Агенты изменений
Чтобы понять причины эволюции декабрьского протеста (от “антисистемного” выступления 5-го и до гламурных, “с пилкой для ногтей”, монологов на Сахарова 24-го), необходимо осознать не только существо политических событий последнего полугода, но и решающую роль элиты в процессе перемен.
На сайте ЭХА МОСКВЫ, сразу после съезда ЕР 24 сентября и всем известной “рокировки”, я опубликовал текст “Возвращение” http://www.echo.msk.ru/blog/mzf2009/814915-echo/, написанный быстро и с самыми первыми и поспешными выводами из случившегося. Надо сказать, что дальнейший ход событий косвенно подтвердил справедливость того тезиса, что элита с осторожностью отнеслась к возврату Путина и тому способу, каким это было сделано. В логике тех сентябрьских событий и последовавших за ними парламентской кампании (не будем тратиться на её и без того известные характеристики), элита убедилась в стремлении одного из “главных, но равных” членов корпорации к трансформации системы: из авторитарно-корпоративной в авторитарно-персоналистскую. Объективные же условия момента (пост/пред/кризисная экономика, право на второй срок Медведева, необходимость форсированного проведения реформ в социальной и др. сферах, не особенно благоприятный внешний революционный фон, раздражение Запада и т.д.) определенно вызывали необходимость иного, куда более гибкого, не столь дискреционного решения. Скажем, Медведев - президент (уж какой есть; тем более, что это вторая и последняя итерация), Путин - премьер, на весь шестилетний срок. Создавалось впечатление, что такая схема является согласованной, как “опция по умолчанию”.
Приходится констатировать, что на возникающие в связи с подобной трансформацией риски (в том числе и политические), олигархия, как главный бенефициар корпоративной системы, “подписываться” явно не торопилась.
При всей внешней выжидательности позиции олигархии, внутри этой референтной группы в течение осени определенно шли споры о предупреждении возможных негативных последствий столь априори непродуманного и эгоистичного решения Путина. Кстати, справедливо и то, что “унижение Прохорова” было воспринято с раздражением по отношению к Кремлю (типа, сами позвали, а потом запинали) и без привычного олигархического злорадства к проигравшему. Мол, с лояльными членами корпорации так не поступают.
Прежде, чем перейти к анализу событий декабрьских митингов, так называемых переговоров с Кремлем и выдвижению Прохорова, следует сказать вот о чем.
Если принять точку зрения, что именно элиты являются главным “агентом изменений” (подобно веществам в химическом процессе) в любом из когда-либо существовавших обществ, то в случае с Россией конца нулевых - начала десятых, мы получаем вполне логичное объяснение происходящему. В социологии принято считать, что различают элиты трех типов - политическую (оппозиционная к ней тоже относится), экономическую и культурную. При той особенности нынешней России, где олигархия монопольно совмещает в себе первое и второе качество, уверенно можно утверждать, что предпосылками декабрьских перемен стали сущностные изменения в сознании именно этой элитной группы. Она-то и создала новые условия, повлиявшие на поведение и сознание “элиты” московских протестующих. Случайно ли, что обыватели со средним достатком (мещане, если по-привычному) составили основу митингов на Болотной и Сахарова? Ведь именно эта обывательская масса тесно связана с “офисным производством” столичной олигархии. Случайно ли, что подконтрольные олигархии СМИ, во многом поспособствовали массовости протестных мероприятий? А ведь важнейшая из характеристик властной элиты - это обладание институтами воздействия идеологического толка, к которым телеканал ДОЖДЬ, ЭХО МОСКВЫ, СНОБ или КОММЕРСАНТ определенно относятся. То, что в различных средах (элитных в том числе) скорость перемен в сознании - отказа от привычных авторитарных ценностей - предельно дифференцирована (у одних это накапливание недовольства; у других - одномоментный обвал, откровение по поводу выборов 4 декабря; у третьих - дань моменту: я со всеми и т.д.), сути этого процесса не меняет.
Следует сказать, что культурная элита, которая профессионально занимается созданием и распространением новых знаний и идей, в авторитарном обществе в целом служит элите политической. И то, что она, эта культурная элита, включает в себя оппозиционные или откровенно фрондирующие по отношению к власти элементы, нисколько её служебного положения при олигархии, не меняет.
Только политические элиты (властвующие и, в известной степени, оппозиционные) инициируют организационные изменения в обществе, используя культурную элиту, как инструмент утверждения новаторской системы ценностей населения, в первую очередь, среди активной части общества - молодежи и образованных горожан. Атаки на старые ценности, как правило, всегда удаются. В этом, кстати, находит своё объяснение тезис о социально-культурном влиянии нарождающегося меньшинства на основную обывательскую массу. Москва - не просто передовой форпост будущих изменений, она источник политической моды, как принято нынче говорить - авангардного тренда перемен, которые, несомненно, захватят и периферию. Так что поддержка Путина “большинством” - это краткосрочный и уже малопригодный миф.
Итак, почему именно события 5-го декабря, с митингом и несанкционированным шествием, стали тем спусковым крючком, заставившим “аппарат” элиты включиться в дальнейшую организацию протеста? Во многом, это случайность. Ведь такого количества участников не ожидали ни организаторы, ни Кремль. Впрочем, массовые уличные акции далеко не единственный инструмент изменения системы. Хотя, разумеется, публичный эффект воздействия на “старую” власть ведет к куда более быстрым, но вполне управляемым переменам. Для последнего системной элитой как раз таки и были предприняты шаги по инкорпорированию в протестную среду “понятных” им лиц. Собственно, на них и возложена коммуникативная функция с антисистемной фрондой. Пока ещё антисистемной. Тот же Навальный не может придти к власти иначе, как через Спасские ворота Кремля, через прорыв уличной манифестации к “скипетру и державе”. Выборы в России, даже после всех управляемых “агентами изменений” демократизаций, ещё долго останутся инструментом защиты их главных материальных интересов. Пост президент ключевой элемент системы, передача которого под контроль “голосующей улицы” не предполагается в принципе.
Элита уже определенно решила для себя вопрос с Путиным. Его дальнейшее нахождение во главе корпорации создаёт неоправданные системные риски, за какую сферу не возьмись. Ко всему, он демонстрирует чудеса неадекватности, что напрягает ещё больше. Его эксцентричные попытки “соответствовать” вызывают уже не умиление, как прежде, а презрительные усмешки. Тот же Каддафи баловался пластической хирургией на протяжении 2000-ых в активной попытке понравиться новому поколению, стать более понятным тем, кому было чихать на революционные завоевания Джамахирии 40-летней давности. Путин уверенно движется к своему юбилею с тем же незамысловатым омолаживающим набором. Это беспокоящее его чувство ещё заставит совершать поступки, мало с ним ассоциировавшиеся прежде. Скачущий козлом на предвыборной дискотеке под Джастина Бибера Владимир Владимирович, не такая уж и неосуществимая фантазия.
И вот теперь о переговорах. Конечно, они идут. Идут между олигархами, формулирующими условия ультиматума Путину, что призваны обеспечить столь лелеемую им личную безопасность и сохранность капиталов. Когда они будут предъявлены Владимиру Владимировичу, будет зависеть, как от интенсивности уличного протеста, так и от дальнейших ошибок “подопытного” (к примеру, расстрел демонстрантов или попытки “решить” проблему в один тур).
В свете всего сказанного выше, выдвижение Прохорова можно считать лишь маленькой частью плана олигархии по устранению Путина из Кремля. Этот предвыборный маневр может сгодиться для давления и переговоров, а может так и остаться запасным вариантом при непредсказуемом ходе политических событий.
Что до уличного протеста, так он и будет идти своим чередом, обеспечивая публичный фон начавшейся игре. Оппозиционная элита, возглавившая протест, по финалу, разделится на удачно капитализировавшихся и неудачников. Как обычно.
На сайте ЭХА МОСКВЫ, сразу после съезда ЕР 24 сентября и всем известной “рокировки”, я опубликовал текст “Возвращение” http://www.echo.msk.ru/blog/mzf2009/814915-echo/, написанный быстро и с самыми первыми и поспешными выводами из случившегося. Надо сказать, что дальнейший ход событий косвенно подтвердил справедливость того тезиса, что элита с осторожностью отнеслась к возврату Путина и тому способу, каким это было сделано. В логике тех сентябрьских событий и последовавших за ними парламентской кампании (не будем тратиться на её и без того известные характеристики), элита убедилась в стремлении одного из “главных, но равных” членов корпорации к трансформации системы: из авторитарно-корпоративной в авторитарно-персоналистскую. Объективные же условия момента (пост/пред/кризисная экономика, право на второй срок Медведева, необходимость форсированного проведения реформ в социальной и др. сферах, не особенно благоприятный внешний революционный фон, раздражение Запада и т.д.) определенно вызывали необходимость иного, куда более гибкого, не столь дискреционного решения. Скажем, Медведев - президент (уж какой есть; тем более, что это вторая и последняя итерация), Путин - премьер, на весь шестилетний срок. Создавалось впечатление, что такая схема является согласованной, как “опция по умолчанию”.
Приходится констатировать, что на возникающие в связи с подобной трансформацией риски (в том числе и политические), олигархия, как главный бенефициар корпоративной системы, “подписываться” явно не торопилась.
При всей внешней выжидательности позиции олигархии, внутри этой референтной группы в течение осени определенно шли споры о предупреждении возможных негативных последствий столь априори непродуманного и эгоистичного решения Путина. Кстати, справедливо и то, что “унижение Прохорова” было воспринято с раздражением по отношению к Кремлю (типа, сами позвали, а потом запинали) и без привычного олигархического злорадства к проигравшему. Мол, с лояльными членами корпорации так не поступают.
Прежде, чем перейти к анализу событий декабрьских митингов, так называемых переговоров с Кремлем и выдвижению Прохорова, следует сказать вот о чем.
Если принять точку зрения, что именно элиты являются главным “агентом изменений” (подобно веществам в химическом процессе) в любом из когда-либо существовавших обществ, то в случае с Россией конца нулевых - начала десятых, мы получаем вполне логичное объяснение происходящему. В социологии принято считать, что различают элиты трех типов - политическую (оппозиционная к ней тоже относится), экономическую и культурную. При той особенности нынешней России, где олигархия монопольно совмещает в себе первое и второе качество, уверенно можно утверждать, что предпосылками декабрьских перемен стали сущностные изменения в сознании именно этой элитной группы. Она-то и создала новые условия, повлиявшие на поведение и сознание “элиты” московских протестующих. Случайно ли, что обыватели со средним достатком (мещане, если по-привычному) составили основу митингов на Болотной и Сахарова? Ведь именно эта обывательская масса тесно связана с “офисным производством” столичной олигархии. Случайно ли, что подконтрольные олигархии СМИ, во многом поспособствовали массовости протестных мероприятий? А ведь важнейшая из характеристик властной элиты - это обладание институтами воздействия идеологического толка, к которым телеканал ДОЖДЬ, ЭХО МОСКВЫ, СНОБ или КОММЕРСАНТ определенно относятся. То, что в различных средах (элитных в том числе) скорость перемен в сознании - отказа от привычных авторитарных ценностей - предельно дифференцирована (у одних это накапливание недовольства; у других - одномоментный обвал, откровение по поводу выборов 4 декабря; у третьих - дань моменту: я со всеми и т.д.), сути этого процесса не меняет.
Следует сказать, что культурная элита, которая профессионально занимается созданием и распространением новых знаний и идей, в авторитарном обществе в целом служит элите политической. И то, что она, эта культурная элита, включает в себя оппозиционные или откровенно фрондирующие по отношению к власти элементы, нисколько её служебного положения при олигархии, не меняет.
Только политические элиты (властвующие и, в известной степени, оппозиционные) инициируют организационные изменения в обществе, используя культурную элиту, как инструмент утверждения новаторской системы ценностей населения, в первую очередь, среди активной части общества - молодежи и образованных горожан. Атаки на старые ценности, как правило, всегда удаются. В этом, кстати, находит своё объяснение тезис о социально-культурном влиянии нарождающегося меньшинства на основную обывательскую массу. Москва - не просто передовой форпост будущих изменений, она источник политической моды, как принято нынче говорить - авангардного тренда перемен, которые, несомненно, захватят и периферию. Так что поддержка Путина “большинством” - это краткосрочный и уже малопригодный миф.
Итак, почему именно события 5-го декабря, с митингом и несанкционированным шествием, стали тем спусковым крючком, заставившим “аппарат” элиты включиться в дальнейшую организацию протеста? Во многом, это случайность. Ведь такого количества участников не ожидали ни организаторы, ни Кремль. Впрочем, массовые уличные акции далеко не единственный инструмент изменения системы. Хотя, разумеется, публичный эффект воздействия на “старую” власть ведет к куда более быстрым, но вполне управляемым переменам. Для последнего системной элитой как раз таки и были предприняты шаги по инкорпорированию в протестную среду “понятных” им лиц. Собственно, на них и возложена коммуникативная функция с антисистемной фрондой. Пока ещё антисистемной. Тот же Навальный не может придти к власти иначе, как через Спасские ворота Кремля, через прорыв уличной манифестации к “скипетру и державе”. Выборы в России, даже после всех управляемых “агентами изменений” демократизаций, ещё долго останутся инструментом защиты их главных материальных интересов. Пост президент ключевой элемент системы, передача которого под контроль “голосующей улицы” не предполагается в принципе.
Элита уже определенно решила для себя вопрос с Путиным. Его дальнейшее нахождение во главе корпорации создаёт неоправданные системные риски, за какую сферу не возьмись. Ко всему, он демонстрирует чудеса неадекватности, что напрягает ещё больше. Его эксцентричные попытки “соответствовать” вызывают уже не умиление, как прежде, а презрительные усмешки. Тот же Каддафи баловался пластической хирургией на протяжении 2000-ых в активной попытке понравиться новому поколению, стать более понятным тем, кому было чихать на революционные завоевания Джамахирии 40-летней давности. Путин уверенно движется к своему юбилею с тем же незамысловатым омолаживающим набором. Это беспокоящее его чувство ещё заставит совершать поступки, мало с ним ассоциировавшиеся прежде. Скачущий козлом на предвыборной дискотеке под Джастина Бибера Владимир Владимирович, не такая уж и неосуществимая фантазия.
И вот теперь о переговорах. Конечно, они идут. Идут между олигархами, формулирующими условия ультиматума Путину, что призваны обеспечить столь лелеемую им личную безопасность и сохранность капиталов. Когда они будут предъявлены Владимиру Владимировичу, будет зависеть, как от интенсивности уличного протеста, так и от дальнейших ошибок “подопытного” (к примеру, расстрел демонстрантов или попытки “решить” проблему в один тур).
В свете всего сказанного выше, выдвижение Прохорова можно считать лишь маленькой частью плана олигархии по устранению Путина из Кремля. Этот предвыборный маневр может сгодиться для давления и переговоров, а может так и остаться запасным вариантом при непредсказуемом ходе политических событий.
Что до уличного протеста, так он и будет идти своим чередом, обеспечивая публичный фон начавшейся игре. Оппозиционная элита, возглавившая протест, по финалу, разделится на удачно капитализировавшихся и неудачников. Как обычно.