Детство в коммуналке
В конце 1970 года во время службы в доблестных войсках, измученные постоянным недосыпом, мы, четверо салаг из Киева, решили наесться снега, чтобы попасть хоть на недельку в дивизионный лазарет. Ели щедрыми пригоршнями - аж горло судорогой сводило. Троим "повезло" и они своего добились - слегли с ангиной и температурой под сорок. У меня же даже горло не покраснело. А отоспался я уже потом, когда за стрельбу на тропе нарядов получил 10 суток "губы".
И кто бы поверил, что до тех пор, пока мне не удалили в шесть лет гланды с аденоидами, я был "несадиковым ребёнком": - неделя в садике, две-три недели дома с перевязанным горлом. Маму долго не держали бы на работе, если бы она каждый раз брала больничный, но выручала соседка по нашей коммуналке, Полина Павловна. Жили мы дружно и она никогда не отказывала моим родителям присмотреть за мной. Ей я во многом обязан своим воспитанием.
Полина Павловна была маленькая, очень подвижная старушка. Жила она с дочерью, Лидией Леонидовной, и внучкой Лорой в самой большой комнате нашей квартиры. До того как к власти в Киеве пришёл гегемон и всё пошло прахом, вся наша четырёхкомнатная квартира принадлежала Полине Павловне и её семье, но потом их "уплотнили" естественно. Полина Павловна окончила Институт благородных девиц в Санкт-Петербурге, но не Смольный, а поскромнее - для незаконнорожденных детей дворян. Видно там она и научилась готовить.
Она готовила на кухне что-то всегда очень ароматное и вкусное и общалась со мной. Говорила она какими-то интересными поговорками-присказками. "Две унции на две драхмы", "это тебе не фунт изюму" и много другого. Она не отрываясь от приготовления рассказывала мне сказки и забавные истории. Очень много библейских историй узнал я от неё. Научила меня одним пальцем выстукивать "Вечерний звон" на настоящем концертном рояле, который стоял у них в комнате. На большее у меня таланта не хватило. Она же меня, пятилетнего, научила читать. До сих пор помню как в первой прочитанной мною книге "Золотой ключик" меня удивило слово "сейчас". Это наверное юмор такой у Буратино, думал я. Ведь положено "Щас" писать!
Дочка и внучка называли её по старорежимному - "маменька" и "бабенька". Продукты в виду преклонного возраста Полины Павловны покупали Лидия Леонидовна и Лора, а Полина Павловна только готовила и иногда выходила со мной на прогулку. Так я впервые попал с ней на службу в Покровский монастырь, который находился всего в паре сотен метров от нашего дома. "Ты беленький и голубоглазенький и я белая и голубоглазая. Пусть бабки там завидуют какой у меня внучек хорошенький", говорила она. Точно так же, по старорежимному, "маменька", называл её сын Николай, полковник авиации, когда он приезжал в отпуск. Дядя Коля никогда не забывал привезти мне "птичку" и несколько звёздочек от погон, а я любовался его гимнастёркой белого цвета. Таких я в Киеве не видел.
У пацанов во дворе я пользовался авторитетом. Как же, дядя - настоящий полковник! По поводу приезда дяди Коли всегда закатывался грандиозный банкет, на который наша семья всегда приглашалась. Ну и если у нас было какое торжество, мы про соседей тоже не забывали. Кстати, про лётчиков. Когда-то читал, что только немцы и американцы разрисовывали свои самолёты, а советским лётчикам этого не позволяли делать. Но Полина Павловна рассказывала, что после освобождения Киева, Коленька, так она его называла, часто летал и выделывал фигуры высшего пилотажа над нашим домом. И она узнавала, что это был именно он по разрисованному чертями истребителю.
У нас в семье была неплохая библиотека, но папа собирал книги по философии, политике и истории. У нас было много мемуаров. А у Полины Павловны была прекрасная библиотека приключенческих книг. Именно благодаря её семье я впервые прочитал Дюма, Майна Рида, Артура Конан Дойля и других. Помню как Лидия Леонидовна удивилась тому, что я слишком быстро прочел "Три мушкетёра", как ей показалось, и устроила мне настоящий экзамен. Она читала мне по несколько строчек диалогов из книги и требовала чтобы я рассказал что происходило в этот момент. Иначе она пригрозила больше не давать мне книги. Экзамен я выдержал и получил за это шоколадку и разрешение в дальнейшем пользоваться их библиотекой.
За несколько лет до моей службы в войсках Лора вышла замуж и в нашей квартире поселился её муж, Олег. Стало тесновато и они обменяли свою комнату на дом в Тарасовке, пригороде Киева. Больше мы не виделись, но я всегда с благодарностью вспоминаю их семью. Так в нашей квартире появился Леонид Дионисович Иоакимис, грек с женой- украинкой. Тоже хорошая была семья. Мы и с ними подружились. Он требовал чтобы его отчество выговаривали именно "Дионисович", в честь греческого бога Диониса, а не "Денисович". Да и дочку их звали Афиной. Но про это в другой раз.
Про соседку по площадке, Еву Григорьевну Бронштейн, я уже писал. Там и фото нашего дома.
И кто бы поверил, что до тех пор, пока мне не удалили в шесть лет гланды с аденоидами, я был "несадиковым ребёнком": - неделя в садике, две-три недели дома с перевязанным горлом. Маму долго не держали бы на работе, если бы она каждый раз брала больничный, но выручала соседка по нашей коммуналке, Полина Павловна. Жили мы дружно и она никогда не отказывала моим родителям присмотреть за мной. Ей я во многом обязан своим воспитанием.
Полина Павловна была маленькая, очень подвижная старушка. Жила она с дочерью, Лидией Леонидовной, и внучкой Лорой в самой большой комнате нашей квартиры. До того как к власти в Киеве пришёл гегемон и всё пошло прахом, вся наша четырёхкомнатная квартира принадлежала Полине Павловне и её семье, но потом их "уплотнили" естественно. Полина Павловна окончила Институт благородных девиц в Санкт-Петербурге, но не Смольный, а поскромнее - для незаконнорожденных детей дворян. Видно там она и научилась готовить.
Она готовила на кухне что-то всегда очень ароматное и вкусное и общалась со мной. Говорила она какими-то интересными поговорками-присказками. "Две унции на две драхмы", "это тебе не фунт изюму" и много другого. Она не отрываясь от приготовления рассказывала мне сказки и забавные истории. Очень много библейских историй узнал я от неё. Научила меня одним пальцем выстукивать "Вечерний звон" на настоящем концертном рояле, который стоял у них в комнате. На большее у меня таланта не хватило. Она же меня, пятилетнего, научила читать. До сих пор помню как в первой прочитанной мною книге "Золотой ключик" меня удивило слово "сейчас". Это наверное юмор такой у Буратино, думал я. Ведь положено "Щас" писать!
Дочка и внучка называли её по старорежимному - "маменька" и "бабенька". Продукты в виду преклонного возраста Полины Павловны покупали Лидия Леонидовна и Лора, а Полина Павловна только готовила и иногда выходила со мной на прогулку. Так я впервые попал с ней на службу в Покровский монастырь, который находился всего в паре сотен метров от нашего дома. "Ты беленький и голубоглазенький и я белая и голубоглазая. Пусть бабки там завидуют какой у меня внучек хорошенький", говорила она. Точно так же, по старорежимному, "маменька", называл её сын Николай, полковник авиации, когда он приезжал в отпуск. Дядя Коля никогда не забывал привезти мне "птичку" и несколько звёздочек от погон, а я любовался его гимнастёркой белого цвета. Таких я в Киеве не видел.
У пацанов во дворе я пользовался авторитетом. Как же, дядя - настоящий полковник! По поводу приезда дяди Коли всегда закатывался грандиозный банкет, на который наша семья всегда приглашалась. Ну и если у нас было какое торжество, мы про соседей тоже не забывали. Кстати, про лётчиков. Когда-то читал, что только немцы и американцы разрисовывали свои самолёты, а советским лётчикам этого не позволяли делать. Но Полина Павловна рассказывала, что после освобождения Киева, Коленька, так она его называла, часто летал и выделывал фигуры высшего пилотажа над нашим домом. И она узнавала, что это был именно он по разрисованному чертями истребителю.
У нас в семье была неплохая библиотека, но папа собирал книги по философии, политике и истории. У нас было много мемуаров. А у Полины Павловны была прекрасная библиотека приключенческих книг. Именно благодаря её семье я впервые прочитал Дюма, Майна Рида, Артура Конан Дойля и других. Помню как Лидия Леонидовна удивилась тому, что я слишком быстро прочел "Три мушкетёра", как ей показалось, и устроила мне настоящий экзамен. Она читала мне по несколько строчек диалогов из книги и требовала чтобы я рассказал что происходило в этот момент. Иначе она пригрозила больше не давать мне книги. Экзамен я выдержал и получил за это шоколадку и разрешение в дальнейшем пользоваться их библиотекой.
За несколько лет до моей службы в войсках Лора вышла замуж и в нашей квартире поселился её муж, Олег. Стало тесновато и они обменяли свою комнату на дом в Тарасовке, пригороде Киева. Больше мы не виделись, но я всегда с благодарностью вспоминаю их семью. Так в нашей квартире появился Леонид Дионисович Иоакимис, грек с женой- украинкой. Тоже хорошая была семья. Мы и с ними подружились. Он требовал чтобы его отчество выговаривали именно "Дионисович", в честь греческого бога Диониса, а не "Денисович". Да и дочку их звали Афиной. Но про это в другой раз.
Про соседку по площадке, Еву Григорьевну Бронштейн, я уже писал. Там и фото нашего дома.