Ленин и Робида - провидец, преждевременно и незаслуженно забытый историей
Ленин и Робида - провидец, преждевременно и незаслуженно забытый историей (ч.1)
Провидения художника, который в ХIХ в. предсказал основные изобретения и события ХХ в., воспринимались как развлечения. Серьезно его воспринял молодой Ленин, воплотивший в жизнь «шутки» художника, вплоть до заимствования лозунгов. Робида утратил свою популярность во время Первой мировой, когда его прогнозы начали сбываться с ужасающей точностью
Популярный французский художник «развлекательного жанра» ещё в ХIХ в.предсказал танки и авиацию; дистанционное обучение и дистанционные покупки; видеотелефоны, домофоны, видеодиски, видеотеки, телевидение, реалити-шоу и системы видеонаблюдения; ядерное, химическое, бактериологическое оружие и противогаз; небоскрёбы, гипсокартон и «пробные браки». А так же мировые войны, революцию в России, чернобыльскую катастрофу, загрязнение окружающей среды, установки HAARP и современный кризис. И оказался преждевременно и незаслуженно забыт историей на долгие годы, упоминаясь лишь эпизодически. Постараемся объединить разрозненные источники информации.
АЛЬБЕР РОБИДА
- родился 14 марта 1848 года в городке Компьене на юге Франции в семье плотника. Через три года вышел первый роман Жюля Верна. К тому времени Альбер уже начал рисовать. В начальной школе он пользовался большим успехом, молниеносно по памяти изображая своих учителей и одноклассников. Однажды к нему подошел директор школы и попросил показать рисунки, просмотрел их и сказал, что не будет возражать, если Альбер вздумает нарисовать шарж и на него: «Когда вы будете знаменитым, я буду показывать рисунок своим внукам, друзьям и домочадцам и вспоминать вас... А пока я хочу задобрить вас вот этими красками...».
После школы начал работать в нотариальной конторе. Но вел себя не так, как надлежит нотариусу, а сидел у открытого окна, отпускал шуточки прохожим, посылал бумажных голубей в кофе напротив, скатывал шарики из обрывков юридических документов и стрелял из рогатки по тарелкам. Когда на него обращали внимание, мгновенно рисовал карикатуры и кидал их в окно. Альбер не думал, что эти клочки бумаги через некоторое время будут дорого цениться на аукционах. Степенные граждане возмущались и призывали на помощь полицию. Но хохот людей, окружавших пострадавшего, сводил конфликты со стражем порядка на нет[1].
Так Робида твердо решил сменить нотариат на карьеру художника-карикатуриста. Он направил свои стопы в Париж, повторяя шаги Жюля Верна, родитель которого так же видел в будущем фантасте адвоката. Впрочем, Верн был человеком-системой, а Робида - внешне легкомысленным и увлекающимся. И в Париже ему не пришлось преодолевать трудности.
В 1866 году, в возрасте 18-ти лет, Альбер стал карикатуристом юмористического «Journal amusant» («Занимательная газета»), а в 23 года уже членом редколлегии роскошного «La vie parisienne» («Парижская жизнь»). Одновременно вскоре он стал сотрудничать с венским сатирическим журналом «Der Floh» («Блоха»), а также «Philipon» («Филипон»), где трудились всемирно известные карикатурист Домье и иллюстратор Гюстав Доре. И в этом великолепном окружении Робида сумел отточить свой ироничный стиль и стать узнаваемым. Парижские журналы часто посылали его в отдаленные уголки Франции, получая от него путевые зарисовки, карикатуры и юмористические описания своих приключений. С большим зонтом для защиты от солнечных лучей или дождя, этюдником и солдатским ранцем он прошел пешком почти всю Францию. И рисовал, рисовал, рисовал без устали.
Он начинает иллюстрировать книги маститых авторов, и скоро вышли издания Сирано де Бержерака, Свифта, Фламмариона с графикой Робиды. Популярные труды по астрономии Камиля Фламмариона завлекли и самого художника в мир науки[2]. Ирония его не исчезла, но к ней постепенно стала прибавляться фантазия. Робида начал даже сочинять полушутливые комментарии к своим рисункам. Сначала он стал делать легкие пародии на романы Ж.Верна и печатал их отрывками в периодике. Получилось 100 частей коллекции пародийных рисунков, связанных в нехитрый сюжет. По сути, это были первые прообразы «интеллектуальных комиксов». В 1882 году вышли уже «Король обезьян», «Вокруг света за 80 дней», «Четыре королевы», «В поисках белого слона» и «Его величество правитель Северного Полюса».
Верн был серьезен, Робида о будущем писал с легкой иронией. В 1880-х из 50-ти серий рисунков собралась книга «ХХ столетие». За ней таким же образом сложилась «Электрическая жизнь», а 200 серий из журнала «Карикатура» переросли в книгу «Война в ХХ-м веке».
Альбер Робида стал популярен, его пригласили оформить Всемирную выставку 1900 года. Но вместо фантастики, которой от него ждали, художник воссоздал уголок старого Парижского квартала, введя в него фигуры Мольера и других писателей классиков. Получился ироничный взгляд в прошлое, с легкой печалью об уходящей эпохе.
Позже Робида сделал серию рисунков о путешествиях во времени для журнала «Маленькие французские иллюстрации», которые трансформировались в книгу «Давным-давно с нами сегодня». Сочинил он легкую книгу о женщинах «Прошлое дамы: столетие изящества» и другие. Но именно три книги Робиды - «Двадцатое столетие», «Электрическая жизнь», «Война в ХХ-м веке», стали вершиной его творчества. В русском издании 1893 года они были объединены под одной обложкой[3].
31 декабря 1900 года в предновогодней статьи в петербургском «Новом времени» под редакциейА.Суворина, вышла статья, говорящая о грядущей «благотворности прогресса и умягчении нравов человечества» и о том, что «человечество в ХХ столетии полностью откажется от войн и междоусобных притязаний, силами науки будут побеждены изнурительные болезни, а может быть и сама Смерть, права человека и гражданина Российской Империи будут гарантированы мудрым Монархом, из лексикона наших внуков исчезнут отвратительные слова "голод", "проституция", "революция", "насилие"». Там же высмеивались мрачные прогнозы «парижского паникера»:
«В каждом из трех романов мсье Робина рисует пастозными красками картину грядущих ужасов, один мазок нелепее другого, на радость разрушительным болтунам-дэкадентам. Вот, изволите видеть: война в которой принимает участие все цивилизованные государства, вот тесные чадные города, где люди сплюснуты, наподобие паюсной икры в бочке, где даже метры жилищной площади не принадлежат вам, вот чудовищные спруты - государства, где «царствует право тайных канцелярий располагать по усмотрению жизнью граждан и устилать землю их трупами», вот Лондон 1965 года, где число экипажей и лошадей достигло такого количества, что население задыхается от миазмов навоза, вот грядущее падение нравов, когда девичья честь считается психической болезнью.
Царит разнузданный кинизм и повальная продажность всех слоев населения, высшее создание Божественного гения - душа женщины, светоч в хрупком сосуде, осквернена и опоганена в гнуснейших притонах, материнство и девство выставлены на торги. Это вакханалия пошлости и своекорыстия, невиданные прежде болезни, эрозии почв, пересыхание морей, суррогаты музыки и литературы для одномерных заплывших душевным жиром душ, и отравляющие газы - что и вовсе невозможно - ведь любой газ, распыленный над армией или гражданским населением, немедленно улетучится в воздух…Посмеемся же над траурной фантазией и скажем - месье Робина, оставьте свои страшные святочные сказки старым нянькам. Грядет Великий Двадцатый Век…»[4].
В чем действительно можно упрекнуть Робиду, так в том, что к 1965 году Лондон начал задыхаться не от навоза, а выхлопных газов. В остальном же художник-самоучка и дилетант в науке точно спрогнозировал будущее. Его книги можно считать одновременно беллетристикой и научным, социальным прогнозом, насыщенным формулировками, которые потом звучали и на кафедрах «научного коммунизма» в Советской Союзе.
Прежде всего, речь идет о трилогии -
«ХХ СТОЛЕТИЕ. ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ». Водевильная фабула на фоне детально точных предсказаний
Далекое будущее, 1955 год, Филоксен Лоррис, член всех научных академий, кавалер всех орденов и «туз научной промышленности» удостоенный звания Тифлисского князя, хочет женить своего сына (впрочем, ничего удивительного здесь нет, забавно лишь то, что все главные герои используют рубли при расчетах).
Сын гения, Жорж, скучающий поручик химической артиллерии, обвиняет отца в том, что «тот уже все придумал», когда отец предлагает сыну стать директором своих двухсот заводов. Отец-технократ хочет женить сына научным методом и получить четырех внуков: химика, естествоведа, врача и механика, предлагая ему невест с «высшими научными дипломами». Сын отказывается.
Пока идут рассуждения о необходимости «избежать атавистических влияний», Лоррис-младший звонит по фоноскопу (видеотелефону). Но по техногенным причинам (о которых мы расскажем ниже), происходит сбой связи и он соединяется со студенткой Цюрихского университета и тут же влюбляется в неё «атавистическим способом». Фантазия автора отправляет парочку в «досвадебное путешествие» (шок для 19 в.) в особое место, сохраняемое законом в неприкосновенности от шума и грязи прогресса («...Нашим героям наконец-то удалось вдохнуть в себя чистый воздух, не загрязненный дымом чудовищных заводов и фабрик. Здесь можно было дать полный отдых мозгу и нервам, почувствовать счастье и вздрогнуть от радости жизни!»).
Жорж Лоррис, капитан химических войск Эпидемия рукотворного СПИДА
Отец Жоржа выступает против их брака, и добивается призыва Жоржа в армию на переподготовку и для участия в «больших национальных маневрах», на которых генералитет Франции отрабатывал приемы «химической и медицинской (бактериологической) войны». Однако Жорж проявляет себя с наилучшей стороны и получает чин майора. Это так расстраивает его отца, что он в своей «лаборатории миазмов» допускает утечку опасных болезнетворных бактерий. В Париже мгновенно вспыхивает эпидемия неизвестной болезни (напоминающей «чуму XX века» СПИД). Но профессор делает важное научное открытие, на основе которого быстро готовит спасительную вакцину. Опасную эпидемию удается победить. На радостях Жорж женится на любимой.
Париж будущего Площадки для приземления воздушных судов
Читателей XIX века завораживали не интриги сюжета, а иллюстрации Робиды: громадные воздушные корабли, воздушные состязания на «винтовых самолетах», воздушных экипажах и кабриолетах, изображения метрополитена, телефоноскопа, фонографа, орудий химической артиллерии, торпед и подводных броненосцев и прочих технических чудес XX века. При этом публику очень забавляли описания, где «некоторые ревнивые мужчины», чтобы присматривать за женами, помещают в дом «миниатюрные и совершенно незаметные фотофонографические приборы... облегчающие щекотливое дело тайного надзора».
Так, мимоходом, в своей книге Робида перечисляет практически все области применения электричества, которое определяет дальнейшее развитие цивилизации; предсказывает одиннадцать миллионов жителей Парижа при росте азиатского и африканского населения. Дома высотой 10-11 метров отливаются строителями прямо на месте, а при строительстве небоскребов «из стекла и искусственного гранита» использоваться «огнеупорные пластмассы и трубчатый алюминий» и ставить светящиеся маяки на крышах. В небе летают «воздушные яхты и кабриолеты», которые легко причаливают к «дебаркадерам» на крышах домов (по этой причине нумерация этажей в домах будет вестись сверху).
Многоэтажные гаражи, поражающие воображение Многочисленные линии коммуникаций
Воздухоплаватель Сантос Дюмон был в восхищении от рисунков Робиды и по ним построил несколько «воздушных кабриолетов-дирижаблей», на которых «причаливал» на лужайки или прямо к балконам парижан, неожиданно появляясь на приемах. Произнеся краткую речь о техническом прогрессе, он покидал собрание так же, как и прибыл на него - через окно. В ХХ веке Люк Бессон повторит это прием в фильме «Пятый элемент».
Город Робиды сплошь опутывает «электрическое сообщение по сети всемирных проводов», люди сморят телепластины (телевизоры), «фонографические клише» (факс), слушаю фонокниги (аудикниги). Он пишет о коммерческой телерекламе и платных кабельных телеканалах: «Даже и в тех случаях, когда даются самые удачные и блестящие пьесы, нынешние театры оказываются зачастую почти совсем пустыми, так как благодаря телефоноскопам можно следить за представлением, не выходя из дому и даже не вставая из-за стола».
Скоростные поезда, соединяющие города Крушение "Цепеллина"
Музыка на дому «даже в постели, без оркестра»: «Такое до сумасбродности громадное потребление музыки... Музыка эта визжит и скрипит; отдельные ноты словно цепляются друг за друга». Процветает «фотоживопись» и «фотопанно» на стенах домов, причем сюжеты будут все время меняться. Робида говорит о «фото-никтомеханиках» («компьютерном дизайне»). В аквариумах плавают «электрические рыбки», неотличимые от настоящих. Под землей и над землей протянутся гигантские «трубы метрополитена и электропневмопоездов, что позволит людям пересекать Францию из конца в конец в короткое время».
СОЦИАЛЬНАЯ ФУТУРОЛОГИЯ
Обед в «Главной акционерной компании Фармакологический ресторан
рационального продовольствия»
развивает социалистические идеи, обещая, что кухонь в домах не будет, поскольку это не выгодно с точки зрения разумной политической экономии (эту идею откровенно скопировали большевики, устраивая «фабрики кухни» и строя «дома-коммуны» без кухонь, но со столовыми на сотни человек). По абонементам «Главной акционерной компании рационального продовольствия», люди получают готовые обеды, завтраки и ужины через посредство особой системы труб и трубочек (сегодня - формы питания космонавтов или тяжелобольных). Продукты питания получают в т.ч. из углеводородных ископаемых и «перегонку отбросов». В это же время «фармацевтические рестораны» кормят пилюлями. Впрочем, некоторые герои романа протестуют против инженерной еды, предпочитая старомодных кухарок, которых почти не осталось.
В связи с перенаселением пяти материков в бесполезном до сих пор Тихом океане строится новый материк. Робида делит мир на три части - Европу, Америку и Океанию - что дало толчок утопии «1984» Дж.Оруэлла, жившего в молодости в Париже. Хотя многое к тому времени стало реальностью, но технические и социальные задумки Робиды пригодились и «Большому Брату», включая телевидение и всеобщее доносительство.
Предвидит он растущую массу бездельников, сидящих на шее у государства. Человечество приступит к заселению огромного континента - Антарктиды. Альбер Робида предвидел загрязнение окружающей среды и считал, что химия будет восстанавливаться плодородие в почве, а семена станут подвергаться электрообработке для стимуляции их всхожести и роста.
Футуристический способ восстановления здоровья Получение детей из пробирки
За век до «Парка юрского периода» он говорит о воскрешении первобытных животных, птиц и рыб. Детей у Робиды научились производить в пробирке, придавая им дополнительные умственные возможности и стойкости к инфекциям благодаря генной инженерии. Он говорит о регулировании климата (технологии HAARP) и описывает технократическое общество, где гениальные технические изобретения пойдут на то, чтобы принести максимальный вред человечеству.
За 30 лет до Первой мировой Робида рассказывает, как готовятся команды с ядовитыми газами и выдает еще не существовавший тогда противогаз каждому солдату, не забывая про «резервуар кислорода с эластичною трубкой».
Корабли будущего Подводные войны
Танки на марше Атака танков и велосипедистов
Химическая артиллерия на марше Химические войска на позициях
В описаниях войны речь идет о «воздушных торпедо», напоминающей «катюши».
Заполнение снарядов бактериологическим оружием Медицинские войска забирают оружие противника
Но и химическая война у Альбера Робиды оказывается отсталой. «Теперь назрело время медицинской войны. Взрывчатые, вещества необходимо заменить бактериями. В непродолжительном времени можно будет воевать не иначе как при посредстве бактерий боевого медицинского корпуса… Я посылаю на него тучи отборных бактерий, распространяю такие болезни, какие мне вздумается, а затем вспомогательная армия явится лишь для того, чтобы продиктовать больному врагу условия мира, какие ей заблагорассудится. Это чрезвычайно просто, удобно и вместе с тем человеколюбиво».
Под поверхностью морей и океанов рыщут «трудноуловимые подводные миноноски разных стран». Робида описывает подробно крупные учения всех вооруженных сил Франции с участием электробомбард из панцирей (танков).
Военная авиация Подводный флот атакует
Вывод автора - прогресс не приведет к совершенствованию моральных качеств личности. Говорит он и о технологии «ядерного века»: «Для обеспечения внешнего мира необходимо держать армию во всегдашней боевой готовности… Для того, чтобы военная машина пребывала во всегдашней готовности... ежеминутно проявить всю свою энергию по сигналу, поданному нажатием электрической кнопки в кабинете военного министра» - в то время, когда военные подгоняют науку: «Миниатюрной бомбой величиною с горошину можно взорвать на воздух целый город с расстояния в двадцать верст». Бесконечные перевооружения ухудшают жизнь населения.
1941, нападение китайские и американских мандаринов Ф-маршал Загович, победитель китайцев
За 50 лет угадывая дату Второй Мировой, Робида допускает лишь одну ошибку: не немецкие нацисты начинают оккупацию Европы, а китайцы: инженер-мандарин нацеливает орудия на Париж. Победа достигнута под руководством «престарелого фельдмаршала Заговича, бывшего генералиссимусом европейских вооруженных сил, отразивших в 1941 году великое китайское вторжение и уничтоживших после восемнадцатимесячных битв в обширных равнинах Бессарабии и Румынии две армии Средиземного царства, в каждой из которых насчитывалось под ружьем по 700 тысяч человек под начальством искусснейших азиатских и американских военных мандаринов». Но Робида ошибается не намного. В 1941 году войну развязали немцы, но кто знает, с кем будет воевать Европа в ХХI веке?
Когда та война заканчивается, в романе появляются военные из Южной Америки, которые: «В интересах обеспечения мира мы желали бы приобрести партию новоизобретенных пушек». Европа их вооружает, получая гигантские барыши.
При этом герой романа радуется бактериологическому оружию: «Науке, как вы тогда убедитесь, удастся еще раз радикально преобразовать войну и сделать ее кроткой и человеколюбивой, а не варварски истребительной». Помимо «боевых медиков с бактериями», он полагает, что правительство будет тайно прибегать к «репрессалиям» - необнаруживаемым смертоносным веществам. Или к «миазмам», вызывающим эпидемии, а так же к миазмам злословия и клеветы.
Выделение болезнетворных бактерий Накачка снарядов "миазмами"
Говорит и о «промывке сознания», когда населению прописывается «спасительное патриотическое лекарство». Так «прививка национального и патриотического лекарства обязательно предписана раз в месяц всем французам, начиная с трехлетнего возраста». Бактериологическое оружие использовалось еще во времена эпидемий чумы, но «промышленно» его начали создавать только с 1940-х годов. Когнитивные войны были начаты еще при Черчилле - но сначала против своего населения в виде примитивизации языка - «бейсика». Впрочем, об этом подробно рассказал тот же Дж. Оруэлл. «Нелетельное оружие» - излучатели, действующие на тело или сознание человека - сегодня разрабатываются многими спецслужбами и армиями мира.
На русском языке издатели объединили трилогию под одной обложкой. 7 ноября 1893 года книга «Двадцатый век: электрическая жизнь» была дозволена к выпуску цензурой в типографии братьевПантелеевых. Книга сразу же стала популярной - хорошо продавалась и рассылалась бесплатно подписчикам популярного тогда журнала «Вестник иностранной литературы». О книге говорили все, в первую очередь молодежь. Но русский переводчик В. Ранцов и представить не мог, в какую практическую форму обернет эту книгу внук Израиля Мойшевича Бланка[5], нацеленный на мировую революцию.
продолжение следует...
_______________
[1] Юрий Дружников, «Опасные шутки Альбера Робида», «Литературная газета», 11 января 1995
[2] К. Фламмарион, «Живописная астрономия», см. с 5-й стр
[3] А.Робида, «ХХ столетие. Электрическая жизнь», 1894, С-Птб, Типография Братьев Пантелеевых, пер. В.Ранцова,репринтное издание; (Робида, Электрический век)
[4] цит. по блогу Феликса Максимова
[5] сын самого богатого еврея Житомира Мойши Ицковича Бланка (Р.Ключник, «Взгляд историка на события в России в конце 2011 года и опыт предыдущих оранжевых революций в России»)