(no subject)
Кошечка моя отчётливо заканчивается - ничего определённого, но в сентябре она достигнет возраста, когда сможет голосовать, и это становится по ней видно. Слабеет, прежде всего, духом, и немного плотью. Она всю жизнь была глуповата, а теперь и вовсе впала в слабоумие и обрела, наконец, имя - Деменция. Беспричинно кричит и глаза имеет стеклянные, без капли мысли. Начала разговаривать во сне, а не просто дёргать лапами и щёлкать зубами. Храпит.
У неё всегда были проблемы с проявлением и принятием любви: вместо мурлыканья научилась только хрюкать, а когда хочет приласкаться, брезгливо кусает меня за нежные части тела - внутреннюю сторону бедра, плечо. На коленях сидеть ненавидела, иногда только подходила под руку, поддевала её когтем и подсовывала голову. А теперь у неё, кажется, нарушился теплообмен, залезает на колени и с отвращением стоит, переступая; ложится под бок, повторяя изгиб тела; орёт, если никто не хочет побыть рядом. Я, понятно, не очень её жаловала, потому что строга ко всему живому - будь ты хоть тварь неразумная, хоть человек или другая какая сущность, но если не любишь меня, то и от меня ничего не жди, без взаимности я не умею, даже если ты котик. Но вот теперь, когда она от слабости стала нежной, я, понимая умом, что привязанности в ней не добавилось, ничего не могу поделать, - её физическая зависимость от моего тепла обезоруживает.
Друг мой Н рассказывал - когда умирала его собака, это было, будто свет выключили:
- И тут я понял, что души у них нет, потому что она просто закрыла глаза и перестала дышать. А вот когда умирал дед из квартиры снизу, в теле долго оставалось что-то. Я знаю, я с ним сидел.
Сейчас наблюдаю быстрый, на 78 оборотов, проигрыш угасания. У людей это медленно, растягивается на годы, а тут живое существо теряет силы на глазах, но в естественном порядке. Так, наверное, выглядит и человеческая старость для долгоживущих эльфов. Параллельно слежу за собой: с этой кошкой я провела восемнадцать лет из восемнадцати лет её существования, и теперь должна как-то отделиться от неё, постепенно смиряясь, что она перестаёт быть. А вместо того чувствую неадекватную жалость: будто эта жизнь могла быть лучше и счастливей, а теперь не станет. Можно подумать, люби я её чуть больше или будь она умней, она бы очеловечилась или добилась другого, лучшего результата. Для кошек не бывает результатов, а ещё, не надо переносить на неё собственную рефлексию. Хочешь жалеть себя - плачь, и не сваливай на животное.
Но зато, зато, думаю я, она же, в конце концов, научилась любить так, чтобы её поняли: вот же, приходит и прижимается. Значит, ни для кого не закрыта возможность ослабеть настолько, что гонор и глупость перестанут мешать; станет можно подползать близко, ложиться и тяжело дышать, так, что бока ходят ходуном и подталкивают того, кто рядом; давать услышать свой пульс, усталость и свой страх. Ослабеть настолько, что кто-нибудь простит тебе неумелую, неумную душу, поднимет руку и положит её на твою пустую голову, в которой не останется ни мысли, ни чувства, а только одно желание лечь возле тёплой жизни и так завершиться.
У неё всегда были проблемы с проявлением и принятием любви: вместо мурлыканья научилась только хрюкать, а когда хочет приласкаться, брезгливо кусает меня за нежные части тела - внутреннюю сторону бедра, плечо. На коленях сидеть ненавидела, иногда только подходила под руку, поддевала её когтем и подсовывала голову. А теперь у неё, кажется, нарушился теплообмен, залезает на колени и с отвращением стоит, переступая; ложится под бок, повторяя изгиб тела; орёт, если никто не хочет побыть рядом. Я, понятно, не очень её жаловала, потому что строга ко всему живому - будь ты хоть тварь неразумная, хоть человек или другая какая сущность, но если не любишь меня, то и от меня ничего не жди, без взаимности я не умею, даже если ты котик. Но вот теперь, когда она от слабости стала нежной, я, понимая умом, что привязанности в ней не добавилось, ничего не могу поделать, - её физическая зависимость от моего тепла обезоруживает.
Друг мой Н рассказывал - когда умирала его собака, это было, будто свет выключили:
- И тут я понял, что души у них нет, потому что она просто закрыла глаза и перестала дышать. А вот когда умирал дед из квартиры снизу, в теле долго оставалось что-то. Я знаю, я с ним сидел.
Сейчас наблюдаю быстрый, на 78 оборотов, проигрыш угасания. У людей это медленно, растягивается на годы, а тут живое существо теряет силы на глазах, но в естественном порядке. Так, наверное, выглядит и человеческая старость для долгоживущих эльфов. Параллельно слежу за собой: с этой кошкой я провела восемнадцать лет из восемнадцати лет её существования, и теперь должна как-то отделиться от неё, постепенно смиряясь, что она перестаёт быть. А вместо того чувствую неадекватную жалость: будто эта жизнь могла быть лучше и счастливей, а теперь не станет. Можно подумать, люби я её чуть больше или будь она умней, она бы очеловечилась или добилась другого, лучшего результата. Для кошек не бывает результатов, а ещё, не надо переносить на неё собственную рефлексию. Хочешь жалеть себя - плачь, и не сваливай на животное.
Но зато, зато, думаю я, она же, в конце концов, научилась любить так, чтобы её поняли: вот же, приходит и прижимается. Значит, ни для кого не закрыта возможность ослабеть настолько, что гонор и глупость перестанут мешать; станет можно подползать близко, ложиться и тяжело дышать, так, что бока ходят ходуном и подталкивают того, кто рядом; давать услышать свой пульс, усталость и свой страх. Ослабеть настолько, что кто-нибудь простит тебе неумелую, неумную душу, поднимет руку и положит её на твою пустую голову, в которой не останется ни мысли, ни чувства, а только одно желание лечь возле тёплой жизни и так завершиться.