ЗАПИСКИ ТРЕТЬЕРИМСКОГО ГРАЖДАНИНА
( отрывок первый )
…Вот уж два года прошло от начала событий прискорбных
В Малороссии - в земле, знаменитой своими хлебами,
Салом домашних свиней, каковому нет равного в мире,
Также напитком хмельным, что зовётся в народе горилкой,
И от которого впрямь огнь возгорается в чреве.
Должно в начале сказать, что ещё со времён баснословных
Землю сию населяет славянское оное племя,
Сродное русскому корню, и речь малоросса похожа
Общей основою слов на великий, богатый, могучий
Русский язык, что не зря даровали нам мудрые боги.
Впрочем, по правде сказать, сия малоросская мова
Нам, северянам, забавна и служит достаточно часто
Пищей невинных пародий и шуток вполне безобидных.
Сами ж они, малороссы, себя украинцами кличут,
Нас москалями зовут иль кацапами, силясь обидеть.
Мы, не желая в долгу оставаться, хохлами их дразним,
Ибо у них в обиходе бытует престранная мода:
Голову начисто выбрив, оставить на самой макушке
Длинный хохол-оселедец, подобно тому, как индейцы
Американской земли украшают себя ирокезом,
Дабы врага напугать уж одним своим видом ужасным.
Носят хохлы шаровары из ярких турецких материй,
Любят курить чубуки или люльки, дымя непрестанно,
Чарку за чаркой горилку хлебать и закусывать салом,
Славно плясать гопака и горланить слезливые песни.
Впрочем, вернёмся к началу того, что сказать мы желали
О малоросских делах, преисполненных страшных знамений.
Кто в этом мире не знает - народ сей, отравленный смутой,
Четверть уж века бунтует, правителей с трона сгоняя,
Чтобы на место одних посадить всякий раз ещё худших.
Так и два года назад, возбуждаемый зудом мятежным,
Киевский плебс опрокинул главенство законов и начал
Строить средь города стан укреплённый для уличной битвы,
Вооружаясь дрекольем и всем, что для боя пригодно.
Тут начались повсеместные стычки с ликторами, кровью
Стогны градские обильно в те смутные дни обагрились.
Янус, правитель верховный, бежал из страны и укрылся,
Где-то в провинции Третьего Рима, спасаясь от смерти.
Вместо него, обольщённой посулами щедрыми чернью,
Избран был новый правитель - Петроний Прахоименный,
Из олигархов, богатый владелец огромных стяжаний.
Этого ушлого мужа с его верноподданной кликой
Из-за границы поддерживал Третьему Риму враждебный
Мурин Обама, масон и злокозненный вождь Пиндостана.
Но и Европа, известная нравом коварным и хитрым,
Также Петронию рукоплескала согласно и громко,
Помощь ему посылая и златом, и всем, чем угодно.
Консул Арсений, что Кроликом прозван в народе за сходство,
Словно в безумие впав, стену вдоль римской границы,
Яйцеголовый, построил, потратив последние деньги,
Тщась оградить от Москвы кроличий свой огород.
Стал их драчливый Сенат средоточием лжи и лукавства,
Грозно сенаторы подняли лай на московских соседей,
И Императора нашего только немой и ленивый
Не поносил в Малороссии самым ругательным словом.
Он же молчал, понимая, что Августу было бы странно
Шавке дворовой в ответ посылать возмущённые речи.
Истину знают на свете одни только умные люди:
Если кого-то лишают рассудка премудрые боги,
Тщетны любые попытки поправить мозги бедолаге…
…Вот уж два года прошло от начала событий прискорбных
В Малороссии - в земле, знаменитой своими хлебами,
Салом домашних свиней, каковому нет равного в мире,
Также напитком хмельным, что зовётся в народе горилкой,
И от которого впрямь огнь возгорается в чреве.
Должно в начале сказать, что ещё со времён баснословных
Землю сию населяет славянское оное племя,
Сродное русскому корню, и речь малоросса похожа
Общей основою слов на великий, богатый, могучий
Русский язык, что не зря даровали нам мудрые боги.
Впрочем, по правде сказать, сия малоросская мова
Нам, северянам, забавна и служит достаточно часто
Пищей невинных пародий и шуток вполне безобидных.
Сами ж они, малороссы, себя украинцами кличут,
Нас москалями зовут иль кацапами, силясь обидеть.
Мы, не желая в долгу оставаться, хохлами их дразним,
Ибо у них в обиходе бытует престранная мода:
Голову начисто выбрив, оставить на самой макушке
Длинный хохол-оселедец, подобно тому, как индейцы
Американской земли украшают себя ирокезом,
Дабы врага напугать уж одним своим видом ужасным.
Носят хохлы шаровары из ярких турецких материй,
Любят курить чубуки или люльки, дымя непрестанно,
Чарку за чаркой горилку хлебать и закусывать салом,
Славно плясать гопака и горланить слезливые песни.
Впрочем, вернёмся к началу того, что сказать мы желали
О малоросских делах, преисполненных страшных знамений.
Кто в этом мире не знает - народ сей, отравленный смутой,
Четверть уж века бунтует, правителей с трона сгоняя,
Чтобы на место одних посадить всякий раз ещё худших.
Так и два года назад, возбуждаемый зудом мятежным,
Киевский плебс опрокинул главенство законов и начал
Строить средь города стан укреплённый для уличной битвы,
Вооружаясь дрекольем и всем, что для боя пригодно.
Тут начались повсеместные стычки с ликторами, кровью
Стогны градские обильно в те смутные дни обагрились.
Янус, правитель верховный, бежал из страны и укрылся,
Где-то в провинции Третьего Рима, спасаясь от смерти.
Вместо него, обольщённой посулами щедрыми чернью,
Избран был новый правитель - Петроний Прахоименный,
Из олигархов, богатый владелец огромных стяжаний.
Этого ушлого мужа с его верноподданной кликой
Из-за границы поддерживал Третьему Риму враждебный
Мурин Обама, масон и злокозненный вождь Пиндостана.
Но и Европа, известная нравом коварным и хитрым,
Также Петронию рукоплескала согласно и громко,
Помощь ему посылая и златом, и всем, чем угодно.
Консул Арсений, что Кроликом прозван в народе за сходство,
Словно в безумие впав, стену вдоль римской границы,
Яйцеголовый, построил, потратив последние деньги,
Тщась оградить от Москвы кроличий свой огород.
Стал их драчливый Сенат средоточием лжи и лукавства,
Грозно сенаторы подняли лай на московских соседей,
И Императора нашего только немой и ленивый
Не поносил в Малороссии самым ругательным словом.
Он же молчал, понимая, что Августу было бы странно
Шавке дворовой в ответ посылать возмущённые речи.
Истину знают на свете одни только умные люди:
Если кого-то лишают рассудка премудрые боги,
Тщетны любые попытки поправить мозги бедолаге…