность». Опыт исторического исследования
«Событiя гораздо менѣе разнообразны, чѣмъ предполагаютъ
люди, не знающiе, кто держитъ нити»
Б.Дизраэли
«…мы считаем, что все нееврейские земли украдены…»
Шульхан Арух, гл. 136
Кто же напустил «Черную смерть» на Европу? На этот вопрос и доныне нет точного ответа. Между тем, страшной эпидемии, грозящей уничтожить всю христианскую Европу, предшествовали другие, не менее «странные события», которые могли бы показаться «всеобщим помешательством», если не знать их историческую подоплёку.
В 1317 году над всей Францией пронесся вихрь безумия. Полумистический порыв, мечты о святости и приключениях замешанные на нищете, побудили деревенских юношей и девушек, пастухов, мелких ремесленников и прях, преимущественно в возрасте от 15 до 20 лет, покинуть свои семьи и босыми, без денег и еды, совершить стихийный исход. Поводом послужила туманная идея крестового похода. Подлинным же истоком этого безумия были действия членов Ордена Тамплиеров, многим из которых удалось скрыться после разгрома в 1307 году. И они жаждали мщения. Свежая память об утраченном могуществе, сохраненные капиталы, заложившие наиболее старые банки Европы, обладание почерпнутыми на Востоке знаниями «магии и алхимии», «поклонение голове Бафомета», сделали их фанатиками, тем более грозными, что скрывались они под смиренным одеянием писцов или поденщиков. «Они вновь объединились в тайное общество и повиновались приказам никому не известного Великого магистра, который заменил прежнего Великого магистра, сожженного на костре»[1]. Тамплиеры же стали и основателями первого масонского ордена.
Именно эти люди, превратившиеся в деревенских проповедников, подобно пресловутому крысолову, увлекли за собой молодежь Франции. Если верить им - в поход на Святую Землю. Меж тем их истинною целью было разрушение королевства и уничтожение папства. В орды одержимых вливались все новые и новые силы земель Франции, Нормандии, Бретани, Пуату. Десять, двадцать, сто тысяч человек - люди все шли и шли к сборным пунктам. К толпам из пастухов присоединялись священники-расстриги, монахи-вероотступники, разбойники, воры, нищие и гулящие девки. Перед этой разгульной и распутной лавиной молодых пастушков несли крест. Сотни тысяч путников в лохмотьях, входя в город, чтобы попросить там милостыню, не задумываясь, пускали его на разграбление. Толпы опустошали Францию в течение целого года, действуя даже с какой-то последовательностью, несмотря на беспорядок, царивший в их рядах, и не щадили ни храмов, ни монастырей.
Едва положили конец неистовству пастухов, как в Пуату, где в то время находился король Филипп V, (сын Филиппа IV, который совместно с лично преданным ему папой Климентом V уничтожил Орден тамплиеров) началось -
«Безумие прокаженных»
охватившее всю страну. Само существование общего восстания прокаженных 1321 года засвидетельствовано многими авторами того времени, например, Гильомом де Нанжи : «Мы сами своими глазами видели такую ладанку в одном из местечек нашего вассальства. Одна прокаженная, проходившая мимо, боясь, что ее схватят, бросила за собою завязанную тряпку, которую тотчас понесли в суд и в ней нашли голову ящерицы, лапы жабы и что-то вроде женских волос, намазанных черной, вонючей жидкостью, так что страшно было разглядывать и нюхать это. Когда сверток бросили в большой огонь, он не мог гореть: ясное доказательство того, что это был сильный яд»[2].
Летом 1321 года множество источников, ручьёв, колодцев и водоемов оказались отравленными. Во всяком случае, люди из них боялись пить. Были ли виноваты в заражении вод люди изъеденным болезнью телом, с лицами мертвецов и культяпками вместо рук, помещенные в лепрозории, откуда им разрешалось выходить лишь с трещоткой в руках? Кто приложил тут свою руку, толкнув на бунт этих проклятых богом людей, помимо все тех же недобитых тамплиеров?
Основной версией в начале XIV столетия, которой поверили европейцы, была следующей. В процессе дознания выяснилось, что в распространении болезни участвовали и иудеи, получавшие финансирование от мавританских королей Гранады и Туниса[3], живущих памятью о Реконкисте. Когда христианский мир в результате распространения проказы утратил обороноспособность, сарацины напали бы и захватили его.
Проказа
достигла своего максимума в Европе примерно через 300 лет после начала Крестовых походов. Эпидемическая ситуация с этой (на сегодня малозаразной) болезнью, стала столь катастрофична, что в целях общественной профилактики церковь устраивала убежища для прокаженных lazaretti - по имени первого госпитального ордена Св. Лазаря, основанного в Палестине в 1098 г. на базе госпиталя для прокаженных, включая бывших тамплиеров[4]. К началу XIV века в Англии было открыто 112 лепрозориев. В это время во Франции, занимавшей тогда территорию, вдвое меньшую, чем сегодня, насчитывалось уже до 2000 лепрозориев.
Проказа внушала ужас современникам, что привело к принятию ряда суровых мер для борьбы с нею. Почти повсеместно в Европе прокаженные лишались гражданских прав и наследства, при этом над ними совершался полный похоронный обряд. В конце процедуры на больного бросали лопатой землю, и с этой минуты он считался уже мертвым. Как перед церковью, так и перед обществом.
Управляющий округом Партенэ («seigneur de Parthenay») писал королю, что один «важный прокаженный», схваченный в своем поместье, признался, что какой-то богатый еврей дал ему денег и некоторые снадобья, состоявшие из «человеческой крови и мочи с примесью тела Христова». Эту смесь сушили и измельчали в порошок, зашивали в ладанки с тяжестью и бросали в источники и колодца. Разумеется, современному человеку понятно, что описанные снадобья не могли вызвать не только эпидемии, но и даже незначительного отравления. Однако в исторических свидетельствах упоминаются лишь те ингредиенты, которые были понятны средневековому европейцу. Что на самом деле входило в состав ядовитых смесей, которые распространяли через прокаженных - сегодня сказать сложно.
Между тем иудаизм давно собирал информацию о проказе, более того - имел о знания об избавлении от нее. В 13 главе в книге Левит (13:12,13), которая характеризуется отсутствием всяческих границ между нравственностью и культом в период после постройки Скинии, и определяющей законы различающие «чистое и нечистое», говорится:
"Если же проказа расцветёт на коже, и покроет проказа всю кожу больного от головы его до ног, сколько могут видеть глаза священника,
и увидит священник, что проказа покрыла всё тело его, то он объявит больного чистым, потому что всё превратилось в белое: он чист".
По мнению библеиста А.П.Лопухина этот текст указывал на известную раввинам возможность благополучного разрешения болезни: «проказа “расцветала” на коже, то есть тёмный цвет кожи всюду превращается в белый: болезнь выходила наружу, образовывалась на коже кора, постепенно отпадавшая, больной выздоравливал и объявлялся чистым, если только позже не появлялось на заживающих рубцах “живое мясо”»[5]. (В современных условиях болезнь полностью излечивается, на ранних стадиях без последствий).
В любом случае, этот план тогда явно не прошел - проказа распространялась не так быстро. В отличие от чумы. Попробуем проанализировать исторические свидетельства и документы её распространения.
Чума
острая природно-очаговая инфекционная болезнь, характеризуется тяжелейшей интоксикацией, лихорадкой, поражением кожи, лимфатических узлов, легких, способностью принимать септическое течение. Относится к особо опасным инфекциям. Возбудитель - чумная палочка (Yersinia pestis), растет на обычных питательных средах, оптимум роста 28°С. Инкубационный период от нескольких часов, до нескольких дней. Смертность без надлежащего лечения достигает 95-99%.
Самые древние свидетельства об эпидемиях чумы находятся в шумеро-аккадской мифологии XXII века до н. э. на ассиро-вавилонском языке в поэме о Гильгамеше, правителе города Урука. На двенадцатой плитке (эпос написан клинописью на плитках из глины) изображено отчаяние Гильгамеша, который столкнулся со свидетельством смерти от болезни, принесенной «богом войны и мора Эрром». И от этого мора не было спасения: «Народ мой урукский гибнет, мертвые лежат на площадях, мертвые плывут в водах Евфрата!».
В 1348 году Европу охватила эпидемия страшной болезни бубонной чумы, именуемой «черной смертью». Многие уже тогда считали, что болезни на Европу напустили иудеи. После начала страшной эпидемии в христианской Европе, знатоки Священного Писания сразу вспоминали откровения иудеев, которые «в назидание другим народам» напустили болезнь на Египет ради «исхода». О том, что евреи ушли из Египта во время эпидемии бубонной чумы, пишет в своей «Истории» и александрийский историк Апион: «Шесть дней находясь в пути, они (евреи) заболели бубонами»[6]. Евреи давно пользовались знаниями о распространении болезни. Обратимся к шестой «казни египетской», после (или во время) которых и совершился Исход: «И будет на людях... воспаление с нарывами, по всей земле Египетской» (Исх.9.9). Пояснение к симптомам этой «казни» даёт Большой Толковый медицинский словарь[7]: «Чума (чума бубонная) - одно из наиболее часто встречающихся форм заболевания. В процессе болезни у человека развивается воспаление и опухоль лимфатических узлов в подмышечной впадине или в паховой области - бубон ("bubo")».
Европейская официальная историография предполагает начало эпидемии чумы в Европе с 1347 г., когда расположенный в Крыму город Каффа (современная Феодосия), контролируемый торговой империей Генуи, был осажден воинами Золотой Орды под командованием хана Джанибека. После длительной осады, в ходе которой в войске Орды началось «увядание от болезни», осаждающие решили использовать умерших в качестве «биологического оружия». И их трупы, якобы, были переброшены через стены города. Генуэзские купцы бежали, везя на своих кораблях чуму - сначала в Константинополь, а затем на юг Европы, откуда она быстро распространилась.
Была ли «черная смерть» следствием «бактериологической войны татар»?
В настоящее время эта версия, совершенно неизвестная современникам «черной смерти», активно популяризируется в научных изданиях и даже используется в политических целях как доказательство «доступности бактериологического оружия странам третьего мира». В ее основе лежат многочисленные толкования[8] единственного свидетельства некоего юриста из Пьяченццы по имени Габриэль де Мюссе, впервые опубликованное в 1842 г. выходцем из иудаизма А.В. Геншелем по ранее неизвестной и недатированной рукописи, хранившейся в Бреславле, в Гедигеровской библиотеке[9].
Европейскому обывателю предложили следующую версию событий: «Татары, измученные чумой, заразной болезнью, ошеломленные и потрясенные смертью товарищей, гибнущих без всякой надежды на выздоровление, приказывали заряжать трупы в метательные машины и забрасывать им город Каффу, чтобы эти непереносимые снаряды положили конец защитникам города. Город забросали горами мертвецов, и христианам некуда было убежать, и некуда было спрятаться от такого несчастья... Вскоре весь воздух был заражен, отравленная и испорченная вода стала загнивать. Усилилось нестерпимое зловоние». Пораженные ужасом генуэзцы в разгар эпидемии вынуждены были бежать. Дорогой их охватила смертельная болезнь, когда из тысячи оставалось в живых, не заболевая, едва по десять человек. И где бы ни приставали итальянские корабли, везде быстро умирали все те, кто соприкоснулся с прибывшими. «Родные, друзья и соседи поспешили к нам, но мы принесли с собой убийственные стрелы, при каждом слове распространяли мы своим дыханием смертельный яд» (запомним эти слова).
Исторические свидетельства использования в войнах зараженных трупов животных и людей от Древнего Китая и Средневековой Европы - хунну, монголами, турками - действительно существуют. Во времена борьбы династии Хань с северными племенами, генерал Хуо Квибинг описал подобные случаи, когда трупы умерших забрасывались с помощью катапульт в осажденные города. Вопрос только в том, почему от той же чумы не вымерло само войско Золотой Орды, а Джанибек прожил в добром здравии еще 10 лет, пока не был убит сыном в борьбе за престол?
Самое интересное, что Каффа тогда так и осталась в руках торговцев, а не татар, когда моряки-генуэзцы, якобы, «бежали испугавшись болезни». Информация с официального сайта города: «Пользуясь господством на море, каффцы сумели дезорганизовать тыл неприятеля и завершить эту войну весной следующего года решающей ночной вылазкой, в результате которой татары потеряли стенобитные орудия и более пяти тысяч воинов. Следующее подобное, имевшее благополучный для каффской колонии исход, испытание прочности первых городских стен случилось при попытке повторного нападения татар на Каффу в 1346». Более того, уже к 1357 году гэнуэзцы овладели почти всем побережьем Крыма, удерживая его ещё почти сотню лет - вплоть до прихода турок в середине XV века. Зададимся вопросом - «и что же торговцев так туда тянуло?».
Между тем, уже в 1348, от «черной смерти» погибает четверть населения Европы, а к 1352 году в Европе умерло уже треть всего населения или 25 миллионов человек…
Здесь нужно отметить два обстоятельства. Во-первых, специфику региона. Во-вторых, кто записывает и интерпретирует исторические события. Ведь не случайно говорят: «кто владеет историей, то владеет миром»...
«…Тот, кто видит отстроенный идолопоклонский дом (речь идет о домах неевреев, живущих в мире, спокойствии и богатстве; некоторые же говорят, что речь идет о домах, где они молятся), произносит стих: «Дом гордых выкорчует Б-г»; видящий разрушенный идолопоклонский дом произносит: «Б-г возмездия Г-сподь, Б-г возмездия проявился!»…»
Шульхан Арух, гл.167
Работорговцы смертью
Генуя была «средневековым глобализатором» - торговой республикой, конкурирующей с Венецией в перепродаже товаров пришедших с Востока, в первую очередь по Великому Шелковому пути. А именно: пряностей, драгоценных камней, шелка, благовоний, сандалового дерева, жемчуга, лекарственных товаров, в обмен на которые из Западной Европы в Каффу поступали полуфабрикаты железа, суконные ткани, стекло, краски, мыло, сахар. В период своего расцвета Каффа представлялась современниками как большой город и известная гавань мира, в которой «можно было увидеть сразу до 200 судов».
Но основным бизнесом Каффы была куда более доходная работорговля. Цена на раба иногда достигала 600 аспров (серебряная монета Каффы с изображением метрополии - Генуи и латинской надписью на лицевой стороне), что приблизительно равнялось стоимости шести вьючных лошадей. И наиболее высокий спрос на невольников пришелся как раз на середину XIV в. Заметим, что и после эпидемии Каффа оставалась тем рынком, где, по словам средневековых писателей, рабы продавались «больше, чем где-нибудь еще в мире» - вплоть до того времени, пока центр европейской работорговли не сместился в Амстердам.
Как мы уже говорили, основными работорговцами были иудеи. «В темные века торговля в Западной Европе была большей частью в его (еврея) руках, в частности работорговля» [10]. «Евреи были среди наиболее влиятельных работорговцев в европейском обществе»[11]. И если в Амстердаме (позднее и в Нью-Амстердаме, ныне известном как «Нью-Йорк»[12]), как важнейшем составляющем «треугольной торговли», базировались иудейские торговцы африканскими рабами, то в Каффе работорговля базировалась преимущественно на торговле православными - славянами, жителями Кавказа, а так же монголами и тюрками. Считается, что через невольничьи рынки Крыма было продано порядка 3 млн. человек[13].
Показательны и причины, по которым началось военное столкновение у Каффы. «У генуэзцев была иная этика. Они считали, что главное в жизни - выгода, что монголы и тюрки почти не люди, а объект для коммерческих операций. Когда они сильны, их надо использовать, когда ослабли - выкинуть. По сути это была психология зарождавшегося капитализма.
Этика, базировавшаяся на капиталистических общественных отношениях, была несимпатична ни русским, ни татарам, ни византийским грекам. Экономические интересы, господствовавшие в условиях зародившейся в романо-германской Западной Европе формации, были им непонятны, проявления их вызывали отвращение. Даже хан Джанибек, узнав, что случившимся в причерноморских степях массовым падежом скота, вызвавшим голод, воспользовались генуэзцы, чтобы по дешевке покупать у татар детей для работорговли, возмутился и двинул войско на Кафу. Ему было просто непонятно, как можно использовать беду соседа для легкого обогащения. С его точки зрения, это было очень дурно». (Гумилев Л.Н., «Исторические труды»).
[Остатки генуэзской крепости в Крыму] Крепость Каффа с 1316 являлась главным оплотом генуэзцев в Причерноморье, наряду с Пера (Галата) - колонией генуэзцев размером в несколько кварталов внутри самого Константинополя, на территории которых находились устройства, перекрывающие гавань мощной цепью, регулирующей прохождение судов. Эти же кварталы, ещё до того, как крестоносцы, опираясь на финансирование Венеции, захватили и разграбили город в 1204 году, был заселен преимущественно иудеями. Что получили жители Галата после захвата столицы Византийской Империи? «Всего лишь» право взимания торговых пошлин: сборы Галаты ежегодно достигали до 200 000 золотых, в то время как Византия с трудом получала с них 30 000 золотых[14]. Византийская империя, лишенная важного источника финансирования, так больше и не смогла вернуть контроль над форпостами, что не позволило ей содержать боеспособные вооружённые силы.
Возвращаясь к времени приближения эпидемии, нужно отметить, что в Европе в то время начались жесткие гонения на ростовщиков. Во Франции в 1306 г. наиболее скаредных иудейских ростовщиков Парижа просто сожгли, конфискуя при этом их имущество по приказу короля Филиппа IV Красивого, попутно пытаясь изгнать евреев из Франции. После этого Филипп принялся и за ростовщиков-тамплиеров.
Другие источники
Византийский историк Никифор Григора[15] об эпидемии писал так: «Около этого времени овладела людьми тяжкая чумоподобная болезнь, которая, двигаясь от Скифии и Меотии и от устьев Дуная, господствовала еще в первую весну. Она оставалась весь этот год (1347), проходя только в точности по берегам, и опустошала как города, так и села, и наши, и все, которые последовательно простираются до Гада и Столбов Геркулесовых. В следующем году она отправилась и к островам Эгейского моря; потом поразила Родос, также Кипр и жителей остальных островов».
Византийский император Иоанн VI Кантакузин также указывал на то, что чума началась весной 1347 г. в «стране гиперборейских скифов» (Таврический полуостров) и распространилась на Понт, Фракию, Македонию, Грецию, Италию, острова Средиземного моря, Египет, Ливию, Иудею, Сирию[16].
Наиболее осведомленным оказался русский летописец в записи 1346 (6854) г.: «Того же лета казнь была от Бога на люди под восточною страной на город Орнач (приустье Дона) и на Хавторо-кань, и на Сарай и на Бездеж (город на рукаве Волге) и на прочие грады во странах их; бысть мор силен на Бессермены (хивинцы) и на Татары и на Ормены (армяне) и на Обезы (абазинцы) и на Жиды и на Фрязы (генуэзцы и венецианцы в колониях при Черном и Азовском морях) и на Черкасы и на всех тамо живущих яко не было кому их погребати как прежде казнил Бог египтян»[17].
Отдельно отметив древнерусскую характеристику генуэзцев - «жиды», делаем вывод, что эпидемия, начавшись на территории влияния каффских работорговцев, включающей низовья Волги, Северный Кавказ, Закавказье, Крым, Восточные Карпаты, Причерноморье, Ближний и Средний Восток, Малую Азию, в 1346-1347 гг. распространилась на Балканы, Сицилию, Родос, Кипр, Мальту, Сардинию, Корсику, Северную Африку, юг Пиренейского полуострова, устье Роны и в итоге на всю Европу. Т.е. практически на весь ареал распространения христианства, где началась синхронная пульсация очагов чумы. Произошла столь массовая гибель людей, что умерший от чумы человек «вызывал столько же участия, сколько издохшая коза» (Боккаччо, «Декамерон»).
Любопытно следующее. После того, как в Византии началась эпидемия чумы, унесшая жизни трети населения империи, уже в 1348 году «генуэзцы», которые, как мы помним «по описанию де Мюссе», должны были вымереть все до единого, воспользовались бедственным положением Византии и захватывают территорию Константинополя вокруг своих поселений во все том же квартале Перу («Галата», сегодня «Бейоглу»), окружили его укреплениями и сожгли в гавани византийские галеры. После этого генуэзцы, названные в русской летописи «жидами», разбили и флот венецианцев, которых позвала на помощь Византия, и Иоанну пришлось заключать с «генуэзцами» мир, по которому они получили и захваченные земли, и вновь подтвердили право получения таможенных пошлин. Чего же еще можно было желать получить от торговой столицы мира?
Кстати, именно генуэзский наместник (подеста Анджело Ломеллино) в момент падения Константинополя в 1453 году открыл ворота Перы войскам султана Мехмеда. И именно отсюда в 1489 году пресловутый Юсуф, «князь евреев в Константинополе» («великого константинопольского раввината»), вел знаменитую «Константинопольскую переписку», в которой рекомендовал евреям притворно креститься, чтобы «сделать своих детей купцами, и пусть они отберут все, что есть у христиан; готовить же из своих сынов фармацевтов и врачей, и они отнимут жизнь у ваших врагов; приводить детей ваших в клир гоев и да разрушат они их капища». Т.е. последовательно уничтожать христианскую цивилизацию[18]. «Раввин, который не мстителен, как змея, не есть вовсе раввин» (XVI, Иома, 23а). Ритуальные убийства христиан подтвержденны и современными раввинами.
После завоевания османами Константинополя евреи, по свидетельству одного турецкого документа, занимали семнадцать кварталов столицы, растянутых… по берегу Золотого Рога… Другая группа кварталов находится в окрестностях Адрианопольских ворот. В XVI веке евреи так плотно обосновались в Бахчекапы (он же Пера или Галат - прим.m09), что турки стали называть это местечко… Чифут-капысы (Еврейские ворота). Здесь же располагался и «великий раввинат»[19].
«Если отщепенецъ и отступникъ впадутъ въ яму, то не освобождай ихъ, а если
бы внизу находилась лѣстница, прими оттуда ее и скажи заключеннымъ: дѣлаю
это для того, чтобы мое животное туда не вошло, а если яму прикрывалъ
камень, то положи его надъ ямой обратно, а заключеннымъ въ ней скажи,
дѣлаю это для того,чтобы по этому мѣсту могъ ходить мой скотъ…»
Талмуд, tr. Aboda s.f. 26,2 (№77)
Иудеи и чума
Чума возникла на фоне необычайно упорной пандемии той болезни, которую тогда считали проказой. Важнейшие из документов, говорящие об искусственном происхождении вспышки этой европейской пандемии изложены в письмах гренадского короля и турецкого султана парижским евреям, что посылают им различные снадобья для отравления рек и источников; советуя поручить это прокаженным, обещают прислать много золота и серебра и просят их не жалеть расходов, лишь бы отравить христиан. Оригинальный французский перевод, удостоверенный пятью королевскими нотариусами и припечатанный государственными печатями, по свидетельству Эдмона Дрюмона, автора книги «Евреи в истории Франции», еще в середине XIX столетия находился в хранилище рукописей Национального архива Франции[20].
Изложение подобных фактов составляет приложение к письму «De leprosis» 1321 г. папы Иоанна XXII. В нём папа воспроизводит донесение, сделанное ему Филиппом (де Валуа), графом Анжуйским, где говорится о различных средствах, чтобы вредить христианскому миру: «Наконец, на другой день люди нашего графства ворвались к евреям, чтобы потребовать у них объяснения насчет питья (impotationes), приготовленного ими для христиан. Предавшись деятельным поискам в одном из жилищ, принадлежавшем еврею Бананиасу, в… ларце, где хранились его сокровища и заветные вещи, нашли овечью кожу или пергамент, исписанный с обеих сторон. Золотая печать весом в 19 флоринов придерживалась шелковым шнурком. На печати было изображено распятие и перед ним еврей в такой непристойной позе, что я стыжусь ее описать…
Наши люди не обратили бы внимания на содержание письма, если бы их случайно не поразила длина и ширина этой печати. Новообращенные евреи перевели это письмо. Сам Бананиас и шесть других ученых евреев сделали тот же перевод не своею волею, но будучи принуждены к тому страхом и силою. Затем их заперли отдельно и предали пытке, но они с упорством давали тот же самый перевод. Три писца, сведущих в богословской науке и еврейском языке, наконец, перевели письмо по латыни».
Письмо было адресовано «королю сарацинов, владыке Востока и Палестины». В нем некие лица ходатайствуют о заключении дружеского союза между евреями и сарацинами, и, в надежде, что когда-нибудь эти два народа сольются в одной религии, просят короля возвратить евреям землю их предков: «Когда мы навсегда поработим христианский народ, вы нам возвратите наш великий град Иерусалим, Иерихон и Ай, где хранится священный ковчег. А мы возвысим ваш престол над царством и великим городом Парижем, если вы нам поможете достигнуть этой цели. А пока, как вы можете убедиться через вашего заместителя, короля Гренады, мы действовали в этих видах, ловко подсыпая в их питье отравленные вещества, порошки, составленные из горьких и зловредных трав, бросая ядовитых пресмыкающихся в воды, колодцы, цистерны, источники и ручьи для того, чтобы все христиане погибли преждевременно от действия губительных паров, выходящих из этих ядов. Нам удалось привести в исполнение эти намерения, главным образом, благодаря тому, что мы роздали значительные суммы некоторым бедным людям их вероисповедания, называемым прокаженными. Но эти негодяи вдруг обратились против нас и, видя, что другие христиане их разгадали, они обвинили нас и разоблачили все дело. Тем не менее мы торжествуем, ибо эти христиане отравили своих братьев; это верный признак их раздоров и несогласий».
В этом письме был еще один многозначительный отрывок: «Вам легко будет, с помощью Божией, перейти через море, прибыть в Гренаду и простереть над остальными христианами ваш доблестный меч могучею и непобедимою дланью. А затем вы воссядете на престол в Париже, а в то же время мы, став свободными, вступим в обладание землею наших отцов, которую Бог нам обещал, и будем жить в мире, под одним законом и признавая одного Бога. С этого времени больше не будет ни страха, ни горестей, ибо Соломон сказал: “Тот, кто связан с единым Богом, имеет с ним одну волю”. Давид прибавляет: “О, как хорошо и сладко жить вместе, как братья!” Наш пророк Осия так заранее говорил о христианах: “В сердце их раздор и вследствие этого они погибнут”»[21].
Получается, что чума и другой мор не только ожидались в Европе в течение нескольких десятилетий, но были даже известны и их «заказчики», и «исполнители».
По утверждению немецкого историка медицины, профессора Генриха Гезера[22], с началом эпидемии «черной смерти» в 1346 г. появились новые подробности, что евреи были подстрекаемы к этому преступлению посланными им письмами от старшин из Толедо в Испании. Кстати, в поэме «Конрад Валленрод» - песнопении вероломства от А.Мицкевича, с молоком матери впитавшим многие мифы иудаизма, упоминается картина заражения христианских войск чумой, как предсмертный подарок побежденных мавров и иудеев. В ней мавр Альмандзор, обещая «Вашему буду молиться Богу/ поклоняться вашим пророкам», в знак «примирения» целует предводителя испанцев-христиан, намеренно заражая его чумой, и умирает. И «ни один не вышел из гор Альпухари/ Всех чума скосила» (граф А.Череп-Спиридович неоднократно называл Бенджамина Дизраэли, чьи слова «о ниточках» мы привели в качестве общего эпиграфа к этой статье, - английским «Валленродом»).
Поэтому не случайно, что уже в 1348 г. в Европе начались еврейские погромы. Отметим, что подозрения в причастности к эпидемии падали на евреев ещё и потому, что они сами практически не пострадали от эпидемии. А если среди иудеев и были заболевшие, то, во всяком случае, процент их был заметно меньше, чем среди христиан.
Почему болезнь не затрагивала иудеев? Иммунология КРС и чеснока
Версия самих иудеев, «как и положено», привязана к предписаниям иудаизма: «низкая смертность среди евреев была обусловлена употреблением кошерной пищи. Дело в том, что возбудитель чумы, попав в организм человека или животного, начинает циркулировать в крови. У евреев, во исполнение религиозного запрета на употребление в пищу крови, животные забивались не сразу, а медленно. Ему перерезали магистральную артерию на шее и гоняли до тех пор, пока как можно больше крови не вытекало, т.е. животное в конце концов погибало от кровопотери. Вместе с кровью удалялся и возбудитель чумы и вероятность заразиться при употреблении такого мяса значительно снижалась».
В иудаизме действительно есть строгий запрет для иудеев не употреблять в пищу крови - в упомянутой выше книге Левит (3:17; 7:26,27, 17:16) и Деяния (15:28, 29), где оговариваются некоторые правила гигиены. При этом заражение возможно при обработке шкур зараженных животных или при употреблении в пищу зараженного мяса - например, мелких грызунов, зайцев и лис, среди домашних животных болеют верблюды. Случаи заражения первичной чумной пневмонией наблюдались и от домашних кошек, погибших от пневмонической формы чумы. Но ничего не известно о заражении человека от коз, овец и коров, в организме которых естественным образом вырабатывается природный антибиотик, уничтожающий микробы чумы, опасной для человека (у КРС свои собственные виды болезни). Кроме того, возбудитель чумы уничтожается даже при небольшой термической обработке: при температуре 55 °C погибает в течение 10-15 мин, а при кипячении - практически немедленно.
Но есть еще одно объяснение. Это... чеснок. Синкретическая религия иудаизма пропагандировала его свойства в качестве профилактики заболеваний как минимум со времен их «исхода неприкасаемых из Египат/Индии» (упоминание о нём в Германии сегодня чревато обвинением в "антисемитизме"). Между тем, чеснок обладает сильными антибиотическими и антибактериальными свойствами. Современные исследования открыли, что он богат антиоксидантами, которые способствуют разрушению свободных радикалов, укрепляющих иммунную систему. Чесночный сок содержит в себе аллицин, оказывающий фунгицидное (противогрибковое) и противовирусное действие. Регулярное употребление чеснока являлось профилактикой бубонной чумы. Не случайно в Европе XVII века грабители могил пили вино с измельченным чесноком или же употребляли его в сыром виде, чтобы избежать заражения чумой. Лучше всего употреблять его в сыром виде. Что и делали иудеи, впрочем, не особо делясь своими знаниями.
Естественно, что все вышеизложенные до этого свидетельства можно было бы назвать «кровавым наветом», если бы это не противоречило историческому свидетельству, зафиксированному «левитской интеллигенцией» в «Танахе», подсовываемом христианам в виде «Ветхого Завета».
отсюда
Читать "Чума на наши головы. ч.2"