1977: Долго будет Карелия сниться
"Иностранные" названия оставшихся недопереименованными в 1948 году железнодорожных станций Карельского перешейка пробуждали во мне интерес к соседней Карелии. Возможность добраться до Петрозаводска появилась у меня ещё в студенческие годы, когда я записался в лекторскую группу матмеха и выезжал для чтения лекций в самые дальние районы области, вплоть до Вознесенья. Оттуда ближним автобусом я доехал до Ошты в соседней Вологодской области, где заинтересовал своим необычным для этой местности выглядом директора тамошней школы. После чего Ошта стала первой инообластной школой для лекторской группы. Я ещё несколько раз выезжал в Ошту и Вознесенье с лекциями и уже дальними автобусами из них в Вытегру и Петрозаводск.
В 1975 году учившийся на матмехе курсом младше меня Игорь Рубанов начал работать в Карельском пединституте в Петрозаводске. Он пригласил меня приехать помочь ему в проведении районных и республиканской математических олимпиад, в жюри которых он начал играть активную роль. А я совместил приятное с полезным. Посетил Петрозаводский университет, где встретился с деканом физико-математического факультета Иойлевой и договорился с ней об объявлении "под меня" конкурса на должность преподавателя кафедры теории функций и геометрии. К работе в ней я приступил буквально на следующий день после своего 25-летия (держа в уме отпраздновать в один день свой полувековой юбилей и четверть века научно-педагогической деятельности; увы, не сложилось). В первый же вечер моего приезда заведующий кафедрой Владимир Андреевич Бабкин пригласил меня к себе на торжественный ужин в честь этого события. Знал бы я тогда, что его молодая жена Светлана Ивановна Кочкуркина станет историком с мировым именем, книги которой я позже много раз перечитывал!
В отличие от провинциальных вузов, в питерских должность преподавателя была только на кафедрах физкультуры и иностранных языков. По зарплате она не отличалась от ассистента, зато давала право читать лекции не меньше доцента, зарплата которого была в 2-3 раза больше. Внезапно умер основной лектор по геометрии доцент Кузин. Утром того же дня мы вместе с ним принимали вступительный экзамен. Он, десятилетиями не посещавший врачей, пожаловался мне, что подъём по лестнице на 4-й этаж дался необычно тяжело. Я не придал этому значения, так как почти не знал его, а на следующий день узнал, что вечером он умер от внезапно развившегося инфаркта. Кроме меня, после его смерти на кафедре остались только два геометра: доцент Гогин и не защитивший диссертацию выпускник аспирантуры МГУ по топологии Канючков. Так как Гогин попросил не менять его нагрузку у студентов-физиков, а у Канючкова сложилась негативная репутация (низкая научная квалификация + отрицательные отзывы студентов + срывы занятий), то большая часть нагрузки Кузина перешла ко мне. Прежде всего, лекции на 2 курсе по дифференциальной геометрии. Плюс спецкурс "Основания геометрии", который в трёх университетах (ПетрГУ+ИвГУ+ИТМО) я прочёл более 20 раз, причём все по-разному. Плюс руководство курсовыми и дипломными работами и "мой" спецкурс под них. При плане не более 6 дипломных работ я каждый год набирал по 8. Редкие на "женском" факультете парни (Саша Рогов, Боря Гиппиев, Женя Белый и др.) старались делать их у меня. А некоторые девчонки откровенно строили планы выйти за меня замуж (20 лет спустя Наташа Айбушева открыто в этом призналась).
Осень 1977 года я провёл в качестве руководителя студентами 2 и 3 курсов на сильно затянувшихся сельхозработах в местечке Оппола в 30км к западу от Сортавалы. Теперь рядом с ней на берегу Ладоги "секретная" дача Путина. Знаковым событием стало наблюдение "НЛО": неудачный запуск ракеты из Плесецка, получивший название "Петрозаводский феномен". Поселили нас в холодном бараке, из-за чего чуть ли не половину студенток я постепенно отправил домой лечить циститы и прочие простуды. Скорее всего, я заботился об их здоровье гораздо более тщательно, чем другие руководители. Возможно, явное выпадение из общей статистики стало причиной того, что именно меня посетил на поле первый секретарь Карельского обкома КПСС Иван Ильич Сенькин, с которым я имел "продолжительную беседу". Вопреки его ожиданию, я не "наложил в штаны", а довольно резко ответил ему конкретными фактами. Главный аргумент: как я стану смотреть в глаза родителям девчонок, потерявших в 18-20 лет способность рожать? В 2011 году я (пока в последний раз) приезжал в Петрозаводск, где "пообщался" с памятником Сенькину. В целом весьма положительный был человек: умел выслушать и не взорваться с полоборота.
В остальные годы в сентябре случались однодневные выезды со старшекурсниками убирать картошку. Чаще всего под Пряжу в 40км севернее Петрозаводска. Ради чего с почти взрослыми студентами ездили сразу 3-4 преподавателя (обычно вместе со мной Кузнецов и Мартикайнен, оба уже давно профессора)? Заходим в лесок на краю поля. А там подосиновики стоят как тюльпаны на огромном поле: шляпки по четверти метра в диаметре и плотно упираются друг в дружку. 15 лет спустя в том месте Ельцину построили резиденцию Шуйская Чупа.
На протяжении всех пяти лет жизни в Петрозаводске я просыпался в 6 утра с позывными Карельского радио (см. заголовок). Сначала слушал новости по-русски, а потом пытался узнать слова в их повторении на втором государственном языке Карельской АССР - финском. К 8 утра шёл завтракать в диетическую столовую, после чего переходил к стендам с газетами возле главной гостиницы. Финскую вычитывал более тщательно чем русские. Не реже раза в месяц ходил в Финский театр. Увы, язык с 14 падежами оказался мне не по зубам.