Золотой теленок - альтернативный финал
Они встретились случайно ― на дороге под Кишинёвом.
Август клонился к закату. Наступление уже замедлялось, оно продолжалось где-то далеко на западе ухали пушки.
Тут был чужой край, вернее, много раз бывший чужим
Старшина курил на броне танка, а к заднему катку был привязан румынский пленный.
Пленный ходил на длинной бечеве и не унывал ― ему уже рассказали, что король Михай решил воевать с Гитлером.
Когда рядом остановился виллис, старшина не повёл бровью.
Но капитан заорал ему в контуженное ухо:
- Шура! Это ж я!
Они обнялись в нарушение субординации.
Мехвод смотрел на чужого капитана с испугом, но старшине своему доверял.
У старшины было три «Славы», да только две из них ― третьей степени.
А капитан был гладкий, от такого жди беды.
Но эти двое уселись рядом на корму танка, а водитель «виллиса» притащил им бутыль в оплётке.
Мехвод прилёг в теньке, и до него только доносилась обрывки истории про какого-то их общего приятеля, что воевал в Войске Польском, тоже танкистом, но не было от него вестей, а Варшава, куда тому хотелось заглянуть, горела сейчас, как промасленная ветошь.
- А вот где наш Александр Иваныч, боец ташкентского фронта? ― весело гогоча, спросил капитан. ― Где он со своим чемоданчиком, полных пустых надежд? Ему ж лет пятьдесят сейчас? А?
Поди, превратились его накопления в порошок, или танк для Родины прикупил?
А то спекулировал лендлизовской тушёнкой?
Или вот, представляю себе, как он пробирается на передок, а на краю окопов фрицы вытрясают из него золотые червонцы.
В голосе капитана было что-то личное, нерастраченное презрение.
Но старшина не отвечал. Молчание было долгим, так что капитан забеспокоился.
- Повесили Александра Ивановича, Остап Ибрагимович, - ответил старшина наконец, - румыны и повесили. Вместе с Зосей повесили в Черноморске, в сорок втором. Он туда вернулся перед войной: любовь, Остап Ибрагимович.
Капитан застонал протяжно, как стонут раненые.
И что-то там, наверху вышло такое, что пленный румын полез от них под тридцатичетвёрку, зарываясь в землю, как крот.
Мехвод не мешал ему, надо спать, а не суетиться.
За ними сейчас придёт ремонтная летучка, будет не до сна.
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10213578706613096&set=a.10200132194938708&type=3&theater
Август клонился к закату. Наступление уже замедлялось, оно продолжалось где-то далеко на западе ухали пушки.
Тут был чужой край, вернее, много раз бывший чужим
Старшина курил на броне танка, а к заднему катку был привязан румынский пленный.
Пленный ходил на длинной бечеве и не унывал ― ему уже рассказали, что король Михай решил воевать с Гитлером.
Когда рядом остановился виллис, старшина не повёл бровью.
Но капитан заорал ему в контуженное ухо:
- Шура! Это ж я!
Они обнялись в нарушение субординации.
Мехвод смотрел на чужого капитана с испугом, но старшине своему доверял.
У старшины было три «Славы», да только две из них ― третьей степени.
А капитан был гладкий, от такого жди беды.
Но эти двое уселись рядом на корму танка, а водитель «виллиса» притащил им бутыль в оплётке.
Мехвод прилёг в теньке, и до него только доносилась обрывки истории про какого-то их общего приятеля, что воевал в Войске Польском, тоже танкистом, но не было от него вестей, а Варшава, куда тому хотелось заглянуть, горела сейчас, как промасленная ветошь.
- А вот где наш Александр Иваныч, боец ташкентского фронта? ― весело гогоча, спросил капитан. ― Где он со своим чемоданчиком, полных пустых надежд? Ему ж лет пятьдесят сейчас? А?
Поди, превратились его накопления в порошок, или танк для Родины прикупил?
А то спекулировал лендлизовской тушёнкой?
Или вот, представляю себе, как он пробирается на передок, а на краю окопов фрицы вытрясают из него золотые червонцы.
В голосе капитана было что-то личное, нерастраченное презрение.
Но старшина не отвечал. Молчание было долгим, так что капитан забеспокоился.
- Повесили Александра Ивановича, Остап Ибрагимович, - ответил старшина наконец, - румыны и повесили. Вместе с Зосей повесили в Черноморске, в сорок втором. Он туда вернулся перед войной: любовь, Остап Ибрагимович.
Капитан застонал протяжно, как стонут раненые.
И что-то там, наверху вышло такое, что пленный румын полез от них под тридцатичетвёрку, зарываясь в землю, как крот.
Мехвод не мешал ему, надо спать, а не суетиться.
За ними сейчас придёт ремонтная летучка, будет не до сна.
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10213578706613096&set=a.10200132194938708&type=3&theater