Они появляются из деревьев
Дорогие читатели блога. Представляю вашему вниманию первую главу моего будущего рассказа "Они появляются из деревьев". Почему я решила публиковать рассказ еще до написания, читайте здесь. Жду ваших комментариев, замечаний, "правд", и даже комплиментов (Критикесса внутри: "Таня, замолчи немедленно...").
Часть первая: "Боль"
1.
По бульвару шла молодая женщина. Ее размашистый шаг, расслабленные плечи создавали странное впечатление мягкого упрямства. Поздно, темно, никого рядом. Нет каблуков, нет косметики, нет улыбки. Есть мягкость в лице, спокойствие в глазах, большой серый чемодан на колесиках. К поезду, что увезет ее из столицы, она шагала пешком. У нее все хорошо, только нескончаемая тоска сжимает сердце. Эти тиски давят столь сильно, что порой грудь пронизывает боль. От этой боли она и хотела убежать, уехать, пока еще не поздно.
Ее зовут Тая. У нее есть две особенности. есть две особенности. Первая - это родимое пятно вокруг правого глазом. Вторая - удивительный талант, заключенный в ее пальцах. Родимое пятно - это то, что никогда не забывается при встрече. То, что первое вспоминают люди, говоря о ней. «А, это та девушка с фингалом под глазом?». Или более вежливое: «Вы про женщину с природным тату лилового цвета?». Сначала Тая прятала пятно, а потом постепенно привыкла прятать себя. Растворяться среди толпы.
Чемодан зацепился колесиком за бордюр, когда Тая поворачивала с Чистопрудного на Мясницкую. Еще немного и ночной поезд станет ее временным домом. Свою квартиру она продала 5 часов назад. Она зажмурилась от удовольствия, предвкушая поездку, и тихо-тихо улыбнулась. Чтобы никто не услышал ее радость. В эту минуту мимо нее прошли молодые родители с тремя детьми дошкольного возраста. Дети были чем-то возбуждены, просили купить какую-то сладость. Старший уставился в папин телефон, который крепко сжимал в руке. Мама тащила его за рукав, а он тащился за ней, еле успевая переставлять ноги. «Почему они не спят в два ночи?» - подумала Тая. Но, молча, провезла свой чемодан дальше по направлению к "Площади трех вокзалов".
Она вспомнила себя в возрасте четырех-пяти лет, как будто сравнивая свой правильный детский мир с чужим хромым и убогим. Конечно, спать ее укладывали до 12 ночи, но в постели Таисия порой не смыкала глаз до самого рассвета. Девочке было горько и обидно, ведь лицо ее не такое как у всех. Все детские желания сводились к одному: проснуться девочкой со светлой кожей у глаза. Новый год, день рождения, день ангела… Каждое утро после праздников в ее честь приносило новое разочарование. Проснувшись, Тая кидалась к зеркалу, но пятно оставалось на том же месте.
«Не очень этот мир меня любит, раз не исполняет мое желание даже на день рождения.» - Упрямо, год за годом, твердила Тая про себя. Она даже перестала мечтать о чем-то еще. Решила: «Вот пройдет эта метка и тогда все у меня само собой появится». Время текло, мир Таисии не менялся. Как-то раз она закрасила восковым карандашом телесного цвета родимое пятно на одной из своих подростковых фотографий. Разве это не то лицо, о котором она мечтала? Молниеносно сердце сковал ужас и тоска. Стало тяжело дышать. С фотографии на нее смотрело совсем чужое лицо. Стало страшно, словно ты проснулся после летаргического столетнего сна и узнал, что все друзья и родные давно умерли. Тогда Таисия и приняла свое пятно, как часть себя. Но в зеркало предпочитала смотреть крайне редко, воображая себя бестелесным духом. Сегодня этот дух был одет в элегантное хлопковое платье грустно-вишневого цвета, белые носочки и туфельки, послевоенного фасона. Себя Таисия всегда наряжала в ретро наряды. Лукавя, что так будет выглядеть менее заметной. На самом деле, питая нежность к всевозможным дамским аксессуарам, от которых модельеры-геи отучили современных женщин. Сама природа обязала Таю выглядеть не так как всех, немного пошалив с ее внешностью. И этот урок она усвоила прекрасно. Она умела, выпячивая внешность перед всеми окружающими, прятать свою личность, сберегать душу.
На пешеходном переходе, за которым начиналась вокзальная площадь, к ней подошли трое мужчин в спортивных костюмах. Они оценивающе посмотрели на Таисию. Словно мясную отбивную, лежащую на тарелочке, где-то совсем в неподходящем месте. У краюшка бассейна. На полднике в детском саду. Светофор отсчитывал красным секунды, запрещая движение. Машины сновали взад-вперед. Но больше никого живого рядом не было. Неожиданно один из молодых людей подошел вплотную к девушке. Теперь его лицо было в десяти сантиметрах от Таисиного, и девушка видела, как гневно расширились его ноздри. Он рассматривал родимое пятно. Сначала на его злом и грустном лице проступила улыбка, потом похоть. Внезапно, как и подошел минуту назад, мужчина резко отодвинулся в сторону. Почти что отшатнулся. Он произнес с кавказским акцентам своим дружкам: «Нет, это не моя девушка». Светофор загорелся зеленым и запищал. Таисия двинулась дальше, гремя своим чемоданом по булыжникам брусчатки. Мужчины остались стоять на той стороне, позади.
Тая миновала железнодорожную арку и вышла к площади трех вокзалов. Фонари здесь почему-то больше любили оранжевый свет. Словно спрашивая путников: «а ты не хочешь немного притормозить?». Девушка представила, что уже сейчас поезд подъезжает на платформу из депо. Его "подают". В памяти почему-то возник образ заиндевелого стекла в резных морозных снежинках. К которым так захотелось прижаться щекой. Воздух, согревший за день московский асфальт, напомнил, что это невозможно. Ведь сейчас теплый июль.
06.01.17
Пермь
Ваши пожелания... И что вам вспоминалось, когда вы читали этот отрывок?
Часть первая: "Боль"
1.
По бульвару шла молодая женщина. Ее размашистый шаг, расслабленные плечи создавали странное впечатление мягкого упрямства. Поздно, темно, никого рядом. Нет каблуков, нет косметики, нет улыбки. Есть мягкость в лице, спокойствие в глазах, большой серый чемодан на колесиках. К поезду, что увезет ее из столицы, она шагала пешком. У нее все хорошо, только нескончаемая тоска сжимает сердце. Эти тиски давят столь сильно, что порой грудь пронизывает боль. От этой боли она и хотела убежать, уехать, пока еще не поздно.
Ее зовут Тая. У нее есть две особенности. есть две особенности. Первая - это родимое пятно вокруг правого глазом. Вторая - удивительный талант, заключенный в ее пальцах. Родимое пятно - это то, что никогда не забывается при встрече. То, что первое вспоминают люди, говоря о ней. «А, это та девушка с фингалом под глазом?». Или более вежливое: «Вы про женщину с природным тату лилового цвета?». Сначала Тая прятала пятно, а потом постепенно привыкла прятать себя. Растворяться среди толпы.
Чемодан зацепился колесиком за бордюр, когда Тая поворачивала с Чистопрудного на Мясницкую. Еще немного и ночной поезд станет ее временным домом. Свою квартиру она продала 5 часов назад. Она зажмурилась от удовольствия, предвкушая поездку, и тихо-тихо улыбнулась. Чтобы никто не услышал ее радость. В эту минуту мимо нее прошли молодые родители с тремя детьми дошкольного возраста. Дети были чем-то возбуждены, просили купить какую-то сладость. Старший уставился в папин телефон, который крепко сжимал в руке. Мама тащила его за рукав, а он тащился за ней, еле успевая переставлять ноги. «Почему они не спят в два ночи?» - подумала Тая. Но, молча, провезла свой чемодан дальше по направлению к "Площади трех вокзалов".
Она вспомнила себя в возрасте четырех-пяти лет, как будто сравнивая свой правильный детский мир с чужим хромым и убогим. Конечно, спать ее укладывали до 12 ночи, но в постели Таисия порой не смыкала глаз до самого рассвета. Девочке было горько и обидно, ведь лицо ее не такое как у всех. Все детские желания сводились к одному: проснуться девочкой со светлой кожей у глаза. Новый год, день рождения, день ангела… Каждое утро после праздников в ее честь приносило новое разочарование. Проснувшись, Тая кидалась к зеркалу, но пятно оставалось на том же месте.
«Не очень этот мир меня любит, раз не исполняет мое желание даже на день рождения.» - Упрямо, год за годом, твердила Тая про себя. Она даже перестала мечтать о чем-то еще. Решила: «Вот пройдет эта метка и тогда все у меня само собой появится». Время текло, мир Таисии не менялся. Как-то раз она закрасила восковым карандашом телесного цвета родимое пятно на одной из своих подростковых фотографий. Разве это не то лицо, о котором она мечтала? Молниеносно сердце сковал ужас и тоска. Стало тяжело дышать. С фотографии на нее смотрело совсем чужое лицо. Стало страшно, словно ты проснулся после летаргического столетнего сна и узнал, что все друзья и родные давно умерли. Тогда Таисия и приняла свое пятно, как часть себя. Но в зеркало предпочитала смотреть крайне редко, воображая себя бестелесным духом. Сегодня этот дух был одет в элегантное хлопковое платье грустно-вишневого цвета, белые носочки и туфельки, послевоенного фасона. Себя Таисия всегда наряжала в ретро наряды. Лукавя, что так будет выглядеть менее заметной. На самом деле, питая нежность к всевозможным дамским аксессуарам, от которых модельеры-геи отучили современных женщин. Сама природа обязала Таю выглядеть не так как всех, немного пошалив с ее внешностью. И этот урок она усвоила прекрасно. Она умела, выпячивая внешность перед всеми окружающими, прятать свою личность, сберегать душу.
На пешеходном переходе, за которым начиналась вокзальная площадь, к ней подошли трое мужчин в спортивных костюмах. Они оценивающе посмотрели на Таисию. Словно мясную отбивную, лежащую на тарелочке, где-то совсем в неподходящем месте. У краюшка бассейна. На полднике в детском саду. Светофор отсчитывал красным секунды, запрещая движение. Машины сновали взад-вперед. Но больше никого живого рядом не было. Неожиданно один из молодых людей подошел вплотную к девушке. Теперь его лицо было в десяти сантиметрах от Таисиного, и девушка видела, как гневно расширились его ноздри. Он рассматривал родимое пятно. Сначала на его злом и грустном лице проступила улыбка, потом похоть. Внезапно, как и подошел минуту назад, мужчина резко отодвинулся в сторону. Почти что отшатнулся. Он произнес с кавказским акцентам своим дружкам: «Нет, это не моя девушка». Светофор загорелся зеленым и запищал. Таисия двинулась дальше, гремя своим чемоданом по булыжникам брусчатки. Мужчины остались стоять на той стороне, позади.
Тая миновала железнодорожную арку и вышла к площади трех вокзалов. Фонари здесь почему-то больше любили оранжевый свет. Словно спрашивая путников: «а ты не хочешь немного притормозить?». Девушка представила, что уже сейчас поезд подъезжает на платформу из депо. Его "подают". В памяти почему-то возник образ заиндевелого стекла в резных морозных снежинках. К которым так захотелось прижаться щекой. Воздух, согревший за день московский асфальт, напомнил, что это невозможно. Ведь сейчас теплый июль.
06.01.17
Пермь
Ваши пожелания... И что вам вспоминалось, когда вы читали этот отрывок?