#главнаякнига. Повести Сергея Голицына
В жж проходит, вернее, уже заканчивается хэшмоб #главнаякнига, и под конец у меня дошли руки в нем поучаствовать.
Рассказать можно об очень и очень многих книгах, так или иначе повлиявших на меня, но я выбрала одну - детскую. Две повести Сергея Голицына под одной обложкой: «Сорок изыскателей» и «За березовыми книгами».
Есть такая фраза, не помню уже, кем сказанная - о том, что настоящая детская книга это та, о которой можно сказать: «Тебе уже поздно ее читать». Попробуйте, например, перечитать во взрослом возрасте «Приключения Буратино» - у вас, скорее всего, ничего не получится. Повести Сергея Голицына я перечитывала насчетное количество раз, начиная с младшего школьного возраста и заканчивая прошлым годом, когда в самый разгар карантина умудрилась получить трещину в ноге и не могла даже нормально сидеть за компьютером (и на некоторое время пришлось приналечь на бумажную литературу). Потому что книга эта - вневременная и вневозрастная. И автор ее - очень интересный человек. Потомок князей Голицыных, геодезист, фронтовик, краевед и писатель.
На самом деле книга эта не моего детства - она дарилась еще моей маме, возможно, ее школьными друзьями. И я очень рада, что она сохранилась и по сей день со мной, с ее пожелтевшими страницами, почему-то исчеркаными в некоторых местах шариковой ручкой, с засушенными лепестками цветов, пятнами от пирожков (чего уж греха таить) и - удивительными иллюстрациями Станислава Забалуева, такими же четкими, живыми и полными юмора, как и само повествование.
О чем же эти повести? О людях, которых постоянно ищут - далее цитата: «На земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе». Ищут в детском возрасте и во взрослом, ищут везде и всегда, пусть это даже поиск рецепта интересного пирога на своей собственной кухне. О неутомимых духом. Об изыскателях.
В книге рассказывается о школьникам, отправившихся в летний туристический поход. Но ребята не просто идут из пункта А в пункт Б - они занимаются изысканиями. В первой повести они ищут портрет неизвестной красавицы, написанный неизвестным же художником 19-го века и стараются разгадать загадку, кем были эти люди и какова их судьба; во второй - такие же юные туристы пытаются отыскать старинные книги, написанные на бересте, путешествуя по городам, которые позже войдут в Золотое кольцо России. В процессе поисков ребятам приходится преодолевать сотни трудностей и приключений - спускаться в известняковые пещеры, попадать в непогоду, принимать участие в битве за урожай, сражаться с настоящим лесным пожаром и спасать своих товарищей и даже оказываться в милицейском участке. Все это сопровождается увлекательными сведениями из различных сфер - и минералогии, и картографии, и биологии, и истории и многом-многом другом, которые герои книги (а заодно и читатели) получают из первых рук - и насколько же они отличаются от скучной лекции, прочтенной «строго по методичке» в начале повествования их классной руководительницей - Магдалиной Харитоновной! Яркие, живые характеры и такое же яркое и живое повествование, где на одной странице весело, а на другой грустно, где переживаешь за каждого, пусть даже самого никчемного на первый взгляд героя. Где рассказывается, как запечь под костром рыбу и как спасти обожженную ногу в полевых условиях, когда под рукой нет даже пенициллина, потому что сумка с медицинскими принадлежностями утонула в болоте... Чего стоят одни названия глав: «Какие роковые последствия произошли из-за непродуманной подмазки сковороды», «Сперва под землю, потом, кажется, на Марс», «Откуда взялась пирожковая каша»...
Рискуя затянуть свой пост, просто приведу один отрывок из книги:
«Но когда мы уже подходили к дому Семена Петровича, нам встретилась пожилая дама в кособокой красной шляпке. Дама держала на ремешке пучеглазую, тонконогую черную собачонку.
Эта собачонка ни с того ни с сего с неистовым лаем набросилась на Майкла. Не ожидавший нападения Майкл оторопел и оскалил зубы.
- Трильби, назад!
Дама удержала собачонку, Номер Первый удержал Майкла, мы благополучно разошлись и тотчас же позабыли и даму и собачку Трильби.
Мы подошли к дому, где жил Семен Петрович, и поднялись по лестнице на второй этаж. К нашему удовольствию, дверь в квартиру оказалась незапертой. На двери была прибита медная дощечка. Я с удивлением прочел фамилию известного писателя, автора нескольких исторических романов о далеком прошлом нашей родины.
Есть романы, которые прочтешь очень быстро и, кажется, с интересом, а на другой день позабудешь. А попалось мне однажды в руки произведение этого писателя, и я так уткнулся в книгу, что, несмотря на протесты жены, всю ночь не отрываясь читал. И потом мне всё снились славные витязи, страшные битвы, победы, походы, осады и другие героические картины далекого прошлого нашей родины.
- Дети, мы не туда попали! - с ужасом воскликнула Магдалина Харитоновна.
Но было уже поздно. Сперва прошмыгнули в темную прихожую оба близнеца, за ними двинулись остальные. Мы, взрослые, не успели их удержать и тоже вошли в темноту. Куда идти дальше?
Вдруг что-то металлическое со звоном покатилось по полу. Витя Перец приглушенно фыркнул, за ним прыснули остальные.
- Кто здесь? Кто здесь, я повторяю! - послышался откуда-то из тьмы старчески надтреснутый голос.
- Это мы, - пискнула Соня. И все засмеялись.
- Слева от наружной двери - выключатель, - продолжал тот же невидимый голос.
Лампочка вспыхнула под потолком и осветила просторную мрачную переднюю с вешалками, шкафами, с громадным зеркалом. Две высокие темные двери вели в комнаты.
- Теперь идите сюда, - приглашал таинственный голос. Мы открыли правую дверь и невольно зажмурились от яркого солнечного света.
Ни стен, ни даже пола почти не было видно в этой большой странной комнате. Все мало-мальски свободное пространство заставили книги. Вдоль стен в десять рядов, от пола до самого потолка, шли книжные полки, за стеклами шкафов выстроились тома в пестрых, тисненных золотом переплетах. На столах, под столами, на креслах, под креслами, просто на ковре стояли аккуратными стопками книги всех размеров.
А посреди комнаты лежал на диване, прикрытый белой лохматой медвежьей шкурой, старый-престарый Дед Мороз с длинными белыми волосами, с длинной белой бородой. Его белые с синими жилками руки держали книгу. Вокруг него на подушке, на одеяле, на столике между пузырьками с лекарствами тоже были разбросаны книги. Ножки у стола почему-то были в виде лебедей, а на спинке дивана висели старинный татарский колчан с громадными стрелами и богатырский шлем. Мы глядели на Деда Мороза молча и испуганно; он глядел на нас с любопытством и улыбался.
Ужас охватил меня. Нам нужен некто Нашивочников, а мы попали к знаменитому писателю. Магдалина Харитоновна дернула меня за рукав. Она переживала то же, что и я.
- Ну-с, мальчики и девочки, так кто же вы такие, откуда? Сядьте и расскажите.
Из-под белых косматых бровей на нас глянули ласковые серо-голубые глаза.
Мы все, стараясь не шуметь и ничего не задеть, осторожно расселись по креслам, по книжным стопкам, просто на полу на ковре.
Выступила вперед Магдалина Харитоновна.
- Произошло весьма прискорбное недоразумение. В телефонной книге перепутано, нам нужны не вы, а Семен Петрович Нашивочников.
Старик долго смеялся ласковым смешком.
- Да, это моя настоящая фамилия, а на дощечке, на дверях - мой литературный псевдоним.
Наступило напряженное молчание. Я просто не знал, как начать разговор.
- Что ж вы молчите? - Полузакрытые глаза Деда Мороза продолжали глядеть на нас ласково и чуть с усмешечкой.
- Какая гибель книг! Вы не боитесь, что они вас придавят? - первым задал вопрос Витя Перец.
- Неужели вы их все прочли? - спросила Галя. Дед Мороз усмехнулся:
- Да. Чтобы написать одну тоненькую книжку, иногда надо прочесть тысячу толстых.
Белые пальцы старика забарабанили по одеялу.
- А у вас, наверное, есть и очень редкие книги? - спросил Витя Большой.
- Да, вот здесь, - Дед Мороз оживился и кивнул на пол, подле изголовья, - мои величайшие богатства: «Речи Цицерона» - французская рукопись четырнадцатого столетия, «Российская Вивлиофика», «Притчи Эссопа» 1700 года. Всю жизнь я собираю книги.
В эту минуту в комнату влетела та самая пожилая дама со своей ничтожной собачонкой на ремешке. Выпуклые слезящиеся глаза собачонки снова уставились на Майкла с неистовой злобой. Трильби дрожала и рычала. Такие же черные выпуклые глаза дамы глядели на ребят с явной враждебностью.
- Так это вы к нам шли со своим отвратительным псом? И вас я предупреждала по телефону? Вы слышите - мужу необходим покой! Он очень больной человек, - шипела дама.
- Успокойся сама и успокой Трильби. А лучше иди на кухню и не мешай мне разговаривать с моими гостями, - размеренно и твердо сказал Дед Мороз.
- Никак не больше десяти минут, - послышалось шипение возле моего уха, и дама с собачонкой исчезли.
- Ну-с, уважаемые гости, расскажите же наконец, откуда вы. - Дед Мороз продолжал приветливо улыбаться.
- Мы из Золотого Бора, - ответила Люся.
- А я из Любца, значит, почти что ваш земляк! - воскликнул старик и очень обрадовался, узнав, что мы только что побывали в его родном городе. Он уехал из Любца еще в юные годы и никогда туда не возвращался, хорошо помнит белые кремлевские стены. - А дворец Загвоздецких цел? Как приятно слышать, что там теперь школа!
Узнав, что мы ищем портрет Ирины Загвоздецкой, он приподнялся на локтях.
Рассказывала Люся все подряд, точно, быстро, без запинки, словно отвечала урок. Дама с пучеглазой собачонкой раза три заглядывала в дверь, но Дед Мороз резким движением руки каждый раз отсылал ее на кухню. Не отрываясь глядел он на Люсю и тяжело дышал, его длинные пальцы нервно перебирали бороду.
- Послушайте, дети мои, да вы знаете, что рассказали? У меня хранится старинная рукопись. Я всегда считал, что это собственное сочинение моего прадеда, Прохора Андреевича. Он видел в Любце известный натюрморт, знал легенду об Ирине Загвоздецкой, полюбившей крепостного, приукрасил эту легенду и написал поэтичную повесть, якобы от имени этого самого крепостного. Я даже собирался издать эту повесть. Но я никогда не подозревал, что все события, описанные там, сущая правда. Действительно, в рукописи упоминаются оба кинжала, и натюрморт, и портрет…
- Он у вас? Где спрятан портрет? - воскликнула Люся.
- Где портрет? - растерянно переспросил старик. - Я тоже не знаю. Я никогда и не слыхал о спрятанном портрете. Ни теперь, ни в детстве. Только что в рукописи. Впрочем, я всех родных давным-давно порастерял.
- Э-э-э-э!.. - Номер Первый заикался. - А вы не предоставите нам возможность ознакомиться с этой рукописью?
- Вон там. - Старик протянул свою белую руку и указал на самый верх правой стены. - Подставите лесенку, прочтете указатели - «полка семь, отделение Д». Ищите папку с надписью «Бумаги моего прадеда».
Витя Большой поднялся по маленькой стремянке на самый верх.
Вошла дама в сопровождении своей противной Трильби. В руках она держала блестящий никелированный поднос с двумя такими же блестящими тазиками с горячей водой.
- Вы его мучили целый час! - сказала она. - Тебе надо делать процедуры.
- Потом, потом, умоляю тебя, немножко подожди! - отмахивался Дед-Мороз.
Далее события развернулись с невероятной быстротой.
Трильби прошмыгнула под нашими ногами и тяпнула Майкла возле хвоста.
Нет, такую обиду наш благородный пес не мог снести. Он бросился на Трильби, та увильнула и подкатилась под стремянку. Майкл прыгнул за ней, Витя Большой, стоявший на самой верхней перекладине, не удержался и вместе с толстенной папкой «Бумаги моего прадеда» полетел вниз. Дама, испуганно вскрикнув, отскочила в сторону, поднос и оба тазика с оглушительным звоном упали, горячая вода разлилась по ковру. А ведь на ковре, рядом с диваном, лежали самые ценнейшие книги.
Дед Мороз охал, бессильно показывая на поток, грозивший погубить библиографические редкости. Майкл с рычанием рвался к Трильби. Витя Большой оттаскивал Майкла, дама спасала Трильби, мы все без толку суетились по комнате.
Вода между тем подобралась к самым книгам…
Люся самоотверженно сорвала с головы цветной шелковый платок и бросилась вытирать лужу. А ведь этот платок был ее гордостью, перед каждым зеркалом она его поправляла.
- Цицерона не замочили? - простонал Дед Мороз.
- Нет, нет, не беспокойтесь.
- А Эссопа?
К счастью, Люся спасла все редкости.
- Девушка, милая, - обратился Дед Мороз к ней, - большое, большое вам спасибо! А что это у вас в руке? - вдруг испуганно спросил он ее.
Люся грустно глядела на свой безнадежно испорченный платок.
Дед Мороз быстро повернулся к даме:
- Сейчас же принеси оба сари. Та удивленно посмотрела на мужа.
- Принеси, прошу тебя, принеси. Дама пожала плечами и вышла.
Все очень быстро успокоились. Лужа была вытерта старыми газетами. Трильби забилась между книжными стопками. Витя Большой крепко ухватил Майкла за ремень.
Вернулась дама с двумя свертками материи и попросила Люсю помочь. Обе они развернули поперек всей комнаты длинные шелковые полотнища. Мы все буквально разинули рты.
Одно было цвета зари, с золотой бахромой, с вышитыми золотом причудливыми узорами. В дрожащей руке Люси оно все переливалось алыми, оранжевыми, желтыми, огненными красками.
Другое было нежно-сиреневое, вышитое серебром. Даже сама сирень не бывает такого нежного оттенка. Только на весеннем небе пред утренней зарей иногда на мгновение можно поймать подобные тона.
- Эти сари, одежда индийских женщин, - подарок моих друзей индусов, - объяснял Дед Мороз. - Девушка, вы спасли мои любимые книги. За это я вам дарю одно сари…
- Что ты! - невольно вырвалось у дамы.
- Не спорь! Все равно они в шкафу без толку лежат. Не спорь, пожалуйста. Иначе не буду принимать твои лекарства. Лучше помоги ей одеться. Девушка, выбирайте.
- Да что вы, что вы! - бормотала оторопевшая Люся.
- Я повторяю - выбирайте, - настаивал Дед Мороз. Едва дыша, Люся выбрала сиреневое.
Дама завертела Люсю, забинтовала ее с ног до пояса, перебросила материю через плечо.
- Повернитесь еще раз, моя милая. - И сколько мышьяку было в этой фразе дамы.
- Существует тридцать два способа одевания сари, - объяснял старик.
Наконец Люся предстала перед нами, изящная, тоненькая, зардевшаяся от радости.
- Остается только поставить красную точку на лоб, - более чем любезно вставила Магдалина Харитоновна.
Еще в самый разгар переполоха Номер Первый завладел папкой «Бумаги моего прадеда», развязал тесемки и в укромном уголке стал перелистывать пожелтевшие страницы. Сейчас он подошел к Деду Морозу.
- Я вас очень прошу… Для нас это так важно! - От волнения он чуть не плакал. - Пожалуйста, дайте нам на время эту рукопись.
- Вы хотите взять папку с собой?
- Мы вам, честное слово, скоро вернем. Мы ее будем беречь, - умолял Номер Первый.
- Ну, берите, под вашу личную ответственность. Только осторожней обращайтесь. Вернете, когда… когда все найдёте.»
Немало в книге и лиричных страниц. Как красиво описаны церковь Покрова на Нерли или Георгиевский собор в Юрьев-Польском - кратко, всего лишь несколькими легкими словесными штрихами, но так четко, что, встретившись с упоминаниями о них где-нибудь в нынешней бездонной Сети, вспоминаешь в первую очередь эту книгу и ее простые черно-белые иллюстрации...
Но, пожалуй, самая лиричная линия, тоже, на первый взгляд, лишь схематичная, - это отношения между молодым руководителем похода и его такой же молодой женой. Ей никак не удается присоединиться к туристическому отряду и приходится все время переносить и переносить встречу с мужем. Это сейчас у всех есть смартфоны, и мановением пальца можно вызвать джинна поговорить с кем угодно и в любом уголке земного шара, а тогда, в 1959 году, когда была написана книга, у героев в арсенале были лишь переговоры на телеграфе и возможность послать телеграмму. Попробуй найди человека в таких условиях:
«Ира начала рассказывать о своих приключениях.
Она поехала на дачу купить у тети танкетки, которые ей были малы, и попала на день рождения дедушки; ее никак не отпускали. Наконец она вернулась в Москву и прочла телеграмму. Там стояло: «Я сомневаюсь, что ты меня любишь». Когда Ира сейчас повторила эти слова, голос ее дрогнул... Она помчалась в Ярославль. Почему она выбрала именно этот город? Потому что знала: мы путешествуем где-то по Ярославльской области.
/.../ А жила Ира на туристической станции. С утра до вечера она дежурила на почте. Она знала, когда Коленька появится в Ярославле, он обязательно придет сюда говорить по телефону с Москвой, говорить с ней, с Ирой».
Объявившись под конец путешествия, Ира тут же спасает трех школьниц из туротряда от наказания. За что? За то, что всего лишь осмелились заявиться на вечер механизаторов и танцевали там с более взрослыми по возрасту молодыми людьми.
«- Наказать? За что же? - встревожилась Ира. - Неужели он такой злой бывает? - повернулась она ко мне.
- Иногда, - уклончиво ответил я.
Николай Викторович рассказал о «преступлении» девочек.
- Ну, как тебе не стыдно! - возмутилась Ира. - Я бы тоже обязательно побежала танцевать. Удивляюсь, почему остальные тебя послушались.
- Да ведь они были в таких грязных штанах.
- А ты сам не постеснялся в своих отвратительных штанах забраться в кафе? Одним словом, прости их.
- Это непедагогично - так легко прощать, - буркнул Николай Викторович, уже начиная сдаваться».
Нет, эти повести не сделали меня любителем турпоходов. Я так и осталась ценителем удобств и путешествий в комфортных условиях. Но и «тюфяком», как один из героев книги назвал ничем не интересующихся персон, я, надеюсь, тоже не стала. Книги Сергея Голицына - это та благодатная почва, на которой всходит интерес к изысканиям, к познанию, к поиску чего-то интересного и нового.
И, конечно, посоветую, если вы не знакомы с этой книгой и заинтересовались ею, найти и прочитать. И дать прочитать своим детям. Эти повести переиздавались совсем недавно - в очередной раз. Есть они и в интернете. Может, и в наше время легких соблазнов кому-то тоже захочется стать, как и их героям, изыскателем и постоянно искать - на земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе...
Рассказать можно об очень и очень многих книгах, так или иначе повлиявших на меня, но я выбрала одну - детскую. Две повести Сергея Голицына под одной обложкой: «Сорок изыскателей» и «За березовыми книгами».
Есть такая фраза, не помню уже, кем сказанная - о том, что настоящая детская книга это та, о которой можно сказать: «Тебе уже поздно ее читать». Попробуйте, например, перечитать во взрослом возрасте «Приключения Буратино» - у вас, скорее всего, ничего не получится. Повести Сергея Голицына я перечитывала насчетное количество раз, начиная с младшего школьного возраста и заканчивая прошлым годом, когда в самый разгар карантина умудрилась получить трещину в ноге и не могла даже нормально сидеть за компьютером (и на некоторое время пришлось приналечь на бумажную литературу). Потому что книга эта - вневременная и вневозрастная. И автор ее - очень интересный человек. Потомок князей Голицыных, геодезист, фронтовик, краевед и писатель.
На самом деле книга эта не моего детства - она дарилась еще моей маме, возможно, ее школьными друзьями. И я очень рада, что она сохранилась и по сей день со мной, с ее пожелтевшими страницами, почему-то исчеркаными в некоторых местах шариковой ручкой, с засушенными лепестками цветов, пятнами от пирожков (чего уж греха таить) и - удивительными иллюстрациями Станислава Забалуева, такими же четкими, живыми и полными юмора, как и само повествование.
О чем же эти повести? О людях, которых постоянно ищут - далее цитата: «На земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе». Ищут в детском возрасте и во взрослом, ищут везде и всегда, пусть это даже поиск рецепта интересного пирога на своей собственной кухне. О неутомимых духом. Об изыскателях.
В книге рассказывается о школьникам, отправившихся в летний туристический поход. Но ребята не просто идут из пункта А в пункт Б - они занимаются изысканиями. В первой повести они ищут портрет неизвестной красавицы, написанный неизвестным же художником 19-го века и стараются разгадать загадку, кем были эти люди и какова их судьба; во второй - такие же юные туристы пытаются отыскать старинные книги, написанные на бересте, путешествуя по городам, которые позже войдут в Золотое кольцо России. В процессе поисков ребятам приходится преодолевать сотни трудностей и приключений - спускаться в известняковые пещеры, попадать в непогоду, принимать участие в битве за урожай, сражаться с настоящим лесным пожаром и спасать своих товарищей и даже оказываться в милицейском участке. Все это сопровождается увлекательными сведениями из различных сфер - и минералогии, и картографии, и биологии, и истории и многом-многом другом, которые герои книги (а заодно и читатели) получают из первых рук - и насколько же они отличаются от скучной лекции, прочтенной «строго по методичке» в начале повествования их классной руководительницей - Магдалиной Харитоновной! Яркие, живые характеры и такое же яркое и живое повествование, где на одной странице весело, а на другой грустно, где переживаешь за каждого, пусть даже самого никчемного на первый взгляд героя. Где рассказывается, как запечь под костром рыбу и как спасти обожженную ногу в полевых условиях, когда под рукой нет даже пенициллина, потому что сумка с медицинскими принадлежностями утонула в болоте... Чего стоят одни названия глав: «Какие роковые последствия произошли из-за непродуманной подмазки сковороды», «Сперва под землю, потом, кажется, на Марс», «Откуда взялась пирожковая каша»...
Рискуя затянуть свой пост, просто приведу один отрывок из книги:
«Но когда мы уже подходили к дому Семена Петровича, нам встретилась пожилая дама в кособокой красной шляпке. Дама держала на ремешке пучеглазую, тонконогую черную собачонку.
Эта собачонка ни с того ни с сего с неистовым лаем набросилась на Майкла. Не ожидавший нападения Майкл оторопел и оскалил зубы.
- Трильби, назад!
Дама удержала собачонку, Номер Первый удержал Майкла, мы благополучно разошлись и тотчас же позабыли и даму и собачку Трильби.
Мы подошли к дому, где жил Семен Петрович, и поднялись по лестнице на второй этаж. К нашему удовольствию, дверь в квартиру оказалась незапертой. На двери была прибита медная дощечка. Я с удивлением прочел фамилию известного писателя, автора нескольких исторических романов о далеком прошлом нашей родины.
Есть романы, которые прочтешь очень быстро и, кажется, с интересом, а на другой день позабудешь. А попалось мне однажды в руки произведение этого писателя, и я так уткнулся в книгу, что, несмотря на протесты жены, всю ночь не отрываясь читал. И потом мне всё снились славные витязи, страшные битвы, победы, походы, осады и другие героические картины далекого прошлого нашей родины.
- Дети, мы не туда попали! - с ужасом воскликнула Магдалина Харитоновна.
Но было уже поздно. Сперва прошмыгнули в темную прихожую оба близнеца, за ними двинулись остальные. Мы, взрослые, не успели их удержать и тоже вошли в темноту. Куда идти дальше?
Вдруг что-то металлическое со звоном покатилось по полу. Витя Перец приглушенно фыркнул, за ним прыснули остальные.
- Кто здесь? Кто здесь, я повторяю! - послышался откуда-то из тьмы старчески надтреснутый голос.
- Это мы, - пискнула Соня. И все засмеялись.
- Слева от наружной двери - выключатель, - продолжал тот же невидимый голос.
Лампочка вспыхнула под потолком и осветила просторную мрачную переднюю с вешалками, шкафами, с громадным зеркалом. Две высокие темные двери вели в комнаты.
- Теперь идите сюда, - приглашал таинственный голос. Мы открыли правую дверь и невольно зажмурились от яркого солнечного света.
Ни стен, ни даже пола почти не было видно в этой большой странной комнате. Все мало-мальски свободное пространство заставили книги. Вдоль стен в десять рядов, от пола до самого потолка, шли книжные полки, за стеклами шкафов выстроились тома в пестрых, тисненных золотом переплетах. На столах, под столами, на креслах, под креслами, просто на ковре стояли аккуратными стопками книги всех размеров.
А посреди комнаты лежал на диване, прикрытый белой лохматой медвежьей шкурой, старый-престарый Дед Мороз с длинными белыми волосами, с длинной белой бородой. Его белые с синими жилками руки держали книгу. Вокруг него на подушке, на одеяле, на столике между пузырьками с лекарствами тоже были разбросаны книги. Ножки у стола почему-то были в виде лебедей, а на спинке дивана висели старинный татарский колчан с громадными стрелами и богатырский шлем. Мы глядели на Деда Мороза молча и испуганно; он глядел на нас с любопытством и улыбался.
Ужас охватил меня. Нам нужен некто Нашивочников, а мы попали к знаменитому писателю. Магдалина Харитоновна дернула меня за рукав. Она переживала то же, что и я.
- Ну-с, мальчики и девочки, так кто же вы такие, откуда? Сядьте и расскажите.
Из-под белых косматых бровей на нас глянули ласковые серо-голубые глаза.
Мы все, стараясь не шуметь и ничего не задеть, осторожно расселись по креслам, по книжным стопкам, просто на полу на ковре.
Выступила вперед Магдалина Харитоновна.
- Произошло весьма прискорбное недоразумение. В телефонной книге перепутано, нам нужны не вы, а Семен Петрович Нашивочников.
Старик долго смеялся ласковым смешком.
- Да, это моя настоящая фамилия, а на дощечке, на дверях - мой литературный псевдоним.
Наступило напряженное молчание. Я просто не знал, как начать разговор.
- Что ж вы молчите? - Полузакрытые глаза Деда Мороза продолжали глядеть на нас ласково и чуть с усмешечкой.
- Какая гибель книг! Вы не боитесь, что они вас придавят? - первым задал вопрос Витя Перец.
- Неужели вы их все прочли? - спросила Галя. Дед Мороз усмехнулся:
- Да. Чтобы написать одну тоненькую книжку, иногда надо прочесть тысячу толстых.
Белые пальцы старика забарабанили по одеялу.
- А у вас, наверное, есть и очень редкие книги? - спросил Витя Большой.
- Да, вот здесь, - Дед Мороз оживился и кивнул на пол, подле изголовья, - мои величайшие богатства: «Речи Цицерона» - французская рукопись четырнадцатого столетия, «Российская Вивлиофика», «Притчи Эссопа» 1700 года. Всю жизнь я собираю книги.
В эту минуту в комнату влетела та самая пожилая дама со своей ничтожной собачонкой на ремешке. Выпуклые слезящиеся глаза собачонки снова уставились на Майкла с неистовой злобой. Трильби дрожала и рычала. Такие же черные выпуклые глаза дамы глядели на ребят с явной враждебностью.
- Так это вы к нам шли со своим отвратительным псом? И вас я предупреждала по телефону? Вы слышите - мужу необходим покой! Он очень больной человек, - шипела дама.
- Успокойся сама и успокой Трильби. А лучше иди на кухню и не мешай мне разговаривать с моими гостями, - размеренно и твердо сказал Дед Мороз.
- Никак не больше десяти минут, - послышалось шипение возле моего уха, и дама с собачонкой исчезли.
- Ну-с, уважаемые гости, расскажите же наконец, откуда вы. - Дед Мороз продолжал приветливо улыбаться.
- Мы из Золотого Бора, - ответила Люся.
- А я из Любца, значит, почти что ваш земляк! - воскликнул старик и очень обрадовался, узнав, что мы только что побывали в его родном городе. Он уехал из Любца еще в юные годы и никогда туда не возвращался, хорошо помнит белые кремлевские стены. - А дворец Загвоздецких цел? Как приятно слышать, что там теперь школа!
Узнав, что мы ищем портрет Ирины Загвоздецкой, он приподнялся на локтях.
Рассказывала Люся все подряд, точно, быстро, без запинки, словно отвечала урок. Дама с пучеглазой собачонкой раза три заглядывала в дверь, но Дед Мороз резким движением руки каждый раз отсылал ее на кухню. Не отрываясь глядел он на Люсю и тяжело дышал, его длинные пальцы нервно перебирали бороду.
- Послушайте, дети мои, да вы знаете, что рассказали? У меня хранится старинная рукопись. Я всегда считал, что это собственное сочинение моего прадеда, Прохора Андреевича. Он видел в Любце известный натюрморт, знал легенду об Ирине Загвоздецкой, полюбившей крепостного, приукрасил эту легенду и написал поэтичную повесть, якобы от имени этого самого крепостного. Я даже собирался издать эту повесть. Но я никогда не подозревал, что все события, описанные там, сущая правда. Действительно, в рукописи упоминаются оба кинжала, и натюрморт, и портрет…
- Он у вас? Где спрятан портрет? - воскликнула Люся.
- Где портрет? - растерянно переспросил старик. - Я тоже не знаю. Я никогда и не слыхал о спрятанном портрете. Ни теперь, ни в детстве. Только что в рукописи. Впрочем, я всех родных давным-давно порастерял.
- Э-э-э-э!.. - Номер Первый заикался. - А вы не предоставите нам возможность ознакомиться с этой рукописью?
- Вон там. - Старик протянул свою белую руку и указал на самый верх правой стены. - Подставите лесенку, прочтете указатели - «полка семь, отделение Д». Ищите папку с надписью «Бумаги моего прадеда».
Витя Большой поднялся по маленькой стремянке на самый верх.
Вошла дама в сопровождении своей противной Трильби. В руках она держала блестящий никелированный поднос с двумя такими же блестящими тазиками с горячей водой.
- Вы его мучили целый час! - сказала она. - Тебе надо делать процедуры.
- Потом, потом, умоляю тебя, немножко подожди! - отмахивался Дед-Мороз.
Далее события развернулись с невероятной быстротой.
Трильби прошмыгнула под нашими ногами и тяпнула Майкла возле хвоста.
Нет, такую обиду наш благородный пес не мог снести. Он бросился на Трильби, та увильнула и подкатилась под стремянку. Майкл прыгнул за ней, Витя Большой, стоявший на самой верхней перекладине, не удержался и вместе с толстенной папкой «Бумаги моего прадеда» полетел вниз. Дама, испуганно вскрикнув, отскочила в сторону, поднос и оба тазика с оглушительным звоном упали, горячая вода разлилась по ковру. А ведь на ковре, рядом с диваном, лежали самые ценнейшие книги.
Дед Мороз охал, бессильно показывая на поток, грозивший погубить библиографические редкости. Майкл с рычанием рвался к Трильби. Витя Большой оттаскивал Майкла, дама спасала Трильби, мы все без толку суетились по комнате.
Вода между тем подобралась к самым книгам…
Люся самоотверженно сорвала с головы цветной шелковый платок и бросилась вытирать лужу. А ведь этот платок был ее гордостью, перед каждым зеркалом она его поправляла.
- Цицерона не замочили? - простонал Дед Мороз.
- Нет, нет, не беспокойтесь.
- А Эссопа?
К счастью, Люся спасла все редкости.
- Девушка, милая, - обратился Дед Мороз к ней, - большое, большое вам спасибо! А что это у вас в руке? - вдруг испуганно спросил он ее.
Люся грустно глядела на свой безнадежно испорченный платок.
Дед Мороз быстро повернулся к даме:
- Сейчас же принеси оба сари. Та удивленно посмотрела на мужа.
- Принеси, прошу тебя, принеси. Дама пожала плечами и вышла.
Все очень быстро успокоились. Лужа была вытерта старыми газетами. Трильби забилась между книжными стопками. Витя Большой крепко ухватил Майкла за ремень.
Вернулась дама с двумя свертками материи и попросила Люсю помочь. Обе они развернули поперек всей комнаты длинные шелковые полотнища. Мы все буквально разинули рты.
Одно было цвета зари, с золотой бахромой, с вышитыми золотом причудливыми узорами. В дрожащей руке Люси оно все переливалось алыми, оранжевыми, желтыми, огненными красками.
Другое было нежно-сиреневое, вышитое серебром. Даже сама сирень не бывает такого нежного оттенка. Только на весеннем небе пред утренней зарей иногда на мгновение можно поймать подобные тона.
- Эти сари, одежда индийских женщин, - подарок моих друзей индусов, - объяснял Дед Мороз. - Девушка, вы спасли мои любимые книги. За это я вам дарю одно сари…
- Что ты! - невольно вырвалось у дамы.
- Не спорь! Все равно они в шкафу без толку лежат. Не спорь, пожалуйста. Иначе не буду принимать твои лекарства. Лучше помоги ей одеться. Девушка, выбирайте.
- Да что вы, что вы! - бормотала оторопевшая Люся.
- Я повторяю - выбирайте, - настаивал Дед Мороз. Едва дыша, Люся выбрала сиреневое.
Дама завертела Люсю, забинтовала ее с ног до пояса, перебросила материю через плечо.
- Повернитесь еще раз, моя милая. - И сколько мышьяку было в этой фразе дамы.
- Существует тридцать два способа одевания сари, - объяснял старик.
Наконец Люся предстала перед нами, изящная, тоненькая, зардевшаяся от радости.
- Остается только поставить красную точку на лоб, - более чем любезно вставила Магдалина Харитоновна.
Еще в самый разгар переполоха Номер Первый завладел папкой «Бумаги моего прадеда», развязал тесемки и в укромном уголке стал перелистывать пожелтевшие страницы. Сейчас он подошел к Деду Морозу.
- Я вас очень прошу… Для нас это так важно! - От волнения он чуть не плакал. - Пожалуйста, дайте нам на время эту рукопись.
- Вы хотите взять папку с собой?
- Мы вам, честное слово, скоро вернем. Мы ее будем беречь, - умолял Номер Первый.
- Ну, берите, под вашу личную ответственность. Только осторожней обращайтесь. Вернете, когда… когда все найдёте.»
Немало в книге и лиричных страниц. Как красиво описаны церковь Покрова на Нерли или Георгиевский собор в Юрьев-Польском - кратко, всего лишь несколькими легкими словесными штрихами, но так четко, что, встретившись с упоминаниями о них где-нибудь в нынешней бездонной Сети, вспоминаешь в первую очередь эту книгу и ее простые черно-белые иллюстрации...
Но, пожалуй, самая лиричная линия, тоже, на первый взгляд, лишь схематичная, - это отношения между молодым руководителем похода и его такой же молодой женой. Ей никак не удается присоединиться к туристическому отряду и приходится все время переносить и переносить встречу с мужем. Это сейчас у всех есть смартфоны, и мановением пальца можно вызвать джинна поговорить с кем угодно и в любом уголке земного шара, а тогда, в 1959 году, когда была написана книга, у героев в арсенале были лишь переговоры на телеграфе и возможность послать телеграмму. Попробуй найди человека в таких условиях:
«Ира начала рассказывать о своих приключениях.
Она поехала на дачу купить у тети танкетки, которые ей были малы, и попала на день рождения дедушки; ее никак не отпускали. Наконец она вернулась в Москву и прочла телеграмму. Там стояло: «Я сомневаюсь, что ты меня любишь». Когда Ира сейчас повторила эти слова, голос ее дрогнул... Она помчалась в Ярославль. Почему она выбрала именно этот город? Потому что знала: мы путешествуем где-то по Ярославльской области.
/.../ А жила Ира на туристической станции. С утра до вечера она дежурила на почте. Она знала, когда Коленька появится в Ярославле, он обязательно придет сюда говорить по телефону с Москвой, говорить с ней, с Ирой».
Объявившись под конец путешествия, Ира тут же спасает трех школьниц из туротряда от наказания. За что? За то, что всего лишь осмелились заявиться на вечер механизаторов и танцевали там с более взрослыми по возрасту молодыми людьми.
«- Наказать? За что же? - встревожилась Ира. - Неужели он такой злой бывает? - повернулась она ко мне.
- Иногда, - уклончиво ответил я.
Николай Викторович рассказал о «преступлении» девочек.
- Ну, как тебе не стыдно! - возмутилась Ира. - Я бы тоже обязательно побежала танцевать. Удивляюсь, почему остальные тебя послушались.
- Да ведь они были в таких грязных штанах.
- А ты сам не постеснялся в своих отвратительных штанах забраться в кафе? Одним словом, прости их.
- Это непедагогично - так легко прощать, - буркнул Николай Викторович, уже начиная сдаваться».
Нет, эти повести не сделали меня любителем турпоходов. Я так и осталась ценителем удобств и путешествий в комфортных условиях. Но и «тюфяком», как один из героев книги назвал ничем не интересующихся персон, я, надеюсь, тоже не стала. Книги Сергея Голицына - это та благодатная почва, на которой всходит интерес к изысканиям, к познанию, к поиску чего-то интересного и нового.
И, конечно, посоветую, если вы не знакомы с этой книгой и заинтересовались ею, найти и прочитать. И дать прочитать своим детям. Эти повести переиздавались совсем недавно - в очередной раз. Есть они и в интернете. Может, и в наше время легких соблазнов кому-то тоже захочется стать, как и их героям, изыскателем и постоянно искать - на земле, под землей, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе...