М.А. Боратынский об Алексее Михайловиче Жемчужникове
Поэт и соавтор образа Козьмы Пруткова Алексей Михайлович Жемчужников (10.02.1821-25.03.1908) последние годы своей жизни провел в Тамбове, куда он переехал, чтобы быть поближе к дочери Ольге Алексеевне, вышедшей замуж за Михаила Андреевича Боратынского (племянника поэта), и к своим единственным внукам - Володе и Сереже, появившемся от этого брака. С младшей дочерью Анастасией он сначала снимал комнаты в доме на Козловской улице, недалеко от дома Боратынских, затем - небольшую квартиру в доме Евсюковой на улице Араповской.
А.М. Жемчужников с внуками Володей и Сережей Боратынскими.
Фото М.А. Боратынского. Около 1900 г.
М.А. Боратынский писал: "Отец моей жены Алексей Михайлович Жемчужников тоже переехал в 1897-м году в Тамбов, чтобы быть с нами. После свадьбы старшей дочери он стал жить с младшей Настей сперва в Стенькине Рязанск. губ. у Мерхелевича, а затем частью в Москве, а большей частью в Петербурге. Переехав в Тамбов, он прожил в нем (за исключением своего юбилейного 1901 года, который провел в Петербурге) до самой своей смерти, т.е. до 1908 года. В городе он проводил только зимы, а на каждое лето, начиная с 1894 года, переезжал в Ильиновку, которую очень полюбил и в которой написал немало своих наилучших произведений. Некоторые стихи им были написаны прямо под впечатлением Ильиновки, напр.: «Лесок при усадьбе», «Желтая муха», «Липы», «Родная природа», посвященная моей жене и др. Много было снято мною фотографий, обрисовывающих частную повседневную жизнь Алексея Михайловича в Ильиновке и в Тамбове».
М.А. Боратынский вспоминал о А.М. Жемчужникове:
"Первое мое знакомство с Алексеем Михайловичем Жемчужниковым, моим будущим тестем, было в имении мужа племянницы его, Мерхелевич, Рязанской губ. - Стенькине - весной 1892 года. Я приезжал просить его согласия на брак с его дочерью вдовой Ольгой Алексеевной Рорец, с которой познакомился в Москве у наших общих родственников. Мы были очень оба взволнованы этой встречей и ничего, как мне помнится, не успели сказать друг другу, а прямо бросились друг другу в объятия. Этим было все сказано, и с этой минуты мы стали близки друг к другу, и отношения сразу установились между нами как у отца с сыном. Я был вдовцом и имел четырех детей от первого брака, и эти дети нашли в лице моего тестя настоящего во всех отношениях дедушку, который совершенно искренне не боялся впоследствии различию между этими внуками и родными детьми его дочери (это достаточно доказывает наши семейные отношения).
А.М. Жемчужников. Фото конца XIX в.
Алексей Михайлович по просьбе дочерей решился издать свои стихотворения лишь незадолго до моего знакомства с ним. Я имел весьма слабое понятие о его поэзии и первое, что я сделал после моего свидания с ним - это начал знакомиться с его стихотворениями, изданными в двух томах. Меня сразу поразила глубина мысли и сила убеждения, которые все время оставались неизменными. Затем я заметил, что стихи напечатаны в хронологическом порядке и что они в том же хронологическом порядке становятся все лучше и сильнее. Эта особенность его поэзии не ослабевать, а все более и более совершенствоваться, замечается, по-моему, и в позднейших его произведениях - в «Песнях старости», изданных уже после его кончины «Прощальных песнях».
Алексею Михайловичу было 71 год, когда я с ним познакомился, но для этих лет он казался молодым человеком - всегда жизнерадостный, любил и наслаждался жизнью с благодарностью. Здоровья он был некрепкого и вел очень правильный и скромный образ жизни.
В Стенькине он жил в семье своей племянницы - дочери Льва Михайловича Жемчужникова (художника). Дочери его, Ольга и Анастасия Алексеевны, тоже временами жили с ним, особенно старшая Ольга. Дом был большой, хорошо обставленный, хозяева милые и радушные, потому Алексею Михайловичу жилось хорошо и вполне удобно. Все относились к нему с любовью и уважением. Жизнь протекала очень правильно, по строго установленному расписанию, как вообще бывает в деревенских помещичьих семьях. В известные часы привозилась почта, читались письма, газеты, по вечерам играли в карты и винт по маленькой, или же раскладывался пасьянс, чем очень любил заниматься Алексей Михайлович.
Дочери Алексея Михайловича, обе музыкантши, иногда вечером играли в четыре руки и чаще всего симфонии Бетховена, которые особенно любил Алексей Михайлович. Вообще он очень любил, интересовался и понимал музыку, которую очень много слушал, долго живя за границей.
В Стенькине Алексей Михайлович жил до осени 1893 года и на зиму переехал с младшей дочерью в Москву. В Москве он сильно заболел, было что-то вроде воспаления легких. И весною, когда установилась дорога, я поехал из своего имения, где жил с семьей, в Москву и привез Алексея Михайловича к себе, в деревню Ильиновку Кирсановского уезда Тамбовской губ. Здесь он вполне поправился и осенью поехал с младшей дочерью в свое имение Павловку Елецкого уезда Орловской губ., а оттуда на зиму в Петербург.
Жемчужников с дочерьми в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния. Фото 1890-х гг.
Имение мое, Ильиновка, ему очень понравилось своим живописным расположением, и очень наслаждался своим пребыванием в моей семье, которая теперь стала для него родной. У него уже был родной внук - маленький Володя - мой сын от второго брака. Летом мне удалось сделать несколько любительских фотографических снимков, которые увековечили некоторые эпизоды из нашей жизни.
А.М. Жемчужников с внуком в Ильиновке. Тамбовская губерния.
Фото 1890-х гг.
Здесь Алексей Михайлович познакомился с соседями - с моими родственниками Чичериными, Боратынскими и баронессой Дельвиг. Две старушки Боратынские и жена Владимира Николаевича Чичерина, брата Бориса Николаевича Чичерина, были родными племянницами поэта Евгения Абрамовича Боратынского, а их единоутробная сестра Елизавета Антоновна баронесса Дельвиг была дочерью поэта А.А. Дельвига, друга Пушкина. Старушки Боратынские и Дельвиг жили в 5-ти верстах от моего имения, в с. «Мара», в которой некогда жил поэт Евгений Абрамович и мать. Чичерины жили в своем имении «Сергиевка» в двух верстах от Ильиновки. Так как эти соседи принадлежали к тому же поколению, к которому принадлежал Алексей Михайлович Жемчужников, то нашлись общие знакомые и общие интересы.
Вообще чувствовалось, что Алексею Михайловичу было в наших местах приятно и хорошо - он был еще достаточно крепок, чтобы делать с нами большие прогулки пешком. Особенно он любил ходить в рощу Лопатню и разговаривать с лесными караульщиками. Ему ужасно нравилась эта жизнь в лесу среди птиц и тишины, и он часто говорил, что если он был бы бедным крестьянином, то выбрал бы себе именно службу лесника.
А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния.
Фото 1900-х гг.
Алексей Михайлович до самой смерти наслаждался природой как очень немногие. Он особенно любил наблюдать за жизнью природы и восторженно удивлялся той роскошью, которой она себя обставляет. Иногда он умилялся, глядя на сорванный им маленький полевой цветочек - его поражали мелкие подробности и полная законченность этой работы природы. Удивительной была чистота и прозрачность души. Он никогда не скучал, потому что всегда был занят, и все его занимало. Он долго мог смотреть и наблюдать муху, букашку или птичку и это наполняло его жизнью, которую он с благодарностью насаждался.
Он душевно любил Россию и искренно скорбел о ней. Скорбь свою он изливал в своих стихах. Он так желал видеть Россию более счастливой и более свободной. Как он радовался Манифесту 17 октября и как негодовал на крайние политические партии, которые затеяли между собой борьбу, тормозили естественное мирное развитие страны, возвещенное с высоты престола.
А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния.
Фото 1890-х гг.
Так как Алексей Михайлович не был поэтом ремесленником, то иногда ему не писалось очень долго, почему в его литературной работе встречались большие промежутки времени. Стихи у него являлись внезапно - для него самого неожиданно. Придет, бывало, из своей комнаты на утренний чай и скажет: «А я сегодня ночью написал стихотворение, - оно еще требует отделки, но окончено». Причем иногда говорил, что мысль, т.е. сюжет этого стихотворения, давно уже сидит в голове, иногда являясь, иногда пропадая, и вдруг этой ночью сразу же вылилось.
Иногда, как он рассказывал, у него выходил конец стихотворения, а уже затем начало и середина, как придется. У него была привычка вечером долго читать в кровати. До самой смерти он читал без очков (он был близорук в молодости и носил пенсне). Если являлось настроение писать, он вставал, надевал халат и записывал свои мысли. Раз написав стихотворение, он начинал его отделывать. Он был так самолюбив, строг к себе и вместе с тем скромен, что только тогда успокаивался, когда вновь написанное стихотворение вполне одобрялось нами, кому он предварительно прочитывал. Иногда и одобряемое стихотворение им поправлялось и изменялось, и всегда можно сказать к лучшему. А иногда были случаи, что его стихотворение переставало ему нравиться, когда оно появлялось в печати. Он страшно боялся сам себя пережить и очень просил откровенно ему сказать, когда он начнет слабеть в своем литературном даровании. Нам не пришлось удовлетворить его просьбу, так как дарование его не только не началось слабеть, но, напротив, его последние стихотворения чуть ли не самые сильные и лучшие.
Алексей Михайлович скончался на 88-м году жизни 25-го марта 1908 года, а последнее стихотворение Льву Николаевичу Толстому он написал 5-го марта, т.е. за 20 дней до кончины.
А.М. Жемчужников с Ольгой Алексеевной и Софьей Михайловной Боратынскими
в тамбовском доме Боратынских на ул. Козловской. Фото начала 1900 гг.
Он скончался в Тамбове, где проводил зимы в последние года в доме Евсюковой на Араповской улице, где он нанимал небольшую, но уютную квартиру.
Я служил в Тамбовском губернском земстве и потому тоже жил с семьей в этом же городе. Алексей Михайлович жил с младшей дочерью Анастасией Алексеевной, а когда она уезжала в Петербург или за границу, то оставался с преданным камердинером и посещался почти ежедневно своей старшей дочерью Ольгой Алексеевной, моей женой. Он любил свою одинокую, спокойную жизнь, которая давала ему возможность работать без помехи. Часто он приглашал нас обедать к себе и вечером составлялся винт, причем в числе партнеров приглашалась часто очень милая умная и образованная старушка Зинаида Ивановна Мордвинова. На лето семья моя переезжала в Ильиновку, и Алексей Михайлович следовал за ней, а я туда ездил по субботам, а иногда брал более продолжительные отпуска.
Деревенская жизнь действовала на него успокоительно, и он вполне наслаждался природой и душевным отдыхом, что вылилось в его последних стихотворениях, написанных в Ильиновке, вдали от городской жизни и шума. В некоторых из них проглядывается спокойная грусть приближающегося конца, как например, «Летний зной», «Лесок при усадьбе», «Погибшая нива», «Желтая муха», «Липы», «Родная природа», «Послание к старикам о природе» и «О, когда б мне было можно»…
Стихотворения Алексея Михайловича печатались по мере их появления на свет, почти исключительно в «Вестнике Европы». Первое издание его стихотворений в двух томах было в 1892 году, затем в 1900-м году появился небольшой томик «Песни старости»; наконец, в 1908 году были изданы, уже после его кончины, его последние стихотворения под заглавием «Прощальные песни»".
(Фрагмент из книги: Боратынский М.А. Из истории дворянского рода Боратынских / Сост., авт. вступ. ст. и коммент. М.А. Климкова. Тамбов, 2007.)
А.М. Жемчужников в кресле, подаренном ему в год 50-летия литературной деятельности.
Дом Евсюковой на ул. Араповской в Тамбове. Фото начала 1900-х гг.
О том, как в Тамбове сохраняется память о Жемчужникове см. здесь.
А.М. Жемчужников с внуками Володей и Сережей Боратынскими.
Фото М.А. Боратынского. Около 1900 г.
М.А. Боратынский писал: "Отец моей жены Алексей Михайлович Жемчужников тоже переехал в 1897-м году в Тамбов, чтобы быть с нами. После свадьбы старшей дочери он стал жить с младшей Настей сперва в Стенькине Рязанск. губ. у Мерхелевича, а затем частью в Москве, а большей частью в Петербурге. Переехав в Тамбов, он прожил в нем (за исключением своего юбилейного 1901 года, который провел в Петербурге) до самой своей смерти, т.е. до 1908 года. В городе он проводил только зимы, а на каждое лето, начиная с 1894 года, переезжал в Ильиновку, которую очень полюбил и в которой написал немало своих наилучших произведений. Некоторые стихи им были написаны прямо под впечатлением Ильиновки, напр.: «Лесок при усадьбе», «Желтая муха», «Липы», «Родная природа», посвященная моей жене и др. Много было снято мною фотографий, обрисовывающих частную повседневную жизнь Алексея Михайловича в Ильиновке и в Тамбове».
М.А. Боратынский вспоминал о А.М. Жемчужникове:
"Первое мое знакомство с Алексеем Михайловичем Жемчужниковым, моим будущим тестем, было в имении мужа племянницы его, Мерхелевич, Рязанской губ. - Стенькине - весной 1892 года. Я приезжал просить его согласия на брак с его дочерью вдовой Ольгой Алексеевной Рорец, с которой познакомился в Москве у наших общих родственников. Мы были очень оба взволнованы этой встречей и ничего, как мне помнится, не успели сказать друг другу, а прямо бросились друг другу в объятия. Этим было все сказано, и с этой минуты мы стали близки друг к другу, и отношения сразу установились между нами как у отца с сыном. Я был вдовцом и имел четырех детей от первого брака, и эти дети нашли в лице моего тестя настоящего во всех отношениях дедушку, который совершенно искренне не боялся впоследствии различию между этими внуками и родными детьми его дочери (это достаточно доказывает наши семейные отношения).
А.М. Жемчужников. Фото конца XIX в.
Алексей Михайлович по просьбе дочерей решился издать свои стихотворения лишь незадолго до моего знакомства с ним. Я имел весьма слабое понятие о его поэзии и первое, что я сделал после моего свидания с ним - это начал знакомиться с его стихотворениями, изданными в двух томах. Меня сразу поразила глубина мысли и сила убеждения, которые все время оставались неизменными. Затем я заметил, что стихи напечатаны в хронологическом порядке и что они в том же хронологическом порядке становятся все лучше и сильнее. Эта особенность его поэзии не ослабевать, а все более и более совершенствоваться, замечается, по-моему, и в позднейших его произведениях - в «Песнях старости», изданных уже после его кончины «Прощальных песнях».
Алексею Михайловичу было 71 год, когда я с ним познакомился, но для этих лет он казался молодым человеком - всегда жизнерадостный, любил и наслаждался жизнью с благодарностью. Здоровья он был некрепкого и вел очень правильный и скромный образ жизни.
В Стенькине он жил в семье своей племянницы - дочери Льва Михайловича Жемчужникова (художника). Дочери его, Ольга и Анастасия Алексеевны, тоже временами жили с ним, особенно старшая Ольга. Дом был большой, хорошо обставленный, хозяева милые и радушные, потому Алексею Михайловичу жилось хорошо и вполне удобно. Все относились к нему с любовью и уважением. Жизнь протекала очень правильно, по строго установленному расписанию, как вообще бывает в деревенских помещичьих семьях. В известные часы привозилась почта, читались письма, газеты, по вечерам играли в карты и винт по маленькой, или же раскладывался пасьянс, чем очень любил заниматься Алексей Михайлович.
Дочери Алексея Михайловича, обе музыкантши, иногда вечером играли в четыре руки и чаще всего симфонии Бетховена, которые особенно любил Алексей Михайлович. Вообще он очень любил, интересовался и понимал музыку, которую очень много слушал, долго живя за границей.
В Стенькине Алексей Михайлович жил до осени 1893 года и на зиму переехал с младшей дочерью в Москву. В Москве он сильно заболел, было что-то вроде воспаления легких. И весною, когда установилась дорога, я поехал из своего имения, где жил с семьей, в Москву и привез Алексея Михайловича к себе, в деревню Ильиновку Кирсановского уезда Тамбовской губ. Здесь он вполне поправился и осенью поехал с младшей дочерью в свое имение Павловку Елецкого уезда Орловской губ., а оттуда на зиму в Петербург.
Жемчужников с дочерьми в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния. Фото 1890-х гг.
Имение мое, Ильиновка, ему очень понравилось своим живописным расположением, и очень наслаждался своим пребыванием в моей семье, которая теперь стала для него родной. У него уже был родной внук - маленький Володя - мой сын от второго брака. Летом мне удалось сделать несколько любительских фотографических снимков, которые увековечили некоторые эпизоды из нашей жизни.
А.М. Жемчужников с внуком в Ильиновке. Тамбовская губерния.
Фото 1890-х гг.
Здесь Алексей Михайлович познакомился с соседями - с моими родственниками Чичериными, Боратынскими и баронессой Дельвиг. Две старушки Боратынские и жена Владимира Николаевича Чичерина, брата Бориса Николаевича Чичерина, были родными племянницами поэта Евгения Абрамовича Боратынского, а их единоутробная сестра Елизавета Антоновна баронесса Дельвиг была дочерью поэта А.А. Дельвига, друга Пушкина. Старушки Боратынские и Дельвиг жили в 5-ти верстах от моего имения, в с. «Мара», в которой некогда жил поэт Евгений Абрамович и мать. Чичерины жили в своем имении «Сергиевка» в двух верстах от Ильиновки. Так как эти соседи принадлежали к тому же поколению, к которому принадлежал Алексей Михайлович Жемчужников, то нашлись общие знакомые и общие интересы.
Вообще чувствовалось, что Алексею Михайловичу было в наших местах приятно и хорошо - он был еще достаточно крепок, чтобы делать с нами большие прогулки пешком. Особенно он любил ходить в рощу Лопатню и разговаривать с лесными караульщиками. Ему ужасно нравилась эта жизнь в лесу среди птиц и тишины, и он часто говорил, что если он был бы бедным крестьянином, то выбрал бы себе именно службу лесника.
А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния.
Фото 1900-х гг.
Алексей Михайлович до самой смерти наслаждался природой как очень немногие. Он особенно любил наблюдать за жизнью природы и восторженно удивлялся той роскошью, которой она себя обставляет. Иногда он умилялся, глядя на сорванный им маленький полевой цветочек - его поражали мелкие подробности и полная законченность этой работы природы. Удивительной была чистота и прозрачность души. Он никогда не скучал, потому что всегда был занят, и все его занимало. Он долго мог смотреть и наблюдать муху, букашку или птичку и это наполняло его жизнью, которую он с благодарностью насаждался.
Он душевно любил Россию и искренно скорбел о ней. Скорбь свою он изливал в своих стихах. Он так желал видеть Россию более счастливой и более свободной. Как он радовался Манифесту 17 октября и как негодовал на крайние политические партии, которые затеяли между собой борьбу, тормозили естественное мирное развитие страны, возвещенное с высоты престола.
А.М. Жемчужников в усадьбе Боратынских Ильиновка. Тамбовская губерния.
Фото 1890-х гг.
Так как Алексей Михайлович не был поэтом ремесленником, то иногда ему не писалось очень долго, почему в его литературной работе встречались большие промежутки времени. Стихи у него являлись внезапно - для него самого неожиданно. Придет, бывало, из своей комнаты на утренний чай и скажет: «А я сегодня ночью написал стихотворение, - оно еще требует отделки, но окончено». Причем иногда говорил, что мысль, т.е. сюжет этого стихотворения, давно уже сидит в голове, иногда являясь, иногда пропадая, и вдруг этой ночью сразу же вылилось.
Иногда, как он рассказывал, у него выходил конец стихотворения, а уже затем начало и середина, как придется. У него была привычка вечером долго читать в кровати. До самой смерти он читал без очков (он был близорук в молодости и носил пенсне). Если являлось настроение писать, он вставал, надевал халат и записывал свои мысли. Раз написав стихотворение, он начинал его отделывать. Он был так самолюбив, строг к себе и вместе с тем скромен, что только тогда успокаивался, когда вновь написанное стихотворение вполне одобрялось нами, кому он предварительно прочитывал. Иногда и одобряемое стихотворение им поправлялось и изменялось, и всегда можно сказать к лучшему. А иногда были случаи, что его стихотворение переставало ему нравиться, когда оно появлялось в печати. Он страшно боялся сам себя пережить и очень просил откровенно ему сказать, когда он начнет слабеть в своем литературном даровании. Нам не пришлось удовлетворить его просьбу, так как дарование его не только не началось слабеть, но, напротив, его последние стихотворения чуть ли не самые сильные и лучшие.
Алексей Михайлович скончался на 88-м году жизни 25-го марта 1908 года, а последнее стихотворение Льву Николаевичу Толстому он написал 5-го марта, т.е. за 20 дней до кончины.
А.М. Жемчужников с Ольгой Алексеевной и Софьей Михайловной Боратынскими
в тамбовском доме Боратынских на ул. Козловской. Фото начала 1900 гг.
Он скончался в Тамбове, где проводил зимы в последние года в доме Евсюковой на Араповской улице, где он нанимал небольшую, но уютную квартиру.
Я служил в Тамбовском губернском земстве и потому тоже жил с семьей в этом же городе. Алексей Михайлович жил с младшей дочерью Анастасией Алексеевной, а когда она уезжала в Петербург или за границу, то оставался с преданным камердинером и посещался почти ежедневно своей старшей дочерью Ольгой Алексеевной, моей женой. Он любил свою одинокую, спокойную жизнь, которая давала ему возможность работать без помехи. Часто он приглашал нас обедать к себе и вечером составлялся винт, причем в числе партнеров приглашалась часто очень милая умная и образованная старушка Зинаида Ивановна Мордвинова. На лето семья моя переезжала в Ильиновку, и Алексей Михайлович следовал за ней, а я туда ездил по субботам, а иногда брал более продолжительные отпуска.
Деревенская жизнь действовала на него успокоительно, и он вполне наслаждался природой и душевным отдыхом, что вылилось в его последних стихотворениях, написанных в Ильиновке, вдали от городской жизни и шума. В некоторых из них проглядывается спокойная грусть приближающегося конца, как например, «Летний зной», «Лесок при усадьбе», «Погибшая нива», «Желтая муха», «Липы», «Родная природа», «Послание к старикам о природе» и «О, когда б мне было можно»…
Стихотворения Алексея Михайловича печатались по мере их появления на свет, почти исключительно в «Вестнике Европы». Первое издание его стихотворений в двух томах было в 1892 году, затем в 1900-м году появился небольшой томик «Песни старости»; наконец, в 1908 году были изданы, уже после его кончины, его последние стихотворения под заглавием «Прощальные песни»".
(Фрагмент из книги: Боратынский М.А. Из истории дворянского рода Боратынских / Сост., авт. вступ. ст. и коммент. М.А. Климкова. Тамбов, 2007.)
А.М. Жемчужников в кресле, подаренном ему в год 50-летия литературной деятельности.
Дом Евсюковой на ул. Араповской в Тамбове. Фото начала 1900-х гг.
О том, как в Тамбове сохраняется память о Жемчужникове см. здесь.