...
Вляпалась перед праздниками в жуткую историю. Зашла в Ашан и в отделе посуды увидела салатницы, которые по своим габаритам как раз подходят для заливного, которое я наметила сделать на Новый год. Причем одни - французские и с пластиковыми крышечками, а другие - наши, без крышек, но в остальном точно такие же, кроме цены, так как французские стоили на сто рублей дороже. И всего из-за каких-то жалких кусочков пластика! Поэтому я решила взять десять штук наших, а потом подумала, что крышки мне тоже пригодятся - с ними все же заливное гораздо проще переносить до подоконника, пока оно не застыло. Однако не переплачивать же за такую ерунду целую тысячу! И я поступила так, как сделал бы на моем месте любой здравомыслящий человек. Просто переставила десять крышечек на уже лежавшие в моей тележке дешевые тарелочки и двинулась к кассе. Но тут меня вдруг охватили сомнения: не слишком ли получилось явно, кассир ведь может обратить на них внимание. Тогда я решила подстраховаться, сняла все крышки и, оглядевшись по сторонам, спрятала к себе в сумку.
На кассе, как я и предполагала, никто ничего не заметил. Однако, когда я, уже окончательно успокоившись, направлялась к выходу, ко мне вдруг подвалил прыщавый тип в форме охранника и подчеркнуто вежливо предложил проследовать за ним. При других обстоятельствах я бы, наверняка, выразила громкое негодование по поводу столь бесцеремонного посягательства на мою свободу перемещения, но в данном случае от сознания, что у меня в сумке лежит десять противозаконно присвоенных крышечек, на меня напало настоящее оцепенение. Но как они догадались? Во-первых, там по всему магазину развешаны объявления: «Улыбнитесь! Вас снимает видеокамера», - а я почему-то не придала им никакого значения. Кроме того, рядом со мной в отделе посуды довольно долго крутилась похожая на крысу старуха, которая мне сразу не понравилась, а антипатия, я заметила, почти всегда бывает взаимной. Так что она тоже запросто могла отследить мои манипуляции с крышками и пойти на меня настучать. Все же, решившись на столь серьезный поступок, мне следовало быть предельно осторожной и при первом же подозрении вернуть все на место. А я поступила, как настоящий лох, практически как профессор из фильма про Штирлица, который не обратил внимания на предупредительный цветок на подоконнике и попал в руки гестапо. В детстве меня этот персонаж больше всего раздражал своей безмятежной тупостью и невнимательностью, а теперь меня, вероятно, саму отправят в милицию, где я и проведу новогоднюю ночь…
В крошечной комнатке, недалеко от входа в магазин, меня уже ждала сидевшая за столом девица в очках: «К нам поступили сведенья, что у вас имеются неоплаченные в кассе товары, поэтому мы хотели бы провести досмотр ваших вещей». Я не возражала, так как решила больше вообще ничему не противиться и ничего не говорить, воспользовавшись дарованным мне американскими сериалами правом хранить молчание. Между тем, исчезнувший на время охранник снова вернулся и встал возле дверей, видимо, чтобы я не сбежала. Теперь я смогла его получше разглядеть: лицо у него оказалось вовсе не прыщавым, а просто было все изъедено оспой. Совершенно отвратительный тип, классический извращенец, какие обычно подстерегают маленьких девочек у подъездов домов. Странно, что он устроился охранником в магазин, а не в школу, где бы ему, наверняка, было поинтересней. Плюс ко всему, от него еще и ужасно воняло - это я заметила сразу, как только он ко мне подошел. Такое впечатление, что он уже несколько месяцев не мылся. Но самые жуткие рожи глядели на меня с противоположной стены, где была представлена целая галерея тех, кто когда-либо пытался совершить кражи в этом магазине. Там, точно, были собраны фотографии всех окрестных бомжей и алкоголиков. Я сразу же представила себе, как чудесно будет смотреться мое фото среди этих уродов и даунов. По сравнению с такой перспективой даже праздничная ночь в милиции стала казаться мне безобидным приключением.
В принципе, у меня с собой было удостоверение Международной федерации журналистов, у которого из всех имеющихся у меня подобных документов наиболее внушительный вид. Самое главное, что там на обложке крупными серебряными буквами вытиснено слово «ПРЕССА». Поэтому я всегда и ношу его с собой, просто на всякий случай. Обычно, оказавшись в какой-нибудь затруднительной ситуации, я его даже не предъявляю, а начинаю рыться в сумочке в поисках носового платка, например, и как бы невзначай выкладываю на стол. И, как правило, этого бывает вполне достаточно. В последний раз я так поступила в Гостином Дворе, чтобы вернуть деньги за туфли, у которых в первую же неделю сломался каблук, когда заметила, что продавщица не расположена брать у меня заявление. Но на сей раз даже трюк с удостоверением проделывать было бессмысленно. Наоборот, информация, что к ним в руки попался не очередной бомж, а публичный человек, который должен дорожить своей репутацией, могла только простимулировать этих личностей окончательно вцепиться в меня мертвой хваткой. И тогда новогодняя ночь в милиции будет мне практически гарантирована, а так, я еще не теряла надежды как-то с ними договориться и все утрясти. Они ведь не в курсе, что я пишу такие книги и перевожу таких авторов, что мои читатели, узнав о совершенном мной хищении десяти пластиковых крышечек в гипермаркете, проникнутся ко мне еще большим благоговением. А любая огласка этого факта, в свою очередь, способна привести к значительному росту тиражей моих книг. Куда там! У меня не было ни малейшего сомнения, что ни стоявший у дверей маньяк, ни сидевшая напротив меня сотрудница магазина никогда в жизни даже не слышали слова «постмодернизм». Последняя, конечно, была в очках, но те только еще больше делали ее похожей на дауна.
Тем временем, девица берет у меня чек и начинает последовательно выкладывать из моего пакета продукты на стол, сверяя каждый из них с соответствующей графой в чеке. После того, как все, включая десять отечественных салатниц, оказалось полностью мной оплачено, она, уже почти не скрывая своего злорадства, просит меня показать ей сумочку. По-моему, она даже специально оттягивала этот момент, чтобы слегка продлить удовольствие от предчувствия своего окончательного торжества. Я протягиваю ей сумку. Она вытаскивает оттуда крышки и без видимого интереса произносит: «А-а-а, это крышки от этих салатниц». Я, естественно, утвердительно киваю головой. Она их пересчитывает: все правильно, десять штук. «А что там у вас еще?» Я демонстрирую ей остальное содержимое - больше ничего интересного там не оказывается. После чего на ее лице отражается страшное разочарование, и она утрачивает ко мне всякий интерес. Все, теперь я могу идти. Она приносит мне свои извинения, но к ним, видимо, поступила неверная информация и т.п. И тут наконец до меня доходит, что мне, вероятно, просто не следовало прятать крышки в сумку. Это была моя главная ошибка. Именно это действие и зафиксировали камеры наблюдения, а что конкретно я туда положила, они не разобрались. Черт! А я еще сомневалась. Стоит ли сразу брать все десять крышек, не слишком ли это будет? Может, сначала взять пять, а в следующий раз добрать остальные? И если бы я так поступила, то меня теперь, скорее всего, ждал бы провал. Кроме того, у меня до самого последнего момента в голове вообще не было никакой отступной легенды на случай, если бы она вдруг меня спросила, а что это за крышки, и почему они у меня в сумке. Она сама все за меня озвучила, а я ведь в ответ на ее вопрос, если бы таковой вдруг был задан, могла сказать вообще неизвестно что, начать оправдываться, и тогда меня тоже бы, наверняка, разоблачили. Но тут вдруг все так удачно завершилось и совершенно неожиданно для меня. Как будто я села играть в карты с достаточно высокой ставкой, и вот партия подошла к самому концу, и я вижу, что у меня на руках осталась некозырная семерка, так что рассчитывать мне фактически не на что, а остается просто сидеть и со смирением ждать неизбежной развязки. И тут твой противник выкладывает шестерку, причем в масть. Короче, этот Новый год я справила в хорошем настроении.
На кассе, как я и предполагала, никто ничего не заметил. Однако, когда я, уже окончательно успокоившись, направлялась к выходу, ко мне вдруг подвалил прыщавый тип в форме охранника и подчеркнуто вежливо предложил проследовать за ним. При других обстоятельствах я бы, наверняка, выразила громкое негодование по поводу столь бесцеремонного посягательства на мою свободу перемещения, но в данном случае от сознания, что у меня в сумке лежит десять противозаконно присвоенных крышечек, на меня напало настоящее оцепенение. Но как они догадались? Во-первых, там по всему магазину развешаны объявления: «Улыбнитесь! Вас снимает видеокамера», - а я почему-то не придала им никакого значения. Кроме того, рядом со мной в отделе посуды довольно долго крутилась похожая на крысу старуха, которая мне сразу не понравилась, а антипатия, я заметила, почти всегда бывает взаимной. Так что она тоже запросто могла отследить мои манипуляции с крышками и пойти на меня настучать. Все же, решившись на столь серьезный поступок, мне следовало быть предельно осторожной и при первом же подозрении вернуть все на место. А я поступила, как настоящий лох, практически как профессор из фильма про Штирлица, который не обратил внимания на предупредительный цветок на подоконнике и попал в руки гестапо. В детстве меня этот персонаж больше всего раздражал своей безмятежной тупостью и невнимательностью, а теперь меня, вероятно, саму отправят в милицию, где я и проведу новогоднюю ночь…
В крошечной комнатке, недалеко от входа в магазин, меня уже ждала сидевшая за столом девица в очках: «К нам поступили сведенья, что у вас имеются неоплаченные в кассе товары, поэтому мы хотели бы провести досмотр ваших вещей». Я не возражала, так как решила больше вообще ничему не противиться и ничего не говорить, воспользовавшись дарованным мне американскими сериалами правом хранить молчание. Между тем, исчезнувший на время охранник снова вернулся и встал возле дверей, видимо, чтобы я не сбежала. Теперь я смогла его получше разглядеть: лицо у него оказалось вовсе не прыщавым, а просто было все изъедено оспой. Совершенно отвратительный тип, классический извращенец, какие обычно подстерегают маленьких девочек у подъездов домов. Странно, что он устроился охранником в магазин, а не в школу, где бы ему, наверняка, было поинтересней. Плюс ко всему, от него еще и ужасно воняло - это я заметила сразу, как только он ко мне подошел. Такое впечатление, что он уже несколько месяцев не мылся. Но самые жуткие рожи глядели на меня с противоположной стены, где была представлена целая галерея тех, кто когда-либо пытался совершить кражи в этом магазине. Там, точно, были собраны фотографии всех окрестных бомжей и алкоголиков. Я сразу же представила себе, как чудесно будет смотреться мое фото среди этих уродов и даунов. По сравнению с такой перспективой даже праздничная ночь в милиции стала казаться мне безобидным приключением.
В принципе, у меня с собой было удостоверение Международной федерации журналистов, у которого из всех имеющихся у меня подобных документов наиболее внушительный вид. Самое главное, что там на обложке крупными серебряными буквами вытиснено слово «ПРЕССА». Поэтому я всегда и ношу его с собой, просто на всякий случай. Обычно, оказавшись в какой-нибудь затруднительной ситуации, я его даже не предъявляю, а начинаю рыться в сумочке в поисках носового платка, например, и как бы невзначай выкладываю на стол. И, как правило, этого бывает вполне достаточно. В последний раз я так поступила в Гостином Дворе, чтобы вернуть деньги за туфли, у которых в первую же неделю сломался каблук, когда заметила, что продавщица не расположена брать у меня заявление. Но на сей раз даже трюк с удостоверением проделывать было бессмысленно. Наоборот, информация, что к ним в руки попался не очередной бомж, а публичный человек, который должен дорожить своей репутацией, могла только простимулировать этих личностей окончательно вцепиться в меня мертвой хваткой. И тогда новогодняя ночь в милиции будет мне практически гарантирована, а так, я еще не теряла надежды как-то с ними договориться и все утрясти. Они ведь не в курсе, что я пишу такие книги и перевожу таких авторов, что мои читатели, узнав о совершенном мной хищении десяти пластиковых крышечек в гипермаркете, проникнутся ко мне еще большим благоговением. А любая огласка этого факта, в свою очередь, способна привести к значительному росту тиражей моих книг. Куда там! У меня не было ни малейшего сомнения, что ни стоявший у дверей маньяк, ни сидевшая напротив меня сотрудница магазина никогда в жизни даже не слышали слова «постмодернизм». Последняя, конечно, была в очках, но те только еще больше делали ее похожей на дауна.
Тем временем, девица берет у меня чек и начинает последовательно выкладывать из моего пакета продукты на стол, сверяя каждый из них с соответствующей графой в чеке. После того, как все, включая десять отечественных салатниц, оказалось полностью мной оплачено, она, уже почти не скрывая своего злорадства, просит меня показать ей сумочку. По-моему, она даже специально оттягивала этот момент, чтобы слегка продлить удовольствие от предчувствия своего окончательного торжества. Я протягиваю ей сумку. Она вытаскивает оттуда крышки и без видимого интереса произносит: «А-а-а, это крышки от этих салатниц». Я, естественно, утвердительно киваю головой. Она их пересчитывает: все правильно, десять штук. «А что там у вас еще?» Я демонстрирую ей остальное содержимое - больше ничего интересного там не оказывается. После чего на ее лице отражается страшное разочарование, и она утрачивает ко мне всякий интерес. Все, теперь я могу идти. Она приносит мне свои извинения, но к ним, видимо, поступила неверная информация и т.п. И тут наконец до меня доходит, что мне, вероятно, просто не следовало прятать крышки в сумку. Это была моя главная ошибка. Именно это действие и зафиксировали камеры наблюдения, а что конкретно я туда положила, они не разобрались. Черт! А я еще сомневалась. Стоит ли сразу брать все десять крышек, не слишком ли это будет? Может, сначала взять пять, а в следующий раз добрать остальные? И если бы я так поступила, то меня теперь, скорее всего, ждал бы провал. Кроме того, у меня до самого последнего момента в голове вообще не было никакой отступной легенды на случай, если бы она вдруг меня спросила, а что это за крышки, и почему они у меня в сумке. Она сама все за меня озвучила, а я ведь в ответ на ее вопрос, если бы таковой вдруг был задан, могла сказать вообще неизвестно что, начать оправдываться, и тогда меня тоже бы, наверняка, разоблачили. Но тут вдруг все так удачно завершилось и совершенно неожиданно для меня. Как будто я села играть в карты с достаточно высокой ставкой, и вот партия подошла к самому концу, и я вижу, что у меня на руках осталась некозырная семерка, так что рассчитывать мне фактически не на что, а остается просто сидеть и со смирением ждать неизбежной развязки. И тут твой противник выкладывает шестерку, причем в масть. Короче, этот Новый год я справила в хорошем настроении.