Выбирая на склоне
Мой поход в составе выездной группы занял около двух часов. Их мне хватило, чтобы увидеть, как живут пожилые вислодубравенцы. Их быт ни в чём не разнится между собой - все живут одинаково. Одинаково стабильно. Стабильно бедно. Мне хотелось написать - на грани нищеты, но это определение не будет верным. Лишняя - его первая часть. И что такое здесь эти «грани» - я не знаю.
фото erundaaa
В Вислой Дубраве, деревне Губкинского района, расположенной почти на границе с Курской областью, всего 120 домов.
-Вымирает село, почти одни старики остались. В этом году всего три первоклассника в школу пошли, - рассказывает сельский почтальон Елена Терехова. Сегодня она - член комиссии избирательного участка № 591.
Мы идём с переносной урной № 3 к голосующим на дому. Вместе с почтальоном Еленой, наблюдателем Дмитрием от независимого кандидата в губкинский горсовет и учительницей начальных классов Альвиной Акопян, тоже работницей участковой комиссии.
Из 214 человек в списке голосующих на участке 105 - с заявками на дом. Ничего удивительного: население Вислой Дубравы - это пожилые и очень пожилые люди. Когда-то при селе был колхоз «Стойленская Нива». Теперь работать местным жителям негде. Почти все поразъехались. Единственный магазин - за три километра, возле ДК, где тоже проходило голосование. Эту часть называют Русановкой, и относится она к Висло-Дубравенскому поселению. Там наблюдали Гульнара Тагирова erundaaa и Ирина Сафонова eirenna.
Финальная часть выборов - голосование - проходит в здании школы. В ней учится 85 детей со всего поселения. Телефонная связь работает туго, симкарты хорошо ловят сигнал только на крыльце. На стене лестничного проёма между двумя этажами школы - плакат с описанием «образа» белгородского школьника. На фотографиях - митрополит и школьники, танцующие школьники, поющие школьники. Между фотоснимков изложен «кодекс» школьника: слушаться старших, хорошо учиться, уважать религию и религиозные чувства. Если уважать религиозные чувства - понятная вещь, то как можно уважать саму религию - никто из работников школы так и не смог мне объяснить.
Входные двери заедают и громко хлопают. В здании холодно.
- Напишите, напишите про это в своих газетах, - смущённо улыбаются наблюдатели из местных жителей, находящиеся с нами на участке. Некоторые из них - работницы школы. - Капремонт запланирован на 2015 год, скорее бы, а пока мёрзнем.
На участке № 591 в качестве представителей СМИ я и Олег Шевцовbeljour . Только часть наблюдателей с членами комиссии вернулись от голосующих на дому, теперь моя очередь идти. Холодное и солнечное утро.
Сейчас нам нужно пройти по 23 адресам. Пошли пешком: наши заявки идут по одной главной улице - Рождественской. Дорога по улице заасфальтирована, но к самим домам движемся по мокрой траве. Густая изморозь на ней блестит на солнце. Тропинки размыло, они превратились в слякоть, которая плавно переходит в каждый двор.
Первый наш адрес - маленький сутулый деревенский дом, каких в Вислой Дубраве большинство.
- Ну что, Мария Елисеевна, голосовать будем? - бодро спрашивают члены комиссии.
- Да мне какая разница! - беззубо улыбается встретившая в сенях хозяйка. - Я проголосую, но за кого - не знаю, мне всё равно.
- Ну как всё равно? Вам, может, и всё равно, а детям и внукам вашим не всё равно.
Мария Елисеевна ничего не ответила, продолжая поглядывать на гостей, среди которых давно знакомые землячки. Заполнила бюллетени.
Дома стариков, голосующих на дому, действительно похожи друг на друга. Я не стала записывать в блокнот особенности их быта. Картина везде почти одинакова. Ржавые газовые трубы вдоль неряшливых домов. Старики с трудом и долго выходят встречать, во многих домах пахнет плесенью и ветхостью. Убранство внутри - скудно. На самом почётном месте - телевизор. В маленькие окна с трудом проникает осенний день, а потому на потолках некоторых комнат зажжены тусклые жёлтые лампочки без абажуров. На верёвках во дворах сушатся обветшалые одежды. Перед некоторыми домами за сетчатыми воротами высажены красивые цветники.
- Свет и газ дорожают и дорожают, земля не пахана! Не будем за Савченко голосовать! - без тени приветливости резко встречает Валентина Фёдоровна из соседнего дома. Рассматривает бюллетень с кандидатами в горсовет: - Кто все эти люди? Сейчас очки принесу.
Но вернувшись, бабушка ставит галочки и объявляет, что проголосовала за представителей правящей партии: «Работайте лучше!». Дав такой аванс довольным членам комиссии, пожилая женщина проводила в сенях.
- Народ у вас спокойный или одни алкоголики? - по пути к следующему двору интересуется у молодых женщин наблюдатель Дима, не выпускающий из рук переносной ящик.
- Ну как… 50 на 50 - вздыхают те. - Но у нас и алкоголики спокойные, тихие, без эксцессов, - осторожно поправляются девушки.
Почти в каждом дворе - дворовой пёс. Собаки громко оповещают на всю деревню: выборы идут.
- За кого голосовать? - умоляющим голосом спрашивает бабушка Любовь Ивановна.
- За кого хотите, - отвечают.
- А за кого больше голосуют?
Все молчат. Елена и Альвина переглядываются. Похоже, с неместными наблюдателями они ходят в первый раз.
- Ну, читайте, за кого, тут написано.
- Да нужны они мне! - отрезает Любовь Ивановна. Не совсем довольная тем, что её заставили самостоятельно решать, женщина проголосовала.
Прошли уже почти половину нужных адресов.
- «Единую» выбирай! Тебе же всё равно! - велит деду уже проголосовавшая его супруга, стоя у него над душой. Члены комиссии напрягаются: агитировать и давить нельзя, тем более, в присутствии опасных свидетелей в виде нас с Димой.
Но мужчина быстро реагирует:
- А кто это «Единая»? А, Путин? Брехло он! Не буду за него! - ставит жирную галку за КПРФ.
Мы покидаем очередной дом. В доме гудит телевизор.
- Вас сегодня большая делегация, - обращается к учительнице и почтальонше Валентин Павлович, встречая во дворе. Насмешливо кивает на нас с наблюдателем: - Смотрю, сегодня с вами послали надзирателей!
Девушки молчат. Мужчина уходит заполнять бюллетени в комнату.
- Опять Савченко? - удивляется другая пенсионерка. - Он же был уже! А других я не знаю. Ну что ж. Пусть будет так. Может, что-то и изменится к лучшему. Или не изменится.
- Работайте лучше, а то мы за вас расписываемся, а вы только портфели себе набиваете!
- Я не знаю, за кого голосовать. Ну пусть будет женщина. А за партию - не знаю, какую. Ну подскажите! Я никого не знаю!
Время близится к часу дня, мы продолжаем ходить в гости к пожилым.
- Чёрти кто все эти люди! А кто это Савченко? А это кто? С Горького она? Ну пусть будет.
- А когда будут хоронить эту артистку? Уже похоронили? Как же она разбилась-то, а? Как же жалко!
- За какую все - за ту и я. Сын сказал, что за КПРФ. Крестик надо ставить? У всех будут кресты.
- В губернаторы я голосую за Савченко. И за коммунистов. Потому что я - коммунистка.
Некоторые старики встречали радушно, хоть и жаловались на плохое самочувствие: как-никак, а развлечение в однообразных буднях. Некоторые были угрюмы, неприветливы, чувствовалось, что с таким настроением давно сжились.
- Мне нравится работать с детьми, и жить здесь нравится, всё здесь родное, - искренне уверяет под самый вечер учительница Альвина. - Я родилась здесь, закончила педфак в БелГУ, вернулась в Вислую Дубраву. У нас одинокие дома не остаются заброшенными, губкинцы покупают, как дачи. Работают в городе, а сюда приезжают.
За весь день в школу, на сам участок, пришли голосовать 52 человека. Из 214 проголосовали 159 вислодубравенцев. По всем спискам победили представители правящей партии, большинство выбрало в губернаторы действующего Евгения Савченко. Они привыкли к своей жизни. К ним не приезжает губернатор. Не приезжают кандидаты в горсовет и в областную Думу. Не приезжают журналисты и блогеры. «Way to bel» тоже не нанёс их на свою карту. Но они живут, как жили, и на склоне лет надеются на лучшее. На то, что они есть в планах на какой-то 2015-й год.
P.S. «Идея надвигающейся гибели просто не умещалась в их головах. Гибель надвигалась слишком медленно и начала надвигаться слишком давно. Наверное, дело было в том, что гибель - понятие, связанное с мгновенностью, сиюминутностью, с какой-то катастрофой. А они не умели и не хотели обобщать, не умели и не хотели думать о мире вне их деревни. Была деревня, и был лес. Лес был сильнее, но лес ведь всегда был и всегда будет сильнее. При чем здесь гибель? Какая еще гибель? Это просто жизнь. Вот когда кого-нибудь деревом придавливает - это, конечно, гибель, но тут просто голову нужно иметь на плечах и соображать, что к чему... Когда-нибудь они спохватятся. Когда не останется больше женщин; когда болота подойдут вплотную к домам; когда посреди улицы ударят подземные источники и над крышами повиснет лиловый туман... А может быть, и тогда они не спохватятся - просто скажут: "Нельзя здесь больше жить - Одержание". И уйдут строить новую деревню...» (с) Аркадий и Борис Стругацкие, «Улитка на склоне», 1966 год.
фото erundaaa
В Вислой Дубраве, деревне Губкинского района, расположенной почти на границе с Курской областью, всего 120 домов.
-Вымирает село, почти одни старики остались. В этом году всего три первоклассника в школу пошли, - рассказывает сельский почтальон Елена Терехова. Сегодня она - член комиссии избирательного участка № 591.
Мы идём с переносной урной № 3 к голосующим на дому. Вместе с почтальоном Еленой, наблюдателем Дмитрием от независимого кандидата в губкинский горсовет и учительницей начальных классов Альвиной Акопян, тоже работницей участковой комиссии.
Из 214 человек в списке голосующих на участке 105 - с заявками на дом. Ничего удивительного: население Вислой Дубравы - это пожилые и очень пожилые люди. Когда-то при селе был колхоз «Стойленская Нива». Теперь работать местным жителям негде. Почти все поразъехались. Единственный магазин - за три километра, возле ДК, где тоже проходило голосование. Эту часть называют Русановкой, и относится она к Висло-Дубравенскому поселению. Там наблюдали Гульнара Тагирова erundaaa и Ирина Сафонова eirenna.
Финальная часть выборов - голосование - проходит в здании школы. В ней учится 85 детей со всего поселения. Телефонная связь работает туго, симкарты хорошо ловят сигнал только на крыльце. На стене лестничного проёма между двумя этажами школы - плакат с описанием «образа» белгородского школьника. На фотографиях - митрополит и школьники, танцующие школьники, поющие школьники. Между фотоснимков изложен «кодекс» школьника: слушаться старших, хорошо учиться, уважать религию и религиозные чувства. Если уважать религиозные чувства - понятная вещь, то как можно уважать саму религию - никто из работников школы так и не смог мне объяснить.
Входные двери заедают и громко хлопают. В здании холодно.
- Напишите, напишите про это в своих газетах, - смущённо улыбаются наблюдатели из местных жителей, находящиеся с нами на участке. Некоторые из них - работницы школы. - Капремонт запланирован на 2015 год, скорее бы, а пока мёрзнем.
На участке № 591 в качестве представителей СМИ я и Олег Шевцовbeljour . Только часть наблюдателей с членами комиссии вернулись от голосующих на дому, теперь моя очередь идти. Холодное и солнечное утро.
Сейчас нам нужно пройти по 23 адресам. Пошли пешком: наши заявки идут по одной главной улице - Рождественской. Дорога по улице заасфальтирована, но к самим домам движемся по мокрой траве. Густая изморозь на ней блестит на солнце. Тропинки размыло, они превратились в слякоть, которая плавно переходит в каждый двор.
Первый наш адрес - маленький сутулый деревенский дом, каких в Вислой Дубраве большинство.
- Ну что, Мария Елисеевна, голосовать будем? - бодро спрашивают члены комиссии.
- Да мне какая разница! - беззубо улыбается встретившая в сенях хозяйка. - Я проголосую, но за кого - не знаю, мне всё равно.
- Ну как всё равно? Вам, может, и всё равно, а детям и внукам вашим не всё равно.
Мария Елисеевна ничего не ответила, продолжая поглядывать на гостей, среди которых давно знакомые землячки. Заполнила бюллетени.
Дома стариков, голосующих на дому, действительно похожи друг на друга. Я не стала записывать в блокнот особенности их быта. Картина везде почти одинакова. Ржавые газовые трубы вдоль неряшливых домов. Старики с трудом и долго выходят встречать, во многих домах пахнет плесенью и ветхостью. Убранство внутри - скудно. На самом почётном месте - телевизор. В маленькие окна с трудом проникает осенний день, а потому на потолках некоторых комнат зажжены тусклые жёлтые лампочки без абажуров. На верёвках во дворах сушатся обветшалые одежды. Перед некоторыми домами за сетчатыми воротами высажены красивые цветники.
- Свет и газ дорожают и дорожают, земля не пахана! Не будем за Савченко голосовать! - без тени приветливости резко встречает Валентина Фёдоровна из соседнего дома. Рассматривает бюллетень с кандидатами в горсовет: - Кто все эти люди? Сейчас очки принесу.
Но вернувшись, бабушка ставит галочки и объявляет, что проголосовала за представителей правящей партии: «Работайте лучше!». Дав такой аванс довольным членам комиссии, пожилая женщина проводила в сенях.
- Народ у вас спокойный или одни алкоголики? - по пути к следующему двору интересуется у молодых женщин наблюдатель Дима, не выпускающий из рук переносной ящик.
- Ну как… 50 на 50 - вздыхают те. - Но у нас и алкоголики спокойные, тихие, без эксцессов, - осторожно поправляются девушки.
Почти в каждом дворе - дворовой пёс. Собаки громко оповещают на всю деревню: выборы идут.
- За кого голосовать? - умоляющим голосом спрашивает бабушка Любовь Ивановна.
- За кого хотите, - отвечают.
- А за кого больше голосуют?
Все молчат. Елена и Альвина переглядываются. Похоже, с неместными наблюдателями они ходят в первый раз.
- Ну, читайте, за кого, тут написано.
- Да нужны они мне! - отрезает Любовь Ивановна. Не совсем довольная тем, что её заставили самостоятельно решать, женщина проголосовала.
Прошли уже почти половину нужных адресов.
- «Единую» выбирай! Тебе же всё равно! - велит деду уже проголосовавшая его супруга, стоя у него над душой. Члены комиссии напрягаются: агитировать и давить нельзя, тем более, в присутствии опасных свидетелей в виде нас с Димой.
Но мужчина быстро реагирует:
- А кто это «Единая»? А, Путин? Брехло он! Не буду за него! - ставит жирную галку за КПРФ.
Мы покидаем очередной дом. В доме гудит телевизор.
- Вас сегодня большая делегация, - обращается к учительнице и почтальонше Валентин Павлович, встречая во дворе. Насмешливо кивает на нас с наблюдателем: - Смотрю, сегодня с вами послали надзирателей!
Девушки молчат. Мужчина уходит заполнять бюллетени в комнату.
- Опять Савченко? - удивляется другая пенсионерка. - Он же был уже! А других я не знаю. Ну что ж. Пусть будет так. Может, что-то и изменится к лучшему. Или не изменится.
- Работайте лучше, а то мы за вас расписываемся, а вы только портфели себе набиваете!
- Я не знаю, за кого голосовать. Ну пусть будет женщина. А за партию - не знаю, какую. Ну подскажите! Я никого не знаю!
Время близится к часу дня, мы продолжаем ходить в гости к пожилым.
- Чёрти кто все эти люди! А кто это Савченко? А это кто? С Горького она? Ну пусть будет.
- А когда будут хоронить эту артистку? Уже похоронили? Как же она разбилась-то, а? Как же жалко!
- За какую все - за ту и я. Сын сказал, что за КПРФ. Крестик надо ставить? У всех будут кресты.
- В губернаторы я голосую за Савченко. И за коммунистов. Потому что я - коммунистка.
Некоторые старики встречали радушно, хоть и жаловались на плохое самочувствие: как-никак, а развлечение в однообразных буднях. Некоторые были угрюмы, неприветливы, чувствовалось, что с таким настроением давно сжились.
- Мне нравится работать с детьми, и жить здесь нравится, всё здесь родное, - искренне уверяет под самый вечер учительница Альвина. - Я родилась здесь, закончила педфак в БелГУ, вернулась в Вислую Дубраву. У нас одинокие дома не остаются заброшенными, губкинцы покупают, как дачи. Работают в городе, а сюда приезжают.
За весь день в школу, на сам участок, пришли голосовать 52 человека. Из 214 проголосовали 159 вислодубравенцев. По всем спискам победили представители правящей партии, большинство выбрало в губернаторы действующего Евгения Савченко. Они привыкли к своей жизни. К ним не приезжает губернатор. Не приезжают кандидаты в горсовет и в областную Думу. Не приезжают журналисты и блогеры. «Way to bel» тоже не нанёс их на свою карту. Но они живут, как жили, и на склоне лет надеются на лучшее. На то, что они есть в планах на какой-то 2015-й год.
P.S. «Идея надвигающейся гибели просто не умещалась в их головах. Гибель надвигалась слишком медленно и начала надвигаться слишком давно. Наверное, дело было в том, что гибель - понятие, связанное с мгновенностью, сиюминутностью, с какой-то катастрофой. А они не умели и не хотели обобщать, не умели и не хотели думать о мире вне их деревни. Была деревня, и был лес. Лес был сильнее, но лес ведь всегда был и всегда будет сильнее. При чем здесь гибель? Какая еще гибель? Это просто жизнь. Вот когда кого-нибудь деревом придавливает - это, конечно, гибель, но тут просто голову нужно иметь на плечах и соображать, что к чему... Когда-нибудь они спохватятся. Когда не останется больше женщин; когда болота подойдут вплотную к домам; когда посреди улицы ударят подземные источники и над крышами повиснет лиловый туман... А может быть, и тогда они не спохватятся - просто скажут: "Нельзя здесь больше жить - Одержание". И уйдут строить новую деревню...» (с) Аркадий и Борис Стругацкие, «Улитка на склоне», 1966 год.