Как и прежде, нас иногда брали к себе на воскресенье бабушка и дедушка. Было это редко и не особенно интересно. Когда ты живешь не с мамой, вся окружающая среда воспринимается без особого различения, в усредненной ценности. Правда, у бабушки можно было набегаться и напиться молока вдоволь.
В детдоме многое уже поменялось. В группе не было ни ( Read more... )

 
( Read more... )

 
( Read more... )

( Read more... )

 
( Read more... )

 
( Read more... )

 
( Read more... )

- Марик, Марик! Где ты? - вдруг встрепенулась баба Маня.
- Я здесь. Вот он я! - отозвался я и встал над нею.
Она успокоилась, села, попробовала подняться. Но у нее не получилось подняться. Она попросила в помощь палку - и опять не получалось. Попросила мое плечо, я напрягся, но и из этого ничего не вышло.
Баба Маня побледнела. Начала ( Read more... )

Шла война. А мы шли с бабой Маней от деревни к деревне, что-бы выжить в ней ( Read more... )

Хлеба выпадало все меньше и реже. Уже и сто грамм бывали не каждый день.
Взрослые становились сумрачнее. Улыбались редко. Почти перестали заигрывать с нами, детьми, и чаще проходили безучастно, даже мимо плачущих. Впрочем, и плакали мы реже.
Только погода стояла независимая, нарочито хорошая. Словом, бабье лето. Поэтому нам не сиделось, ( Read more... )