Это было в Тамбове: Державный "проступок" Державина
В 1788 году Г.Р. Державин превысил должностные полномочия, за что был отстранен от управления Тамбовским наместничеством и отдан под суд. Вспомним, по какой причине это произошло ровно 225 лет назад.
Портрет Г.Р. Державина. Река Цна у г. Тамбова
Весной, в марте-апреле, в Тамбовском крае случилось таяние снегов и разлив рек, которые до появления железных дорог были главными транспортными артериями России, поэтому весеннего времени всегда ждали и готовились перемещать грузы. Бывало, что в весенний период за несколько дней делались купеческие капиталы. Таким образом, для одних половодье было бедой, а для других - хлебом насущным.
В газете «Тамбовские известия» №14 от 7 апреля 1788 года писалось о паводке:
«Минувшего марта, с 29 на 30 число, вскрылась протекающая подле здешнего губернского города река Цна. Разлитие воды, невзирая на множество выпавшего в зиму снега, было не более прошедших годов, бываемого обыкновенно в полую воду».
«Из Моршанска марта 25.
По 20 число сего месяца на состоящей при городе Моршанске на судоходной реке Цне пристани находятся в готовности вновь построенных купеческих судов мерою от десяти до осемнадцати сажен - четырнадцать, взведенных снизу купеческих же, от двенадцати до двадцати сажен - 24, всего 38 судов, которые нагружаться будут разным хлебом к отправлению в поволжские города. Сверх же оных, по вскрытии реки, взведено будет в сию же пристань и еще до несколько судов».
Если в Тамбовском наместничестве суда с грузами по реке Цне перемещались в Оку и Волгу, а далее в Балтийское и Каспийское море, то по Вороне они направлялись в Дон, к Черному морю.
Разлив Вороны. Фото 2013 г. Отсюда
Шла русско-турецкая война. Основные силы русской армии осенью и зимой 1787-1788 годов бездействовали у Днепровского Лимана. К событиям того времени относится и административный проступок Державина. Он был связан с выдачей денежной суммы воронежскому купцу Ивану Гарденину для закупки провианта для Екатеринославской армии Г.А. Потёмкина, действовавшей против турок.
Недостаток армии в продовольствии во многом объяснялся тем, что 1787 год в России был неурожайным, поэтому население отдельных частей страны голодало. К марту следующего года Гарденину удалось закупить для войска большое количество хлеба в Тамбовском и Симбирском наместничествах, уплатив разным помещикам задаток в размере 50 тыс. р. Екатеринославская комиссия ассигновала ему на доплату за этот хлеб и его отправку 35 тыс. р. из Тамбовской казённой палаты, куда купец и поспешил явиться. Срок внесения денег за купленный провиант кончался в последних числах марта, и если купец не выполнил бы обязательств, то провиант остался бы не отправленным: с одной стороны, продавцы от выдачи хлеба могли отказаться и уплаченные Гардениным 50 тыс. р. удержать в своих руках, а, с другой, отправление судов по реке Вороне могло было быть лишь сразу по вскрытии вод в начале апреля (одна неделя промедления полностью бы остановила отправку хлеба).
Разлив Вороны. Фото 2013 г.
23 марта Гарденин пришёл со своей проблемой к Державину, который направил его к вице-губернатору Ушакову, являвшемуся председателем Тамбовской казённой палаты, но тот объявил, что ассигнованной суммы ещё нет. Державин, боясь бедственных для армии последствий от неисполнения требования Гарденина, просил удовлетворить его, хотя бы из других сумм. Однако Ушаков наотрез отказался.
Когда Ушаков отлучился из Тамбова, Державин счёл возможным действовать самостоятельно, помогая Гарденину (следует отметить, что Гаврила Романович мог вообще ничего не делать, чтобы не создавать себе лишних проблем). Чтобы превозмочь упорство чиновника и найти скрываемые деньги, он устроил в Казённой палате ревизию, благодаря которой обнаружил 177 600 р., а также «разные неправильности и неустройства в хранении казны». Державин написал о том письмо графу А.Р. Воронцову, а из палаты на действия главы Тамбовского наместничества, превысившего свои полномочия, последовала жалоба в Сенат.
«Борьба в тамбовских "верхах" разгоралась нешуточная, и Гавриил Романович с самого начала вынужден был обороняться, терпя поражение за поражением. Сенат, как и следовало ожидать, "по рапорту о выдаче Гарденину денег сделал губернатору строгий выговор", по другому рапорту "о происшедшем между Казённою палатою и правлением несогласии велел на месте генерал-губернатору беспорядок исправить..." Одновременно "пришло, как нарочно к увеличению гнева Державина, решение Сената и об откупе, то есть о купце Бородине, Ушакове и Лабе. Указ всё оставлял по-старому, разрешал и утверждал". Е.А. Салиас, комментируя эти указы, саркастически замечал: «Губернатор в глазах города и губернии остался, как говорится, в дураках, а мошенничество было оправдано" ( Мещеряков Ю.В. Гавриил Романович Державин. Тамбовский период деятельности (1786-1788). Тамбов, 2006).
Для исполнения указа Сената в мае в Тамбов прибыл рязанский и тамбовский генерал-губернатор И.В. Гудович, который к тому времени твёрдо уверился, что вместе с Державиным они работать не смогут. 7 апреля он писал к Воронцову: «Скрывая долгое время наносимое мне беспокойство в делах и замешательство, вместо должной по службе помощи от губернатора Державина, и стараясь, сколько мне можно было, самыми дружескими способами приводить его к умеренности, вышел я, однако же, наконец, из терпения; но, не вступая ещё в формальное на него представление, по милостивому вашему дозволению осмеливаюсь к вам отнестись и прошу вас покорнейше постараться, чтобы он был переведён в другое место, и развести меня с ним. Злость, властолюбие неумеренное, пристрастие заводить по партикулярной злобе следствия, угнетая почти всех живущих с ним без изъятия, довели его до того, что он себя совсем и против начальника позабыл, не ездя в губернское правление и усиливаясь сделать его своей канцеляриею, занимаясь не наблюдением и порядком течения дел, но по большей части сочинением пустых следствий, газет и тому подобного... В[ашему] с[иятельст]ву известен мой с ним поступок, известно и то, сколько я ему доброжелательствовал; но всё то, когда не помогало привести его в резон, то, избавляя себя от непрестанных хлопот, а его от неизбежного взыскания, покорнейше прошу постараться о его перемещении: вы сделаете и мне и ему милость и одолжение» (Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам, описанная Я. Гротом. СПб., 1880, Т. VIII).
В «Записках» Державин представлял своё понимание происходивших событий. Он считал, что сложные отношения с Гудовичем объяснялись завистью генерал-губернатора к наместнику. «Сенаторы граф Воронцов и Нарышкин, - писал Державин, - в начале 1787 года осматривавшие губернию, подтвердили народную похвалу императрице относительно правосудия, успешного течения дел, безопасности, продовольствия народного и торговли, также приятных собраний и увеселений, так что начало знатное дворянство не токмо в губернский город часто съезжаться, но и строить порядочные домы для их всегдашнего жития, переезжая даже из Москвы; то всё сие и возродило в наместнике некоторую зависть» (Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. СПб., 1871. Т. VI).
Осада Очакова. Гравюра
Думается, что на самом деле тамбовские события конца 1780-х годов имели более сложный подтекст, состоявший не только из субъективных, но и объективных факторов. Тем не менее, и Гудович, и Державин, были правы в одном - они являлись слишком разными людьми, поэтому, работая вместе, результат труда понимали и оценивали по-разному. Когда между ними произошёл последний конфликт, окружавшие их лица, в Тамбовском наместничестве и в столице, вынуждены были вставать на ту или иную сторону. Возникла борьба двух партий, в которую втягивались всё новые люди. Представители тамбовского дворянского общества постепенно стали занимать сторону высшего начальства в лице Гудовича, отворачиваясь от Державина.
В декабре 1788 года в Тамбов приехал Гудович. Он привёз указ об отрешении от должности правителя наместничества, который ещё не вступил в силу: «Державина от должности отрешить и во всех его противозаконных деяниях предать суду, где оный над ним произвесть благоугодно будет». В тот период Державин оказался в полной изоляции. Своё невыносимое положение в Тамбове он описывал в письме: «Губернатор здесь уже не существует. Я с каждым шагом опасаюсь, чтоб не сделали какой привязки. И даже до того загнан и презрен, что весь город до последнего офицера приглашается в дом генерал-губернатора на обеды, на маскарады и на балы, бывающие по случаю выборов, но и я, и Катерина Яковлевна ни в какое публичное собрание не призываемся, и хотя означенные пиры в доме государевом и, можно сказать, от щедрот великой Екатерины устраиваются; но губернатор оных с его женою лишён…» (Жизнь Державина по его сочинениям и письмам...).
Офицерский крест за взятие Очакова
В мае 1788 года русская армия продвинулась к укрепленному французскими инженерами турецкому Очакову. 6 (17) декабря крепость была взята штурмом, а 18 числа вышел указ об отдаче Державина под суд, а также было велено обязать подсудимого подпиской, что он до окончания своего дела останется безвыездно в Москве (Державин стремился ехать в Петербург, чтобы лично оправдаться перед правительством, но вынужден был отправиться в Москву).
2 января 1789 года тамбовский епископ Феофил получил указ Синода с объявлением высочайшего повеления и приложенной при нём копии письма от главнокомандующего Екатеринославской армией фельдмаршала Г.А. Потёмкина. Указом было «велено…, по отношении с гражданскими правительствами, в первые последующие воскресные и праздничные дни за взятье войсками Её Императорского Величества турецкого города и крепости Очакова принесть всемогущему Господу Богу благодарственное молебствие с коленопреклонением и с звоном во всех монастырях и церквах…» Владыка распорядился: «…во исполнение оного Святейшего Правительствующего Синода указа, нам таковое благодарственное Господу Богу молебствие за взятье помянутого города и крепости Очакова в здешней соборной Казанской, что в доме нашем, церкви отправить завтрашнего числа, то есть сего генваря 3-го дня, …и во всей епархии нашей соборах, монастырях и церквах… молебствия с коленопреклонением и с звоном» (документ ГАТО).
Слышал ли Державин в Тамбове торжественные звоны по случаю взятия Очакова, мы не знаем, но известно, что в Москву он приехал после 10 января…
Портрет Г.Р. Державина. Река Цна у г. Тамбова
Весной, в марте-апреле, в Тамбовском крае случилось таяние снегов и разлив рек, которые до появления железных дорог были главными транспортными артериями России, поэтому весеннего времени всегда ждали и готовились перемещать грузы. Бывало, что в весенний период за несколько дней делались купеческие капиталы. Таким образом, для одних половодье было бедой, а для других - хлебом насущным.
В газете «Тамбовские известия» №14 от 7 апреля 1788 года писалось о паводке:
«Минувшего марта, с 29 на 30 число, вскрылась протекающая подле здешнего губернского города река Цна. Разлитие воды, невзирая на множество выпавшего в зиму снега, было не более прошедших годов, бываемого обыкновенно в полую воду».
«Из Моршанска марта 25.
По 20 число сего месяца на состоящей при городе Моршанске на судоходной реке Цне пристани находятся в готовности вновь построенных купеческих судов мерою от десяти до осемнадцати сажен - четырнадцать, взведенных снизу купеческих же, от двенадцати до двадцати сажен - 24, всего 38 судов, которые нагружаться будут разным хлебом к отправлению в поволжские города. Сверх же оных, по вскрытии реки, взведено будет в сию же пристань и еще до несколько судов».
Если в Тамбовском наместничестве суда с грузами по реке Цне перемещались в Оку и Волгу, а далее в Балтийское и Каспийское море, то по Вороне они направлялись в Дон, к Черному морю.
Разлив Вороны. Фото 2013 г. Отсюда
Шла русско-турецкая война. Основные силы русской армии осенью и зимой 1787-1788 годов бездействовали у Днепровского Лимана. К событиям того времени относится и административный проступок Державина. Он был связан с выдачей денежной суммы воронежскому купцу Ивану Гарденину для закупки провианта для Екатеринославской армии Г.А. Потёмкина, действовавшей против турок.
Недостаток армии в продовольствии во многом объяснялся тем, что 1787 год в России был неурожайным, поэтому население отдельных частей страны голодало. К марту следующего года Гарденину удалось закупить для войска большое количество хлеба в Тамбовском и Симбирском наместничествах, уплатив разным помещикам задаток в размере 50 тыс. р. Екатеринославская комиссия ассигновала ему на доплату за этот хлеб и его отправку 35 тыс. р. из Тамбовской казённой палаты, куда купец и поспешил явиться. Срок внесения денег за купленный провиант кончался в последних числах марта, и если купец не выполнил бы обязательств, то провиант остался бы не отправленным: с одной стороны, продавцы от выдачи хлеба могли отказаться и уплаченные Гардениным 50 тыс. р. удержать в своих руках, а, с другой, отправление судов по реке Вороне могло было быть лишь сразу по вскрытии вод в начале апреля (одна неделя промедления полностью бы остановила отправку хлеба).
Разлив Вороны. Фото 2013 г.
23 марта Гарденин пришёл со своей проблемой к Державину, который направил его к вице-губернатору Ушакову, являвшемуся председателем Тамбовской казённой палаты, но тот объявил, что ассигнованной суммы ещё нет. Державин, боясь бедственных для армии последствий от неисполнения требования Гарденина, просил удовлетворить его, хотя бы из других сумм. Однако Ушаков наотрез отказался.
Когда Ушаков отлучился из Тамбова, Державин счёл возможным действовать самостоятельно, помогая Гарденину (следует отметить, что Гаврила Романович мог вообще ничего не делать, чтобы не создавать себе лишних проблем). Чтобы превозмочь упорство чиновника и найти скрываемые деньги, он устроил в Казённой палате ревизию, благодаря которой обнаружил 177 600 р., а также «разные неправильности и неустройства в хранении казны». Державин написал о том письмо графу А.Р. Воронцову, а из палаты на действия главы Тамбовского наместничества, превысившего свои полномочия, последовала жалоба в Сенат.
«Борьба в тамбовских "верхах" разгоралась нешуточная, и Гавриил Романович с самого начала вынужден был обороняться, терпя поражение за поражением. Сенат, как и следовало ожидать, "по рапорту о выдаче Гарденину денег сделал губернатору строгий выговор", по другому рапорту "о происшедшем между Казённою палатою и правлением несогласии велел на месте генерал-губернатору беспорядок исправить..." Одновременно "пришло, как нарочно к увеличению гнева Державина, решение Сената и об откупе, то есть о купце Бородине, Ушакове и Лабе. Указ всё оставлял по-старому, разрешал и утверждал". Е.А. Салиас, комментируя эти указы, саркастически замечал: «Губернатор в глазах города и губернии остался, как говорится, в дураках, а мошенничество было оправдано" ( Мещеряков Ю.В. Гавриил Романович Державин. Тамбовский период деятельности (1786-1788). Тамбов, 2006).
Для исполнения указа Сената в мае в Тамбов прибыл рязанский и тамбовский генерал-губернатор И.В. Гудович, который к тому времени твёрдо уверился, что вместе с Державиным они работать не смогут. 7 апреля он писал к Воронцову: «Скрывая долгое время наносимое мне беспокойство в делах и замешательство, вместо должной по службе помощи от губернатора Державина, и стараясь, сколько мне можно было, самыми дружескими способами приводить его к умеренности, вышел я, однако же, наконец, из терпения; но, не вступая ещё в формальное на него представление, по милостивому вашему дозволению осмеливаюсь к вам отнестись и прошу вас покорнейше постараться, чтобы он был переведён в другое место, и развести меня с ним. Злость, властолюбие неумеренное, пристрастие заводить по партикулярной злобе следствия, угнетая почти всех живущих с ним без изъятия, довели его до того, что он себя совсем и против начальника позабыл, не ездя в губернское правление и усиливаясь сделать его своей канцеляриею, занимаясь не наблюдением и порядком течения дел, но по большей части сочинением пустых следствий, газет и тому подобного... В[ашему] с[иятельст]ву известен мой с ним поступок, известно и то, сколько я ему доброжелательствовал; но всё то, когда не помогало привести его в резон, то, избавляя себя от непрестанных хлопот, а его от неизбежного взыскания, покорнейше прошу постараться о его перемещении: вы сделаете и мне и ему милость и одолжение» (Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам, описанная Я. Гротом. СПб., 1880, Т. VIII).
В «Записках» Державин представлял своё понимание происходивших событий. Он считал, что сложные отношения с Гудовичем объяснялись завистью генерал-губернатора к наместнику. «Сенаторы граф Воронцов и Нарышкин, - писал Державин, - в начале 1787 года осматривавшие губернию, подтвердили народную похвалу императрице относительно правосудия, успешного течения дел, безопасности, продовольствия народного и торговли, также приятных собраний и увеселений, так что начало знатное дворянство не токмо в губернский город часто съезжаться, но и строить порядочные домы для их всегдашнего жития, переезжая даже из Москвы; то всё сие и возродило в наместнике некоторую зависть» (Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. СПб., 1871. Т. VI).
Осада Очакова. Гравюра
Думается, что на самом деле тамбовские события конца 1780-х годов имели более сложный подтекст, состоявший не только из субъективных, но и объективных факторов. Тем не менее, и Гудович, и Державин, были правы в одном - они являлись слишком разными людьми, поэтому, работая вместе, результат труда понимали и оценивали по-разному. Когда между ними произошёл последний конфликт, окружавшие их лица, в Тамбовском наместничестве и в столице, вынуждены были вставать на ту или иную сторону. Возникла борьба двух партий, в которую втягивались всё новые люди. Представители тамбовского дворянского общества постепенно стали занимать сторону высшего начальства в лице Гудовича, отворачиваясь от Державина.
В декабре 1788 года в Тамбов приехал Гудович. Он привёз указ об отрешении от должности правителя наместничества, который ещё не вступил в силу: «Державина от должности отрешить и во всех его противозаконных деяниях предать суду, где оный над ним произвесть благоугодно будет». В тот период Державин оказался в полной изоляции. Своё невыносимое положение в Тамбове он описывал в письме: «Губернатор здесь уже не существует. Я с каждым шагом опасаюсь, чтоб не сделали какой привязки. И даже до того загнан и презрен, что весь город до последнего офицера приглашается в дом генерал-губернатора на обеды, на маскарады и на балы, бывающие по случаю выборов, но и я, и Катерина Яковлевна ни в какое публичное собрание не призываемся, и хотя означенные пиры в доме государевом и, можно сказать, от щедрот великой Екатерины устраиваются; но губернатор оных с его женою лишён…» (Жизнь Державина по его сочинениям и письмам...).
Офицерский крест за взятие Очакова
В мае 1788 года русская армия продвинулась к укрепленному французскими инженерами турецкому Очакову. 6 (17) декабря крепость была взята штурмом, а 18 числа вышел указ об отдаче Державина под суд, а также было велено обязать подсудимого подпиской, что он до окончания своего дела останется безвыездно в Москве (Державин стремился ехать в Петербург, чтобы лично оправдаться перед правительством, но вынужден был отправиться в Москву).
2 января 1789 года тамбовский епископ Феофил получил указ Синода с объявлением высочайшего повеления и приложенной при нём копии письма от главнокомандующего Екатеринославской армией фельдмаршала Г.А. Потёмкина. Указом было «велено…, по отношении с гражданскими правительствами, в первые последующие воскресные и праздничные дни за взятье войсками Её Императорского Величества турецкого города и крепости Очакова принесть всемогущему Господу Богу благодарственное молебствие с коленопреклонением и с звоном во всех монастырях и церквах…» Владыка распорядился: «…во исполнение оного Святейшего Правительствующего Синода указа, нам таковое благодарственное Господу Богу молебствие за взятье помянутого города и крепости Очакова в здешней соборной Казанской, что в доме нашем, церкви отправить завтрашнего числа, то есть сего генваря 3-го дня, …и во всей епархии нашей соборах, монастырях и церквах… молебствия с коленопреклонением и с звоном» (документ ГАТО).
Слышал ли Державин в Тамбове торжественные звоны по случаю взятия Очакова, мы не знаем, но известно, что в Москву он приехал после 10 января…