Софья Михайловна Салтыкова: Первое замужество
Начало: Софья Михайловна Салтыкова: Роман с Каховским
Незадолго до смерти Петра Каховского, П.А. Плетнев, принимавший дружеское участие в судьбе своей ученицы Софьи Михайловны Салтыковой, познакомил ее со своим другом - Антоном Антоновичем Дельвигом. Эта встреча, как и отношения с Каховским, была тоже пронизана поэзией Пушкина.
К. Шлезигер. Портрет Антона Антоновича Дельвига. 1827
14 мая 1825 года Софья писала подруге Александре Николаевне Семеновой, рассказывая о Дельвиге, которого прекрасно знала по поэтическим произведениям и рассказам Плетнева. Теперь ее повествование было окрашено не «Кавказским пленником», как в случае с Каховским, а романом «Евгений Онегин»:
«…Может быть, я напишу тебе из Царского Села, я туда отправляюсь послезавтра, чтобы провести несколько дней у г-жи Рахмановой. Кстати, я познакомилась с Дельвигом у нее; он привез от Пушкина продолжение «Евгения Онегина» и читал нам его; это очаровательно; там есть детали еще более верные и более комические, чем в первой части; каждый стих достоин того, чтобы быть удержанным в памяти, это поистине восхитительно. Онегин поселился в деревне своего дяди, которого он похоронил и которого он является наследником; описание его деревенских соседей - верх естественности и в высшей степени комично. Невозможно иметь больше ума, чем у Пушкина, - я с ума схожу от этого. Дельвиг - очаровательный молодой человек, очень скромный, но не отличающийся красотой мальчик; что мне нравится, - это то, что он носит очки, - это и тебе должно также нравиться. Так как он часто ездит в Царское Село, m-m Рахманова поручает ему свои письма ко мне, а я передаю ему мои ответы, которые он относит в точности. Он был у нас уже три раза и познакомился с моим отцом, который им очарован. Представь себе, что Плетнев рассказывает ему решительно все, так что Дельвиг вполне знаком с нами - с тобою и со мною…»
Через две недели после первого знакомства Дельвиг, сраженный обаянием Софьи Михайловны, сделал ей предложение. На тот раз отец Софьи, наведя справки и получив о молодом бароне самые лучшие отзывы, принял его предложение благосклонно. Софья Михайловна ответила жениху взаимностью в любви, о чем писала 5 июля 1825 года подруге, делясь неожиданным счастьем: «С Дельвигом я забываю все мои горести, мы даже часто смеемся с ним. Как я люблю его, Саша! Это не та пылкая страсть, какую я чувствовала к Каховскому, что привязывает меня к Дельвигу, - это чистая привязанность, спокойная, восхитительная, - что-то неземное, и любовь моя увеличивается с каждым днем благодаря добрым качествам и добродетелям, которые я открываю в нем. Если бы ты его знала, мой друг, ты бы очень его полюбила, я уверена; мы много говорим о тебе. Свадьба наша будет, я думаю, в августе, а может быть, и в сентябре, - что более вероятно».
В том же письме Салтыкова упоминала о знакомстве с Евгением Боратынским: «Боратынский здесь, Антон Антонович с ним очень дружен и привез его к нам; это очаровательный молодой человек, мы очень скоро познакомились, он был три раза у нас, и можно было бы сказать, что я его знаю уже годы. Он и Жуковский будут шаферами у моего Антоши».
В следующем письме Софья мечтала о счастливой семейной жизни в кругу поэтов. Последнее обстоятельство льстило самолюбию девушки, влюбленной в русскую словесность. Она хотела видеть себя непосредственной участницей самых главных литературных событий: «...общество, которое я буду посещать, будет состоять из писателей; это восхищает меня: это именно тот круг, который я всегда желала иметь у себя, - и вот мое желание исполнилось».
Между тем Дельвиг, получивший согласие Салтыкова, писал родителям в начале лета 1825 года, прося благословения на свадьбу:
«Любезнейшие родители.
Благословите вашего сына на величайшую перемену его жизни. Я люблю и любим девушкою, достойною называться вашей дочерью: Софьей Михайловной Солтыковой. Вам известно, я обязан знакомством с нею милой сестрице Анне Александровне, которая знает ее с раннего детства. Плетнев, друг мой, был участником ее воспитания. С первого взгляда я уже ее выбрал и тем более боялся не быть любимым. Но, живши с нею в Царском селе у брата Николая, уверился, к счастию моему, в ее расположении. Анна Александровна третьего дня приезжала с братом в Петербург и, услышав от Софьи Михайловны, что отец ее Михайла Александрович говорит обо мне с похвалою, решилась открыть ему мои намерения. Он принял предложения мои и вчера позволил поцеловать у ней ручку и просить вашего благословения. Но просил меня еще никому не говорить об этом и отложить свадьбу нашу до осени, чтобы успеть привести в порядок свои дела. Он дает за нею 80-т тысяч чистыми деньгами и завещает сто тридцать душ. Вы, конечно, заключите, что богатство ее небольшое, зато она богата душою и образованием, и я же ободрен прекрасным примером счастливого супружества вашего и тетушки Крестины Антоновны. Между тем я ищу себе места, которое бы могло приносить мне столько, чтобы мы ни в чем не нуждались. Когда вы позволите мне исполнить лучшие желания души моей, то я уведомлю об этом маменьку крестную и тетушек. Признаюсь вам, я так занят ею, что не знаю, что писать вам, как не об ней, об моем счастии. Я бы желал вам описать ее, но лучше вы сами ее увидите: вы верно полюбите ее. Я сказал ей, что вы, папенька, были больны, и она с необыкновенным участием разделяет мое прискорбие и обещалась мне молиться Богу за ваше здоровье. Будьте здоровы, любезнейшие родители, и обрадуйте вашим священным, родительским благословением покорного сына. Барон Дельвиг. 2-го июня 1825 года. Петербург».
Несмотря на противоречивое настроение отца Софьи Михайловны, в течение месяца несколько раз менявшего отношение к будущему зятю, 30 октября 1825 года свадьба Дельвига и Салтыковой все-таки состоялась. Евгений Боратынский писал, обращаясь к другу:
Ты распрощался с братством шумным
Бесстыдных, бешеных, но добрых шалунов,
С бесчинством дружеским веселых их пиров
И с нашим счастьем вольнодумным.
Благовоспитанный, степенный Гименей
Пристойно заменил проказника Амура,
И ветреных подруг, и ветреных друзей,
И сластолюбца Эпикура.
Теперь для двух коварных глаз
Воздержным будешь ты, смешным и постоянным;
Спасайся, милый!.. Но, подчас,
Не позавидуй окаянным!
По материалам моей книги «Край отеческий…» История усадьбы Боратынских» (СПб., 2006)
Использованы иллюстрации Е. Самокиш-Судковской к роману А.С. Пушкина "Евгений Онегин"
Незадолго до смерти Петра Каховского, П.А. Плетнев, принимавший дружеское участие в судьбе своей ученицы Софьи Михайловны Салтыковой, познакомил ее со своим другом - Антоном Антоновичем Дельвигом. Эта встреча, как и отношения с Каховским, была тоже пронизана поэзией Пушкина.
К. Шлезигер. Портрет Антона Антоновича Дельвига. 1827
14 мая 1825 года Софья писала подруге Александре Николаевне Семеновой, рассказывая о Дельвиге, которого прекрасно знала по поэтическим произведениям и рассказам Плетнева. Теперь ее повествование было окрашено не «Кавказским пленником», как в случае с Каховским, а романом «Евгений Онегин»:
«…Может быть, я напишу тебе из Царского Села, я туда отправляюсь послезавтра, чтобы провести несколько дней у г-жи Рахмановой. Кстати, я познакомилась с Дельвигом у нее; он привез от Пушкина продолжение «Евгения Онегина» и читал нам его; это очаровательно; там есть детали еще более верные и более комические, чем в первой части; каждый стих достоин того, чтобы быть удержанным в памяти, это поистине восхитительно. Онегин поселился в деревне своего дяди, которого он похоронил и которого он является наследником; описание его деревенских соседей - верх естественности и в высшей степени комично. Невозможно иметь больше ума, чем у Пушкина, - я с ума схожу от этого. Дельвиг - очаровательный молодой человек, очень скромный, но не отличающийся красотой мальчик; что мне нравится, - это то, что он носит очки, - это и тебе должно также нравиться. Так как он часто ездит в Царское Село, m-m Рахманова поручает ему свои письма ко мне, а я передаю ему мои ответы, которые он относит в точности. Он был у нас уже три раза и познакомился с моим отцом, который им очарован. Представь себе, что Плетнев рассказывает ему решительно все, так что Дельвиг вполне знаком с нами - с тобою и со мною…»
Через две недели после первого знакомства Дельвиг, сраженный обаянием Софьи Михайловны, сделал ей предложение. На тот раз отец Софьи, наведя справки и получив о молодом бароне самые лучшие отзывы, принял его предложение благосклонно. Софья Михайловна ответила жениху взаимностью в любви, о чем писала 5 июля 1825 года подруге, делясь неожиданным счастьем: «С Дельвигом я забываю все мои горести, мы даже часто смеемся с ним. Как я люблю его, Саша! Это не та пылкая страсть, какую я чувствовала к Каховскому, что привязывает меня к Дельвигу, - это чистая привязанность, спокойная, восхитительная, - что-то неземное, и любовь моя увеличивается с каждым днем благодаря добрым качествам и добродетелям, которые я открываю в нем. Если бы ты его знала, мой друг, ты бы очень его полюбила, я уверена; мы много говорим о тебе. Свадьба наша будет, я думаю, в августе, а может быть, и в сентябре, - что более вероятно».
В том же письме Салтыкова упоминала о знакомстве с Евгением Боратынским: «Боратынский здесь, Антон Антонович с ним очень дружен и привез его к нам; это очаровательный молодой человек, мы очень скоро познакомились, он был три раза у нас, и можно было бы сказать, что я его знаю уже годы. Он и Жуковский будут шаферами у моего Антоши».
В следующем письме Софья мечтала о счастливой семейной жизни в кругу поэтов. Последнее обстоятельство льстило самолюбию девушки, влюбленной в русскую словесность. Она хотела видеть себя непосредственной участницей самых главных литературных событий: «...общество, которое я буду посещать, будет состоять из писателей; это восхищает меня: это именно тот круг, который я всегда желала иметь у себя, - и вот мое желание исполнилось».
Между тем Дельвиг, получивший согласие Салтыкова, писал родителям в начале лета 1825 года, прося благословения на свадьбу:
«Любезнейшие родители.
Благословите вашего сына на величайшую перемену его жизни. Я люблю и любим девушкою, достойною называться вашей дочерью: Софьей Михайловной Солтыковой. Вам известно, я обязан знакомством с нею милой сестрице Анне Александровне, которая знает ее с раннего детства. Плетнев, друг мой, был участником ее воспитания. С первого взгляда я уже ее выбрал и тем более боялся не быть любимым. Но, живши с нею в Царском селе у брата Николая, уверился, к счастию моему, в ее расположении. Анна Александровна третьего дня приезжала с братом в Петербург и, услышав от Софьи Михайловны, что отец ее Михайла Александрович говорит обо мне с похвалою, решилась открыть ему мои намерения. Он принял предложения мои и вчера позволил поцеловать у ней ручку и просить вашего благословения. Но просил меня еще никому не говорить об этом и отложить свадьбу нашу до осени, чтобы успеть привести в порядок свои дела. Он дает за нею 80-т тысяч чистыми деньгами и завещает сто тридцать душ. Вы, конечно, заключите, что богатство ее небольшое, зато она богата душою и образованием, и я же ободрен прекрасным примером счастливого супружества вашего и тетушки Крестины Антоновны. Между тем я ищу себе места, которое бы могло приносить мне столько, чтобы мы ни в чем не нуждались. Когда вы позволите мне исполнить лучшие желания души моей, то я уведомлю об этом маменьку крестную и тетушек. Признаюсь вам, я так занят ею, что не знаю, что писать вам, как не об ней, об моем счастии. Я бы желал вам описать ее, но лучше вы сами ее увидите: вы верно полюбите ее. Я сказал ей, что вы, папенька, были больны, и она с необыкновенным участием разделяет мое прискорбие и обещалась мне молиться Богу за ваше здоровье. Будьте здоровы, любезнейшие родители, и обрадуйте вашим священным, родительским благословением покорного сына. Барон Дельвиг. 2-го июня 1825 года. Петербург».
Несмотря на противоречивое настроение отца Софьи Михайловны, в течение месяца несколько раз менявшего отношение к будущему зятю, 30 октября 1825 года свадьба Дельвига и Салтыковой все-таки состоялась. Евгений Боратынский писал, обращаясь к другу:
Ты распрощался с братством шумным
Бесстыдных, бешеных, но добрых шалунов,
С бесчинством дружеским веселых их пиров
И с нашим счастьем вольнодумным.
Благовоспитанный, степенный Гименей
Пристойно заменил проказника Амура,
И ветреных подруг, и ветреных друзей,
И сластолюбца Эпикура.
Теперь для двух коварных глаз
Воздержным будешь ты, смешным и постоянным;
Спасайся, милый!.. Но, подчас,
Не позавидуй окаянным!
По материалам моей книги «Край отеческий…» История усадьбы Боратынских» (СПб., 2006)
Использованы иллюстрации Е. Самокиш-Судковской к роману А.С. Пушкина "Евгений Онегин"