О европейской демографии
Ужасный конец феменизма
В субботу вечером смотрел по французскому каналу тошнотворную передачу: это был музыкальный вечер под названием «Концерт терпимости», где поочерёдно выступали местные звёзды классической национальности и пришельцы - причём в равной пропорции. Надо заметить, что французская музыка в последние десятилетия крайне убога - это минорные, заунывные мелодии безо всякого признака драйва, а пришельцы в лице арабов и негров пишут музыку хотя и однообразную, но зато с огоньком - по крайней мере, публику они умело заводили. И каждый французский музыкант считал своим долгом расшаркаться перед толпой, непременно здороваясь «Салам алейкум!» и прощаясь «Шукран!» - при том, что при общей численности населения порядка 65 млн человек пришельцев здесь порядка 8-ми млн.
Концерт был сделан в самых худших традициях политической заказухи, и с экрана густо веяло приторным душком государственной идеологии: заставить большинство унижаться перед чужими, заставить почувствовать себя меньшинством.
Для чего это делается? Ответ найдётся быстро, если отбросить бред про борьбу с расизмом и фашизмом, следов которых я нигде не обнаружил - никаких граффити на данную тему не видел ни разу, хотя, если бы такая проблема реально существовала, надписи соответствующего содержания непременно попались бы на глаза (как, например, в Испании, где, как известно, провинция «Catalunia is not Spain»).
Что же происходит в Европе и, в частности, во Франции? А происходит самая настоящая вивисекция - искусственное выведение новой породы людей, и если в прошлом экспериментаторы забавлялись внутри одной расы, отсеивая дефектных, то новая установка направлена на крутое замешивание различных кровей. Визуально это выглядит, скажу откровенно, просто замечательно: дети от смешанных браков рождаются очень красивые, эффектные, но что это будут за люди с точки зрения генетики, которая обуславливает и развитие психики? Берусь утверждать, что это будут человеки, разрываемые неразрешимыми противоречиями из-за одновременного стремления сразу к двум культурам, чрезвычайно далёким друг от друга. Даже в нашей стране я регулярно вижу людей, рождённых от браков между представителями разных народов, и я понимаю, как им непросто самоидентифицироваться, разобраться в себе, понять, кто ты и чей ты - и логично не найдя ответа, занять единственно возможную позицию: стать человеком мира, человеком неприсоединившимся.
Кому выгодно появление таких новых людей? Тем, кто понимает, что идеологически переделать под нужды глобализма обычное население будет или слишком долгим занятием, или просто невозможным. Зачем, грубо говоря, учить француза, воспитанного на высокой кухне, есть американские гамбургеры, если новый человек будет изначально лояльно относиться к транснациональным стандартам, не будучи скованным традициями одной нации?
Межрасовых пар я видел здесь в достаточном количестве: чаще это, конечно, белая девушка и чёрный парень, но попадаются и обратные варианты - буквально вчера встретил 70-летнего богатого старичка, который прогуливался с 25-летней настоящей чёрной пантерой, весьма красивой. Во многих парах есть детки - как я уже сказал, замечательно красивые, но, как нам рассказала одна здешняя жительница, пары эти очень недолговечны. Одной из серьёзных причин для непонимания служит глубочайшая разница в традициях: например, для негритянского мужчины имеет огромное значение связь с его семьёй - с родителями и всеми родственниками, а в Европе человека вышибают из отчего дома, как только ему исполняется 18. Конечно, я говорю схематично, но вам понятна величина дистанции между традициями.
Кстати, пообщавшись с местными жителями и понаблюдав за парами, я отыскал ответ на вопрос: почему же образовываются межрасовые союзы? Дело тут не в эффективности «концертов толерантности» или в легендах про половые возможности пришельцев, а в той психологической западне, в которой оказались европейские феминизированные дамы. Равноправие для женщины - это борьба, это постоянное сражение с логикой вещей и с собственной природой, и, находясь в состоянии напряжения, женщине становится проще найти общий язык с пришельцем, который так же, как и она, борется за своё место под солнцем. Ведь как бы ни заклинали со сцен официозных шоу, проблема интеграции пришлого населения существует - чужим приходится доказывать своё право быть, и в этой войне нашёлся очумевший союзник - женщина, для которой белый мужчина - это и не мужчина вовсе, а некий "партнёр".
Я разговаривал много на эту тему с нашим гидом Эмили - весьма красивой девочкой 28-ми лет, и оказалось, что её муж - марокканец, родившийся уже во Франции. Работает человек таксистом, и мне, если честно, непонятно, что общего могли найти друг с другом таксист и эта красотка, получившая прекрасное филологическое образование - никаких социальных предпосылок для такого союза нет. И я её спросил: а чем плохи французские мужчины? Ответ был потрясающий: «Ну, они такие нерешительные!..» То есть получается, что феминистки годами приучали своих мужчин не домогаться, не бросать на женщин страстные взгляды, не помогать надевать пальто и, в общем, вести себя как подружка, а сами мечтали о том, чтобы их кто-то взял силой! Нет, определённо есть ситуации, когда воля женщины - это зло, и Франция такой факт здорово подтверждает.
Что будет дальше с этой страной - трудно сказать, но все признают: здесь очень серьёзные проблемы, которые не разгораются только благодаря значительным социальным бюджетным тратам, обусловленным хорошей экономической ситуацией, и массированной пропаганде в СМИ. И если с экономикой что-то случится, эту страну ждёт настоящий этнический кризис - если, конечно, к тому моменту население не успеет превратиться в единую массу, для которой месса в Соборе Парижской Богоматери и обряд вуду-культа в равной степени не будут иметь никакого значения, а все потребности окончательно сведутся к тому, как пожрать, прогадиться, бухнуть и перепихнуться. Источник
В субботу вечером смотрел по французскому каналу тошнотворную передачу: это был музыкальный вечер под названием «Концерт терпимости», где поочерёдно выступали местные звёзды классической национальности и пришельцы - причём в равной пропорции. Надо заметить, что французская музыка в последние десятилетия крайне убога - это минорные, заунывные мелодии безо всякого признака драйва, а пришельцы в лице арабов и негров пишут музыку хотя и однообразную, но зато с огоньком - по крайней мере, публику они умело заводили. И каждый французский музыкант считал своим долгом расшаркаться перед толпой, непременно здороваясь «Салам алейкум!» и прощаясь «Шукран!» - при том, что при общей численности населения порядка 65 млн человек пришельцев здесь порядка 8-ми млн.
Концерт был сделан в самых худших традициях политической заказухи, и с экрана густо веяло приторным душком государственной идеологии: заставить большинство унижаться перед чужими, заставить почувствовать себя меньшинством.
Для чего это делается? Ответ найдётся быстро, если отбросить бред про борьбу с расизмом и фашизмом, следов которых я нигде не обнаружил - никаких граффити на данную тему не видел ни разу, хотя, если бы такая проблема реально существовала, надписи соответствующего содержания непременно попались бы на глаза (как, например, в Испании, где, как известно, провинция «Catalunia is not Spain»).
Что же происходит в Европе и, в частности, во Франции? А происходит самая настоящая вивисекция - искусственное выведение новой породы людей, и если в прошлом экспериментаторы забавлялись внутри одной расы, отсеивая дефектных, то новая установка направлена на крутое замешивание различных кровей. Визуально это выглядит, скажу откровенно, просто замечательно: дети от смешанных браков рождаются очень красивые, эффектные, но что это будут за люди с точки зрения генетики, которая обуславливает и развитие психики? Берусь утверждать, что это будут человеки, разрываемые неразрешимыми противоречиями из-за одновременного стремления сразу к двум культурам, чрезвычайно далёким друг от друга. Даже в нашей стране я регулярно вижу людей, рождённых от браков между представителями разных народов, и я понимаю, как им непросто самоидентифицироваться, разобраться в себе, понять, кто ты и чей ты - и логично не найдя ответа, занять единственно возможную позицию: стать человеком мира, человеком неприсоединившимся.
Кому выгодно появление таких новых людей? Тем, кто понимает, что идеологически переделать под нужды глобализма обычное население будет или слишком долгим занятием, или просто невозможным. Зачем, грубо говоря, учить француза, воспитанного на высокой кухне, есть американские гамбургеры, если новый человек будет изначально лояльно относиться к транснациональным стандартам, не будучи скованным традициями одной нации?
Межрасовых пар я видел здесь в достаточном количестве: чаще это, конечно, белая девушка и чёрный парень, но попадаются и обратные варианты - буквально вчера встретил 70-летнего богатого старичка, который прогуливался с 25-летней настоящей чёрной пантерой, весьма красивой. Во многих парах есть детки - как я уже сказал, замечательно красивые, но, как нам рассказала одна здешняя жительница, пары эти очень недолговечны. Одной из серьёзных причин для непонимания служит глубочайшая разница в традициях: например, для негритянского мужчины имеет огромное значение связь с его семьёй - с родителями и всеми родственниками, а в Европе человека вышибают из отчего дома, как только ему исполняется 18. Конечно, я говорю схематично, но вам понятна величина дистанции между традициями.
Кстати, пообщавшись с местными жителями и понаблюдав за парами, я отыскал ответ на вопрос: почему же образовываются межрасовые союзы? Дело тут не в эффективности «концертов толерантности» или в легендах про половые возможности пришельцев, а в той психологической западне, в которой оказались европейские феминизированные дамы. Равноправие для женщины - это борьба, это постоянное сражение с логикой вещей и с собственной природой, и, находясь в состоянии напряжения, женщине становится проще найти общий язык с пришельцем, который так же, как и она, борется за своё место под солнцем. Ведь как бы ни заклинали со сцен официозных шоу, проблема интеграции пришлого населения существует - чужим приходится доказывать своё право быть, и в этой войне нашёлся очумевший союзник - женщина, для которой белый мужчина - это и не мужчина вовсе, а некий "партнёр".
Я разговаривал много на эту тему с нашим гидом Эмили - весьма красивой девочкой 28-ми лет, и оказалось, что её муж - марокканец, родившийся уже во Франции. Работает человек таксистом, и мне, если честно, непонятно, что общего могли найти друг с другом таксист и эта красотка, получившая прекрасное филологическое образование - никаких социальных предпосылок для такого союза нет. И я её спросил: а чем плохи французские мужчины? Ответ был потрясающий: «Ну, они такие нерешительные!..» То есть получается, что феминистки годами приучали своих мужчин не домогаться, не бросать на женщин страстные взгляды, не помогать надевать пальто и, в общем, вести себя как подружка, а сами мечтали о том, чтобы их кто-то взял силой! Нет, определённо есть ситуации, когда воля женщины - это зло, и Франция такой факт здорово подтверждает.
Что будет дальше с этой страной - трудно сказать, но все признают: здесь очень серьёзные проблемы, которые не разгораются только благодаря значительным социальным бюджетным тратам, обусловленным хорошей экономической ситуацией, и массированной пропаганде в СМИ. И если с экономикой что-то случится, эту страну ждёт настоящий этнический кризис - если, конечно, к тому моменту население не успеет превратиться в единую массу, для которой месса в Соборе Парижской Богоматери и обряд вуду-культа в равной степени не будут иметь никакого значения, а все потребности окончательно сведутся к тому, как пожрать, прогадиться, бухнуть и перепихнуться. Источник