Хашима: остров-призрак: masterok

masterok

Хашима: остров-призрак

Dec 24, 2013 16:20

Издалека Хашима (Hashima) может быть ошибочно принят за японского двойника острова Алькатрас, вздымающегося над поверхностью окаена подобно изрезанной глыбе бетона или, возможно, за игровой курорт с опустевшими отелями. Лишь несколько случайных наблюдателей догадаются, что всего 40 лет назад этот крошечный остров был местом существования процветающего общества с самой большой плотностью населения на планете.

Один из 505 необитаемых островов префектуры Нагасаки, Хашима лежит в Восточно-китайском море примерно в 15 км от Нагасаки. Его голые, лишенные растительности скалы дают полный контраст с зеленеющими вершинами соседних островов. Более пристальный взгляд обнаруживает скопление безлюдных высоток, теснящихся у рукотворных укрепленных прибрежных насыпей, разрушенное буддийское изваяние на вершине утеса с невероятно крутым обрывом, и ни единого деревца в поле зрения.

Ключ к тайне острова лежит в угольных разработках. Достигнутые с помощью глубоко спускающихся туннелей залежи угля под дном океана недалеко от Хашимы в течение столетия вывели на поверхность огромное количество высококачественного угля. Но в 1974 году местные жители покинули остров, спасаясь от ветра и солевого тумана, оставляя позади только бесполезное личное имущество и несколько блуждающих кошек, которых не смогли захватить с собой.

По истории острова можно изучать хронологию перемен в энергетической политике Японии с периода Мейджи до настоящего времени. Веками люди, живущие на Такашима, большом острове близ Хашимы, как рассказывают, собирали уголь с поверхностных пластов залегания и использовали его для отопления своих домов. Они называли его «гохеита» в честь человека с аналогичным именем, который согласно местной легенде, обнаружил горючее качество угля нечаянным воспламенением породы на черной скале.

Когда сеть дорог была модернизирована в 18 и 19 веках, люди, живущие на Такашиме, начали продавать свой уголь заграницу, приемущественно производителям соли на побережье острова Сето. Одна из самых важных отраслей промышленности в то время в Японии, добыча соли, опиралась традиционно на богатые смолой сосновые деревья как топливо для кипячения морской воды, но производство страдало от продолжающегося истощения хвойных лесов. Уголь считали идеальной альтернативой сосновым дровам.

В то время остров Такашима был частью феодальных владений, управляемых семьей Фукахори, выходцев из клана Набашима, соответствующего в настоящие дни префектуре Сага. Наблюдая прибыли, пожинаемые от торговли углем, Фукахори захватили права на управление сделками в свои руки, определив островитянам роль субподрядчиков и рабочей силы, и положили угольные прибыли в основу местной экономики.

Эта схема взаимодействия всё ещё твердо существовала, когда Япония распахнула свои двери миру в конце 1850хгг. И Нагасаки обрел новое значение как ближайший порт к Китаю и промежуточный пункт для иностранных коммерческих судов и военно-морских кораблей. Это был также период, когда Британия, Америка и другие западные державы заменяли свои оснащенные парусами чайные клиперы и военные корабли на пароходы. В результате спрос на уголь побудил Набешиму Наомаса, главу клана Набешима, расширить область разработки залежей.

Набешима обратился к Шотландскому предпринимателю Томасу Б.Гловеру (1838-1911) за помощью. До тех пор метод добычи угля был примитивным: шахтеры просто откалывали куски породы с открытой поверхности с помощью кирок и затем перемещались на другие места, когда уголь истощался, или яма становилась слишком глубокой для того, чтобы копать без опасности для жизни. Но Гловер привез с собой современное оборудование для добычи из Британии и нанял британских горных инженеров, чтобы пробурить вертикальную шахту к залежам острова. В апреле 1869 года, бурильщики достигли угольного пласта примерно на глубине 45 метров, и началась первая современная добыча угля в Японии.

Некоторые иностранные судоходные компании и импортеры были настроены скептически относительно качества угля Такашимы. Ходили слухи о том, что он был мягкий и испытывал недостаток в вырабатываемой от сграния энергии. Но в 1873 году - продукт Такашимы доказал свои превосходные качества британским субподрядчикам в экспериментах, порученных Гловеру:

“Благодаря медленному, расширяющемуся жару уголь Такашимы равен во всех отношениях средней жиле Уэльса и гораздо лучше топлива из Северной Англии и любого другого угля, который я когда-либо жег на этом пункте. Для продолжительных поездок он предпочтительнее уэльского, и гораздо превосходит по своим качествам северо английский, так как производит меньше золы, шлака и копоти.”

Огромный успех угольных месторождений Такашимы заполнил Нагасаки казну иностранной валютой и побудил стремление к развитию разработок на соседних островах, включая до тех пор бесполезную гряду скал под названием Хашима.

Присвоив эксклюзивные права на добычу на месторождениях Такашимы, Клан Набешима позволил Семье Фукахори разработать жилы угля, испещряющие поперек острова пососедству. После нескольких неудачных попыток, семья, наконец, установила шахту на Хашиме в 1887 году, обжив его для начала. Спустя три года, однако, остров продали корпорации Митсубиси за 100000 йен. Сегодня всемирно известная компания стремительно расширилась после своего основания в качестве судоходного предприятия в 1873 году и приобретения угольного месторождения Такашима в 1881г.

Годы, которые последовали, ознаменовали значительный подъем в японской промышленности и рост военной мощи, поддерживаемой успехами в обеих японо-китайских войнах(1894-1895) и русско-япононской войне (1904-1905). На Хашиме Мицубиси запустила проект по освоению угольных ресурсов морского дна, прорыв 199 метровую вертикальную шахту в 1895 г, а также еще одну шахту в 1898 г. Компания также использовала шлак от добычи, создав ровное пространство для промышленного оборудования, сооружений и жилых зданий для рабочих.

Завершенные примерно в 1907 г, высокие защитные укрепления дали острову сравнение с линкором, скользящим по волнам. Сходство было таким сверхъестественным, что репортер местной газеты окрестил его Гунканьима (остров кораблей)- прозвище, которое вскоре вытеснило официальное название из просторечья.

Хашима производил около 150 тыс. тонн угля ежегодно, и численность его населения стремительно приближалась к 3000 чел, когда в 1916 г. Мицубиси построила железобетонный административный комплекс на острове, чтобы восполнить недостаток в жилом пространстве, а также предовратить угрозу бедствия от тайфуна. Это было первым бетонным зданием в Японии, сколько нибудь значительного размера. Тот факт, что первая американская постройка большого масштаба - Офисное здание Ингаллс в Чинчинати - было посторено только четырнадцатью годами ранее, показывает, что здание на Хашиме было фронтменом в новой эре Японской архитектуры.

Прямоугольное, шести-этажное здание выстроенное вокруг грязного, темного внутреннего двора у южного края острова, обеспечивало шахтеров и их семьи тесным, но частным жильем. Каждая квартира состояла всего лишь из единтвенной комнаты с татами (9,9 кв.м), окном, дверью и маленьким вестибюлем - более походила на клетку обезьяны, чем на апартаменты, но всё же была лучше предыдущих жилищных условий для рабочих. Ванна, кухня и туалет были общего использования.

Вслед за этим зданием последовал двумя годами позже еще больший квартирный комплекс на покатой скале в центре острова. Затем самое высокое здание в Японии, квартирный блок в форме буквы “Е”, имело 9 этажей со стороны океана и три - со стороны скалы. Один квартирный блок следовал за другим, пока крошечный остров не разродился более чем 30 бетонными зданиями. Даже в течение 11 летнего периода, перед и во время 2 мировой войны, когда ни единого бетонного здания не поднималось где либо ещё в Японии, создание квартирных блоков на Хашиме продолжалось как часть национальных усилий по удовлетворению спроса на уголь в ужасное военное время.

В результате этих усилий, ежегодное производство угля на Хашиме в 1941 г достигло отметки 410 тыс. тонн. Но это было достижением, которое добавило человечеству страданий. В то время, как японские юноши пропадали на полях сражения Китая, Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского побережья, японское правительство принудительно вербовало большое количество корейцев и китайцев, чтобы заполнить пустующие места на своих заводах и шахтах, и многие из этих людей гибли в результате суровых условий и голода.

Хашима не был исключением. К тому времени, как в жилых блоках Хашимы стали трещать окна от атомной бомбы, и Япония капитулировала под натиском сил антифашистской коалиции в августе 1945 года, около 1300 рабочих погибло на острове, некоторые в подземных авариях, другие от болезней, связанных с физическим истощением и недоеданием. Прочие выбрали более быструю, но менее ужасную смерть в тщетных попытках доплыть до материка, спрыгнув с береговых укреплений в море.

Су Жанг-ву, один из корейских рабочих, достаточно везучий, чтобы выжить в тяжелых испытаниях, вспоминал о Хашиме в интервью 1983 года:

“Я был одним из двух мальчишек, насильно затолкнутых в грузовик в моей деревне и доставленных в государственное учреждение, где были собраны несколько тысяч других корейцев в возрасте от 14 до 20. После ночи, проведенной на постоялом дворе, нас на грузовике переместили в ближайший город, затем на поезде в порт в Пусане и на корабле из Пусана в Шимоносеки. Около 300 членов группы, включая меня, былы позже отправлены на Хашиму. У меня были родственники в Японии, мои родители в Нагое, а также родственники, живущие в Сасебо. Я думал, что не важно, куда я буду отправлен в Японии, я смогу сбежать и найти укрытие у них. Но как только я увидел Хашиму, я оставил всякую надежду. Остров был окружен высокими бетонными стенами, и там был океан, и ничего кроме всеобъемлющего океана. Хашима был набит бетонными 9 этажными зданиями. Нас, корейцев, запихнули в здания на краю острова. Семь или восемь из нас поместили вместе в крошечной комнате, дав каждому не более чем несколько футов пространства. Постройки были сделаны из железобетона и снаружи были побелены известкой, но внутренняя отделка была отвратительной и отваливалась кусками. Нам выдали рабочую одежду, похожую на рисовые мешки, и заставили работать на следующее утро после прибытия. За нами постоянно наблюдала и охраняла нас японская стража, некоторые из конвоиров были вооружены мечами.

Разрабатывавшееся месторождение находилось глубоко под морским дном, рабочие добирались до него на лифте - вниз по узкой шахте. Уголь выносился из просторной подземной камеры, но сами места добычи были настолько малы, что нам приходилось нагибаться для работы. Это был мучительный, изнурительный труд. В туннелях скапливался газ, и скальные потолки и стены угрожали обвалом в любую минуту. Я был убежден, что никогда не выберусь с острова живым. Фактически в авариях погибало ежемесячно пятеро или четверо рабочих. Современные понятия о безопасности тогда отсутствовали. Трупы кремировались на Наканошиме, маленьком острове близ Хашимы.

Вероятно топка там всё ещё сохранилась на сегодняшний день.

Несмотря на этот угнетающий труд, наша еда состояла на 80 % всего лишь из бобовой шелухи и на 20 % из бурого риса, сваренных вместе с несколькими сардинами в бесформенную массу. Почти каждый день я мучился от расстройства желудка, и мои силы постепенно истощались. Но если я пытался отдохнуть, конвоиры приходили и заставляли меня работать.. Я не знаю, сколько времени я размышлял о прыжке в море и о том, как свести счеты с жизнью…

Сорок или пятьдесят моих приятелей корейцев совершили самоубийство или утонули, пытаясь доплыть до Такахомы . Я не умею плавать . Но я был везунчиком. Через пять месяцев меня перевели на заводе Мицубиси в Сайвай-мачи, Нагасаки, и поэтому я смог покинуть остров. Если бы я остался, я уверен, я бы не дожил до сегодняшних дней. Там находилось уже около 200 корейцев, когда мы прибыли, так что в общем нас было 500-600 человек. Нас всех вместе втолкали в двух-этажный дом с пятью комнатами на каждом этаже и в четыре четырехэтажных помещения с пятью-шестью комнатами на каждом этаже. У меня до сих пор сжимается сердце, когда я думаю о тех остальных корейцах. Сегодня Хашиму называют “остров линкоров”, но для нас он останется безвыходным “островом -тюрьмой”.

Окончание второй мировой войны принесло кардинальные перемены на о.Хашима и важную новую цель в производство. Вместо топлива для военных кораблей и стали для пушечных снарядов, на угле с Хашимы ковались инструменты для возрождения Японии после ада унижения и поражения. Иронично, но случился другой конфликт - корейская война (1950-1953гг), который вынес шахтеров и фактически всю остальную японскую промышленность в золотой период роста и процветания.

Численность населения на Хашиме составила 5259 человек в 1959г. Люди были буквально зажаты в каждом закоулке и углу квартирных блоков. Скалистые склоны, вмещавшие большинство этих зданий, составляли около 60 % от общей площади острова в 6,3 гектара, в то время как ровная поверхность суши использовалась преимущественно для производственных сооружений и составляла оставшиеся 40%. 835 человек на гектар площади всего острова, или невероятные 1391 человек на гектар жилого района. Эти цифры говорят о высочайшей плотности населения, когда либо зафиксированной в мире. Даже Вараби, спальный район-пригород Токио, и наиболее плотно населенный город в современной Японии, достигает отметки только 141 человека на гектар.

На Хашима имелось всё оборудование и службы, необходимые для существования этого комплекса зданий. В тени жилых блоков втиснулись начальная школа, средняя школа, игровая площадка, гимнастический зал, помещение для пинбола, кинотеатр, бары, рестораны, 25 различных розничных магазинов, больница, парикмахерская, будистский храм, место поклонения Шинто и даже публичный дом. Моторные средства передвижения не существовали. Как выразился один бывший шахтер, можно было пройти от одного до другого пункта на острове за меньшее время, чем его потребуется, чтобы выкурить одну сигарету. Зонты были также не нужны: лабиринты коридоров и лестниц соединяли все жилые здания и служили в качестве транспортной системы.

Равенство могло царить в коридорах, но расположение квартир отражало жесткую иерархию социальных классов. Неженатые шахтеры и работники компаний-субподрядчиков были лишены свободы перемещения в старых однокомнатных квартирах, женатые сотрудники компании Мицубиси и их семьи имели двухкомнатные апартаменты с отдельным туалетом, кухней и ванной, высокранговый офисный персонал и учителя наслаждались роскошью квартир с двумя спальнями с кухней и туалетом со смывом. Управляющий Мицубиси Хашима Коал Майн, между тем, жил только в частной резиденции - деревянной конструкции на острове - дом располагался символично на вершине настоящей скалы.

Действительно, Мицубиси владело островом и всем что на нём было, установив некий тип великодушного диктаторства, которое гарантировало безопасность работы и скупо выделяло бесплатное жилье, электричество и воду, но требовало, чтобы островитяне принимали участие по очереди в уборке и общественных работах. Таким образом, люди Хашимы жались вместе кучкой под крылом компании, и все стремились к одной цели.

Но уголь не годится в пищу. Сообщество зависело полностью от внешнего мира в плане еды, одежды и прочих предметов торговли. Даже свежую воду приходилось завозить на остров, пока трубы вдоль морского дна не соединили Хашиму с материковыми резервуарами в 1957 г. Любой шторм который, преграждал ход кораблям на более чем день, сеял страх и лишения на Хашиме.

Самыми запоминающимися чертами острова были полное отсутствие почвы и ратительности. Хашима, к тому же, был ничем иным, как обрамлением из угольного шлака, уложенного вокруг голой скалы. Киноматериал, снятый там компанией Шочику в 1949г был подходяще назван “Остров без растительности” ( Мидори Наки Шима).

Начало озеленительной компании в 1963 было символом впервые тяжело отвоеванного жителями глотка свободы. Используя почву с материка, они создали сады на крышах и наслаждались беспрецедентным удовольствием от выращенных самостоятельно овощей и цветов. Это было примерно в то же время, когда в квартирах острова начали повсеместно появляться электрические рисоварки, холодильники и телевизоры.

Но оптимизм продлился не долго. Процветание Хашимы начало катиться по наклонной в конце 1960 х, когда японская экономика взмыла вверх и нефть заменила уголь в качестве опоры национальных энергетических программ. Угольные шахты по всей стране начали закрываться. Мицубиси проводили сокращения штата на Хашиме шаг за шагом, переучивая рабочих и отсылая их в другие филиалы своей расползающейся и быстро растущей производственной сети. 15 января 1974 г компания провела церемонию в гимнастическом комплексе острова и официально объявила о закрытии разработки.

Последующее массовое покидание обжитых территорий происходило с поразительной скоростью. Последний человек ступил на корабль до Нагасаки 20 апреля 1974 г., укрываясь зонтом от легкого дождя, мельком бросив скорбный взгляд назад на пустые жилые кварталы.

Сейчас, необитаемый и забытый, Хашима охраняет вход в гавань Нагасаки, как странный мертвый маяк, привлекающий чуть больше внимания, чем визит уставших чаек и любопытные взгляды людей с проплывающих мимо кораблей. Но символизм трудно не заметить. Тесно сплетенное сообщество Хашимы было миниатюрной моделью японского социума и, подражая всему архипелагу, накрыло своей массой остров, разница лишь в отсутствии воды и растительности.

Запустелое состояние острова в настоящем - это урок современной Японии того, что происходит со страной, которая истощает свои собственные природные ресурсы и зависит целиком от торговли с другими странами. Обратив на это внимание, японское правительство поместило фотографии Хашимы на целом развороте национального периодического издания, чтобы призвать к сбережению энергии.

В течении своей 84 летней деятельности под эгидой Мицубиси, остров произвел чуть больше 16,5 миллионов тонн угля. Шахтеры прорыли туннели глубоко под морским дном, но строители тщательно использовали каждый драгоценный квадратный метр островной поверхности, а население предприняло героические усилия, чтобы вести комфортную и достойную жизнь. Но немногие, если и вообще кто-нибудь из этих людей, включали закрытие шахты в свои планы.

В связи с этим, мертвый остров Хашима дает живое предупреждение о важности прогнозирования. Он предлагает взгляд на конечный результат “развития” общества, отдалившегося от матери Земли и ведущего образ жизни, отделенной от своих источников продовольствия. Вкратце, Хашима это то, на что будет похож мир, когда мы закончим урбанизацию и его эксплуатацию: призрачная планета бороздящая просторы вселенной - безмолвная, голая и бесполезная.

Клубы весенне-белых облаков плыли высоко в небе в тот день, когда я посетил Хашиму. Зафрахтованная лодка ревела, как будто скакала с волны на волну, и уклонялась от последнего, похожего на буй, острова на входе в гавань Нагасаки. Затем, когда вода стала темно-синей, мы миновали пролив между островами Йоима и Кояги, обогнули западное побережье Такашимы и вышли в открытое пространство Восточно-китайского моря, где Хашима, наконец, предстал нашему взору.

Когда я спрыгнул с лодки на облюбованный казарками бетонный выступ, возможно когда- то служивший опорой для пристани, я почувствовал, как будто я влез на борт гигантского корабля, который мистически растерял всех своих пассажиров, пока несся на парусах через некие заколдованные воды, наподобие Бермудского треугольника.

Два часа спустя я бродил среди опустевших жилых построек и исследовал дорожки и коридоры, заглядывая в комнаты, переворачивая куски бумаги и вызывая в воображении картинки человеческой деятельности. Степень разрушения была больше, чем я ожидал. Почти все окна были разбиты, и стекла хрустели под ногами везде, где я гулял. Огромные куски бетонного фасада отвалились от стен и были разбросаны на земле. Наполовину сгнившие двери, ставни и перила качались на петлях, скрипя и гремя на ветру.

По острову было разбросано устаревшее электрооборудование, мебель и прочее личное имущество, которое сейчас невозможно найти даже в кучах утиля. Это было подобно народному музею шестидесятых. В парикмахерской потускневшие ножницы всё ещё лежали на стойке, чехлы стульев потрескались, и стены были увешаны кино-постерами из прошлого. На стене комнаты, в которой люди ожидали регулярное судно на Нагасаки, -расписание отправлений, часы и календарь, где время буквально застыло на 1974 годе.

Беспорядок внутри здания был удивительным. Театр, офис, больница и другие общественные места выглядели, как сцена последствий землетрясения. В храме Сенпукьюи какой- то заботливый посетитель повязал кусок пластиковой веревки вокруг головы статуи, чтобы уберечь её от раскола на части. Но сейчас Будда в медитации больше походил на забинтованного солдата, сидящего в шоке среди обломков разоренного города.

Было ли это проказами вандалов, мне интересно, или работа островных привидений, разъяренных этим безлюдьем? Или Духи корейских и китайских рабочих, которые умерли не своей смертью, слоняются здесь по коридорам и комнатам по ночам, разбивают окна, рвут татами и колотят по двери офиса управляющего, чтобы потребовать свободу?

Когда я прогуливался я высматривал котов, как говорят, оставшихся единственными обитателями острова. Но ни одно живое создание не обнаружило себя, не было даже таракана, этого живучего соседа человечества. Только обрывки сорняков - растущих как будто по ошибке - протягивали болезненные цветы к небу и отправляли свои корни в потрескавшийся бетон. Некоторые посетители передо мной, возможно, бывшие жители, с помощью баллончика с краской оставили сообщение на японском на стене одного из зданий:

Как много десятилетий минуло

С тех пор как Хашима был оставлен на произвол судьбы,

Оставлен, чтобы сгнить, разрушиться, разложиться?

Жизнь никогда не вернется на этот остров…

>

Мне не захотелось обернуться, когда я шагнул с бетонного выступа на палубу милостиво вернувшейся за мной зафрахтованной лодки. И я представил, как мы набрали скорость, вышли в море по направлению к Нагасаки: нас тащила вперед ни сила моторов, но приманка из сочных зеленых холмов на горизонте и перспектива воссоединения с семьей и друзьями.