Моя версия: убийство в ереванском кафе "Поплавок"
Часть вторая.
Первая часть, где я описываю вечер убийства, -- здесь.
Папа Римский, “Ave Maria” и заговор молчания
Утром я в обычное время пошел на работу. Но мне не работалось: было какое-то тяжелое чувство, казалось, что эта смерть останется безнаказанной. И все равно, надо было что-то делать. А поскольку готового решения не было, я решил пойти к коллегам-журналистам, посмотреть, что они знают и что собираются делать.
Естественно, я направился в здание прессы, где находятся редакции почти всех ереванских газет. Это шестнадцатиэтажное здание было построено в конце семидесятых годов, и за десять постсоветских лет успело изрядно обветшать. Дом прессы оставлял тяжелое впечатление: темное фойе, два вечно переполненных лифта, альтернативой которым служили покосившиеся ступеньки бесконечных лестниц, заплеванные коридоры, которые неожиданно перекрывали некрашеные металлические решетки… Безрадостную картину дополняет то, что тыльной стороной здание прессы смотрит во двор городской тюрьмы.
Сначала я пошел к редактору газеты: «Новое время». Еще недавно это была спокойная, интеллигентная газета, критически настроенная по отношению к властям. Мне это казалось большим преимуществом перед конкурирующим «Голосом Армении» -националистическим изданием, неразборчивым в средствах, когда надо было кого-нибудь раскритиковать. Однако уже несколько месяцев, как «Новое время» стало откровенно пропрезидентским. Газета перестала критиковать Кочаряна и его окружение, стала верноподданной и, как следствие, многословной и скучной.
О случившемся в «Поплавке» редактор газеты ничего не знал. По его лицу было видно, что он и не хочет ничего знать: дело касалось президентского окружения. Я поднялся на несколько этажей и зашел к другому редактору другой проправительственой газеты. Он смотрел по телевизору, как Роберт Кочарян встречает в аэропорту Папу Римского.
На следующий день после того, как кто-то из его охранников убил человека в туалете ереванского кафе, Кочарян говорил понтифику о христианских и общечеловеческих ценностях, о сострадании, прощении и братской любви. Этот политический спектакль разыгрывается перед Папой Римским, приехавшим просить прощения за ошибки, совершенные католической церковью за все время ее существования.
С проправительственными газетами все было ясно. Я пошел в редакцию одной из самых популярных оппозиционных газет «Аравот». Настроение, царившее там, было совершенно иным. Оказывается, несколько журналистов этой газеты были в «Поплавке», занимали столик недалеко от туалета и видели, что произошло. Одна из журналисток рассказала мне, что человек, погибший от руки охраны президента, весь вечер был напряжен, агрессивен и то и дело повторял про себя: «Кочарян-оглы».
Азербайджанский суффикс, означающий отчество, должен был быть оскорбительным для националиста Кочаряна. Впоследствии этот рассказ лег в основу версии, по которой этот человек бросился к президенту, крича то ли «Кочарян-оглы», то ли «Роберт-оглы».
Журналисты «Аравота» признались, что боятся писать об этом убийстве. Боятся, потому что им этого могут и не простить. Мы поговорили еще немного, и я понял, что ведь и я боюсь… Не зная, что еще можно сделать, я пошел в находившуюся недалеко телекомпанию «А1+».
Там уже все знали. Мне показали заявление, распространенное, кажется, министерством внутренних дел, по которому получалось, что ночью 25 сентября от граждан было получено сообщение о том, что в кафе «Арагаст» (вот как, оказывается, называется «Поплавок») обнаружен труп мужчины. Выехавшие на место происшествия сотрудники милиции обнаружили тело жителя армянонаселенного района Грузии Джавахети Погоса Погосяна (1958 года рождения) с царапинами в области головы и рук» (цитирую по сообщению агентства CNA).
Значит, оказывается, согласно официальной версии, гражданин Грузии Погос Погосян умер от «царапин в области головы и рук».
Репортеры «А1+» пытались каким-либо образом рассказать о случившемся, но никто из возможных очевидцев не соглашался говорить с журналистами. Официантки «Поплавка» просили даже не спрашивать их ни о чем. Кто-то сказал, что, вероятно, Погосян умер от инфаркта. На вопрос репортера: «Отчего мог случиться инфаркт у молодого мужчины?» этот человек ответил, что, видимо, от радости, потому что он воочию увидел президента Армении и великого певца Азнавура.
История обретала сюрреалистические черты. Погиб человек, многие видели, как охранники Кочаряна затолкали его в туалет, откуда он не вышел. Видимо, надо было заводить уголовное дело, начинать следствие. И больших проблем не должно было быть - полицию вызвали практически сразу после убийства, круг подозреваемых ясен, свидетелей нетрудно определить.
Но вместо этого обществу предложили заявление о царапинах.
Словом, тем же вечером я выступил в прямом эфире телекомпании «А1+» и сказал, что, хотя я и не видел самого убийства, но у меня есть все основания считать, что Погос Погосян умер в результате насильственных действий.
Вопрос, который задала мне ведущая программы, напрашивался: почему никто из двухсот человек, находившихся в этот момент в кафе, ничего не сказал?
Я предположил, что виной этому - страх. И признался, что боялся и сам. Я рассказал, как несколько месяцев назад по приглашению посольства Франции в Азербайджане прилетел в Баку. Самолет приземлился в международном аэропорту, его подогнали к терминалу и подали закрытый мостик-«кишку», по которому пассажиры попадали прямо в здание аэропорта. У самолета меня никто не встретил. Я шел по длинному коридору и думал, что достаточно любому из людей в форме, стоявших через каждые 15-20 шагов, попросить у меня документы, как я должен был бы показать паспорт гражданина Армении. После этого меня арестовали бы сразу.
А потом… Я понимал, что мог бы просто сгинуть. Полиция, пограничники, кто угодно - отвели бы меня в ближайшую караулку, а там уже никто бы меня не слушал. Но была надежда. Я верил, что посольство Франции не даст мне пропасть. Думая все эти думы, я шел вперед по длинному коридору Бакинского аэропорта, потея от страха, пока у паспортного контроля не увидел советника посольства Франции, приехавшего меня встречать. Я был совершенно мокрым от пота, когда увидел его.
Так вот: в Баку я боялся меньше, чем когда решил рассказать о преступлении, совершенном охраной президента.
А еще я рассказал об эпизоде из «Ста лет одиночества» Габриеля Гарсиа Маркеса. В Макондо, городе, где проходит действие, взбунтовались рабочие. Бунт был жестоко подавлен. Один из героев романа, кажется, Аурелиано Буэндиа второй, видел, как толпу бунтующих рабочих расстреляли из пулеметов. А потом трупы погрузили на поезда и вывезли. О том, что произошло, знали многие. Но никто ничего не сказал. Молчали все. Им было страшно.
… Атмосфера страха подавляет человеческое достоинство. Когда боишься всего на свете, хочется промолчать, переждать, уйти в себя, перетерпеть… Лишь бы не тронули. Лишь бы прошли стороной.
Общественный резонанс
После телевыступления стало ясно, что убийство в «Поплавке» уже невозможно замолчать.
Кочарян временно отстранил нескольких охранников от работы. Генеральный прокурор объявил, что берет дело под личный контроль. Министр юстиции выступил по телевидению и заявил, что потребовал полного расследования происшедшего.
Журналисты оппозиционных газет буквально атаковали всех, кто был в этот вечер в «Поплавке». Кто-то отмолчался, кто-то заявил, что именно в этот момент вышел по делам (в районе 12 ночи), а кто-то просто не отвечал. Газеты сообщали разные подробности случившегося, в том числе, что после ухода охранников к Погосу Погосяну, лежащему на полу в туалете, позвали находившегося в «Поплавке» бывшего министра здравоохранения Гагика Стамболцяна, который, собственно, и понял, что Погосян мертв.
За дело взялись правозащитники. Особенно активны были Аветик Ишханян и Грануш Харатян. Те молодые люди, которых я видел в кафе, стали с анонимного адреса электронной почты рассылать в газеты письма об убийстве. Было видно, что они потрясены случившимся, но боятся прямо рассказать об этом или пойти в прокуратуру.
Прошел слух, что происшедшее видел некий иностранец - шотландец. Говорили, что после убийства он метался возле туалета и кричал о беззаконии и беспределе. Говорили также, что на следующее утро он поспешно улетел в Лондон.
Посольство Грузии в Армении заявило, что будет внимательно наблюдать за ходом расследования, поскольку Погосян был гражданином Грузии.
Выяснилось еще, что он был членом партии «Дашнакцутюн». И не рядовым, а руководителем ячейки в деревне Джиграшен, где он и жил. Партия «Дашнакцутюн» выступила с заявлением и повела себя достаточно активно, требуя наказания виновного.
Появилась надежда, что на этот раз беспредел охранников будет побежден, столкнувшись с практически единогласным общественным осуждением, вмешательством одной из могущественных политический партий страны и дипломатов соседнего государства, взаимоотношения с которым у Армении в последние 10 лет балансировали между братскими и напряженными.
Однако шло время, и 17 октября, спустя более чем три недели после случившегося, радио «Свобода» сообщила, что в деле об убийстве в «Поплавке» еще нет обвиняемого. В то же время, адвокату родственников Погосяна пока не сообщили о результатах вскрытия. Можно было предположить, что, таким образом, прокуратура пытается выиграть время.
В начале ноября один из видных членов партии Дашнакцутюн Левон Мкртчян был назначен министром образования. Как-то так вышло, что партия стала менее активно требовать наказания за убийство Погосяна. В народе стало поговаривать, что власть откупилась от критики министерским местом.
В конце октября в Грузии начались массовые акции в защиту независимой телекомпании «Рустави-2». Они привели к крупному политическому кризису, и администрации президента Шеварднадзе пришлось очень туго. Ему удалось спасти свою власть, но это потребовало напряжения всех сил. И в этих политических коллизиях Грузия забыла о маленьком человеке, убитом в Еревана. Да и к тому же он был армянином…
Казалось, общественность стала забывать о деле Погосяна. На самом же деле, люди боялись.
Расследование и суд
В конце ноября радиостанция «Свобода» передала, что прокуратура предъявляет обвинение одному из охранников Кочаряна. Этим охранником был Агамал Арутюнян по кличке «Куку». Его обвинили… в убийстве по неосторожности. Максимальное наказание по этой статье - три года тюремного заключения.
А в середине декабря генеральный прокурор Армении Арам Тамазян сказал журналистам, что дело направляется в суд и что следствие было проведено на должном уровне - оно было подробным и всесторонним. Арам Тамазян был доволен следствием.
Как передало агентство новостей «Арминфо», генеральный прокурор был особенно доволен тем, что для создания полной картины происшедшего следователи допросили всех, кто сидел за столиками, находящимися недалеко от туалета, в том числе тех, кто был с Погосом Погосяном. Однако сообщалось, что официантки и бармены «Поплавка», как один, говорили на следствии, что либо не работали в этот день, либо находились далеко от места события и ничего не видели.
Тамазян нарисовал следующую картину случившегося: пьяный Погосян оскорбил президента страны, а потом в туалете ввязался в потасовку с охранниками. В ходе потасовки Погосян упал, ударился головой о кафельный пол и умер. Тамазян сказал еще, что, разумеется, охранник не хотел убивать Погосяна, потому что если бы он хотел его убить, он просто застрелил бы его из табельного оружия.
После такого заявления прокурора не удивляло, что единственный обвиняемый Агамал Арутюнян «Куку» не признал себя виновным.
Суд начался 7 января. Агамал Арутюнян рассказал суду свою версию. Она оказалась очень близка той, которую озвучил прокурор. По этой версии, увидев, что вместе с президентом нет одного из коллег-охранников, «Куку» вернулся в «Поплавок». Там он увидел драку. Оказывается, когда Кочарян выходил из кафе, Погосян оскорбил его (видимо, подразумевается тот самый «Кочарян-оглы»), и возмущенные этим посетители кафе решили прямо на месте разобраться с ним.
Коллега Арутюняна Гурген Арсенян разнимал дерущихся. И когда «Куку» подошел к Погосяну, тот потащил его в туалет - поговорить. В туалете сорокатрехлетний невысокий Погосян якобы ударил натренированного «Куку», который в ответ легонько оттолкнул его. Погосян поскользнулся, упал, ударился головой и умер.
Совсем как у Даниила Хармса: «Крылов объелся толченым горохом и умер».
Однако была и другая версия. Свое расследование провела авторитетная международная правозащитная организация Human Rights Watch. Правозащитники смогли найти ключевого свидетеля, гражданина Великобритании Стивена Ньютона, который согласился говорить с ними, но только после того, как уехал из Армении. Ньютон рассказал следующее.
Когда Роберт Кочарян и Шарль Азнавур выходили из «Поплавка», Погос Погосян пошел к ним навстречу, и сказал Кочаряну «Привет, Робик». Охрана оттеснила его, а президент с гостем спокойно ушли. После этого несколько человек из охраны - от шести до девяти - вернулись, затащили Погосяна в туалет и избили до смерти. Ньютон рассказал, что смог попасть в туалет сразу после избиения и увидел, что «лицо жертвы было на двадцать процентов больше обычного», а на лбу у него были «ужасные раны». У рта была пена, и вообще «он не был похож на человека».
Вдова Погосяна сказала на суде, что когда она тронула лоб погибшего мужа, ей показалось, что она нащупала сломанную кость.
Да и сам генеральный прокурор Армении Арам Тамазян признал в одном из газетных интервью, что раны Погосяна «совместимы с пытками».
Любопытная деталь: лишь один из двадцати четырех свидетелей, опрошенных на суде, указал на «Куку» как на человека, участвовавшего в избиении Погосяна. Это был его коллега Арсенян. И вообще, как рассказывала Жанна Алексанян, известная журналистка, специализирующаяся на судебных и правозащитных темах, многие свидетели «жаловались на потерю памяти» и рассказывали об инциденте в самых общих чертах. Другие недоумевали, почему их вызвали в суд.
Третьи изменили свои предварительные показания. То есть ситуация на суде складывалась так, что «Куку» вообще даже могли признать невиновным из-за отсутствия доказательств.
Суд отказался вызвать в качестве свидетелей тех ребят, сидевших недалеко от туалета, от которых я узнал о случившемся. Отказал и в праве зачитать свидетельства Ньютона. Правозащитники и журналисты, присутствовавшие на суде, говорили потом, что вполне вероятно, что «Куку» не входил в туалет и не бил Погосяна, а находился в коридоре, блокируя вход.
Агамал Арутюнян по кличке «Куку» был осужден на два года условно. Охранник президента ни секунды не провел за решеткой.
Еще до суда организация Human Rights Watch писала: «Хотя десятки людей видели, как охранники начали избивать Погосяна на террасе кафе «Арагаст» (это официальное название «Поплавка»), страх, что им будут мстить и, как следствие, заговор молчания лишили следствие достоверных свидетельств. Президент Кочарян, несмотря на публичное выражение поддержки следствия, в действительности не смог сделать так, чтобы свидетели чувствовали себя в безопасности. Не смогли и правозащитные органы».
Далее в письме Human Rights Watch говорилось, что обвинение, выдвинутое в адрес Арутюняна, «является страшным посланием народу Армении, о том, что персонал государственных служб безопасности может убивать, оставаясь безнаказанным».
С этим перекликается фраза известного аналитика и журналиста Давида Петросяна, который в те дни писал: «… стало ясно, что охранники высоких должностных лиц Армении находятся, фактически, над законом и могут убить любого, кто им не понравится».
На этом историю с убийством в «Поплавке» можно было бы считать законченной.
Правда, брат Погоса Погосяна Андраник продолжал добиваться справедливости, но это были отчаянные попытки одиночки пробиться через круговую оборону, занятую охраной президента, прокуратурой и судебной системой. Апелляции ничего не дали, за ними последовала тяжба с Интернет-изданием «Тарегир», который в статье «Цена крови» написал, что якобы «Куку» заплатил Андранику девяносто тысяч долларов, чтобы тот не вмешивался в «сценарий» суда. Но это уже ничего не меняло.
Через год после убийства, 24 сентября 2002 года, «Поплавок», находящийся на берегу большого бассейна, был полупустым. Зато на противоположном берегу было около ста человек. Они зажгли свечки в память о Погосе Погосяне и, укрепив их в стаканчиках, пустили по воде. Десятки маленьких огоньков, покачиваясь, плыли, напоминая о безнаказанности и страхе. Среди людей, отмечавших годовщину убийства Погосяна, было много оппозиционных политиков.
Я пустил по воде свою свечку, постоял немного и ушел.
В это истории осталось ответить на один вопрос: какую роль сыграл в ней Роберт Кочарян? Он никак не осудил охранника за убийство человека. Более того, его публичное молчание стало важнейшим фактором в том, как развивалась эта история. Ведь если бы он выступил, дал оценку случившемуся, то, возможно, не было бы атмосферы страха, свидетели на суде не боялись бы мести и честно рассказали бы о происшедшем, убийца или убийцы были бы наказаны…
Мы не знаем и, видимо, никогда не узнаем, было ли закулисное вмешательство Кочаряна в эту историю.
Эпилог
В мае 2005 года восьмидесятилетний Шарль Азнавур был в Ереване. Получив из рук Роберта Кочаряна орден Родины, он оттуда отправился в Джавахети, на родину предков. Информационные агентства сообщали, что Азнавур приехал в Ахалцихе и побывал в доме своего деда. Он был произведен в почетные граждане Ахалцихе. Город его искренне чествовал и искренне радовался ему. Все-таки Азнавур - самый известный из всех выходцев из Джавахети.
Азнавур прилетел в Ахалцихе из Тбилиси на вертолете. Он не увидел тяжелых и разбитых дорог, не проехал мимо деревни Джиграшен, на кладбище которой лежит Погос Погосян. И я не могу с уверенностью сказать, знает ли великий шансонье о том, какая ужасная судьба постигла этого человека.
Ave Maria!
Первая часть, где я описываю вечер убийства, -- здесь.
Папа Римский, “Ave Maria” и заговор молчания
Утром я в обычное время пошел на работу. Но мне не работалось: было какое-то тяжелое чувство, казалось, что эта смерть останется безнаказанной. И все равно, надо было что-то делать. А поскольку готового решения не было, я решил пойти к коллегам-журналистам, посмотреть, что они знают и что собираются делать.
Естественно, я направился в здание прессы, где находятся редакции почти всех ереванских газет. Это шестнадцатиэтажное здание было построено в конце семидесятых годов, и за десять постсоветских лет успело изрядно обветшать. Дом прессы оставлял тяжелое впечатление: темное фойе, два вечно переполненных лифта, альтернативой которым служили покосившиеся ступеньки бесконечных лестниц, заплеванные коридоры, которые неожиданно перекрывали некрашеные металлические решетки… Безрадостную картину дополняет то, что тыльной стороной здание прессы смотрит во двор городской тюрьмы.
Сначала я пошел к редактору газеты: «Новое время». Еще недавно это была спокойная, интеллигентная газета, критически настроенная по отношению к властям. Мне это казалось большим преимуществом перед конкурирующим «Голосом Армении» -националистическим изданием, неразборчивым в средствах, когда надо было кого-нибудь раскритиковать. Однако уже несколько месяцев, как «Новое время» стало откровенно пропрезидентским. Газета перестала критиковать Кочаряна и его окружение, стала верноподданной и, как следствие, многословной и скучной.
О случившемся в «Поплавке» редактор газеты ничего не знал. По его лицу было видно, что он и не хочет ничего знать: дело касалось президентского окружения. Я поднялся на несколько этажей и зашел к другому редактору другой проправительственой газеты. Он смотрел по телевизору, как Роберт Кочарян встречает в аэропорту Папу Римского.
На следующий день после того, как кто-то из его охранников убил человека в туалете ереванского кафе, Кочарян говорил понтифику о христианских и общечеловеческих ценностях, о сострадании, прощении и братской любви. Этот политический спектакль разыгрывается перед Папой Римским, приехавшим просить прощения за ошибки, совершенные католической церковью за все время ее существования.
С проправительственными газетами все было ясно. Я пошел в редакцию одной из самых популярных оппозиционных газет «Аравот». Настроение, царившее там, было совершенно иным. Оказывается, несколько журналистов этой газеты были в «Поплавке», занимали столик недалеко от туалета и видели, что произошло. Одна из журналисток рассказала мне, что человек, погибший от руки охраны президента, весь вечер был напряжен, агрессивен и то и дело повторял про себя: «Кочарян-оглы».
Азербайджанский суффикс, означающий отчество, должен был быть оскорбительным для националиста Кочаряна. Впоследствии этот рассказ лег в основу версии, по которой этот человек бросился к президенту, крича то ли «Кочарян-оглы», то ли «Роберт-оглы».
Журналисты «Аравота» признались, что боятся писать об этом убийстве. Боятся, потому что им этого могут и не простить. Мы поговорили еще немного, и я понял, что ведь и я боюсь… Не зная, что еще можно сделать, я пошел в находившуюся недалеко телекомпанию «А1+».
Там уже все знали. Мне показали заявление, распространенное, кажется, министерством внутренних дел, по которому получалось, что ночью 25 сентября от граждан было получено сообщение о том, что в кафе «Арагаст» (вот как, оказывается, называется «Поплавок») обнаружен труп мужчины. Выехавшие на место происшествия сотрудники милиции обнаружили тело жителя армянонаселенного района Грузии Джавахети Погоса Погосяна (1958 года рождения) с царапинами в области головы и рук» (цитирую по сообщению агентства CNA).
Значит, оказывается, согласно официальной версии, гражданин Грузии Погос Погосян умер от «царапин в области головы и рук».
Репортеры «А1+» пытались каким-либо образом рассказать о случившемся, но никто из возможных очевидцев не соглашался говорить с журналистами. Официантки «Поплавка» просили даже не спрашивать их ни о чем. Кто-то сказал, что, вероятно, Погосян умер от инфаркта. На вопрос репортера: «Отчего мог случиться инфаркт у молодого мужчины?» этот человек ответил, что, видимо, от радости, потому что он воочию увидел президента Армении и великого певца Азнавура.
История обретала сюрреалистические черты. Погиб человек, многие видели, как охранники Кочаряна затолкали его в туалет, откуда он не вышел. Видимо, надо было заводить уголовное дело, начинать следствие. И больших проблем не должно было быть - полицию вызвали практически сразу после убийства, круг подозреваемых ясен, свидетелей нетрудно определить.
Но вместо этого обществу предложили заявление о царапинах.
Словом, тем же вечером я выступил в прямом эфире телекомпании «А1+» и сказал, что, хотя я и не видел самого убийства, но у меня есть все основания считать, что Погос Погосян умер в результате насильственных действий.
Вопрос, который задала мне ведущая программы, напрашивался: почему никто из двухсот человек, находившихся в этот момент в кафе, ничего не сказал?
Я предположил, что виной этому - страх. И признался, что боялся и сам. Я рассказал, как несколько месяцев назад по приглашению посольства Франции в Азербайджане прилетел в Баку. Самолет приземлился в международном аэропорту, его подогнали к терминалу и подали закрытый мостик-«кишку», по которому пассажиры попадали прямо в здание аэропорта. У самолета меня никто не встретил. Я шел по длинному коридору и думал, что достаточно любому из людей в форме, стоявших через каждые 15-20 шагов, попросить у меня документы, как я должен был бы показать паспорт гражданина Армении. После этого меня арестовали бы сразу.
А потом… Я понимал, что мог бы просто сгинуть. Полиция, пограничники, кто угодно - отвели бы меня в ближайшую караулку, а там уже никто бы меня не слушал. Но была надежда. Я верил, что посольство Франции не даст мне пропасть. Думая все эти думы, я шел вперед по длинному коридору Бакинского аэропорта, потея от страха, пока у паспортного контроля не увидел советника посольства Франции, приехавшего меня встречать. Я был совершенно мокрым от пота, когда увидел его.
Так вот: в Баку я боялся меньше, чем когда решил рассказать о преступлении, совершенном охраной президента.
А еще я рассказал об эпизоде из «Ста лет одиночества» Габриеля Гарсиа Маркеса. В Макондо, городе, где проходит действие, взбунтовались рабочие. Бунт был жестоко подавлен. Один из героев романа, кажется, Аурелиано Буэндиа второй, видел, как толпу бунтующих рабочих расстреляли из пулеметов. А потом трупы погрузили на поезда и вывезли. О том, что произошло, знали многие. Но никто ничего не сказал. Молчали все. Им было страшно.
… Атмосфера страха подавляет человеческое достоинство. Когда боишься всего на свете, хочется промолчать, переждать, уйти в себя, перетерпеть… Лишь бы не тронули. Лишь бы прошли стороной.
Общественный резонанс
После телевыступления стало ясно, что убийство в «Поплавке» уже невозможно замолчать.
Кочарян временно отстранил нескольких охранников от работы. Генеральный прокурор объявил, что берет дело под личный контроль. Министр юстиции выступил по телевидению и заявил, что потребовал полного расследования происшедшего.
Журналисты оппозиционных газет буквально атаковали всех, кто был в этот вечер в «Поплавке». Кто-то отмолчался, кто-то заявил, что именно в этот момент вышел по делам (в районе 12 ночи), а кто-то просто не отвечал. Газеты сообщали разные подробности случившегося, в том числе, что после ухода охранников к Погосу Погосяну, лежащему на полу в туалете, позвали находившегося в «Поплавке» бывшего министра здравоохранения Гагика Стамболцяна, который, собственно, и понял, что Погосян мертв.
За дело взялись правозащитники. Особенно активны были Аветик Ишханян и Грануш Харатян. Те молодые люди, которых я видел в кафе, стали с анонимного адреса электронной почты рассылать в газеты письма об убийстве. Было видно, что они потрясены случившимся, но боятся прямо рассказать об этом или пойти в прокуратуру.
Прошел слух, что происшедшее видел некий иностранец - шотландец. Говорили, что после убийства он метался возле туалета и кричал о беззаконии и беспределе. Говорили также, что на следующее утро он поспешно улетел в Лондон.
Посольство Грузии в Армении заявило, что будет внимательно наблюдать за ходом расследования, поскольку Погосян был гражданином Грузии.
Выяснилось еще, что он был членом партии «Дашнакцутюн». И не рядовым, а руководителем ячейки в деревне Джиграшен, где он и жил. Партия «Дашнакцутюн» выступила с заявлением и повела себя достаточно активно, требуя наказания виновного.
Появилась надежда, что на этот раз беспредел охранников будет побежден, столкнувшись с практически единогласным общественным осуждением, вмешательством одной из могущественных политический партий страны и дипломатов соседнего государства, взаимоотношения с которым у Армении в последние 10 лет балансировали между братскими и напряженными.
Однако шло время, и 17 октября, спустя более чем три недели после случившегося, радио «Свобода» сообщила, что в деле об убийстве в «Поплавке» еще нет обвиняемого. В то же время, адвокату родственников Погосяна пока не сообщили о результатах вскрытия. Можно было предположить, что, таким образом, прокуратура пытается выиграть время.
В начале ноября один из видных членов партии Дашнакцутюн Левон Мкртчян был назначен министром образования. Как-то так вышло, что партия стала менее активно требовать наказания за убийство Погосяна. В народе стало поговаривать, что власть откупилась от критики министерским местом.
В конце октября в Грузии начались массовые акции в защиту независимой телекомпании «Рустави-2». Они привели к крупному политическому кризису, и администрации президента Шеварднадзе пришлось очень туго. Ему удалось спасти свою власть, но это потребовало напряжения всех сил. И в этих политических коллизиях Грузия забыла о маленьком человеке, убитом в Еревана. Да и к тому же он был армянином…
Казалось, общественность стала забывать о деле Погосяна. На самом же деле, люди боялись.
Расследование и суд
В конце ноября радиостанция «Свобода» передала, что прокуратура предъявляет обвинение одному из охранников Кочаряна. Этим охранником был Агамал Арутюнян по кличке «Куку». Его обвинили… в убийстве по неосторожности. Максимальное наказание по этой статье - три года тюремного заключения.
А в середине декабря генеральный прокурор Армении Арам Тамазян сказал журналистам, что дело направляется в суд и что следствие было проведено на должном уровне - оно было подробным и всесторонним. Арам Тамазян был доволен следствием.
Как передало агентство новостей «Арминфо», генеральный прокурор был особенно доволен тем, что для создания полной картины происшедшего следователи допросили всех, кто сидел за столиками, находящимися недалеко от туалета, в том числе тех, кто был с Погосом Погосяном. Однако сообщалось, что официантки и бармены «Поплавка», как один, говорили на следствии, что либо не работали в этот день, либо находились далеко от места события и ничего не видели.
Тамазян нарисовал следующую картину случившегося: пьяный Погосян оскорбил президента страны, а потом в туалете ввязался в потасовку с охранниками. В ходе потасовки Погосян упал, ударился головой о кафельный пол и умер. Тамазян сказал еще, что, разумеется, охранник не хотел убивать Погосяна, потому что если бы он хотел его убить, он просто застрелил бы его из табельного оружия.
После такого заявления прокурора не удивляло, что единственный обвиняемый Агамал Арутюнян «Куку» не признал себя виновным.
Суд начался 7 января. Агамал Арутюнян рассказал суду свою версию. Она оказалась очень близка той, которую озвучил прокурор. По этой версии, увидев, что вместе с президентом нет одного из коллег-охранников, «Куку» вернулся в «Поплавок». Там он увидел драку. Оказывается, когда Кочарян выходил из кафе, Погосян оскорбил его (видимо, подразумевается тот самый «Кочарян-оглы»), и возмущенные этим посетители кафе решили прямо на месте разобраться с ним.
Коллега Арутюняна Гурген Арсенян разнимал дерущихся. И когда «Куку» подошел к Погосяну, тот потащил его в туалет - поговорить. В туалете сорокатрехлетний невысокий Погосян якобы ударил натренированного «Куку», который в ответ легонько оттолкнул его. Погосян поскользнулся, упал, ударился головой и умер.
Совсем как у Даниила Хармса: «Крылов объелся толченым горохом и умер».
Однако была и другая версия. Свое расследование провела авторитетная международная правозащитная организация Human Rights Watch. Правозащитники смогли найти ключевого свидетеля, гражданина Великобритании Стивена Ньютона, который согласился говорить с ними, но только после того, как уехал из Армении. Ньютон рассказал следующее.
Когда Роберт Кочарян и Шарль Азнавур выходили из «Поплавка», Погос Погосян пошел к ним навстречу, и сказал Кочаряну «Привет, Робик». Охрана оттеснила его, а президент с гостем спокойно ушли. После этого несколько человек из охраны - от шести до девяти - вернулись, затащили Погосяна в туалет и избили до смерти. Ньютон рассказал, что смог попасть в туалет сразу после избиения и увидел, что «лицо жертвы было на двадцать процентов больше обычного», а на лбу у него были «ужасные раны». У рта была пена, и вообще «он не был похож на человека».
Вдова Погосяна сказала на суде, что когда она тронула лоб погибшего мужа, ей показалось, что она нащупала сломанную кость.
Да и сам генеральный прокурор Армении Арам Тамазян признал в одном из газетных интервью, что раны Погосяна «совместимы с пытками».
Любопытная деталь: лишь один из двадцати четырех свидетелей, опрошенных на суде, указал на «Куку» как на человека, участвовавшего в избиении Погосяна. Это был его коллега Арсенян. И вообще, как рассказывала Жанна Алексанян, известная журналистка, специализирующаяся на судебных и правозащитных темах, многие свидетели «жаловались на потерю памяти» и рассказывали об инциденте в самых общих чертах. Другие недоумевали, почему их вызвали в суд.
Третьи изменили свои предварительные показания. То есть ситуация на суде складывалась так, что «Куку» вообще даже могли признать невиновным из-за отсутствия доказательств.
Суд отказался вызвать в качестве свидетелей тех ребят, сидевших недалеко от туалета, от которых я узнал о случившемся. Отказал и в праве зачитать свидетельства Ньютона. Правозащитники и журналисты, присутствовавшие на суде, говорили потом, что вполне вероятно, что «Куку» не входил в туалет и не бил Погосяна, а находился в коридоре, блокируя вход.
Агамал Арутюнян по кличке «Куку» был осужден на два года условно. Охранник президента ни секунды не провел за решеткой.
Еще до суда организация Human Rights Watch писала: «Хотя десятки людей видели, как охранники начали избивать Погосяна на террасе кафе «Арагаст» (это официальное название «Поплавка»), страх, что им будут мстить и, как следствие, заговор молчания лишили следствие достоверных свидетельств. Президент Кочарян, несмотря на публичное выражение поддержки следствия, в действительности не смог сделать так, чтобы свидетели чувствовали себя в безопасности. Не смогли и правозащитные органы».
Далее в письме Human Rights Watch говорилось, что обвинение, выдвинутое в адрес Арутюняна, «является страшным посланием народу Армении, о том, что персонал государственных служб безопасности может убивать, оставаясь безнаказанным».
С этим перекликается фраза известного аналитика и журналиста Давида Петросяна, который в те дни писал: «… стало ясно, что охранники высоких должностных лиц Армении находятся, фактически, над законом и могут убить любого, кто им не понравится».
На этом историю с убийством в «Поплавке» можно было бы считать законченной.
Правда, брат Погоса Погосяна Андраник продолжал добиваться справедливости, но это были отчаянные попытки одиночки пробиться через круговую оборону, занятую охраной президента, прокуратурой и судебной системой. Апелляции ничего не дали, за ними последовала тяжба с Интернет-изданием «Тарегир», который в статье «Цена крови» написал, что якобы «Куку» заплатил Андранику девяносто тысяч долларов, чтобы тот не вмешивался в «сценарий» суда. Но это уже ничего не меняло.
Через год после убийства, 24 сентября 2002 года, «Поплавок», находящийся на берегу большого бассейна, был полупустым. Зато на противоположном берегу было около ста человек. Они зажгли свечки в память о Погосе Погосяне и, укрепив их в стаканчиках, пустили по воде. Десятки маленьких огоньков, покачиваясь, плыли, напоминая о безнаказанности и страхе. Среди людей, отмечавших годовщину убийства Погосяна, было много оппозиционных политиков.
Я пустил по воде свою свечку, постоял немного и ушел.
В это истории осталось ответить на один вопрос: какую роль сыграл в ней Роберт Кочарян? Он никак не осудил охранника за убийство человека. Более того, его публичное молчание стало важнейшим фактором в том, как развивалась эта история. Ведь если бы он выступил, дал оценку случившемуся, то, возможно, не было бы атмосферы страха, свидетели на суде не боялись бы мести и честно рассказали бы о происшедшем, убийца или убийцы были бы наказаны…
Мы не знаем и, видимо, никогда не узнаем, было ли закулисное вмешательство Кочаряна в эту историю.
Эпилог
В мае 2005 года восьмидесятилетний Шарль Азнавур был в Ереване. Получив из рук Роберта Кочаряна орден Родины, он оттуда отправился в Джавахети, на родину предков. Информационные агентства сообщали, что Азнавур приехал в Ахалцихе и побывал в доме своего деда. Он был произведен в почетные граждане Ахалцихе. Город его искренне чествовал и искренне радовался ему. Все-таки Азнавур - самый известный из всех выходцев из Джавахети.
Азнавур прилетел в Ахалцихе из Тбилиси на вертолете. Он не увидел тяжелых и разбитых дорог, не проехал мимо деревни Джиграшен, на кладбище которой лежит Погос Погосян. И я не могу с уверенностью сказать, знает ли великий шансонье о том, какая ужасная судьба постигла этого человека.
Ave Maria!